Образумить вопреки всему!

День обещал быть незабываемым. Я сгорала от нетерпения, бодро шагая рядом с братом, который едва поспевал за мной. Он следовал неспешно, то и дело рассматривая ясное лазурное небо, морщась при каждом луче летнего солнца, что неприятно светило в глаза. Тобирама редко мог уделить мне время, так как частенько пропадал на сложнейших заданиях, а по возвращению домой мог сутками отсыпаться, восстанавливая свои силы. Сегодня же мой энтузиазм не стихал ни на секунду: от одной мысли, что меня будет тренировать Тобирама, в жилах закипала кровь! Наконец-то спустя долгий и томительный путь за извилистой, заросшей тропинкой показалась просторная поляна — глаза мои засветились от предвкушения грядущего и уставились на старшего брата, на лице которого не возникло ни единой эмоции. — Цуна, ты уверена, что хочешь потренироваться именно сегодня? — переспросил о твердости моих намерений Тобирама, в надежде увильнуть от обещанного. Но я была уверенна в своих желаниях как никогда! — Да, и у тебя нет выбора. Тем более мы уже на месте, — подмигнув, произнесла я, когда брат почти незаметно вздохнул. Поскольку я была настроена решительно, а чувство совести ему не чуждо, Тобираме ничего не оставалось, как приступить к моей долгожданной тренировке. — Что ж… Как обстоят твои дела с сенсорными навыками? — Не очень, — я неловко опустила взгляд куда-то вниз. — Тогда попробуем сегодня их развить, — Тобирама со всей присущей ему строгостью устремил свой взгляд на меня, оценивая мои способности. — Пожалуй, начнем с Шестигранной Печати, которая позволяет распознавать стихии и специализацию шиноби на дальних дистанциях, подобно радару. — Насколько дальних? — решила уточнить я, внимая каждое слово, с нетерпением ожидая, когда мы приступим к практике. От переизбытка бурлившей во мне энергии я с трудом сдерживала себя, чтобы не начать прыгать на месте. — Радиус зависит от вложенной тобой чакры. Если ты освоишь Шестигранную Печать, то на основе всей собранной информации тебе будет легче выстроить тактику боя, — неторопливо пояснил все возможные плюсы Тобирама. — Для начала тебе нужно сложить печать концентрации, направив чакру в руки, — произнес он, наблюдая за тем, как я послушно последовала его указанию. — Сосредоточься. Я напряглась всем телом, стараясь перенаправить чакру — от приложенных усилий на лбу выступила ледяная испарина, скатившись на висок. Сконцентрировать поток чакры определенным образом оказалось не так-то просто, но я усердно старалась. Ничего не выходило. Бессильно выдохнув, я оперлась руками на оголенные колени, но поспешно собралась с силам вновь, когда услышала приказной тон брата: — Соберись. Несмотря на все мои безуспешные попытки я смогла достичь малого результата: на земле начала вырисовываться прозрачно-белая шестигранная звезда, что находилась внутри круга. От увиденного я насилу сдержала радостный возглас и только подняла полные радости глаза на брата, самодовольно ухмыльнувшись. — Молодец, — только и сказал Тобирама, усмехнувшись некогда сомкнутыми губами, и я ответила тем же, но в следующую секунду едва не оглохла… — Ты что думаешь это достойный уровень твоих способностей?! — от такого громкого и возмущенного голоса на всю округу даже птицы разлетелись. — Пробуй еще! У тебя должна выйти полноценная Шестигранная Печать! Ликование тут же испарилось с моего лица, будто его и не было вовсе. Растерянно ступив два шага назад, подальше от источника шума, я прочистила заложенные уши. «За все время, что я нахожусь в Конохе, могла бы уже привыкнуть к его требовательности. В лесу Шиккоцу были куда спокойнее тренера», — прикрыв глаза, шикнула я сама на себя, укоряя за то, что повелась на такую банальную уловку. Умерив свое недовольство, я снова постаралась сконцентрировать чакру. Пусть техника и легкая, но мои сенсорные способности малоразвиты, поэтому мне требуется прилагать немало усилий. — Другое дело. Прибавь больше чакры, — уже спокойным голосом произнес Тобирама, сложив руки на груди, когда на земле появилась более четкая печать. — Брат, — не опуская рук, все так же направляя чакру, начала я, но продолжать не было смысла, так как Тобирама увидел причину моей обеспокоенности на карте, что вырисовалась на земле. «Слишком сильная чакра», — насторожившись, почувствовала я. Тобирама обернулся в сторону густого леса, всматриваясь в глубь, и с недовольством рыкнул: — Выходи! — во всем его теле чувствовалась напряженность. Из-за цветущих, густых кустов появилась высокая статная мужская фигура. Присмотревшись, я не смогла отвести взгляда: с каждым ровным шагом длинные иссиня-черные волосы колыхались в такт и практически сливались с обыденной одеждой шиноби, а выбивающиеся непослушные пряди волос изредка задевали бледное бесстрастное лицо. — В детстве тебя не учили, что подсматривать неприлично? — с присущей суровостью в голосе выразил свое недовольство Тобирама, складывая руки на груди. — Возможно и учили, — начал он появившийся шиноби, — однако с чего ты взял, что я нахожусь здесь достаточное долгое время, — от услышанного скулы брата недовольно сжались, а в его безразличных глазах, кажется, блеснула сдерживаемая ярость. — Я, как и ты, решил уделить время своим тренировкам, но кто же знал, что поляна уже занята. — Можешь проваливать и искать другое место для тренировок, — уже игнорируя незваного гостя, Тобирама повернулся к нему спиной и перевел взгляд на меня. В его голосе читалось раздражение, которое он редко проявлял к посторонним. — Я никуда не спешу, — тут же появилась ехидная улыбка на лице незнакомца. Он несомненно старался задеть Тобираму, который и так был на взводе при виде него! — Мне было бы очень интересно понаблюдать за вашим занятием. — Думаю, на сегодня мы закончим. Не будем тебе мешать, — быстро изменив свое решение, в последний раз обратился Тобирама к шиноби и подался прочь, совершенно не желая находиться здесь и минуты более. Мне же ничего не оставалось, как молча последовать за ним. Все мое негодование было направленно в сторону незнакомца, что стоял поодаль меня. Бросив напоследок короткий гневный взгляд, я тут же встретилась с его ледяным черным омутом, но поспешно отвернулась, смутившись такого пристального внимания. За братом уже едва поспевала я. Нагнать его было не так то просто. Нахождение с тем парнем явно приводило его в бешенство, но почему — я и сама не знала. «Что на него нашло? — всматриваясь в широкую спину, обтянутую черной водолазкой, задавалась вопросом я. — Никогда не видела его таким…» Всю нашу дорогу до дома Тобирама молча хмурился, а мой здравый смысл ясно давал мне понять, что лучше его сейчас не трогать. Добравшись до нашего дома, еще на пороге я учуяла запах чего-то вкусного. Тобирама первым прошел в дом, не проронив ни слова. — Хаширама! — врываясь на запах, что так дурманил голову, обрадовалась я, когда увидела брата, нарезающего мелкими стружками морковку. — Что-то ты сегодня рано… — с неким подозрением зыркнула я на брата. — Неужели тебя сдвинули с должности Хокаге? — Еще чего! Просто решил взять на сегодня выходной и посвятить этот день своей семье, — с дружелюбной улыбкой произнес Хаширама. — Ваш любимый суп будет готов через двадцать минут. — Тот самый суп, который ты готовил нам с Тобирамой в детстве? — с радостным возгласом подбегая к плите, где стояла кастрюля с кипящей водой, я постаралась заглянуть внутрь, но Хаширама преградил мне путь, закидывая туда ингредиенты. — Именно он. Тобирама, молчавший все это время, прошел мимо нас и взял чашку, чтобы налить себе воды. Хаширама с характерным спокойствием посмотрел на меня, и в его взгляде я смогла прочесть немой вопрос: «Что с ним?» — Ох, точно! — треснув себя по лбу, опомнилась я. — Сегодня мы ходили с Тобирамой тренироваться. Он обучал меня Шестигранной Печати, она у меня тако-ой краси-ивой вышла! — не смогла не похвастаться я брату. — Кхм… И как оказалось за нами тайком наблюдал один шиноби, но стоило ему появиться перед нами, как Тобирама переменился в лице и чуть не впал в ярость, — перевела я взгляд на брата, который хладнокровно сидел уже за столом. — И между прочим из-за этого мерзавца мы так и не смогли закончить нормально тренировку!.. Хотя я должна признать, он достаточно симпатичный… — констатировав факт, я немного отошла от темы, углубляясь в свои воспоминания. — Ты случаем не знаешь кто это мог быть? — Я запрещаю тебе что-либо рассказывать о нем, — встревая в наш разговор, обратился приказным тоном к брату Тобирама, который внешне был спокоен, но все же его выдавала крепко сжатая рука на чашке. — Она уже взрослая и не маленькая девочка, которой тринадцать лет. Цуна имеет право на личную жизнь, — не отрываясь от готовки, отмахнулся Хаширама, не видя ничего плохого в моем здоровом интересе к противоположному полу. Видимо, слушал он меня вполуха. — Ты считаешь, что так много людей, которые мне не нравятся? — скептично изогнув бровь, уставился Тобирама, намекая на что-то… Обернувшись, словно в замедленной съемке, Хашираму вдруг осенила догадка, но он только с осуждением посмотрел на Тобираму. — Это тот, о ком я думаю? Вы снова повздорили? — ответа не последовало. — Сколько раз можно говорить, чтобы ты не относился так предвзято к ним… — К кому «ним»? — встревая в разговор, не могла сдержать я своего любопытства, но на меня уже не обращали внимания. — Можешь говорить сколько угодно, но я буду враждебно к ним относиться, пока они не перестанут превозносить свои желания превыше других. Когда ты уже наконец поймешь, что они не ставят свой клан превыше деревни?! — повышая свой тон, Тобирама оперся руками на стол. Повисла давящая тишина. Осмотрев братьев, которые молча сверлили друг друга взглядами, я решила постараться сгладить конфликт, переведя тему: — Что-то кушать захотелось, — до боли притворно протянула я, по-детски хлопая глазами. — Я не голоден, — обронил, вставая из-за стола, Тобирама и ушел в свою комнату. Я перевела взгляд на Хашираму, который тяжко вздохнул, разливая наваристый овощной суп. Поставив передо мной тарелку, он присел рядом и без всякого аппетита взял ложку. — Не обращай внимания, — обратился он ко мне, добродушно улыбнувшись. — Но больше не стоит вспоминать этого шиноби, которого вы повстречали. — Почему? — тут же отозвалась я, не осознавая всей глобальности проблемы. Хаширама так и не ответил. Он принялся без всякого энтузиазма есть, проигнорировав мой вопрос, отчетливо давая понять, что тема закрыта.

***

Следующая неделя прошла так же напряженно, как и наш не состоявшийся семейный обед. Все мои попытки хоть что-нибудь разузнать о загадочном шиноби терпели неудачу. Братья словно сговорились и твердили мне в один голос, чтобы я занялась чем-то более разумным и полезным, чем простое донимание их всякими вопросами. Но я не могла не думать о том случае, поскольку даже во снах я не могла расслабиться. Всю неделю меня тревожили самые различные сны, но их тематика была всегда одна: где Тобирама сражается с тем незнакомцем и где этот же парень бесстыдно затягивает меня в омут своих глаз… Если же Тобираму я попыталась вывести на разговор лишь раз и тут же получала смиренный взгляд, то Хаширама менее вспыльчиво реагировал на мои допросы, просто-напросто игнорируя их. На его месте уже любой бы сдался и выдал мне информацию, но только не он… Однако моей упертости тоже можно было позавидовать! И как бы братья не отмалчивались, я все же рада была каждому мгновению, проведенному с ними. За все пять лет нашей разлуки я не раз вспоминала о них, но твердо стояла на своем, идя к заветной цели: доказать, что я не слабая девчонка и вполне могу сражаться с ними бок о бок. За весь месяц, что провела с братьями, я желала наверстать упущенное и не могла не заметить, как они изменились… И речь шла далеко не о внешности. Когда дело касалось важных дел, связанных с деревней, Хаширама чаще всего становился серьезен. Никак иначе и нельзя было, ведь на его плечах лежала огромная ответственность за всю Деревню Скрытого Листа. Что насчет Тобирамы, так единственное, что изменилось в нем — это уровень его скептицизма, который зашкаливал! Тобирама относился ко многим вещам не так доверчиво, как Хаширама. Именно поэтому они частенько вступали в мелкие перепалки, правда, Хаширама, ввиду своего характера, ловко сводил их на нет. Холодный дождь, пробирающий до костей, не прекращался ни на минуту. Мне же посчастливилось попасть под него… Путь мой лежал до Резиденции Хокаге, куда я собственно спешила. По пустынным улицам Конохи я шла одна. Дождь нещадно барабанил по крышам домов, отбивая свою замысловатую музыку. Погода стояла точно такая же, как и месяц назад, когда я вернулась с затяжной тренировки в родную деревню. Появившись в дверном проеме дома, где, по словам местных жителей, проживал Хокаге, я лишь молча смотрела на братьев, которые встретили меня неоднозначно. Увидев меня, они мгновенно переменились в лице: на глазах Хаширамы тут же накатились слезы радости, не веря, что это действительно я, а со стороны Тобирамы в меня уже собиралась лететь пустая тарелка со свистом, но его успел остановить брат. — Я вернулась, — в горле стал ком, не давая сказать и слова более. Бросив сумку, я ступила на встречу к братьям, боясь их реакций. Хаширама, не в силах сдерживать свои эмоции, без раздумий бросился прижимать меня к себе, страшась, что я могу вновь исчезнуть бесследно, как и пять лет назад. По моим щекам катились слезы… Вопреки тому, что я сама решила уйти тренироваться не было и дня, чтобы я не вспоминала о них. Отойдя чуть в сторону, за Хаширамой показался Тобирама, который не сдвинулся с места. Он прожигал меня убийственным взглядом, от чего мне стало не по себе. Невольно отшатнувшись, когда Тобирама стал подходить ко мне все ближе, я едва не вжалась в стену, стоящую позади меня. От воспоминаний того вечера на моем лице невольно заиграла довольная улыбка. Несмотря на обиду и злость каждого, они были рады видеть меня живой и невредимой. Улыбнувшись, перед глазами тотчас проскользнула картинка, когда Тобирама выплеснул свою злость, обняв меня что есть сил — после такого радушного приема, у меня еще пару дней сходили синяки. Ровным шагом ступая по лестничным ступенькам, я завидела до боли знакомый силуэт, окончательно возвращаясь в реальность, и тут же ринулась к его направлению: — Хаширама! Услышав мой голос, брат в растерянности огляделся по сторонам, не в силах быстро сообразить куда спрятаться. Но пока глаза бояться, ноги уже бегут! — Не уйдешь! — разозлившись, только и крикнула я, бросившись вдогонку по извилистым коридорам резиденции Хокаге. За Хаширамой было трудно угнаться, но когда мне показалось, что я близка к победе в этих догонялках, он, свернув за угол, словно испарился. Остановившись у стены с окном, я повернула направо и остановилась на месте, где только что секунду назад был Хаширама. В недоумении я ступила три шага по безлюдному коридору… — А-апчи!.. Я обернулась, и взгляд мой переместился наверх, откуда донесся протяжный звук. — Ха! В разведчики тебя явно посылать нельзя, — радостно сверкнув глазами, усмехнулась я. Дождавшись, когда Хаширама спрыгнет, я уже направилась в сторону его кабинета. Спокойно пройдя внутрь и закрыв за собой дверь, брат молча уселся за свой стол, скрывшись за метровыми стопками бумаг, не желая вновь выслушивать мои расспросы о раздражителе Тобирамы. Уж как никак, но я не смела сеять вражду внутри деревни, расспрашивая каждого встречного и поперечного о тех, кто «ставит свой клан при выше деревни». Я намеревалась разузнать все из первых уст, постаравшись вникнуть в суть проблемы и, возможно, даже сгладить конфликт, предотвратив тем самым, очередную войну. — Хаши… — … Ты отправишься на миссию, — прервал меня глава деревни Скрытого Листа. На мое удивление, сегодня он был необычайно серьезен. — В Стране Железа пропал небольшой отряд шиноби. Я хочу, чтобы ты завтра же отправилась туда и выяснила всю информацию об исчезнувших. Выслушав свое первое задание, я переменилась в лице и уже более серьезно ответила: — Хорошо, — одобрительно кивнув, я и думать забыла, с какой целью сюда шла изначально. — Ты пойдешь не одна. Утром, в восемь часов, тебя будет ждать твоя команда у главных ворот деревни. Будь добра, не опаздывай, иначе я лично попрошу Тобираму разбудить тебя, — с ехидной улыбкой пригрозил Хаширама, прикрыв глаза. Что-то от его последних слащавых слов меня пробило током. — А… — Можешь идти, — вновь не дав мне сказать, он стремительным шагом направился ко мне и выставил за дверь. — Ух! — едва сдержав себя, чтобы снова не ворваться к нему в кабинет, я поняла, что делать мне здесь больше нечего. По-видимому его терпению пришел конец, раз он мне и слова сказать не дал и послал за тридевять земель, хотя с другой стороны это очень ответственное задание, где я должна выложиться на полную! Весь оставшийся вечер я была занята сбором вещей, которые могли бы пригодится в дороге, и мыслями о моей временной команде.