Беседы о сокровенном

      — Окей, окей, люблю тебя тоже! Пока-пока! — весело сказала Юдзу, нажимая на телефоне кнопку «отбой». Радостно хмыкнула, отодвигая балконную дверь, и вошла в комнату, которую делила со своей сводной младшей сестрой. Проскользнула в их общую кровать — очень осторожно, боясь разбудить спящую Мэй.       — И кто это был?       Юдзу испуганно вскрикнула и чуть не свалилась с кровати — настолько неожиданно для нее прозвучал вопрос.       — Ох, Мэй, я думала, ты давно уже спишь, — сказала она, прижимая руки к груди, чтобы хоть немного успокоиться.       Та пронзила ее взглядом:       — Как я могу заснуть, если ты так громко болтаешь по телефону? — прозвучало холодно.       Юдзу сглотнула и отвела глаза. Она уже давно привыкла к тому, что Мэй порой бывает весьма неприветлива с ней, но сейчас явно что-то было не так: взгляд аметистовых глаз источал даже не холод, а самый настоящий лед.       И — да, она очень нервничала сейчас, лежа рядом с черноволосой девушкой, хотя сама не понимала причин своего волнения.       — Прости, Мэй. В следующий раз я постараюсь быть потише. Просто мне так весело, когда я болтаю с Харумин, что я совершенно забываю о том, что могу кому-то помешать, — блондинка неловко рассмеялась.       — Танигучи-сан, да?       Юдзу вздрогнула от этого ледяного тона. «Нет, с ней определенно что-то не так», — подумала она.       — Что она значит для тебя? — спросила Мэй, пристально всматриваясь в свою визави.       Юдзу невольно подумалось, что, если бы взглядом можно было убивать — она уже наверняка была бы при смерти. Ей очень хотелось отвести глаза, но она знала, что от этого станет только хуже.       Блондинке потребовалось около минуты, прежде чем она смогла ответить на вопрос Мэй.       — Она мой самый близкий друг, — Юдзу отвечала очень осторожно, боясь, что хотя бы одно неправильно подобранное слово рассердит черноволосую девушку.       — Ты… любишь ее? — прозвучало тихо и, неожиданно — как-то очень ранимо. На мгновение Мэй отвела взгляд, но тут же снова посмотрела на светловолосую с прежней холодностью.       Та поджала губы. Она не знала мыслей сводной сестры, но решила честно ответить на вопрос.       — Конечно, люблю. Она же, в конце концов, моя лучшая подруга. Знаешь, Харумин, наверное, лучший друг, о котором только можно мечтать. Мне весело с ней, и нам нравятся одни и те же вещи, поэтому мы всегда найдем о чем поболтать. Когда я рядом с ней, мне никогда не бывает скучно, ведь она постоянно меня смешит. Она всегда готова поддержать меня, и всегда… — Юдзу осеклась, увидев в глазах Мэй глубокую печаль. «Слишком увлеклась», — блондинка закусила губу.       — Почему ты замолчала? — тихо спросила девушка с черными как смоль волосами.       Ее собеседница лишь покачала головой.       — Я не сержусь, я просто… просто хотела бы узнать больше, — Мэй выжидающе смотрела на Юдзу.       — У меня уже глаза слипаются. Давай просто поспим, — светловолосая попыталась было отвернуться, но сделать ей этого не позволили.       — Пожалуйста, я хочу услышать больше, — теперь в тоне явственно слышались нотки мольбы.       Юдзу вновь закусила губу и взглянула прямо в глаза Мэй:       — Но почему? Зачем ты хочешь слышать больше, если… — начала было спрашивать она, но ее прервали.       — На самом деле… — темноволосая явно колебалась. Она крепко стиснула зубы, глубоко вздохнула. На миг закрыла глаза и вновь посмотрела в два зеленых омута.       — Если быть до конца честной, то я завидую Танигучи-сан, — наконец призналась Мэй. — Я знаю, ты любишь ее только как подругу, но не могу не завидовать ей, потому что, когда она рядом, ты всегда улыбаешься. Ей так легко рассмешить тебя, и тебе всегда с ней весело. Я никогда не смогу сделать для тебя то же самое, я бы хотела, но я не такая, как она, Юдзу. Я слишком серьезна, со мной бывает скучно, и я боюсь, что однажды ты проснешься с осознанием того, что полюбить меня было ошибкой, — по мере того как Мэй говорила, в ее сердце все больше и больше нарастало ощущение невыносимой боли. Она чувствовала подступающие слезы, но сдерживала их.       — Вот почему я расспрашивала тебя. Я подумала, что, возможно, смогу быть похожей на нее, если буду знать больше, — Мэй смотрела Юдзу прямо в глаза.       Та почувствовала, как слезы струятся по ее щекам. Такая неуверенность со стороны Мэй стала для нее полной неожиданностью. Она придвинулась ближе к темноволосой девушке и крепко обняла ее.       — Мэй, послушай меня, — Юдзу нежно обхватила ее лицо ладонями, — я не всегда улыбаюсь, когда ты рядом, потому что лишь с тобой я могу быть собой. Да, ты не смешишь меня, но ты делаешь меня счастливой, наполняешь радостью все мое существо. Мэй, нам не всегда бывает весело вдвоем, но, даже когда я просто говорю с тобой — мне так легко и хорошо, и в душе воцаряется удивительное чувство, будто все в этом мире правильно.       Юдзу помолчала, нежно глядя в прекрасные аметистовые глаза, и сказала почти шепотом:       — Тебе не нужно меняться, Мэй. Я люблю тебя — такой, какая ты есть, — она ласково улыбнулась и подалась немного вперед, мягко целуя сестренку в висок.       Черноволосая девушка нежно улыбнулась в ответ, услышав слова, от которых внутри разлилось приятное тепло. Она не знала, за что судьба решила вознаградить ее такой искренней и безмерной любовью, какую чувствует к ней Юдзу; но была просто благодарна, что этот человек есть в ее жизни.       Брюнетка мягко положила ладони на еще не просохшие от слез щеки сестренки, закрыла глаза и нежно поцеловала светловолосую девушку.       — Я люблю тебя, Юдзу, — прошептала она, уткнувшись лицом ей в грудь.       — Я тоже тебя люблю, — ответила та, крепче прижимая к себе темноволосую.       Юдзу умиротворенно вздохнула, ощущая такое родное тепло.       Прежде чем заснуть, она еще раз поцеловала Мэй в макушку.