Топоры гномов

      Отступление. Тельдрен.       Порывистый, сильный ветер трепал кроны деревьев. Воздух был наполненной холодной влагой, что оседала на плаще и норовила проникнуть внутрь, забирая драгоценное тепло. Следопыту не подобает бояться ни холода, ни жары, в самую сильную непогоду он должен сохранять стойкость, однако Тельдрен в этот час сожалел о том, что не может оказаться в родном доме или даже самой обычной таверне. Вместо этого ему и всем тем, кто присоединился к тану Далину, надлежало готовиться к новому сражению, к битве с врагом, засевшим во вражеском форте.       Взгляд эльфа обратился к темной громаде, едва видной на фоне затянутого тучами ночного неба. Крепость орков, место обитания врагов его народа. Угроза их существованию. Со стороны она выглядела странно безжизненной. Ни одного огня не освещало стены, ни одной фигуры часовых не виднелось за ними. Звуков со стороны крепости также не доносилось, пусть как раз это и было естественным – даже слух эльфа не смог бы уловить их на таком расстоянии. Странное место и таковым оно казалось не ему одному.       Тельдрен бросил взгляд на стоявшего рядом гнома. Хотя правильней будет сказать двуживущего, пришельца из другого мира, выбравшего себе тело гнома. Вид тана выдавал усталость. Доспехи были покрыты россыпью отметин, а в отдельных местах пробиты, на прежде гладко выбритом лице проступала щетина, искалеченная левая рука безвольно свисала вдоль тела. Такой облик мог бы вызвать жалость и презрение, но лишь на краткий миг, до того момента, как разумный встречался с глазами Далина. В них полыхала злость, решительность, азарт идти до конца к намеченной цели и вцепиться в глотку тому, кто преградит дорогу.       Тельдрен не доверял гномам, с еще большим недоверием он относился к двуживущим, однако этому тану повиноваться был готов. По крайней мере до тех пор, пока тот сохранял в себе этот огонь. Главное, чтобы подобное пламя не свело его в могилу и не забрало с собой остальных.       – Почему на стенах нет часовых? – меж тем спросил Далин стоявшего у его левого плеча Аритена.       Староста деревни, как и все остальное боеспособное население Кинрэда, присоединился к походу и теперь разъяснял обстановку вокруг вражеской заставы.       – Мастера лука часто беспокоили нашего врага. Каждую ночь они проскальзывали к стенам и забирали жизни орков. Более десятка часовых не смогли увидеть рассвет, однако в последние два дня противник перестал выходить на стены. Они прячутся внутри, опасаясь нашего отмщения.       Мастера лука… Тельдрен едва смог сохранить невозмутимость. Ему очень хотелось сказать все, что он думал об этих «мастерах», половина из которых были обычными эльфами, которым лук в руки попал исключительно по недоразумению, а вторая едва сделала первые шаги в освоении этого несравненного оружия. Даже егерь, вчера присоединившийся к отряду, и то стрелял и передвигался по лесу лучше них. С другой стороны иных лучников в распоряжении тана не было, приходилось иметь дело с тем, что есть.       – Однако без охраны форт остаться не мог. Даже для орков это немыслимо, – Далин часто рассуждал вслух, порой даже не замечая этого. – Рядовые орки безмозглы, но это нельзя сказать об их шаманах. Они должны были выставить охрану. Пожалуй, шаманы, а именно ученики, ее и несут. Приказывают следить за местностью духам. Вот только духи учеников шаманов не могут существовать без контроля. Невозможно вызвать духа и лечь спать. А значит, на страже стоят всего несколько духов, два-три, не более.       Интересные подробности. Тельдрен ничего об этом не знал и постарался запомнить. Такие сведенья о враге могли очень пригодиться.       – Так как атакуем, тан? – вмешался в рассуждения нетерпеливый Громи, с самого первого мига вызвавший у Тельдрена впечатление идиота, не способного держать рот на замке. Впрочем, тан Далин воспринял вопрос спокойно и даже решил ответить:       – Битва в поле обернется большими потерями, возможно даже поражением. Разделить врага на части, выманив малую групп из форта возможно, но в сущности это ничем нам не поможет. Ведь следом придется идти на штурм и тогда превосходство шамана станет особенно очевидным. Если же уничтожить часть и отступить, то уже завтра число врагов удвоится, и противостоять им станет на порядок сложнее.       Жители Кинрэда, слушавшие рассуждения тана, нахмурились. Они все прекрасно понимали, чем им грозит возрастание сил орков. В сущности, оно будет означать, что деревня окажется обречена. А значит, альтернативы было всего две – либо бежать, либо уничтожить орков до следующего дня. Именно об этом и говорил тан.       – Существуют и иные варианты действий. В первую очередь мы могли бы послать диверсанта внутрь крепости с целью убить шамана.       Все взгляды сразу обратились на Тельдрена, единственного, кто мог исполнить подобное.       – Мои шансы на успех слишком малы, – ответил он. – Шаманы подозрительны. Они прекрасно защищают свои жилища, и ни зверь, ни разумный не способен будет к ним пробраться. Даже если волей Богини мне будет сопутствовать удача, и я смогу приблизиться к врагу на расстояние удара клинка, это не будет означать, что победа гарантирована. Шаман успеет воспользоваться магией как минимум один раз, а возможно и большее число. И даже в случае успеха я окажусь обречен.       – Верно, – вздохнул Далин и вновь обратил взгляд на форт. – И потому мы должны будем атаковать все вместе.       – Мы станем штурмовать крепость? – воскликнул Громи. – Да лучшей новости я не слышал вот уже несколько месяцев!       – Станем, но постараемся сделать это тихо и незаметно, – остудил пыл гнома тан. – Первым на стену заберешься ты, Тельдрен, и убедишься в том, что рядом с ней нет врагов. В случае надобности тебе придется убить ученика шамана и сделать это тихо. Следом на стену взберутся эльфы и лишь затем гномы и люди. Мы займем позицию, и, если боги окажутся на нашей стороне, враг этого не заметит. Штурмовать будем западную стену. Там нападения ожидают меньше всего. Также именно на тебе, Тельдрен и твоих стрелках будет стоять задача уничтожения шамана, я же постараюсь его отвлечь. Есть вопросы?       Вопросы возникли, но возражать против плана никто не стал. Лишь Громи громко просил чести лично зарубить шамана. И Далин, словно бы мстя одному из них, поставил дуболомного гнома под начало его, Тельдрена. Но это следопыт смог пережить. А спустя десяток минут он уже полз к западной стене, внимательно всматриваясь в едва различимый на фоне неба частокол. Но сколько он не вглядывался, на стене так и не показалось ни одного дозорного. Крепость сохраняла мрачную, настораживающую тишину.       Никто не заметил его приближения, никто не поднял тревогу, и, оказавшись подле стены, Тельдрен начал действовать. Быстро раскрутив кошку, он забросил крючья наверх, и они с легкостью зацепились за край бревна. До его слуха долетел глухой, едва различимый стук, однако тревога в стане врага не поднялась. Видимо наблюдателя поблизости все же не оказалось. Подождав для надежности несколько секунд, Тельдрен начал взбирался наверх, с трудом опираясь на скользкие от влаги стены. Лишь превосходная ловкость и координация тела позволяли эльфу преодолевать расстояние быстро, однако он глубоко сомневался в том, что кто-нибудь иной в отряде смог бы проделать подобное столь же хорошо. С другой стороны в том и была его задача. Он являлся следопытом, то есть разведчиком и диверсантом, хорошо умеющим делать и первое, и второе.       Поднявшись на стену, Тельдрен осторожно осмотрел окрестности и сразу же выцепил самый неприятный для него объект – стражу, сидевшую у костра. Их было четверо, причем один выделялся множеством черепков и костей, выдавая в себе ученика шамана. Со своего места они не могли наблюдать пространство за стенами форта, однако достаточно хорошо просматривали его территорию. И в одиночку убить всех четверых, не поднимая шума, было решительно невозможно. Придя к такому выводу, Тельдрен подал телепатический сигнал тану.       – Я слушаю, Тельдрен, – прозвучал в его голове голос Далина.       – Четыре противника, сидят кучно, требуется поддержка. Западная стена не просматривается, – доложил следопыт.       – Принял, – произнес тан Далин и в тот же момент отключился.       Спустя всего несколько секунд из леса показалась разношерстная толпа. Эльфы, гномы, люди. Семь десятков разумных собрались в этой армии, и пусть среди них имелись откровенно слабые воины, такое число все же внушало надежду на победу. Лестницы были приставлены споро, а затем по ним стали быстро взбираться лучники. Девять его сородичей и человек-егерь.       – Следуйте за мной, – шепнул Тельдрен и ему беззвучно повиновались. За время ожидания следопыт смог достаточно хорошо рассмотреть внутренности форта и выбрать дорогу, которая могла привести его на оптимальное расстояние до стражников. Низко пригибаясь, в некоторых местах передвигаясь ползком, он подобрался к углу крепости и, воспользовавшись непроглядной тенью, спустился по перекинутой веревке вниз. Его спутники бесшумно последовали за ним. Преодолев несколько метров по земле, отряд остановился, так как дальнейший путь оказывался под присмотром даже не орков, а духа, поддерживаемого учеником шамана. Судя по всему, вместо безопасности форта тот предпочел личную, поместив духа рядом с собой. Однако оставшиеся десять метров препятствием для стрел не были, а на таком расстоянии даже самые паршивые лучники промахнуться не могли. Распределив цели, Тельдрен натянул тетиву и первым выпустил стрелу.       Враги умерли мгновенно, на каждого из них пришлось по две, а на ученика шамана три стрелы. Вместе с ними исчез и дух, более никем не поддерживаемый. Однако с этого момента для атакующих пошел отсчет на секунды до того момента, как они будут обнаружены. Тельдрен подал сигнал тану, и стал ожидать, когда же поднимется тревога, обратившись в слух.       Первыми стали проявлять беспокойство волки. Возможно, их уши смогли уловить хрипы умирающих, может быть они расслышали звук полета стрел. Тельдрен не знал, что именно встревожило зверей, и просто направил воинов к загонам. Если бы орки имели привычку на ночь пускать волков гулять по территории форта, план незаметного проникновения оказался бы провален, однако к счастью звери эти были слишком свирепы для того, чтобы давать им такую волю и вполне могли закусить орком, почувствовав голод.       Услышать запах эльфов, волки были не в силах – Тельдрен позаботился об этом заранее, намазавшись в пахучих травах сам и велев сделать тоже всем остальным. Благодаря этому его отряд беспрепятственно подошел к загону, где тревога волков достигла новой ступени. Они стали глубоко раздувать ноздри, рыть лапами землю, рваться с цепей. Волки явно учуяли что-то, и уже вскоре Тельдрен понял, что именно – кровь, запах крови убитых орков должен был долетать до животных. И хуже всего было то, что со стороны жилищ уже слышался шум пробуждавшихся врагов. Требовалось что-то решить, и медлить Тельдрен не стал, вновь распределив цели.       Волков было только восемь и для их истребления каждому в отряде потребовалось выпустить не менее четырех стрел. Учитывая то, что бить можно было в упор, лучники управился всего за несколько секунд, но это время оказалось наполнены яростным хрипом, хлопками тетивы, агонией умирающих зверей. Даже глухой мог бы пробудиться от этих звуков, а орки не были глухими, и первый враг выбежал из шатра еще до того, как последний зверь испустил дух.       Должно быть это был наездник, обеспокоившийся здоровьем своего питомца. Орк был крупнее и сильнее собратьев. Однако будучи пешим, без доспехов и щита, он стал легкой мишенью для Тельдрена, рухнув от стрелы в глазнице.       – Отступаем, – приказал следопыт, и отряд тотчас побежал к западной стене, где скапливалась основная армия. Эльфы и арбалетчики уже были внизу, изготавливаясь к стрельбе. Воины ближнего боя спускались со стен, занимая первые ряды. Был здесь и сам тан. На его левой руке оказался закреплен щит, правая сжимала молот и все говорило о том, что отсиживаться в тылу он не собирается. «Ну что ж, этот двуживущий по крайней мере не обделен духом», – подумал Тельдрен, занимая позицию за спинами формирующих строй гномов. До тех пор, пока не начнет действовать шаман, он останется здесь, а затем придется рискнуть, исполняя намеченный план.

…

      Сражение началось и я мог поздравить себя с первыми успехами. Моя армия успела проникнуть за стены форта, готова была сформировать строй, несокрушимый для дезорганизованных орков. Стрелки уже терзали тетивы луков, в хаотичную, не имеющую командование толпу. Все шло успешно, пусть то и были первые секунды боя. Мои войска сражались яростно и четко, подкрепленные благословениями Айлин, застывшей на крепостной стене, что же касается орков, то они атаковали редкими группами, с которыми без труда расправлялись каз. Большая часть орды, насчитывающей порядка полутора сотен рыл, бестолково металась под непрекращающимся обстрелом. Все происходило успешно, но долго так продолжаться не могло. И перемена произошла сразу, как только на поле боя появился шаман.       Первым мы заметили его чары. Что именно сделал шаман, оставалось неясным, зато хорошо можно было различить результат. В один момент растерянную толпу охватило странное сияние, почти мгновенно исчезнувшее, а затем, словно куклы повинуясь чужой воле, орки повернулись к нашим рядам и единой волной бросились в бой. Должно быть виденное заклинание было ментальным.       Следующим изменением стали действия учеников шаманов. К тому моменту их осталось только пятеро, но и этого числа было достаточно, чтобы создать угрозу. Орки начали бить заклинаниями по одной точке, создавая бреши в наших рядах, при этом прячась за спинами сородичей. Учеников шаманов пытались уничтожать арбалетчики и эльфийские стрелки, но дело продвигалось медленно, и я видел, как отряд понес первые потери. А затем в воздухе засвистели топоры.       Часть из них вонзилось в щиты, часть безвредно отскочили от доспехов, но были и те, что нашли свои цели, впившись в податливую плоть. Несколько каз осели на землю, а в следующий миг орда достигла наших рядов. Я сделал шаг навстречу этой неудержимой волне и взмахнул молотом. И в следующий миг видение смерти оказалось разбито, сразу двое орков были отброшены под ноги своим товарищам, а волна разбилась о острые скалы гномьего строя.       Я выставил щит и устремился вперед, сметая всех, кто оказывался на пути. С силой равной четвертому рангу, ближайшие орки были мне не соперниками, только досадной помехой. А вот настоящая угроза находилась в глубине этой толпы, и именно туда и вел мой путь. Земля под ногами промокла от дождя и крови, трупы орков норовили попасть под ноги, сбивая равновесие, всякий раз мне целили в спину, вынуждая контратаковать, замедляя ход, однако я двигался, двигался вперед, навстречу шаману. Шел успешно до тех самых пор, пока в мое тело не ударила молния.       Все мышцы свело судорогой, которая мгновенно перешла в онемение. Ноги подогнулись, здоровье резко скакнуло вниз. Но главным было то, что орки мгновенно осознали выпавший на их долю шанс и бросились вперед, словно стая гончих на раненого медведя. Отмахнувшись молотом, я смог убить одного из нападавших, но пропустил еще два удара и в отчаянии активировал руны на ближайшем враге. Невезучего орка буквально разорвало на части, куски тела и оглушающий треск заставили отшатнуться ближайших противников, ну а я воспользовался моментом и бросился вперед, разрывая окружение.       Мне удалось прорваться, растоптав всех, кто стоял на пути. Щит, привязанный к левой руке честно исполнил свою роль, прохудившиеся доспехи выдержали все превратности судьбы. Я орал и бился, напрягая все силы для прорыва, и спустя несколько секунд встретился глазами с шаманом, старым орком с обломанным клыком. Но во взоре его не проявилось страха, губы врага изогнулись в усмешке, а затем в мое тело вонзилась вторая молния.