***
Потеря Баама заставила Агеро о многом задуматься. Например, почему он порой ощущал на щеках влагу, почему у него возникало чувство, будто отобрали что-то важное, от чего сердце не на месте, почему так больно, когда в голове всплывает образ наивного, такого доброго и светлого парнишки, с янтарными чистыми глазами, так легко смотрящие на мир? А еще... последний вопрос Баама в тот день. "Почему ты не отвернулся от меня после того как узнал, что я Незаконный?". Звучало так ясно и реально, словно вот он, Баам, стоит перед ним, только руку протяни. – Его нет.– сам себе говорит Агеро и поражается насколько его голос звучит неуверенно и дрожит. Потому что в это сложно поверить. Агеро всë сильнее казалось, что в тот день таким бесхребетным и непродуманным ответом он мог ранить Баама. Почему? Да потому что это не правда. Стал бы Кун так трястись над жалким существом вроде Баама, если бы причина была только в обещании или комфорте дальнейшего прохождения? Стал бы Агеро жертвовать тестом ради него? Стал бы подвергать себя опасности ради него? Стал бы он, в конце концов, засыпать и просыпаться с мыслями о нëм? Агеро смеëтся. Отчаянно и горько, ловя ладонью выступившие слëзы. "Идиот". Надо было сказать тогда. Сказать, что он продолжает упорно покорять Башню из-за него. Сказать, что возится с таким слабаком как он из-за него же самого. Сказать, что продолжает следить за его рационом питания, лишь бы не дай Захард он не сломался где-нибудь на испытании и не выглядел каждый день белее простыни, на которой он спит. Сказать, что даже чëртова серьга всë ещё живёт на ухе Куна, хотя мог бы еë уже снять, лишь бы Хатсу перестал эти самые уши ему проедать своими претензиями, из-за того, что он сказал. "Тебе очень идëт, Кун". Слова врезались в память, как когда-то Чëрный Март в шар на первом испытании Баама. Вот он и носит, игнорируя шпильки сокомандника в его сторону. Стоило бы так же признать, что... он не отвернулся от Баама, потому что просто не смог бы даже если бы хотел. Не смог бы отвернуться от тëплой улыбки, ясных глаз, мягкого голоса. Агеро в жизни бы не отвернулся от Баама. Он слишком привязался. Пугающе сильно. Настолько, что простое случайное столкновение их рук при выполнении теста способно было всколыхнуть в душе Куна волну эмоций и непередаваемых чувств, в последствии ставшее необходимым, поэтому Агеро сам предпочитал будить парнишку, тряся того за плечо, не забыв невесомо коснуться руки Баама. Он бы не смог отпустить всë это. Смех переходит в истерику. Кому он теперь скажет всë это?***
Агеро словно оживили. Вытащили из гроба, хорошенько встряхнули и заставили вернуться в этот бренный мир. Он спит. Просто спит. Спит слишком крепко и не хочет, что бы этот сон кончался. Он снова здесь. Причина его метаний и страданий. Изменился. И пусть, это всë тот же Баам, которым Агеро до безумия дорожит. Все слова мигом вылетают из образовавшихся дыр в голове Куна, когда он, как в небытие, сжимает Баама в объятиях, чуть ли не плачет, но сдерживается. Нельзя. Не сейчас. Сейчас он мог лишь наслаждаться прикосновениями чужих рук к своей спине, цепкими тонкими пальцами, что проскользнули по его плечам, родного голоса и ощущения тепла чужого тела. Ему так этого не хватало. Агеро словно заново научился дышать. Он отчаянно чувствовал, будто ему подарили вторую жизнь, вернули что-то своë, по-настоящему дорогое, словно он был замëрзшим цветком, без сердцевины, и вот еë вернули, вместе с ней вернулось и солнце, растопившее лëд, и эмоции счастья вместе со слезами вырывались наружу. И хотелось кричать, да так, что бы вся Башня услышала. "Надо сказать. Надо. Нельзя молчать". Эти мысли не давали Агеро покоя. Так ли сейчас вопрос разве что не столетней давности важен и ответ, который он тогда дал? Да и помнит ли Баам ещё об этом? "Нет, не правильно так думать. Я виноват. Не знаю точно в чëм, но чувствую, что виноват. Если не скажу буду мучаться ещё сильнее". Недомолвки - это самое ужасное и их было слишком много между ними.***
Короткий стук в дверь. – Баам? Юноша открывает мгновенно, словно ждал Агеро. От этого на лице последнего появляется чуть заметная улыбка. – Господин Кун? Что-то случилось? – Нет, я... можно мне войти?– не придумал он ничего умнее, как будто оттягивал момент.– На пороге разговаривать не очень удобно, согласись? Баам лишь долю секунды колеблется, но с готовностью пропускает Агеро к себе. Тот, лениво пройдясь по комнате, задерживая взгляд на отдельных предметах интерьера, останавливается в центре помещения. Вдох. – Баам, ты помнишь свой последний вопрос, который ты мне задал? Перед тем как... тебя якобы поглотили глубоководные рыбы? Баам глупо захлопал глазами. Агеро отчаянно помотал головой. Значит, не помнит. – Ты спросил, почему я не отвернулся от тебя после того, как узнал, что ты Незаконный. Судя по ошалевшему лицу парнишки, воспоминания о том разговоре сразу всплыли откуда-то со дна памяти. Баам кивнул. – Я тогда сказал глупость.– Агеро приблизился к нему, протянув руку к щеке затаившего дыхание Баама.– Тебе всë ещë интересен настоящий ответ? Баам кивнул, почти не раздумывая. На мгновение в его глазах словно что-то зашевелилось, ожидая чего-то. Это заставило Куна по доброму усмехнуться. Получается, его всë же это тревожило. Тем лучше. Но где-то в дне сердца неприятным червячком зашевелилось всë то же чувство вины, ведь если Баам до сих пор переживал об этом, значит, он нанëс ему рану. Кун едва сдержался, что бы не скривиться. В этот раз всë будет правильно. Вместо слов Агеро ближе придвинулся к лицу Баама, большим пальцем проведя по бледной коже его щеки. В голове Куна сразу возникла мысль, что стоило бы ему вернуться к постоянному наблюдению за тем, как ест Баам. И не отвертится в этот раз, ни за что, а то ему снова придется общаться с живым трупом. Хотя Кун был готов общаться с ним любым. Агеро улыбнулся. Легко и тепло, как улыбался весьма редко, лишь Баам мог временами лицезреть такого Агеро. Сердце затрепетало, словно крылья птицы, рвущейся на свободу, когда Кун с тихим выдохом прижался к мягким губам слегка вздрогнувшего Баама, сминая их, согревая, стараясь передать в нëм всë. Агеро целовал Баама уверенно, но без напора, нежно и чувственно, с желанием донести одним лишь касанием губ уйму слов и ответов. Тонкие пальцы Агеро устремились в каштановые волосы Баама, наощупь ни чуть не менее приятные, чем на вид, шелковистые и приятные, он бы вечность гладил их, спутывая пальцы, наслаждаясь близостью. Когда Кун отстранился он заметил в янтарных глазах Баама блестящие капли слëз, собравшиеся в уголках, грозащиеся сейчас оказаться на симпатичной и любимой мордашке. – Ну чего раскис?– ласково усмехнулся Агеро, поймав скатившуюся слезинку. Следующую он уже остановил губами и, театрально надувшись, с толикой обиды произнëс: – Неужели я так плохо целуюсь? – Нет-нет, что вы?!– Баам от накатившего смущения попытался отодвинуться от Агеро, но тот не дал, улыбаясь ещё шире выступившему румянцу на лице любимого человека. Любимого. Да, так и есть, самого дорого, родного, нужного, любимого человека в мире.– Я просто... – Я люблю тебя, Баам.– не дожидаясь, пока тот что-то выжмет из себя сказал Кун. Баам смотрит на него совершенно круглыми и удивлëнными глазами, но в этих глазах, где-то на самом дне янтарных озëр Агеро разглядел то, чего он ждал и хотел. И снова улыбнулся, когда Баам, что бы скрыть красное лицо, поддался вперёд, уткнувшись носом в изгиб между шеей и плечом Агеро, дыханием щекоча его, вдыхая аромат Куна. Это приятно. По своему приятно и прекрасно. Агеро крепко обвивает руками спину Баама, ощущая, как рубашка на плече пропитывается влагой, гладит его, что-то шепчет на ухо, а тот может лишь что-то невнятно сквозь слëзы бормотать. Агеро впервые за долгое время понимает, что счастлив. Искренне, до плача, до боли душевной, кажется, что сердце не выдержит, вновь пробудившееся ото сна ещё в тот миг, когда Кун впервые увидел Баама на испытании, где им нужно было объединиться в команды. Судьба ли это? Если да, это лучшее, что она ему преподнесла. А преподнесла ему Баама, парнишку, по началу слабого, наивного и беззащитного, которого хотелось защитить от всего, спрятать, укрыть, говорить, что всë будет хорошо. Возможно, раньше, ещё в пещере, этим занималась Рахиль. Но теперь... теперь Агеро с гордостью может занять еë место. Тем более, что Баам, робко, но так же чувственно ответив на следующий поцелуй Куна, ни капли не возражал.