Ледяное пламя

Ночь уже давно опустилась на Мондштадт и его окрестности, укрывая, словно птица крылом, все поля, луга, горы и дома тёмным куполом. На улице были слышны лишь сверчки, поющие им одним известную историю, а лёгкий ветерок, тихо перебирая листья на высоких статных деревьях, вторил им, создавая впечатление некой сказки. Где-то ухнула сова, гонясь за полевкой, что, пища, пронеслась в кустах. Дилюк бы с радостью посидел во дворе винодельни, вот только один назойливый гость... — Господин Рагнвиндр, — вкрадчиво позвал насмешливый голос. — Не нальете мне ещё? — Кайя, — устало выдохнул Дилюк. — Тебе вина хватит. И так свои запасы на тебя трачу. — Но ты же специалист в изготовлении вина! — протянул Кайя, улыбаясь. — На все нужно время, — спокойно ответил Дилюк, вставая из-за стола и подходя к окну. Ему нравилась эта ночь. Просто до ужаса нравилась. Так спокойно, так тихо. Нет этой дневной суеты вечно спешащих куда-то людей. Можно просто расслабиться и отдохнуть. — Ты совсем меня не любишь, — рассмеялся Кайя, смотря на его спину. Дилюк многозначительно промолчал. — Вот только ту вазу ты хранишь до сих пор. Дилюк развернулся к гостю, смеряя строгим взглядом. Иногда хотелось просто закрыть тому рот, неважно чем, только бы молчал. Но Кайя будто специально болтал без умолку, задевая иной раз своими словами растревоженную душу. Разве Дилюк хотел, чтобы так все обернулось? Смерть отца, предательство названного брата... Все это накатилось в один момент, грозя уничтожить, стереть до крупинки. Но Дилюк вытерпел. И даже, как он часто лгал самому себе, почти забыл. Но сердце не забыло. Оно горько и отчаянно билось, стоило проскользнуть воспоминаниям о тех днях, когда Дилюк, сломанный, не знал, куда себя деть. — Дилюк, — снова позвал Кайя, нечитаемым взглядом смотря в его глаза. — О чём ты задумался? — Это не имеет значения, — пожал плечами Дилюк, снова отворачиваясь, лишь бы не видеть это лицо, одновременно злящее и волнующее. — А если я скажу обратное? — Спустя пару секунд его талию обвили прохладные руки, прижимая к стоящему позади человеку, а губы, которые определённо бесили (Дилюк не раз думал, что смотрит на них только потому, что те отвратительно красиво изгибались в улыбке, не более), у самого уха, опаляя дыханием мочку, произнесли: — Что, если для меня важны твои переживания? — До этого не нужны были, а сейчас вдруг понадобились? — как-то разбито спросил Дилюк, сам удивляясь своему голосу и интонации. Вместо ответа Кайя только фыркнул, выражая недовольство, но при этом прижал к себе ещё сильнее, носом проводя по шее и вдыхая такой знакомый аромат. — Ты даже пахнешь как прекрасное дорогое вино, - заметил Кайя, прикрыв глаза. — Самый прекрасный запах из всех. По телу пробежала мелкая дрожь. — Перестань валять дурака, — попросил Дилюк, ощущая, что голос перестал слушаться. — Молчи. — Значит, — хмыкнул Кайя, — остальное тебя совершенно не смущает, м-м-м? — Прекрати. — Вопреки словам, сердце забилось часто-часто, готовое выпрыгнуть из груди, скулы покрыл лёгкий румянец, а ладони сжались в кулаки, дабы хоть немного отрезвить мысли. — Дилюк, - снова прошептал Кайя в самое ухо, касаясь губами нежной кожи. — Дилюк, ты такой очаровательный, когда делаешь вид, что злишься. И пока сам хозяин винокурни отходил от лёгкого шока, Кайя сделал шаг вперёд, вынуждая Дилюка отступить ещё ближе к окну, потом ещё шаг, и ещё. И вот Дилюк оказался прижат к стене, упираясь руками в подоконник, пока позади него стоял Кайя, жарко дыша куда-то в затылок. — Умоляю, Дилюк... — В голосе Кайи действительно слышалась грустная просьба. — Позволь мне тебя поцеловать. Дилюк в неверии распахнул глаза, не в силах связать в голове ни одного предложения. Кайя только что попросил... что?! — Я просто... — осторожно отстранился Кайя, не замечая никакой реакции. — Извини. Вот только Дилюк обернулся и притянул его лицо к себе, сминая чужие губы и, как и Кайя ранее, прикрывая глаза. Это было похоже на лёгкое касание крыла бабочки, столь мимолётно оно было, вот только Кайя не позволил его разорвать, вновь притягивая Дилюка к себе и зарываясь пальцами в его волосы, углубляя поцелуй. Дилюк выдохнул, закидывая руки Кайе на шею и отпуская себя, позволяя невысказанным эмоциям взять верх. И это оказалось так легко и приятно, словно гора с плеч свалилась. Он прижимался к Кайе, будто в том был последний его шанс на выживание. Не то чтобы Кайя не делал так же. Оторвавшись друг от друга, когда кислорода хватать совсем перестало, они встретились помутневшими от вожделения взглядами. Но и этого хватило, чтобы они, не сговариваясь, направились в спальню, где закрыли на замок дверь, снова оказавшись предельно близко. Это пугало, заставляло задуматься о правильности действий лишний раз, пока не стало слишком поздно шагнуть назад, но притяжение было столь велико, что Кайя не удержался и вновь вовлёк Дилюка в страстный и жадный поцелуй, в котором оба забывали не только об окружающем их мире, но и о самих себе. Кайя был, кажется, везде: то холодной ладонью под рубашку залезет, живот оглаживая, то стройное бедро сожмет, то спустится с поцелуями на шею, оставляя влажные следы. Дилюк плавился от этого, горел внутри, не в силах потушить сердечное пламя, а Кайя, будто издеваясь, нарочно дразнил, заводя, но не делая того, что так отчаянно сейчас требовало тело Дилюка. Кайя медленно оглаживал его бока сквозь ткань одежд, переключился на пуговицы, расстёгивая их и скидывая на пол такое ненужное сейчас верхнее одеяние Дилюка, а потом оторвался от желанных губ, делая шаг в сторону кровати и маня за собой. — Дилюк, — улыбнулся он, — иди сюда. Позволь мне испить тебя. Дилюк нервно выдохнул и на негнущихся ногах приблизился, позволяя Кайе завалить себя на кровать и подмять под себя, становясь объектом обжигающего взгляда. Перед Кайей предстал слишком уж порочный образ: слегка покрасневший Дилюк с опухшими от долгого поцелуя губами, с разметавшимися по подушке волосами, ранее собранными в хвост, но расплетёнными в порыве страсти; рубашка оказалась распахнута, открывая вид на идеально сложенное тело, а внизу сквозь ткань брюк проступал бугорок, который, несомненно, причинял кучу дискомфорта. Кайя только улыбнулся и встретился взглядом с недовольным Дилюком, прежде чем коснулся губами пресса, языком проходясь по коже и слизывая выступившие солёные капельки пота. Дилюка словно током прошибло, когда эти же губы, что пару минут назад он жадно целовал, коснулись его члена через ткань. Кайя из-под ресниц наблюдал за сменяющейся гаммой эмоций на лице Дилюка, и когда тот выдал первый тихий стон, резко остановился. Хитрый прищур не предвещал ничего хорошего. — Ты ведь хочешь, да? — Кайя приподнялся, оказавшись с Дилюком на одном уровне, буквально говоря тому в губы. — Хочешь, чтобы я наконец коснулся тебя по-настоящему, чтобы взял в рот, позволил тебе кончить... Договорить ему не дал Дилюк, подавшийся вперёд и прерывающий односторонний диалог поцелуем. Кайя довольно хмыкнул. От одежды они избавились быстро, скидывая её на пол, не особо заботясь сейчас об её внешнем виде. Каждая минута для них уже была слишком длинной. Кайя коснулся губами ключицы Дилюка, втянул кожу, оставляя засос, потом спустился ниже, очерчивая языком ореол соска и вбирая его в рот, немного прикусывая зубами и оттягивая. Дилюк пальцами вплёлся в волосы Кайи, закрывая глаза и издавая тихий несдержанный стон. Ощущения захватывали его, уносили по течению наслаждения, оставляя лишь вялые мысли и нежелание вообще делать что-то против. Кайе нравилась эта покорность обычно непокорного Дилюка. Это определённо возбуждало. Когда же поцелуи перешли ниже, Дилюк уже откровенно подрагивал от нетерпения, хоть и не подавал виду. Ох, как бы он хотел, чтобы эта сладкая пытка наконец закончилась... Хотя... — А-а-ах, — не сдержал громкого стона-вскрика Дилюк, когда Кайя лизнул головку члена, обхватывая её полностью губами и пропуская в рот за щеку, посасывая, словно леденец. Кайя при этом все так же хитро смотрел, будто бы насмехаясь. Когда же Кайя выпустил член изо рта, обводя венки и спускаясь к яичкам, Дилюк понял, что в голове не осталось ничего, кроме приятной пустоты. Всё, на чем он мог сосредоточиться сейчас, - это ощущение горячего рта, посасывающего его член и доводящего до исступления. Дилюк уже давно не сдерживал стоны. А Кайя отстранился, приподнялся и протянул пальцы ко рту Дилюка. — Оближи, — развратно попросил он, слизывая с уголков губ белесую жидкость, появившуюся на члене Дилюка к тому времени. — И хорошо постарайся, для себя ведь. Дилюк приоткрыл рот, впуская пальцы и обводя подушечки кончиком языка, а потом, думая исключительно о будущих ощущениях, принялся их посасывать, смачивая слюной. — Какой ты послушный, Дилюк, — чуть ли не мурлыкнул Кайя. — Ты так стараешься... Интересно, будь на месте этих пальцев кое-что другое, ты бы делал всё так же или же как-то иначе? В ответ Дилюк укусил его за пальцы. Кайя шикнул, но рассмеялся: — Злой котенок. Не волнуйся, тебе обязательно понравится. Посчитав, что слюны достаточно, он убрал руку ото рта Дилюка, спускаясь вниз и тут же вбирая в рот твёрдый орган, оглаживая ладонями ягодицы и обводя пальцами колечко мышц, что сейчас, когда Дилюк снова издавал очаровательный стон, рефлекторно сжималось. Когда первый палец немного проник внутрь, Дилюк несколько напрягся, но снова расслабился, стоило головке его члена проехаться по нёбу. Дискомфорт резко забылся. Первый палец проник внутрь, оглаживая нежные стеночки, пока Кайя настойчиво отвлекал Дилюка от неприятных ощущений. Второй палец был добавлен уже вскоре, а за ним и третий, пока, наконец, Дилюк не вскрикнул особенно громко, прогнувшись в пояснице. — Кажется, — сообщил Кайя, ухмыляясь, выпуская головку изо рта, — тебе нравится. Хочешь ещё? — Дилюк молчал, закусив нижнюю губу, пока пальцы внутри него нарочно обходили клубочек нервов. — Ну же, не бойся. Скажи. Стоило Дилюку кивнуть, как из его рта тут же раздался особенно громкий стон, когда Кайя одновременно взял в рот головку и потёр простату. Слишком хорошо. Настолько хорошо, что теряешься. А Кайя снова потёр нужную точку, доводя Дилюка до предела и ощущая, как горячее семя заполняет его горло. Сглотнув, он приподнялся, чтобы начать новый поцелуй, выдыхая в самые губы: — А теперь моя очередь получить удовольствие. — Он накрыл губы Дилюка своими, вытащил пальцы. — Сначала, я слышал, может быть немного неприятно. Лучше, если бы у нас было масло, так легче, но... Он помог Дилюку перевернуться на живот, заставляя прогнуться и встать на колени, приставляя головку ко входу. Поцеловав лопатки, он медленно толкнулся внутрь, чувствуя жар обволакивающих стеночек, чуть ли не начиная вбиваться в тот же миг. Остановило его шумное дыхание Дилюка. — Знаешь ли ты, как прекрасен сейчас? У тебя такие аппетитные... — Молчи! — воскликнул Дилюк, чувствуя, как его заполняет изнутри что-то чужеродное, но не причиняя сильной боли. — Или я... А-а-а-ах- Кайя резко толкнулся внутрь, входя полностью и замирая так, давая привыкнуть. Член давил на простату, заставляя Дилюка позорно сдерживать хныканье. Хотелось ещё, но Кайя ждал. Когда же движение возобновилось мелкими и медленными толчками, постепенно увеличивающими темп, Дилюк упал на простыни, хватаясь за них пальцами и пряча голову в подушке. А Кайя, наклонившись, начал выцеловывать шею, плечи, линию позвоночника, словом, все, до чего мог достать. Ладонями он сжимал ягодицы, разводя их в стороны, чтобы было лучше видно. — О Архонты, — выдохнул Кайя. — Ты такой тесный, так сжимаешь меня, просто чудо. А как принимаешь... Знаешь, ты так призывно открываешься, что я даже и не знаю, смогу ли терпеть дальше... А потом он вышел почти полностью, резко толкнувшись внутрь, выбивая из лёгких Дилюка весь воздух вместе со вскриком наслаждения. Угол был самым подходящим, так как при каждом толчке головка задевала простату, от чего вскоре Дилюк снова оказался на пике. — Кайя, — со стоном выдавил он, обмякая в руках другого. Сил не осталось совершенно. Кайе хватило пары толчков, чтобы кончить следом, успевая выйти. Лёжа рядом, они рассматривали друг друга, глупо улыбаясь, пока Кайя не пододвинулся, поцеловав Дилюка нежно в самые губы, а после чего прижал к себе, накрывая их обоих одеялом и через пару минут слыша спокойное дыхание прижавшегося к нему мужчины. О, больше они не были теми детьми, что проводили вместе столько времени. Но, быть может, теперь всё вернётся на круги своя? Кайя счастливо улыбнулся, утыкаясь носом в рыжую макушку. — Спокойной ночи, солнце моё. Сладких снов.