grief

Ода Сакуноске – не ребенок. Ему давно за двадцать, он не помнит, какого это – быть подростком. Но то, что творится с Дазаем – не нормально, это Ода прекрасно осознает. Нельзя в его возрасте без последствий работать на портовую мафию, нельзя в его возрасте видеть столько смертей и не получить какие-нибудь проблемы.        Ода смотрит, как его лучший друг в свои пятнадцать допивает третий стакан виски, как он постепенно превращается во всех этих страшных старикашек мафии. Он. Совсем еще ребенок пугает людей мафии, даже не ведет учет смертей, но каждый раз, когда он смотрит на свои руки, Ода будто на каком-то другом уровне чувствует его, и просто смотря, как потухает свет в этих ярких глазах понимает, что Дазай никогда не расскажет, что у него на душе. Не расскажет Оде, не расскажет каким-то могилам на кладбище Йокогамы, не расскажет себе.        Как-то Ода неожиданно среди ночи приходит к Дазаю. Он не живет с мафией. Он – ребенок, а живет где-то на другом конце города. И тогда проясняется чуть больше. Одасаку проходит в квартиру через незапертую дверь и застает Дазая около зеркала без бинтов. Ода думал, что под ними его друг скрывает какие-то страшные шрамы, что ему просто некомфортно от натирания рубцов о жесткую ткань одежды. Все куда страшнее. Под бинтами Дазая голая, почти идеальная, слегка светящаяся в ночной темноте кожа без единого, даже самого крохотного шрамика от банальной бритвы. Ничего. Нет прыщей на спине, которые даже у Оды не до конца исчезли, нет родинок, нет родимых пятен, но есть наверняка мягкая кожа. А потом Ода обращает внимание на лицо Дазая. Красные от слез глаза, рассматривающие чистую кожу. Рука, не скрытая бинтами, очерчивает чуть выпирающие ребра,        Ода уходит из его квартиры тихо. Он не говорит Дазаю об увиденном, делает вид, что все осталось прежним. Но Ода заинтересовался прошлым этого ребенка. И, если честно, лучше бы не делал этого. Дело Дазая – отдельная пыточная. Прошлое слишком страшное для Дазая, оно никак не вяжется с его характером маской. Родители погибли, когда ему было пять. На глазах пятилетнего ребенка убили родителей, причем не самым простым способом. В восемь лет Дазай сбежал от дедушки. Неоднократные избиения и оскорбления. С восьми лет жизнь маленького мальчика превратилась в ад. Трущобы, конечно, никогда не славились своей лояльностью, но не по отношению к детям. Им желали только лучшего. Но только если ты не одиночка. Если не состоишь в «стае», считай ходячий мертвец. Как-то было задание, уже даже от Мори, устранить такую вот шайку, мешающую жизни шпионов мафии. Сакуноске тогда еще удивился, что Дазай впервые отказался от задания, а Мори без лишних раздумий и отговорок согласился. Первый звоночек об ужасном отношении к тогда еще совсем маленькому ребенку.        Самое страшное было написано перед самым приходом Дазая в мафию. Там мало что было разборчиво, большую часть текста перечеркивал черный маркер, пропитавший еще несколько пустых страниц после этой. Но, по какой-то неведомой причине, фотография, прикрепленная к тексту, осталась нетронутой и вполне себе узнаваемой. Одасаку не составило труда найти этого человека. Подросток, на данный момент семнадцати лет, сидящий срок за многочисленные изнасилования, грабежи, несколько убийств. Жил в трущобах с Дазаем, как понял Ода.        Второй громкий звон колокола.        Картинка стала яснее. На Осаму не просто маска, на нем непробиваемый щит, за которым прячется потерянный подросток. У Осаму нет семьи, он живет с толпой преступников, получает за убийства и пытки деньги. Осаму Дазай – сломанный подросток, срывающийся на всем, что неудачно попадется под руку.        Одной из этих вещей стала жизнь Акутагавы Рюноске. Так мучать и без того больного подростка смог только Дазай. Он видел в нем отражение себя, такого же беззащитного, слабого, которым представлял себя в трущобах. Он вымучил парня, вымучил до полусмерти. Если бы не Ода, вовремя подоспевший на тренировку просто чтобы посмотреть на успех Аку, тот был бы уже мертв. Дазай мучил себя, значит, он будет мучить также и других. Но Одасаку понял слишком поздно об этом. Понял, что влиять на Дазая может только он, что только к его мнению прислушается Дазай, что только с его мнением согласится. Ему плевать на начальство, ему плевать на напарника, ему не плевать на Оду Сакуноске.        Но понимает это он слишком поздно. Лежа на руках Дазая, почти умерев, он, наконец, срывает эти ненавистные бинты с его лица и, неожиданно, просит бросить. Бросить мафию, бросить ненависть, бросить прошлое и забыть о нем. Последнее желание Оды Сакуноске – счастье Дазая. Последняя просьба Оды Сакуноске – спокойная жизнь Дазая. Дазая Осаму