This city’s gonna break my heart This city’s gonna love me and leave me alone This city’s got me chasing stars It’s been a couple of month I felt like I’m home
***
Sam Fischer – This City
Джисон изо всех сил бежит по светлому, отремонтированному коридору своей школы, одновременно пытаясь рассмотреть в телефоне номер нужного кабинета. Преподаватели странно косятся на запыхавшегося ученика, а школьники боязливо отходят в сторону, таким образом обезопасив себя. Его грудная клетка почти разрывается от тяжелого дыхания, а школьная форма теряет нормальный вид, когда он резко тормозит у указанной в расписании двери. Через маленькое окно на стене он видит ежедневную картину: его одноклассники сидят, боясь лишний раз вздохнуть; а учитель стоит у доски, эмоционально что–то объясняя. Он размахивает руками в разные стороны, то и дело проходясь пальцами по идеально уложенным волосам. Джисона бросает в жар, а коленки позорно подкашиваются – он опоздал на урок учителя Ким. Выпирающими костяшками руки он боязливо стучит в дверь, поправляя другой свою потрепавшуюся форму. Звонкий голос, доносившийся из кабинета, резко останавливается и через секунду строгим тоном дает разрешение войти. Он трусливо толкает дверь, сразу же опуская взгляд в пол и переступает порог своего персонального Ада. Его голова опущена вниз, но он всем своим существом чувствует презрительный и осуждающий взгляд ненавистных глаз. Господин Ким фыркает слишком громко для мертвой тишины и обращается к старосте: – Если он еще раз опоздает, то за это поплатитесь вы оба, Ли Минхо, – чужое имя, произнесенное таким строгим голосом, заставляет Джисона невольно задержать дыхание. Староста коротко кивает и извиняется, а Хану хочется провалиться сквозь землю. Снова отругали хена за его оплошность. Джисон тихо шагает к учительскому столу, оставляет мобильный в пластиковой коробке и направляется прямиком к последней парте. Таким людям там и место. Не то чтобы Хан отброс – нет, это совсем не так. У него вполне нормальные оценки за учебу (если не считать ненавистную философию мистера Ким); у него есть друзья – Чанбин и Сынмин, которые всегда выручат и не позволят кому–то его обидеть; Джисон довольно популярен в школе за свою игру на гитаре и пении. Любому другому человеку Хан покажется обычным школьником, у которого девочки в голове и интерес ко всему новому. Всем, но не ему самому. Он знает себя лучше остальных, видит свои тайные чувства, желания и понимает, что он абсолютно точно в дерьме. Джисон все еще задается глупым вопросом: как же его угораздило влюбиться в самого неподходящего человека – Ли Минхо? Лучше бы он всю жизнь потел над философией, чем рыдал в подушку по ночам от безответной любви. Джисон иногда вспоминает, как все было раньше. Когда они с Минхо были неразлучны, когда вместе встречали утро и провожали закат, когда с интересом исследовали этот мир. Вместе. Дружбу, которая длилась с самого детства, разрушила всего лишь одна влюбленность. В старшей школе у Минхо наконец появилась девушка и он стал третьим лишним. Джисон присаживается на свой излюбленный стул, ставя рюкзак, обвешанный разными значками, на пол. Он пытается привести свое сбившееся дыхание в норму, вдыхая и выдыхая через раз, но выходит, мягко говоря, не очень. Всему виной пара глаз, прожигающие его макушку тяжелым взглядом из первого ряда. Джисон не видит, но четко чувствует. Он тихо матерится себе под нос и отворачивается к окну: на дворе поселилось лето, разгоняя своим теплом огромные тучи в голове Джисона. Через открытое окно доносятся голоса младшеклассников, которые слишком громко о чем–то беседуют. Хану нравится их беззаботность: он отдал бы все, чтобы забыть обо всем на свете и с головой окунуться в жаркое лето. Он отдал бы все, чтобы повернувшись обратно, не видеть эту ухмылку на желанных губах и глубокие, темные глаза, скручивающие его живот тугим узлом. Не в силах оторвать взгляд, он задерживается на любимом лице и даже начинает относиться к своей влюбленности с пониманием: как не влюбиться в эти идеальные глаза, нос, губы, скулы? Минхо чувствует, что Джисон буквально завис, рассматривая его лицо и медленно проходится острым языком по внутренней стороне щеки. Парень на последней парте резко начинает суетиться и густо краснеет, а старший с довольной ухмылкой поворачивается вперед. Джисон устало прикрывает глаза, пытаясь дышать ровно, но соблазняющий вид Минхо не выходит из головы. Вот он смотрит своими чертовыми глазами, вот ухмыляется, вот двигает языком за щекой. Глубокий вздох. Блять. Он не знает, почему Минхо это делает; ему хочется кричать, чтобы он наконец приблизился к нему или вообще исчез. Очень вовремя звенит звонок, оповещая студентов о свободе в 20 минут и Джисон пулей выбегает из кабинета. Он путается в ногах, а его удаляющуюся тощую фигуру провожают жадным взглядом. В коридоре все еще пусто: студенты, должно быть, получают задания от преподавателей. Хан, не останавливаясь, бежит до уборной, резко отворяет дверь и закрывает за собой, тяжело дыша. Говорит себе успокоиться и пытается отдышаться от быстрого бега. Медленно шагает к раковине, устало наклоняется над ней и смотрит на свое отражение: худые конечности, выпирающие кости и только лицо пухлое, мягкое. Он ухмыляется своему отражению, тихо шепча "да что с тобой, как малолетняя девочка себя ведешь" и включает холодную воду. Жидкость приятно охлаждает горящие ладони и пальцы, обнимая почти морозным холодом. Он набирает воду в согнутые ладони и, наклонившись, смывает со своего лица позорное смущение. Заново поднимает взгляд на зеркало, задерживая его на своем лице: отмечает то, что несмотря даже на далеко неидеальные черты, он все равно был довольно привлекательным. Он никогда не жаловался на свою внешность, да и девушки никогда не обделяли его вниманием. Если говорить о парнях, то после полного принятия своей ориентации, от своего пола он тоже получал знаки симпатии. Успокоившись, он берет бумажные салфетки и вытирает со своего лица лишнюю влажность. Комкает их, бросает в урну и тонкими пальцами приводит в порядок мокрые кончики волос. Звук резко открывшейся кабинки заставляет его удивленно вздрогнуть и схватиться рукой за сердце. Вышедший из кабинки Сынмин открыто смеется над его реакцией, подходя к нему и по–дружески хлопая по плечу. – Чего так испугался, как будто призрака увидел? Или я прервал твой важный монолог? – мягко смеется и включает воду, подставляя худые пальцы под нее. Джисон обиженно дуется, бормоча себе что–то под нос про чертей и демонов, поселившихся в младшем, но руками поправляет подол чужой рубашки. Сынмин смущается, тихо благодарит его за столь дружеский жест и выводит из тесной уборной, по–детски хватая за рукав. В кабинет Джисон возвращается один, потому что Сынмин младше него на год и учится совсем на другом конце коридора. Зайдя, он краем уха слышит то, что заставляет его успокоившееся сердце начать заново отбивать чечетку: Минхо расстроенным голосом рассказывает друзьям про расставание. Глаза Хана широко раскрываются, но он старается не подавать виду и услышать чуть больше информации. Он осторожно поворачивает голову в сторону старшего и подмечает про себя его грустные глаза и опущенные вниз уголки губ. Совсем не такой, как несколько минут назад. Больше ему ничего услышать не удается, так как учитель заходит в класс раньше времени, разгоняя маленькие кучки собравшихся компашек. Джисон, все еще пребывая в шоке, падает на стул и кидает подозрительный взгляд на Минхо. Тот все остальные уроки с серьезным видом слушает лекции и ни разу не поворачивается в сторону Хана. Громкий звонок служит сообщением о конце последнего урока, позволяя уставшим ученикам облегченно выдохнуть. Преподаватель дает общее задание всему классу, после подходит к Минхо и поручает ему проследить за всем. Он вежливо кивает, уверяет учителя в стопроцентном выполнении и поклоном провожает ее до двери. Стоит ей только покинуть кабинет, все срываются с места и начинают молниеносно собираться домой. Хан тоже не отстает: он запихивает свои тетради с кое–какими лекциями и ручки в рюкзак, спеша скорее покинуть класс. У двери его останавливает громко произнесенное "Хан Джисон, останься" до боли родным голосом. Он неловко замирает у самого выхода и в замедленном режиме поворачивается в сторону обладателя этого голоса. Что. черт возьми. происходит? Минхо облокачивается на парту и взглядом провожает последнего ученика, который прощается с ним, благодаря за какую–то оказанную услугу. Хан сидит на первой парте и терпеливо ждет, пока староста соизволит объяснить причину такой задержки. Он носком совершенно новых кроссовок рисует узоры на земле – самый лучший способ ускорить время. Из увлекательного занятия его отрывает фигура, скалой наклонившаяся над ним и строгий, серьезный взгляд. Он непонимающе смотрит на Минхо и моргает несколько раз, вопросительно выгибая бровь. Его ноги невольно сводятся вместе, а сам он становится на два размера меньше, когда Минхо оглядывает его с головы до ног слишком уж изучающим взглядом. Джисон заметно нервничает и комкает подол рубашки в подрагивающих пальцах, но вопросительный взгляд не опускает. Старший наконец–то поднимает глаза на его лицо и хмурит брови: – Почему ты так себя ведешь, Хани? – из–за прозвища, слетевшего с любимых губ, по телу проходится ток, заставляя сердце болезненно сжаться. В уголках глаз собираются непрошенные слезы и он, не в силах больше выдержать сфокусированный взгляд, отворачивается в сторону. – Что ты имеешь в виду? – бормочет он себе под нос, не смея снова посмотреть старшему в глаза. Он часто моргает, пытаясь смахнуть соленую жидкость с век, и бегает глазами по кабинету. Следующие слова заставляют его удивленно повернуться и начать возмущенно хлопать глазами: – Почему ты избегаешь меня? – нокаут. Хан раздраженно фыркает, что разрезает тишину кабинета. Его челюсть сильно сжимается, а руки, покоящиеся на подоле, пугающе собираются в кулак. Он смотрит в глаза Минхо и пытается передать через взгляд всю ту обиду, что затаилась в его сердце. Как он смеет так говорить, когда он сам был единственным, кто оборвал столь крепкую связь? – Я?! Это я тебя избегаю?! Ох, прости, конечно, но это был ты! Именно ты нашел себе новую цель для интереса и именно ты начал отдаляться от меня! Именно ты выбирал встречи со своей возлюбленной вместо наших с тобой! И ты еще в чем–то меня обвиняешь?! – как бы Джисон не пытался говорить спокойно, в конце его голос сорвался на крик; кулаки начали обретать белый цвет, а ногти болезненно впивались в ладони. Его волновало не это. Как Минхо мог обвинить его? Как он мог? Эти вопросы сильным пламенем сжигали внутренние органы; ребра сжимались вокруг легких, перекрывая кислород; колени предательски тряслись, посылая дрожь по всему телу. Минхо выглядел ошарашенным. Его глаза округлились, рот медленно открылся, чтобы сказать что–то, но он не смог. Не смог собрать мысли вместе, чтобы получить хоть какую–то связную речь. Он не спеша выпрямился, продолжая удивленно смотреть на младшего. Тот казался особенно злым и раздраженным, но начавшая дрожать нижняя губа выдала его с потрохами. Он обижен. Сердце Минхо пропустило удар. – Хани, – снова это прозвище, – я правда не знал, – его слова сопровождаются тем, что он опускается на корточки. Он ставит руки поверх рук Джисона, слегка их сжимает и смотрит прямо в глаза. Они сидят так несколько минут: Минхо постепенно осознает всю глупость ситуации и безмолвно пытается извиниться; Хан позволяет теплым рукам греть свои холодные и смотрит, ища ответ в глубоких глазах. – Почему ты решил выяснить все сейчас? – голос Джисона выходит тихим и хриплым, он откашливается и снова останавливает взгляд на глазах напротив. – Я расстался с Суён, – гладит большим пальцем тыльную сторону чужой ладони и опускает голову, – обдумал все время, которое провел вместе с ней и понял, что тебя почти никогда не было рядом. Тогда я думал, что тебе больше не интересно проводить со мной время, но сейчас я осознал, что сам отдалился от тебя. После расставания мне было ужасно тоскливо, я нуждался в ком–то, кто мог бы понять меня полностью и быть рядом, – горько усмехается. – Так ты просто хочешь утешить себя? – нотки разочарования проскальзывают в тихом голосе. – Нет–нет, не думай так, – резко поднимает голову и размахивает руками, – может несколько дней назад мне и правда хотелось утешения, но сейчас я чувствую себя куда лучше и с искренностью хочу попросить тебя об еще одном шансе, - Джисон шумно выдыхает от облегчения и наконец разрешает слезам покинуть тяжелые веки. Он подается вперед, обнимая Минхо и между всхлипами шепчет "прощаю". Старший обнимает его поперек талии, щекой прижимается к волосам и гладит теплыми пальцами. Джисон влюблен. Он понимает, что эта влюбленность никуда не денется, если они вернут себе старую дружбу. Он понимает, что проводить больше времени со старшим означает безвозвратное падение в бездну. Но, тем не менее, он ощущает огромное облегчение и счастье из–за происходящего. Если он может быть рядом с ним хотя бы как друг, то не стоит ли рискнуть?