***
17 марта 1978-го Всё-таки сжалившись над влюбленным другом, Римус отыскал Лили и предложил ей сходить с ними на пикник. Лили и правда была очень хорошей девушкой: теплой, мягкой, веселой, открытой и всегда готовой прийти на помощь. В общем — золотая от головы до пят. Но из всей четверки мародёров она имела хорошие отношения только с Римусом. Сириуса она считала слишком высокомерным и заносчивым, и, в принципе, была права. Но Римус не мог это просто так оставить, и всё-таки смог ее убедить в том, что он не такой уж и плохой, и плевать, что на это ушло два года. Джеймса она ставила под одну гребёнку с Сириусом. Слишком высокомерный и заносчивый, при этом ещё и зазнавшийся сынок богатых родителей, уверенный в том, что ему при встрече все ноги должны целовать, хотя, по сути, так и было. Но Римусу удалось убедить ее в том, что это не единственные черты его характера — он очень умный и умеет принимать важные решения, быть лидером. Что он весёлый и смешной, и что он такой же как она — всегда готов помочь. Хвоста она и считала хвостом: все время бегал за Джеймсом, жадно ловя каждое его слово, цитируя его, и сдувая пылинки с одежды, и это правда раздражало. Римус же был отличным парнем. Добрым, интересным и заботливым, хоть и немного замкнутым. Пару лет назад она даже смотрела на него, не только как на друга, но Римус, казалось, не замечал ее взглядов и томных вздохов, и не вёлся на все эти общепринятые уловки. Как оказалось позже, он и правда ничего не замечал. Что ж, тем лучше. Джеймс бы не пережил такого союза: лучшего друга и источник своих воздыханий. И вот они уже на улице. Сидят на пледе, который где-то откопал Джеймс, и едят великие блюда кулинарии, которые принесли с собой Лили и Сириус. Кстати, после того, как Сириуса осведомили о пикнике, он подорвался с кровати, и гордо произнес: — Настало-таки ваше время! И отправился к своему шкафу, что-то активно перебирая. И, с победным 'нашёл!', он вынул оттуда целую стопку ярких разноцветных журналов. Джеймс подошёл к нему, критически осматривая содержимое пестрых страниц, и разочарованно произнес: — Это же женские журналы! Что ты в них хотел нам показать? Какой цвет в моде этой весной? — Во-первых, — Сириус взмахнул волосами, — этой весной в моде лавандовый. Во-вторых, на страницах 33-34 каждого журнала есть лёгкие и вкусные рецепты блюд. И если тебя не устраивает, что это женские журналы, то не беспокойся, у меня есть и мужские, там очень много интересных картинок. Только не читай их при Лили. На этом моменте Римус заинтересовался разговором и оторвался от книги. Он кинул на Сириуса недопонимающий взгляд, и многозначительно приподнял брови. — Может и мне дашь посмотреть? — Э-эм... Лунатик, я думаю, тебе будет неинтересно. — Думаешь? А я так не думаю. — Ну все, хватит, прекрати уже. Римус и не собирался отступать, и продолжал сверлить его взглядом. — Если ты считаешь, что все такие же милые и пушистые как ты, то ты чертовски ошибаешься. — Нервно усмехнулся тот. — А вот это мы ещё посмотрим. Сириус потер руки и хлопнул себя по коленям. Джеймс непонимающе смотрел то на одного, то на другого, и не смог найти более нормального объяснения, чем это: — Вы ещё не помирились? — Оу, нет, принцесса, конечно нет. Между нами прямо-таки витает неприязнь. — Отшутился Сириус. После инцидента в коридоре те девчонки как можно усерднее старались не попадаться им на глаза. Никаких слухов и в помине не было, как ни странно, но все же это было правдой. Может, они приняли это за сон, галлюцинации, розыгрыш — да что угодно, но не стали разбалтывать об этом всему Хогвартсу. И Римус был им за это чертовски благодарен. Пока что он не готов открыть всем глаза на правду. — Тогда давайте пошевеливаться, уже почти пять. — Поторапливал Джеймс парней. — Что? А я здесь причем? — Римус снова оторвался от книги. — Ну кто-то же должен помочь Сириусу! И клянусь, это буду не я! — Он поднял руки вверх и рассмеялся. — Обещаю, что приберу все за вами, но готовить я не буду! Питер, разбирающий портфель, неожиданно быстро и громко уронил очередной учебник, и вскрикнул: — И чур не я! Римус с Сириусом переглянулись. — Давай, Лунатик, бросай уже свою книжонку. Книги ни к чему хорошему не приведут, а вот в журналах много полезного... — Поиздевался он, и шепнул Джеймсу: — Журнал на третьей полке, между свитером рубашкой. Какой же он наивный. Через полторы недели полнолуние. Слух Римуса обострился настолько, что, наверное, этой ночью он снова не сможет уснуть. Шум бывает слишком невыносимым. Но мародёры знали лишь о том, что его слух обостряется, но не более. Он не хотел посвящать их в свои проблемы. И на что он надеялся? — Я все слышу! — Черт, Лунатик, ты не перестаешь меня удивлять! — Рассмеялся Сириус и они вышли из комнаты. — А журнал ты мне все-таки покажешь. — Нет! — «Ну почему нет?!». — Перекривлял Римус Сириуса. — Лунатик прекрати! — Сириус хохотал. — Хотя нет, не прекращай! — «Лунатик, Мерлин, да отстань ты уже! Я же говорю, что встаю! Лунатик, хватит на меня так пялиться! Иногда ты такой кретин! Лунатик, а ты, наверное, никогда бы и не подумал, что будешь встречаться с таким секси-мальчиком, как я!» — И Римус взмахнул невидимыми волосами, быстро хлопая ресничками. — «Ну? Что там у нас сегодня? О! В моде снова широкие джинсы! О, Лунатик, тут в гороскопе написано, что сегодня тебе нужно держаться подальше от животных. Не подходи ко мне!!» — А-ха-хах! Лунатик, я больше не могу! — Сириус хватался за что ни попадая, лишь бы не упасть от смеха в обморок. Римус уже тоже не сдержался и просто сел на пол, заливаясь смехом. — Единственный кретин — это ты! Им пришлось некоторое время, чтобы более-менее успокоиться и продолжить свой путь. — Кстати, куда мы идём? — К Марлин. — Зачем? — Ты задаешь слишком много вопросов, Лунатик. А вот и она — О-о, привет, Сириус! — Римусу не понравился ее взгляд. Она обняла его, и чмокнула в щёчку. — Да, привет, Маккиннон. — Напомнил о себе Римус. Все заходило слишком далеко. У них явно что-то было. Вероятно, относительно недавно. И, видимо, они мирно разошлись, значит есть вероятность... — Да, привет, Римус. — Она наконец-то отлипла от Сириуса, но Римус не спешил расслабляться. — Марлин, помнишь, ты говорила, что готовила рецепт из нового выпуска... Римус не ожидал таких вопросов. — О, да. Мне понравилось. Только ветчины было немного маловато, добавь ещё грамм 50, примерно. — Отлично, Маккиннон, большое спасибо! Сейчас я уйду, но мы увидимся завтра. Не скучай! Сириус взял Римуса за локти и оттащил обратно в коридор. — А ты чего хотел? Чтобы мы с ней поцеловались? Ты был бы больше рад? — О боже, Сириус, конечно нет! Но я не ожидал, что вы будете говорить про то, кто какие рецептики готовил. — И он, замешкавшись, рассмеялся. — Никогда бы не подумал. — Ну вот и не надо думать обо мне и Маккиннон. Лучше подумай про нас с тобой. И делай это как можно чаще. — Он лукаво улыбнулся, и зашёл в комнату. Она была пуста. Видимо, Джеймс ушел на поле. Ну и, соответственно, Питер за ним.***
Джеймс пробирался сквозь толпу. Эти чёртовы слизеринцы повылезали из своих подземелий на празднование дня своего факультета и заполнили собой весь Хогвартс. Он и знал, что их так много. Джеймс прочесал уже половину Хогвартса, ища Лили. Ее не было нигде. Может, она в библиотеке? Точно! Он ударил себя по лбу и развернулся. Конечно, Лили только там и может находиться. Чаще всего вместе с Римусом. Не знал бы он, что она будет его женой, так он, наверное, уже разорвал бы Римуса на части. Она проводит с ним больше времени, чем со своими книгами! Хотя, они всё-таки в чем-то похожи... — Поттер. Ты прошел мимо меня уже шесть раз. Хватит мозолить мне глаза. Джеймс повернул голову. Рядом с ним стоял Северус. Этот упырь ошивается около нее с самого первого курса. Что ему от него нужно? — Кого-то ищешь? — Он невинно приподнял брови. Вот же гад. — Если ты ищешь Лили, то мы с ней сейчас пойдем прогуляться. — Самодовольный козел! — И скоро она придет? Я могу ее подождать. — Джеймс подавил в себе желание прикончить его сейчас же чем-то тяжёлым и остановился напротив. — Я не думаю, что она будет рада встрече с тобой. — Его мерзкая улыбка все больше и больше соблазняла Джеймса размазать ее по его лицу отличным ударом в челюсть, но он все ещё пытался сдержаться. — А я думаю совсем по-другому. — Процедил он сквозь зубы. Обстановка накалялась. Кулаки чесались все больше. — Ты не понимаешь? Проваливай! Она даже видеть тебя не хочет! — Да, давай, ври побольше! Очень смешно посмотреть на то, как при виде тебя она вся тает, Нюниус. — Заткнись Поттер! — Прошипел Северус. — Ты не достоин даже ногтя на её мизинце! Джеймс не заставил себя долго ждать. Он молниеносно подбежал к Северусу, так, что тот не успел даже достать палочку. Он с превеликим удовольствием врезал ему. И ещё раз. Оу! С какой стати он ещё и защищается? Сказанул херни, а теперь ещё не хочет отвечать за свои слова. И ещё разок. — Ещё раз повторишь подобное — я тебе нос сломаю. И ни слова Лили. Джеймс отряхнулся, провел рукой по волосам и поспешил удалится. “Что за бред несёт этот придурок?”. Он поднялся по лестнице и оказался в гостиной. — Привет, Поттер. Джеймс ошарашенно уставился на удаляющуюся спину рыжеволосой девушки. О Мерлин, она первой с ним поздоровалась! Он расплылся в блаженной улыбке, и потратил оставшиеся силы на бесконечное количество прыжков. Он прыгал, как маленький мальчик. От счастья. И с каждым прыжком восклицал: “Да! Да! Черт возьми, да!”.***
— Лунатик. — М? — Римус с наслаждением жевал одну из шоколадок, которые Сириус будет использовать для кексов. — Как думаешь, мы будем хорошими родителями? Римус подавился. “Чего?! Я все, конечно, понимаю, я тоже когда-то думал об этом, но чтобы об этом думал СИРИУС!”. Сириус похлопал его по спине. — Успокойся, Лунатик, я обязательно перестану так много пить. Нашим детям ничего не помешает. Я постараюсь быть хорошим отцом, правда. Римус снова подавился и закашлялся. Он выпучил глаза и чуть не потерял сознание. — Сириус! Прошу тебя, просто перестань говорить, я тебя умоляю, иначе я откинусь! — О боже, Лунатик, не смей умирать! Без тебя я и минуты не смогу прожить! Я могу сделать тебе искусственное дыхание! И Сириус, рассмеявшись, коснулся его губ. Римус, не ожидавший этого, ещё больше удивился, но предпочел раствориться в поцелуе. На его губах все ещё чувствовался вкус молочного шоколада. Но черт, шуточный поцелуй начал набирать сумасшедшие обороты. Ураганом вмяло, вдавило в кровать. Сириус еще никогда его так не целовал — с сумасшедшим желанием, нетерпеливо, жадно, глубоко. Требовательно. Римус, задыхаясь, отстранялся, чтобы глотнуть воздуха, и тут же издавал придушенные стоны — Сириус и не думал останавливаться: обводил языком подбородок, прикусывал кадык, влажным следом помечал шею, обласкивал губами мочку уха. Как, когда, в какой момент они так быстро смогли сменить настроение, Римус не заметил — реальность размывалась очертаниями, время замерло, а пространство схлопнулось до одной точки бытия, в которой имели право на существование только двое. Сириус отстранился. Он сидел на краю кровати — волосы великолепно растрепаны, глаза горят безумным блеском, рот приоткрыт, грудь тяжело вздымается, мантия откинута, рубашка уже расстегнута до середины. Разгоряченный, напряженный, не сводящий взгляда с Римуса. Взгляда жаждущего, почти страдальческого — будто только Римус на всем белом свете существует. Будто только он один нужен. Будто если сейчас же не прикоснется, не ответит на поцелуй, Сириус взвоет раненым зверем, прямо как Римус на полнолунии. Так непривычно. Тревожно. Сладко. Римус, зажатый между коленями Сириуса, стянул с себя домашний свитер. Замер. Снова стесняясь себя — своего нескладного тела, впалого живота, выступающих ребер, ужасных шрамов. Но Сириус шумно выдохнул и с восхищением оглядел его. Положил ладонь на поджавшийся живот, заскользил вверх, оглаживая, обжигая прикосновениями, проводя пальцами по давно зажившим шрамам, бережно обходя свежие, подался вперед и снова коснулся губами. Прижал к себе вплотную, крепко обнимая за талию, и прошептал куда-то в подмышку: — Я сейчас с ума сойду. — Почему? Римус немного удивился. Разве он не видит этих длинных, страшных, белых и красных полос? Разве не чувствует такое же отвращение, как и он сам? Разве не может наконец осознать, что он — чудовище? — Я по тебе соскучился, — только и ответил Сириус, утягивая за собой, подминая, накрывая телом, окутывая дымкой дорогого шампуня и персонального запаха. Одной ночью, недели две назад, Римус узнал, каково это — быть с тем, кого хочешь сам и кто не менее страстно желает тебя в ответ. Желает до рыка, до булькающего хрипа в горле, до лихорадки и трясущихся рук. Но при этом забывает о себе — Сириус любил с полной отдачей, не думая, что получает он. Казалось, ему важно только то, что чувствует Римус — до такой степени тонко он улавливал малейшие реакции тела, покрытого шрамами. — Лунатик... Римус... — без конца повторял Сириус как мантру. Римус же цеплялся за плечи Сириуса, как утопающий за соломинку, выискивал его губы и пил из них, приглушая агрессивными поцелуями болезненно-злую безысходность. Безысходность простой истины. Ему нужен Сириус. И да, он готов завести вместе с ним семью. Детей. Он верит Сириусу. Ему жизненно необходим именно он. Возможно, чтобы наконец-то поверить в себя. Да, его самомнения с излишком хватит на двоих. Потому что сейчас, в объятиях этого человека, Римус впервые ощутил себя… Красивым. Притягательным. Интригующим. С очаровательной особенностью — длинными, страшными, белыми и ещё красными шрамами.