Сборник реакций

— Ну что? Пойдёшь?.. – смущённо проговаривает парень. — Прости... Я не смогу пойти, я буду занята... Занята в эту пятницу... – вздыхая, снова отказываешь, – Может, когда-нибудь потом... Тот, немного помявшись, соглашается. Уже несколько раз этот молодой человек подходит к тебе с приглашением на свидание, но каждый раз, получая отказ, уходит ни с чем. И не с ним одним так происходит. Многие уже пытались, ни у кого не получилось. Это даже становится некой традицией: каждый новенький в студии так или иначе попытается заполучить твоё внимание. И конечно же получает отказ. Все знают, с чем это связано, и даже ты, как бы этого не отрицала, знаешь причину. Ваша небольшая студия, по сути, собирает талантливых и творческих людей, специализирующихся на живописи. Одним из самых выдающихся художников здесь является Юширо Ямамото. На его картинах постоянно изображён лишь один образ, но каждая такая работа получает признание, и не только в Японии, но и по всему миру. Правда, бывают и небольшие казусы... Например, недавно этот "таинственный" художник выстрелил в репортёра, который хотел взять у него интервью. — Здравствуйте, Ямамото-сан. Я принесла то, что вы просили, – выкладывая на ближайший стол тюбики с масляными красками нескольких оттенков фиолетового, уже собираешься уходить, как тебя останавливает сиплый голос. Видимо, его обладатель снова не спал ночью. — Подожди, Т/И. Скажи, что ты думаешь об этой картине? Импульсивный художник, ненавидящий репортёров, был совершенно спокоен со своими творениями: картинами элегантной женщины по имени Тамаё. Так и сейчас, новая картина гениального творца была.. удивительной. Привлекательная дева с чёрными как смоль волосами, с очами цвета цветущей сирени, стоит в окружении дивных голубых цветов. Картина столь реалистична, что даже граничит с фотографией. Кажется, стоит протянуть руку, и сможешь оказаться рядом с этой милой женщиной: живой, глядящей полными ласковой теплоты и молчаливой скорби глазами. — Ямамото-сан, она... прекрасна... Вы проделали отличную работу, — вдыхаешь, ведь действительно оказываешься впечатлена. Но, как и все остальные произведения Юширо, у тебя этот портрет почему-то оставляет странный осадок на душе. — Ты так думаешь? – юноша задумчиво проводит подушечками пальцев по щеке нарисованной девы. – Нет! Я ещё не закончил, её можно улучшить! И художник снова берётся за кисти. Мазок за мазком, он продолжает углублять изображение. Его ситцевая кошка по имени Чачамару сидит рядом и следит за каждым движением хозяина. Внезапно она переводит свои умные глаза на тебя. Хорошенько рассмотрев, жёлтый взгляд снова возвращается в полотно. — Видимо, та женщина вам очень дорога, – делаешь уже в который раз один и тот же вывод, – раз вы посвящаете её образу столько прекрасных картин. На секунду замирая, Ямамото отвечает: — Да. Понаблюдав за художником ещё немного, ты выходишь, оставляя и больше не тревожа творца. Возвращаясь в свою тёмненькую комнату, заставленную холстами, за которыми практически не видно стен, подходишь к своему мольберту. Холст, на котором изображен подмалёвок сада с распустившиемися акациями, покрыт тонким слоем пыли. Работа застоялась. Почти сразу же после её возобновления становится противно продолжать, и стало решено оставить несчастную картину до лучших времён. Ну и дождаться этих самых времён. Вместо этого выбираешь один из несметного колличества скетчбуков и садишься в дальнем углу, желая заняться хоть каким-то делом, ведь возвращаться к заказам, которыми в этом месяце щедро одарили выставки и музеи вашу студию, пока нет желания. Вдруг в комнату врывается Юширо. С грохотом ставя мольберт и опуская на него девственно-белый холст, он раскладывает свои краски с кистями на маленький столик и как ни в чём не бывало начает работать. Ты лишь успеваешь ошарашенно хлопать глазами, с чего бы это он. Раздаётся мяуканье... замечаешь Чачамару около своего хозяина. Быстро же она... Ты даже не успела заметить, как ей удалось здесь оказаться. — Ямамото-сан, зачем вы..? – задаешь интересующий вопрос. — Ммм... Там вышло солнце... — не отвлекаясь от работы, отзывается тот. — Оно начало мешать, и пришлось идти сюда. Здесь ведь намного темнее. "Странно. С утра же, вроде, обещали, что весь день будет лить дождь, – всплывает в мыслях. – Неужели снова ошиблись? Зря зонтик взяла, получается..." — Хорошо... Тогда мне следует... – вставая, начинаешь собирать свои принадлежности. — Ты куда? — Я? — Здесь есть кто-то ещё? – со мгновенно вспыхнувшим раздражением отвечает Юширо. — Нет... Я просто подумала, что стоит уйти, ведь... Ведь вы... — Ведь я что? — ...не любите, когда кто-то находится рядом, пока идёт работа. Вы выгоняли и били ребят, заходивших в такое время. Поэтому мне и показалось, что... — Это неправда, – отвернувшись, чтобы скрыть смущение, бормочет Юширо. – Тебе стоит остаться. Слышал, что ты до сих пор не закончила свой последний пейзаж. Почему? — Не... – хочешь возразить, но не находишь чем. – Просто... вдохновение иссякло. Даже смотреть не могу на этот холст. Противно, — корчишься в досаде, — хотя только недавно идея появилась. Всё довольно просто: сад с распустившимися цветками акации. Этот пейзаж должен был пойти на конкурс "Фантазии природы" в столицу, но лучше нарисовать новый, чем отправить это, — на последнем слове делается такой акцент, что сразу становится ясна степень твоего отвращения к работе. — Покажи, – отложив кисти, требует Ямамото. — Конечно... Вот, – беря в руки холст, собираешься передать его, но перед этим хочешь предупредить: – Это пока всего лишь подмалёвок, поэтому всё так... Тишина повисает сразу же после того, как работа оказывается в руках у Юширо. Тот с нахмуренными бровями детально рассматривать работу. Странно. Его обычно не интересуют чужие картины... Он не любит, когда просят что-то оценить или посоветовать. Хотя ты никогда и не просила о подобном. Может, всё, что о нём говорят — лишь слухи? Спустя недолгое время изучения, художник произносит: — Думаю, что лучше дописать работу, чем начинать новую. Вряд ли ты успеешь написать другую, но закончить эту — вполне. — Но, – как-то не особо хочется спорить с Юширо, поэтому, недолго подумав, соглашаешься, – Вы правы... Я попытаюсь. — Тогда садись и начинай, – мотает головой в сторону твоего рабочего места.

***

Либо ты медленно сходишь с ума, либо в самом деле рядом с тобой работает сам Ямамото-сан! Вспыльчивый и отстранённый гений, что никогда и никого не подпускает к себе во время создания своих шедевров, сейчас прямо напротив тебя, занят картиной. И как тут сосредоточиться? Лишь поднимая взгляд из-за холста, можно сразу увидеть Юширо, а не довольствоваться теми секундами, что вы встречаетесь в коридоре или ведёте разговор, обсуждая новые картины Тамаё. У него довольно бледная кожа... когда он в последний раз был на солнце? Прямые волосы мятного цвета с чёрными кончиками и красивые глаза светло-сиреневых оттенков. И слишком строгое лицо, даже когда расслаблено. Если он будет и дальше так хмуриться, то к старости так могут появиться глубокие морщины. — И как долго ты намерена меня рассматривать вместо того, чтобы заканчивать пейзаж? — Я... Уже начинаю. Тебе нужно собраться и не разочаровать Ямамото-сана. Поэтому, обмакивая кисть в краску, ты мелкими и нервными движениями наносишь мазки на холст. Юширо замечает твою нервозность. — Что-то не так? — Нет, всё хорошо... – пытаешься унять дрожь в руках, – Всё в полном порядке. Но руки не хотят слушаться и всё-равно дрожат. Вздыхая, парень встаёт и подходит. Поглаживая Чачамару, он сажает её к тебе на колени. — Вот, держи. Лично мне с ней спокойнее. Надеюсь, она успокоит и тебя. Не беспокойся, Чачамару смирная. — Хорошо... – позволяешь кошке поудобнее устроиться, после чего благодарно улыбаешься Юширо: – Спасибо. Тот на пару секунд застывает на месте с расстеренным выражением лица, но после, словно прогнав некое нахождение, раздраженный, и сильно покрасневший возвращается на своё место. "Я сделала что-то не так?" – успевает пронестись в голове. Но, признаться честно, после появления теплого и столь милого комка на коленях приняться за работу становится в разы легче. Временами поглажия пушистую шерстку и слыша приглушённое мурчание, ты вырисовываешь всё более мелкие детали и наносишь новые слои. Масленная картина обрастает всё более изящными чертами. Раздаётся звук упавшей кисти. Это Юширо роняет её. Поднимая, он спокойно продолжает рисовать. Но... что? Ты как-то даже не успела поинтересоваться. — Ямамото-сан, а что вы рискуете? — Я пишу портрет девушки. Снова? То есть чуть больше восьми сотен портретов для одной женщины – это мало? Тамаё, безусловно, очень красива, но восемьсот портретов... это нечестно. Будь они посвящены, хоть пару, хоть одна единственная из всех, кому-нибудь другому — было бы не так обидно. — Понятно, – бросаешь ты, скрывая грусть в голосе, хоть этого до конца так и не получается. И очень тихо добавляешь: – И вы почему только её рисуете?.. — Я считаю её очень милой, – Юширо всё же слышит. Неприятная горечь расплывается в груди, даже уже почти смирившись спустя столько времени, ты продолжаешь злиться. Из-за этого делаешь ошибки в пейзаже, попытавшись убрать их сухой тряпкой, делаешь только хуже, разводя грязь на картине. Бесит. Желание сжечь эти тупые акации растет в геометрической прогрессии, если б не Ямамото напротив, ты бы с радостью швырнула этот холст об стену. Но несмотря на всё твоё негодование, продолжаешь рисовать в тишине. — Кхем, Т/И... – через время нервно начинает художник, – Я слышал, что в эту пятницу будет фестиваль... в районе "Айшитэру"... обещали огромный фейерверк... – вдохнув, тот делает долгую паузы, обдумывая что-то – Не хочешь... не хочешь ли ты... пойти со мной? От неожиданности кисть выскальзывает из руки. Стоит поднять её, а заодно и подобрать с пола свою упавшую челюсть. Это ведь тебе не послышалось? Это ведь не слуховые галлюцинации или игры разума с помощью твоих желаний? — Я? С вами? – смотришь на художника не моргая, долго смотришь, не веря своим ушам, ведь вариант с галлюцинацией выглядит куда правдивее и реальнее, чем приглашение на свидание (это ведь свидание?) от отстранённого гения. Но смущённый вид и напряжённый кивок Юширо, всё же отвергают вариант с глюками, и ты радостно отвечаешь, – Конечно! Тот, сдержанно кивает, и спрятавшись за холстом, продолжает работать. Но ты всё же успеваешь заметить его еле заметную счастливую улыбку. Уже более воодушевлённая, ты тоже возвращаешься к своему пейзажу. Остаётся совсем немного. Вскоре, после исправления ошибок, на картине расцветают нежные бутоны белой акации. Накладываешь несколько последних штрихов, позволяющих сказать, что работа готова, и всё – пейзаж закончен. Разглядывая своё произведение несколько минут, ты приходишь к выводу, что всё выглядит довольно хорошо, и нарисованно аккуратно. — Юширо! Я закончила! – радостно сообщаешь тому, поворачивая мольберт. – Ну? Как тебе? Художник оценивающе, снова с нахмуренными бровями, смотрит на завершённый пейзаж и, вскоре смягчившись, заключает: — Красиво. Думаю, это можно отправить на конкурс. — Точно! Я сбегаю показать директору, спрошу, подойдёт ли, – быстро фотографируешь на телефон получившееся. – А ты как? Закончил? — Ещё нет, осталось совсем немного. — Тогда уж лучше посмотрю, когда закончишь, – улыбаешься, вспоминая случай, когда один парень решил взглянуть на незаконченный портрет, нарисованный Ямамото. В тот день тому, скажем так, посчастливилось понять хрупкость человеческой жизни. – Ну, побегу. Спасибо, Юширо, за компанию. И за... приглашение. После последней фразы, пулей вылетаешь из комнаты, оставляя художника и Чачамару вдвоём. И новый незаконченный портрет Ямамото: сосредоточенное лицо, сведённые на переносице брови, кисти в руках и кошка на коленях. Было непросто срисовывать с натуры, тем более такой любопытной и всё время наравящей поймать его сосредоточенный взгляд, направленный на неё. Теперь в его коллекции появится ещё один образ. Образ милой девушки по имени Т/И.

***

Выходишь с мастерской, когда на улице уже ночь. Все вопросы обговорены, и картину точно отправят на конкурс, что не может не радовать. Удивительно, с каким омерзением ты начала писать её, и с каким удовольствием закончила. Она даже успела стать твоей любимой. Накрапывающий дождь медленно усиливается: синоптики всё-таки не обманули. Устало вздыхая, смотришь на лужи, в которых размыто мелькают призрачные звёзды. Неподалеку слышишь звук раскрывающегося зонта и кидаешь взор в его сторону. Видишь Юширо, что тоже собирается домой. Замечая твой взгляд, он, краснея, начинает подходить. Его лицо выражает глубокую задумчивость, словно парень решается на что-то. — Т/И, проводить тебя до дома? – помявшись, нервно предлагает тот. На что ты улыбаешься и киваешь. – Зонтик забыла? Снова киваешь, незаметно встряхивая сумку, чтобы складной зонт упал на её дно. — Значит, пойдем под одним. Ты не против? – вновь киваешь, стараясь не показывать льющуюся радость. Весь путь у вас проходит в разговорах, что удивительно. Думалось ведь, что Юширо будет всё время молчать. В середине дороги ты даже, осмелев и подхватываешь спутника под локоть. Тот вздрагивает, всего на секунду, но продолжает говорить, не убирая руку. Что ж, можно ли это ознаменовать маленькой победой? Когда вы доходите до твоего дома, Юширо мнётся и спрашивает: — Так предложение ведь в силе? Ну... про фестиваль? — Конечно. Улыбаешься ему, прощаться совсем не хочется. Хочется ещё немного побыть рядом с ним. И ему, вроде бы, тоже, раз до сих пор здесь стоит. — Т/И, могу ли я... кое-что сделать напоследок? Киваешь ему. Его слегка порозовевшие щёки дают подсказку. И ты надеешься, что она окажется верной. Юширо несколько раз глубоко вздыхает и часто-часто моргает. На это лишь улыбаешься. Вскоре, медленно приближаясь, он взглядывается в черты твоего лица, впитывает тепло дыхания, пока в один момент не сокращает дистанцию и не накрывает твои губы своими. Поцелуй длится недолго, но после него предстаёт очаровательная картина: раскрасневшегося Юширо с самым удивлённым выражением лица, что когда-либо появлялось за всё то время, что вы знакомы, словно не он только что поцеловал тебя, а наоборот. — Т/И... т-ты... – начинает мямлить он. — Тебе нравлюсь, не так ли? – счастливая улыбка не сходит с лица. Тот лишь затихает, краснее ещё сильнее. Нежно обнимая его, шепчешь: — Это взаимно.