***
14 марта 1978-го Римус устал. Он почти закончил делать своё домашнее задание. Профессор Макгонагалл задала огромное эссе из-за того, что Джеймс сегодня отличился сообразительностью. Ладно бы он отличился чем-то по трансфигурации, но нет. Сегодня он наколдовал целую тучу роз над головой Лили, которая была очень сосредоточена на том, чтобы превратить ананас перед собой в пару удобных домашних тапочек, и она была очень зла, ведь дождь из роз не позволял ей даже направить на него палочку, и она сдалась. К тому же, она не любила розы, и поэтому Джеймс облажался. Профессор Макгонагалл тоже была не в восторге, если мягко сказать, она была в бешенстве. Мало того, что одна из её любимых учениц не могла доделать задание, так ещё и дождь из роз загораживал виденье профессора, и многие ученики не могли разобрать и слова, записанного на доске, за шквалом цветов. К счастью Джеймса, она не смогла определить кто был реализатором этого любовного цирка. Но, к несчастью всего класса, она задала просто огромнейшее домашнее задание. Лили, бесспорно, знала, кто за всем этим стоял, но не рассказала об этом профессору. И это уже можно было считать маленькой победой Поттера. За ним бегали половина девушек Хогвартса, но он выбрал именно Лили. Ну а она его пока не выбрала. Римус не понимал, почему Джеймс был так уверен в том, что они с Лили будут вместе. В конце концов было предельно ясно, что Лили не питала к нему тех чувств, что питал он. В последние два года Джеймс то и делает, что повторяет: «Вот увидите, она будет моей!». Или: «Я никогда не отступлю! Я знаю, что она меня любит, и точка!». Джеймс всегда получал то, чего хотел: захотел новую метлу — получил новую метлу, захотел кубок по квиддичу — получил кубок по квиддичу. Бесспорно, с Лили будет то же самое. Дописав последнее слово, Римус поставил точку и отложил пергамент на край стола. Вся комната освещалась лишь тускнеющим огарком свечи. Он задул её и обернулся на спящих ребят. Джеймс сладко спал, пуская слюни на подушку, придумывая во сне очередной сумасшедший план завоевания рыжеволосой. Пит запутался в одеяле, так что одна его нога была укрыта, а вторая, оголенная, то и дело судорожно сжимала пальцы. Видимо, ему снился кошмар. Кровать Сириуса была пуста, что случалось очень часто на этом году обучения. Римус поднялся со стула и потянулся. Все его конечности затекли и занемели, поэтому он решил немного размяться. Как его задолбала вся эта неприятная тяжесть и боль во всем его теле. В позвоночнике, руках, ногах, шее, бёдрах. Он просто хотел быть обычным, здоровым парнем, а не оставлять на себе все эти чёртовы шрамы после каждого полнолуния. Шрамы были его спутниками по жизни с самого детства. Они покрывали бо́льшую часть его кожи, что не могло не вызывать у него отвращение. Он не мог носить футболки, майки и даже не осмеливался закатить рукава и расстегнуть рубашку хотя бы на одну пуговицу, как это часто делал Сириус... Ещё и Сириус, который пропадал чуть ли не каждую ночь. Конечно, Римус знал, что он прекрасно проводил время с девушками Гриффиндора, Хаффлпаффа, Рейвенкло и даже девушки Слизерина не могли ему отказать. Нет, не такая формулировка: «Они сами не прочь залезть к нему в трусы». Да, Сириус был своеобразной шлюхой для всего Хогвартса. Он был к услугам для всех. Всех, кроме Римуса. Если бы за этим поймали какую-нибудь девушку, то её высмеивали бы на протяжении всей школьной жизни. Но любая девушка, или даже парень — не Сириус. Если Джеймс имел суперспособность получать всё, что захочет, то Сириусу всё всегда сходило с рук. Это же Сириус Блэк. Знаменитый Сириус Блэк. Хватало одного взгляда на него, чтобы иметь желание принадлежать ему всю свою оставшуюся жизнь. Стоило ему только взглянуть на тебя — ты уже избранный и ходячий материал для появления новых сплетен. А если ты увидел волшебную улыбку Сириуса Блэка, обращенную к тебе — ты просто божество. Конечно, после Сириуса. Римусу так нравилось за ним наблюдать. Когда он с кем-то говорил, смеялся, был серьёзен, дурачился, спал... Он всегда был так чертовски сексуален. Когда он с кем-то разговаривал, можно было понять, что этот человек ему не безразличен. Он никогда не говорил с теми, кто ему неприятен. Поэтому когда он говорил, его глаза светились ярко, как чистейшее весеннее небо. А ещё фирменная улыбка Сириуса Блэка. Когда он улыбался, казалось, будто улыбаются все вокруг, всё живое и неживое. В общем и целом — весь мир. Его ровная, белозубая улыбка несла неимоверно лучезарный свет. Римус даже задумывался, не продал ли Бродяга душу дьяволу, чтобы заполучить такую шикарную улыбку. Когда Сириус был серьёзен, он смешно сдвигал брови на переносице. Но над этим нельзя было смеяться в его присутствии, иначе он начинал злиться, а приводить Сириуса в бешенство означало лишь смерть. Ну или игнорирование. И это было намного хуже смерти. Когда у Сириуса было игривое настроение, это можно было понять по тому, как он ведёт себя в целом. Если обычно он очень сдержан, величественен и горделив, то когда он готов веселиться — он превращается в настоящего придурка, который будет прыгать по кроватям, играть с тобой в догонялки и попробует связать носки или приготовить печенье. Конечно, Римусу это состояние Сириуса нравилось больше, чем то, когда он был готов убивать. Но, впрочем, Сириус всегда прекрасен. Особенно когда спал. Он мог проспать хоть целый день. Даже если до этого он спал всю ночь. Он мог завалиться на кровать прямо после занятий. Или из-за этой же кровати проспать их начало. Конечно, виновата кровать. Кто угодно, но не Сириус Блэк. Он мог завалиться в постель прямо посреди ночи. Или даже с утра, сразу после того, как проснулся, он мог завалиться в постель. И плевать, что скоро на занятия, его не разбудит даже крик корня мандрагоры. Его великолепные густые волосы всегда красиво распластывались по подушке. Прямо как на картинках маггловских журналов для волос, которые он так часто читал. Его белоснежная аристократическая кожа Блэков была так прекрасна. Он спал как младенец, тихо и сладко. Он такой милый когда спит. Его грудь вздымалась то вверх — то вниз, то вверх — то вниз... Римус мог наблюдать за ним целую вечность. Как он закатывал рукава своей рубашки, когда на улице было слишком жарко. Как он расстегивал пуговицы на ней до самой половины своей груди... — «Нужно пойти умыться и наконец лечь спать», — оборвал свои мысли Римус и прокрался на цыпочках к ванной через всю комнату. Он тихонько захлопнул за собой дверь и открыл кран. Прохладная вода была сейчас незаменима как никогда. Окатив своё лицо водой, он наконец понял, что чертовски устал. Так же пройдя на цыпочках до самой кровати, он наконец выдохнул и задернул занавески вокруг неё. Так как Римус часто храпел по ночам, парни наложили на его кровать заклинание, чтобы он не мешал им спать. И это было довольно смешно. Он с облегчением плюхнулся на кровать. Его кости все ещё болели, но он попытался не обращать на это внимания. Наконец-то уютная кроватка. Он закрыл глаза и перевернулся на бок. Наконец-то долгожданный сон... Отворилась дверь. — «Блять», — подумал Римус. — «Я сегодня вообще смогу нормально поспать?» Шаги Сириуса были бы почти не слышны, если бы Римус не имел «бонусы» от своего волка. Он мог слышать то, что происходит в радиусе нескольких километров. Он мог слышать как движется кровь по сосудам рядом находящихся людей. Он мог слышать биение их сердец. Из-за этого он мог проводить бессонные ночи, ведь бывало, что слух обострялся слишком сильно, и его уши буквально душила какофония всевозможных звуков. Он мог чувствовать человеческий страх, счастье, боль, грусть, радость, отчаяние, возбуждение... И иногда он всеми фибрами души желал забыть о такой своей способности. Было странно разговаривать с человеком, или находиться с ним в одной комнате и чувствовать его возбуждение. М-да. Не самые лучшие бонусы, не правда ли? Сердце Сириуса билось в бешеном ритме, будто оно вот-вот разорвется, который учащенно отбивался и в ушах Римуса. В его крови чувствовался адреналин и алкоголь. Казалось, будто вся его кровь — это один адреналин и алкоголь. Будто он весь — один ходячий адреналин. Он ни разу ещё не видел Сириуса пьяным. Стоп. Куда он идёт? Его кровать находится вообще в другой стороне! Конечно, Римус был бы не прочь провести жаркую ночку с Сириусом. Но существовала огромная вероятность того, что второй после пробуждения будет совсем этому не рад. А это точно не обрадует Римуса. А может он просто забудет. И это вдвойне ужаснее, чем первый вариант. Если он будет вести себя так, будто ничего не произошло, то Римус либо сам ему все расскажет (а это не приведет ни к чему хорошему), либо сойдёт с ума. Поэтому самый лучший и безопасносный вариант сейчас — притвориться спящим. Сириус аккуратно раздвинул занавески. Видимо, чтобы не разбудить остальных. Лунный свет на мгновение осветил его лицо и руки. Он выглядел очень помятым. Волосы были растрепаны а рубашка наполовину расстёгнута. Красный галстук болтался на шее. Но несмотря на помятый вид и количество выпитого алкоголя он держался как обычно — ровно, величественно и гордо. Он зашёл за пределы занавесок и снова их задвинул, а затем присел на край его кровати. Сириус сидел так пару минут. Черт знает, что ему было нужно. Сердце Римуса пропустило удар, и он невольно задержал дыхание. Сириус с грацией кошки дополз бы на четвереньках до самой подушки, если бы Римус возмущённо на него не уставился. — Сириус? — Раздражённо выпалил Римус, приподнимаясь на подушке. — Римус? — Невозмутимо переспросил его Блэк. — Черт, Сириус, ты что, пил? Или снова с кем-нибудь обжимался? От тебя несёт на три километра. — Ну, может, немного... Ни с кем я не обжимался! — Признался Сириус не столько для Римуса, сколько для себя. Он бесцеремонно улёгся рядом с ним прямо на подушку и втянул носом воздух. — И ничего от меня не несёт. — Тогда может расскажешь мне что-нибудь? Например, где ты был? — Не-ет, Римус, так не пойдет. Может ты мне хочешь что-нибудь рассказать? — Сириус, ты пьян! Зачем ты вообще пришел? Я не буду терпеть пьяницу на своей кровати. Проваливай! — Римус начал чувствовать, что его сердце вот-вот сделает сальто назад от радости и смущения, либо от абсурдности происходящего. — Хватит ругаться, Лунатик! Ты напоминаешь мне истеричку Эмми. — Римус раздражённо выдохнул. — Ладно-ладно, я ухожу, успокойся. Он неуклюже поднялся с подушки, и, видимо, при попытке оказаться по ту сторону кровати, чтобы быстрее дойти до своей, он оказался на бедрах Люпина, и, не удержав равновесия, всем телом вжался в Римуса, и вдавил его обратно в кровать. Их глаза встретились, и всё мгновенно изменилось. Римус остро осознал, что между ними отсутствовало пространство, каждый изгиб и угол тела Сириуса прижимался к его собственному. Он намеренно дёрнулся вверх, проверяя, и Сириус отпрянул назад. Прошло пару мгновений, когда Римус начал осознавать происходящее. — Мерлин бы тебя побрал, Сириус! — Он почувствовал, как его щеки заливает краска, высвободился из-под тяжести тела своего парня мечты и отскочил подальше от кровати, чтобы Сириус этого не увидел. Настолько, насколько это позволяли занавески. Сириус невозмутимо поднялся с кровати и поднял голову, чтобы лучше поддерживать зрительный контакт. — Лунатик. — Начал он. — А ты чего такой нервный? Успокойся. — Ничего я не нервный. — Убедил сам себя Люпин и отвёл взгляд, не имея возможности нормально смотреть ему в глаза. — Может я по-твоему и напился, но я определённо трезв как стёклышко. И ты определённо нервный, Лунатик. — Сириус началал угрожающе надвигаться в его сторону. — Эм-м... Бродяга, может свалишь уже отсюда? — Как-то неуверенно промямлил Римус и сделал шаг назад. — Нет, никуда я не свалю. — Завершил он, всё ещё надвигаясь в сторону Римуса. Лунатик сделал ещё пару шагов назад и осознал, что находится прижатым к стене. Сириус подошёл близко, почти вплотную. Римус чувствовал, что его сердце всё ещё бешено колотится, но он не понимал, как Сириус остаётся таким спокойным. — Лунатик, если ты думаешь, что я не вижу, как ты на меня смотришь, то ты ужасно, ужасно ошибаешься. — Римус взглянул на него, и снова отвел взгляд, мысленно проклиная все на свете. — Ты просто пялишься на меня, Лунатик. Каждый. Чертов. День. Не может пройти и часа, чтобы ты на меня не взглянул и разочарованно не вздохнул. Разве я такой некрасивый? Римус судорожно замотал головой. — «Ты — самое прекрасное создание, что мне доводилось встречать. Если бы я был верующим, я бы боготворил тебя, каждый чертов день поклонялся и молился бы тебе. Иногда я не понимаю, чем я заслужил твое внимание? Какое я имею право стоять прямо здесь, рядом с тобой? Ты прекрасен от макушки до кончиков пальцев. Не смей произносить такие слова по отношению к себе. Я люблю тебя. И всегда любил». — Вот что хотел сказать Римус, но вовремя удержался. — Ну вот. Значит проблема в другом. Я же нравлюсь тебе, да, Лунатик? — Сириус сощурил глаза и наклонил голову набок, ожидая ответа. Он знал, что он его не услышит. Сириус подался ещё ближе, так, что можно было почувствовать его горячее дыхание на своей пижаме. Он привстал на носочки, чтобы оказаться почти на одном уровне с Римусом, и легко, почти невесомо коснулся его губ. Это было очень неожиданно и приятно. Римус почувствовал себя очень счастливым и настолько же сильно неуверенным, и смущенным. Но он не трус. Нет. Не сегодня. Не сейчас. И он поцеловал его в ответ. Настолько нежно, насколько он мог это сделать. Он старался вложить в этот поцелуй все свои чувства и эмоции, которые он испытывал к Сириусу. — Лунатик, знаешь, — как бы между прочим прошептал Блэк, запуская руки под пижаму Римуса, будто так и должно быть. — Когда я впервые увидел тебя, я... Я испытал такое чувство, понимаешь... Я понял, что не смогу без тебя. Я видел, как ты смотришь на меня, убиваешься по мне, и я... — Сириус прервался, целуя кадык Римуса и проводя по нему языком. — Знаешь, я ждал, что ты сделаешь первый шаг. Что ты сделаешь хоть что-нибудь. Но ты ничего не делал, кроме как смотрел на меня. Мне кажется, если бы я сейчас не пришел к тебе, ты бы так и смотрел на меня до конц.. — Римус снова прикоснулся к его губам, и они полностью растворились друг в друге. Их разгоряченные тела то и дело прижимались друг к другу все плотнее и плотнее, боясь расстаться хотя бы на секунду. — Сириус, — осторожно прошептал Римус, слыша срыв в собственном голосе. — Что мы делаем? — Ш, — Сириус покачал головой, — Шш, — повторил Сириус, наклонился вперёд и ещё раз поцеловал Римуса. — Просто это... Просто... Черт возьми, Люпин! — Выпалил он и начал стягивать пижаму с Римуса, попутно стягивая вещи и с себя. Римус моментально засмущался своего тела — каким костлявым, должно быть, оно казалось; какими неловкими были его руки. Римус уже любит его прикосновения до потери пульса. Сириус начинает оглаживать слегка видные сквозь исполосанную шрамами кожу рёбра, переходит выше, задевает пальцами розовеющие соски, после чего слышит первый тихий стон со стороны Римуса и замечает, как тот начинает мелко дрожать, а его всегда бледные губы преобретают более бордовую окраску после поцелуев. — Ты прекрасен, Лунатик. — Сириус начинает медленно спускаться ниже, оставляя дорожку из ласковых поцелуев за собой. Как раз вовремя, ведь от всех этих кажущихся незначительными манипуляций трусы Римуса стали заметно теснее. Длинные тонкие пальцы ловко справляются с ними и высвобождают из плена ткани наливающийся кровью член. Он тут же облизывает пересохшие от нахлынувших ощущений губы, после чего смело проходится языком по крупной бордовой головке, смачивая ее слюной. Люпин тихо стонет и, видимо ужасно смущаясь, закрывает лицо руками. Тот, в свою очередь уже во всю посасывает головку, беря ее в рот и облизывая, а после и вовсе начиная двигать головой, втягивая щёки и умело пользуясь языком, не оставляет без внимания ни один сантиметр. Римус был уже на пределе. — Сириус, — простонал он. Оба парня жадно хватают воздух в попытках отдышаться и заглядывают друг другу в глаза, хоть Римус и был смущён слишком сильно, чтобы попросить об этом, но он решился. — Сириус, я.. Эм.. — Что? — Блэк с возмущением на него уставился. — Тебе этого не хватило? Ну уж нет, хватит с нас сегодня. — Он улыбнулся. — Я люблю тебя, Римус. — Я тоже тебя люблю.Часть 1
12 марта 2021 г. в 01:22