Где-то в Сити 17...

— Всё, Аликс, багги сдох! — после пары бесплодных попыток запустить мотор Фримен хлопнул себя по колену. — И лучше бы нам поскорее убраться отсюда, пока... — ... не нагрянули комбайны, — и девушка неприязненно поморщилась. Она первой покинула многострадальный аппарат, за ней выбрался и Гордон. Подхватил пристроенную за спинкой кресла импульсную винтовку, вздохнул тяжко, прислушиваясь к звукам враждебного города: надрывный вой сирен, отдалённое жужжание штурмовиков, скрежет кровельного железа и грохот кирпичной осыпи на пути блуждающего по улицам страйдера, и ещё какое-то непонятное звуковое "марево", что так навязчиво давило на слух и мозги. От этого фона лишь немного спасали затычки в ушах, да кепки с экранирующими нитями, одну из которых натянула на себя Аликс. — Ну, так что? Окраина города была пустынна, но Гордон, уловив тревожную интонацию в голосе напарницы, повернулся к ней лицом: такая притягательная внешне и отважная в душе, но напряженная и взъерошенная сейчас, прошедшая ад Белой Рощи и воскрешение после атаки страйдера, она готова была биться с Альянсом не на жизнь, а на смерть. За отца, за себя, за него, Фримена, и за множество других, неизвестных им повстанцев. И результат этого сражения зависел только от них. Да, путь их был долог, труден и смертельно опасен, но дружба, родившаяся в огне, крепчала с каждым днем. И сопереживая трудностям, Фримен уже не раз ловил себя на том, что, когда Аликс Вэнс смотрит на него, в её взгляде, помимо тревоги и озабоченности, проскакивало ещё что-то. Не смущение, разочарование или надменность, а отголосок именно того, на что у них не было ни права, ни времени. То, что в итоге и является основой счастливой совместной жизни, да. Но Гордон не мог пока дать волю своим чувствам, хоть с трудом и переводил дыхание, вплотную ощущая локоть Аликс. Вот, если бы хоть немного смелости, чтобы позволить себе коснуться её лица, губ, шеи, зарыться пальцами в жесткие от копоти и безумных приключений волосы; цепко, безжалостно притянуть к себе, чтобы ощутить её дрожь и зацеловать до самозабвения, но нет. Обоюдный долг подталкивает совсем не к адюльтеру, потому что впереди Цитадель, со всеми её ловушками и злобными комбайнами, в которую они и должны проникнуть. Снова, как и когда-то тогда... С усилием, поминутно оглядываясь и пыхтя, они откатили багги в какие-то развалины и шустро закидали его обломками мебели, обрывками тряпок и кусками жести, затем распихали по карманам остатки мясных галет и капсулы с водой, а Фримен пристроил на магнитные лямки за спину свою фирменную монтажку. — Идём? Медленно, словно нехотя, Аликс развернула кепку козырьком назад и негромко процедила сквозь зубы: — Похоже, я знаю немного этот район. Нам нужно правее, вон в тот проулок. Дома там стоят очень близко друг к другу, улица кривая и с плохой обзорностью, и капитальных блокпостов, скорее всего, не будет. — Они же машины, Аликс! — легкая смешинка скользнула по губам Фримена и тут же погасла, а жилистые пальцы ещё крепче обхватили приклад винтовки. — Прикажут строем встать — и будут стоять! Девушка лишь нейтрально пожала плечами: её крепко зажатый ладонями "Глок" был опущен стволом вниз, а сощуренный глаз и плотно стиснутые губы говорили о бешеной работе мысли. И они двинулись вперед, мимо многочисленных развалин и практически целых зданий, повинуясь знаниям и интуиции Аликс, пока не остановились у какого-то невзрачного четырёхэтажного строения: этот отрезок пути у них прошёл без происшествий. — Кажется, тут что-то вроде хостела! Заглянем? — Аликс приблизилась к обшарпанной входной двери, чтобы разобрать текст на табличке у входа: поистлевшая от ветра и солнца, надпись всё-таки осталась читабельной. — Темнеет, — Фримен несильно огладил взопревшую шею, а затем сменил винтовку в руках на монтировку. — А ну-ка, дай-ка я! С усилием вогнал фомку в щель у дверного замка, крякнул от напряжения, и дверь хоть и нехотя, но поддалась. Изнутри тут же пахнуло отвратной прелью и затхлостью запустения, и сколько напарники не прислушивались, ничего подозрительного не уловили. — Аккуратно! Почти синхронно щёлкнули кнопки, и два ярких луча устремились вглубь: да, вроде бы никого. Тлен, паутина, мусор и обломки штукатурки на полу, но первое, что они всё-таки успели заметить, был свисающий до пола язык барнакла. Пока Фримен раздумывал, чем бы запустить в монстра, Аликс уже подобрала мятую пластиковую бутыль. Ловким движением вскрыла её складным ножом, напихала внутрь ошметков дверной обивки и сдобрила всё это обломком галеты. И едва пластик коснулся слюнявого, липкого языка, как барнакл заскрипел, забулькал от радости, втягивая в себя добычу и не отвлекаясь на скользнувших мимо людей, что успели-таки притворить за собою дверь. Спустя несколько шагов по темному коридору они очутились в небольшом холле. На полу вздыбился линолеум, деревянная стойка с невесть как сохранившимся колокольчиком, как и многое другое здесь, потемнела от сырости и покрылась плесенью и паутиной. От обоев на стенах практически ничего не осталось, грязь солидным многодневным слоем осела на пол, не отпечатав на себе ничьих следов. Похоже, зданием реально никто не пользовался, и, вопрошающе переглянувшись, напарники зашагали в правый от стойки проход. Ещё на улице Фримен заметил пристроенную к этому крылу аварийную лестницу, что могло послужить им возможным путём отхода. Тут самое главное — вовремя спохватиться. Пока они крались по скрипучим половицам, Гордон держал ломик наизготовку, а Аликс, с фонариком и пистолетом, прикрывала ему спину. И Фримен осознанно проигнорировал первые по ходу двери: их путь пролегал в самый конец коридора. Наконец-то Фримен остановился и осмотрелся: стандартная компоновка этажа с комнатами напротив друг друга и столом горничной в тупике у самого окна. В него прекрасно было видно лестничные пролёты, и весьма удовлетворённый осмотром, Гордон вскрыл комнату по левую руку. Это был маленький угловой номер с крошечной ванной и окнами на две стороны, но остановиться там на отдых людям не сулило: какая-то шальная ракета пробила стены насквозь, и теперь вместо уютного ложа посреди комнаты громоздилась кучка кирпичных обломков. И Гордон перешёл на другую сторону. — Кажется, Альянс и тут нам решил навредить! — невесело усмехнулась Вэнс, наблюдая за другом, молодцевато ковыряющим подразбухшую дверь. — Но мы ему устроим "козью морду"! Что скажешь, Гордон? Шагнув через порог, тот в ответ лишь что-то пробурчал, и, посветив себе через плечо в коридорную мглу, Аликс скользнула следом. Уже за порогом её рука механически потянулась к выключателю, но надеяться на наличие света было не глупее, чем вымаливать снисхождение у Г-мэна. Да и нельзя в общем-то, так-то, в целях конспирации, а вот проверить наличие воды было можно. Два коротких шага до ванной, скрип никелированной рукоятки — и из носика потянулась тонкая струйка мутноватой жидкости. Конечно, пить её было чревато, но вот умыться — вполне, и, сунув за пазуху погашенный фонарик, Аликс с наслаждением плеснула на лоб, щёки, шею, размазывая сажу и грязь. Нашейный платок, подаренный отцом, пришелся весьма кстати, и Вэнс неспешно поднесла его к лицу, собирая капли, краем глаза подметив, как Фримен проследовал на выход, неся с собой вроде бы пару стульев. Она не стала его расспрашивать: что, зачем, да почему, и под перестуки из коридора, подсвечивая себе фонариком, неспешно исследовала комнату. Такой же номер, как и напротив, и в нём как-то уместились кровать размера "кингсайз", комод и трюмо под слоем пыли, да пара прикроватных тумбочек. Кроме того, эффект давнего запустения ещё явственнее подчёркивали шикарные кружева паутины, так бурно разросшиеся на занавешенном окне со стороны улицы. Пол комнаты был устлан ковровой дорожкой, на которой теперь отпечатались тяжёлые ноги Фримена. А вот, кстати, и он сам, светя фонариком вполнакала... — Смастерил там "сигнализацию": веревка, два стула и графин, — устало улыбнулся Гордон, как бы отвечая на немой вопрос. — Как раз в духе скаутов. И лучше бы заблокировать дверь! В четыре руки, пыхтя и чертыхаясь, они припёрли дверь комодом, а к нему приставили трюмо. И Аликс снова пришлось сполоснуть руки, после чего она сунула Гордону платок: — Там есть вода... Почему-то... Но тебе хватит. А я бы прилегла уже... Даже крошка не лезет в горло... — Валяй! — он обогнул кровать слева, чтобы пристроить вооружение у изголовья, а сам вернулся в ванную. Пристроившись к раковине, шумно зафыркал, закхекал, плеская на себя, а тем временем Вэнс, стараясь не пылить, стянула на пол широкий полог. Полапала простыню рукой: влажновато и попахивает плесенью, но ощущение как минимум не хуже, нежели ранее представлялось. Аликс отправила кепку, фонарик и пистолет на тумбочку, уже махнув рукой на пыльный налёт, и, вытягивась на кровати в струнку, с наслаждением смежила ресницы. Раскинула свободно руки, расслабленно улыбнулась нежданному комфорту. И совсем неважно, что подушка влажная и тяжелая, как кирпич, потому что отдых им отчаянно необходим: и ей, и Гордону, который уже опустился рядом, придавив всей массой кровать и скрипя своими латами. Выдохнул облегченно, слегка задев её локтем, и Аликс неспешно повернулась на бок. Уплывающим в небытие сознанием успела отметить, как Фримен бережно коснулся её плеча, как жарко и с придыханием выдохнул в шею. И уже возмечтав о продолжении, Вэнс незаметно отключилась... Она проснулась, как от толчка, и тут же цыкнула от боли: затекшие мышцы руки будто бы нашпиговало сотней игл. Аликс поработала кулаком, восстанавливая кровообращение, и обратила внимание на окно: за ним уже занималось утро. Лёгкий предрассветный туман, понемногу редеющий в комнате полумрак и оглушающая тишина снаружи. И никаких неприятных звуков, как это было вчера, никаких птичьих трелей и всего того многозвучного гомона, так характерного для большого города. Даже вражьи силы где-то затаились, но Сити 17 был не просто городом: безумная, враждебная, мрачная цитадель, настоящая обитель зла и преисподняя в одном флаконе. И они посреди неё, одни и одновременно вдвоём. Так может, у них как раз сейчас и есть тот самый единственный шанс? Несколько минут посвящения друг другу, возможность высказаться о том, что так давно терзало и беспокоило. Ну, или если не нужны слова, то хотя бы жесты и взгляды. Им, напарникам, конечно же, не привыкать к подобному стилю общения, но как раз сейчас их отношения должны и могут наполниться реальным смыслом. "Ну, так как, Гордон?" — представляя, как она ему это обычно говорит, Аликс повернулась на бок: Фримен спал, лежа на спине. Очки так и покоились на носу, одна рука свесилась с ложа, другая прикрывала грудь, и дыхание было невесомым и ровным, как у младенца. И тут Аликс хмыкнула. Разве Гордон — младенец? Дитя? Не-ет, он сильный, мужественный, пробивной, находчивый друг и соратник, но всё же человек, со своими слабостями и сомнениями. И несмотря на весь свой воинственный вид, где-то в душе Гордон остался нежным и ранимым, Аликс почему-то это чувствовала. Даже то, что он иногда брал её за руку и держал чуть дольше обычного, уже говорило об его расположении к ней. И привязанности, и... Или же она всё немного упрощает? Может, он её просто побаивается, ну, в том самом смысле. Ведь ещё отец когда-то говорил, что Фримен скорее засядет за расщепление ядра, чем затусит на вечеринке с какой-нибудь ветреной красоткой. А она не такая: симпатичная, но не ветреная, и умеет держать пистолет. И языком зря не чешет, и даже готовит неплохо, о чем Гордон вряд ли догадывается. А ещё она сможет доставить удовольствие мужчине, и этот вероятный мужчина как раз и находится рядом с ней, да. Чтобы получше рассмотреть его черты, Аликс привстала на локоть и аккуратно стянула с переносицы очки, переложив их на тумбочку: Фримен даже не шелохнулся. Тогда, покусывая краешек губы, Аликс бережно огладила кончик его носа, коснулась щеки тыльной стороной ладони и переключилась на бороду: от долгих странствий волосы густо переплелись и спутались. И стараясь действовать как можно незаметнее, Аликс один за другим расцепляла завитушки, приглаживая и ровняя жесткие волоски. А затем вообще нависла над другом, возжелав коснуться его губ. Если не сейчас, то может быть уже и никогда... — Аликс? — разбуденный томным, ненавязчивым поцелуем, Фримен не сразу понял, что происходит. — Что случилось? Комбайны? Она дернулась всем телом, отпрянула стыдливо, прикрываясь рукой и с трудом усмиряя дыхание. — Н-н-нет... — Вэнс вдруг резко стало не по себе, и её бросило в пот. — Я... Я просто подумала, что нам пора бы уже... Пока все тихо, и Альянс не подозревает о нашем присутствии. — Пора? — Вэнс заметила, как судорожно сжался его кулак, а рука тут же опустилась вдоль тела. — Да, наверное... В нас верят, нас ждут! И его кадык судорожно скакнул, а дыхание стало прерывистым и немного сдавленным. — Да, знаю... — упавшим голосом молвила Аликс. Побрав ноги, села на кровати и отвернулась. И только сейчас Фримен понял, что произошло. Этот неожиданный, её первый и робкий поцелуй, так был несвойственен её натуре, что Аликс не на шутку засмущалась. И он смущен не менее, а посему, смежив веки, Гордон прижал руку ко рту: кажется, это было вкусно. Очень вкусно, и если Аликс не против, то он решился бы на повтор. Когда ещё случай представится... И Фримен прислушался к окружению до боли в ушах: было тихо. — Аликс! — его голос был еле слышен и неуловимо вибрировал. — Да, Гордон, сейчас! — Вэнс опустила ноги на пол и попыталась встать. — Идë.. — Подожди! — все также полушепотом, удивляясь самому себе, Гордон попридержал подругу за поясной ремень, и Вэнс недоумевающе обернулась. — Вернись, пожалуйста. Буквально на пять минут. — Что? — Ну это... Ты мне просто ответь: что это сейчас было? — Это? — Вэнс поняла, что заливается краской. — Я... не знаю. Просто... хотелось бы понять, как это... бывает у взрослых.. — И? — видя колебания подруги, Гордон вдруг осмелел. — Поняла? — Сложно это... Не ведать ранее и вдруг... — Вэнс сделала паузу, собираясь с духом. — Вдруг... резко это ощутить! Ты знаешь, насколько я... признательна тебе... за своё спасение. Ты знаешь, с каким... почтением и уважением я... к тебе отношусь, но вместе с тем... мне всё время кажется... что в свете происшедшего... мы могли бы рассчитывать... на большее... И Вэнс молча уткнуласть в подобранные к груди колени. "Опа-на!' — ощущая разгоняющееся не на шутку сердце, Гордон прикрыл его рукой: в словах Аликс он уловил не признательность, а признание. Потому что они явно симпатизируют друг другу, а без симпатии какая связь? Или же он торопит события, представляя одно вместо другого? Но есть только один способ проверить, и если он, Гордон Фримен, сейчас не решится, то не решится уже никогда. Только бы не показаться грубым и бестактным... Фримен вдруг потянул Аликс за одежду на себя, затем перехватил за руку, не сознавая, что же им в итоге движет: нарастающая сила любви или примитивное плотское желание, обусловленное обстоятельствами, но всё это было неважно. В душе уже витиевато хороводились чувства, а когда жаркое дыхание Вэнс опалило щеку, Гордон закрыл глаза. И когда их губы сошлись, дыхания вдруг перестало хватать. — И ты... не будешь... сожалеть о... содеянном, Аликс? — выдавил Фримен из себя. — Не... для того... мы очутились здесь... Гордон. И я... не собираюсь сожалеть! Барьер был пройдем, и Аликс взгромоздилась верхом на Фримена, придавив собой его бедра, а сама вновь склонилась для поцелуя. И они слились в объятиях, и целовались: сначала осторожно и неумело, как подростки, потом всё более страстно и изощренно. Пока и этого не показалось мало... — Я, кажется... знаю, Гордон... как снимается "Марк-5"! — жарко, с придыханием, шепнула Вэнс ему на ухо. — Но... ведь ты же... можешь мне помочь, не правда ли? Поглаживая изящный стан девушки, Фримен только усмехнулся в ответ. Уж в чём, в чём, а в хитроумных молниях и клипсах дочь учёного должна разбираться! И он перехватил её тонкую руку, что расстегивала его ворот: изящные пальцы мелко-мелко вибрировали. От нетерпения и грядущей страсти, что вот-вот — поглотит их. И нет рядом никакого Альянса с его солдатиками, никаких хэдскрабов, никаких зомби и муравьиных львов. Никого из тех, кто мог бы им помешать. Кто знает, останутся ли они живы после дерзкой вылазки, и поэтому свой мизерный шанс не упустят ни за что. Затем — как сложится, а пока... Фримен свободно раскинул руки, отдавая себя во власть нетерпеливому напору Аликс. Счастливая улыбка не сходила с её губ, а руки уверенно и ловко сдергивали с брони Фримена кевларовые элементы. Вот Вэнс сняла последние щитки с груди и живота, бросая их прямо на пол, помогла Гордону подвыпростать руки из рукавов, а затем распустила основную молнию, от шеи до основания бёдер: что было Фримену очень кстати, из-за нарастающего стеснения в паху. И Аликс о нечто подобном тоже подозревала: нырнув рукой под нижнее бельё, девушка так и застыла, облизывая в предвкушении губы. — Это то... что я думаю? — её горячая ладошка нежно охватила пульсирующий ствол, водя кистью вверх-вниз. — А что... не с чем было сравнить? — Фримен тоже пустил руки в ход: раздвинув полы джинсовой жилетки, потянул за кончик брючного ремня; ослабив затяжку, подспустил немного брючки и, ведя руками от бедер по животу снизу вверх, грубовато прижал упругие полушария груди, нашупывая пальцами соски. Зажим двумя пальцами, другой, и Аликс вскрикнула, заерзала, ускоряя рукой темп, потом вдруг резко отстранилась, попридержав неперпеливые руки любимого. Да, сейчас у них будет насыщенно и плотно, и Вэнс перекатилась на свободное место. Извиваясь ужом, скинула сапожки, стянула джинсы и набрякшее бельё. Метнулась обратно к Гордону, чтобы взгромоздиться верхом, и достав нетерпеливыми вибрирующими руками его член, заласкала, затеребила, загладила. И все те неудобства, что они вдвоем испытывали, разом отошли на второй план. Сейчас, как можно быстрее соединиться с ним и принадлежать, принадлежать любимому до безумия... — Да-а-а, Го-ордо-он, да-а-а... — взвыла Аликс, перекрученная оргазмом, медленно ложась ему на грудь, а Фримен облапил любимую своими ручищами и прижался губами к потной щеке. — Не.. подумай плохого... Гордон, но... мы не ведаем, что творим... — Аликс обмякла полностью, повторяя собой все контуры его тела. — От нас.. давно уже ждут... результата. И расслабленно прикрыла глаза. Спустилась с него бедрами, но Фримен крепко, но бережно попридержал её. — Посмотри... на меня, Аликс... — Гордон сглотнул сухую слюну, а когда Вэнс приподняла голову, продолжил: — Результат... будет, потому что нам... стало ещё лучше. Мы стали... сплоченнее, а значит — сильнее. И нет... таких сил в Альянсе, что разрушат вдруг... наш союз. Вот и всё, что я могу... тебе сказать, Аликс... Спасибо... Ты превосходный напарник! — И у тебя все превосходно! — жестом потребовав свободы, Вэнс уселась на ложе. Неторопливо, размеренно облачилась в одежды и протянула Гордону припрятанные в жилетке капсулу с водой и галету. — Мы потратили много сил, Гордон! — её голос звучал благостно и умиротворенно. — Но теперь нам точно пора. Согласно кивнув, Фримен тоже принял вертикальное положение. Подкрепившись остатками припасов, быстро облачился в латы и подхватил оружие. — Ничего не забыла? — поинтересовался он, подходя к окну и примеряясь, откуда начать. — Нет! Звякнуло битое стекло, и Фримен первым выбрался на лестницу. Протянул руку Аликс, уже успевшую привести себя в порядок: за поясом- пистолет, на голове — кепка козырьком назад. Лицо румяное и счастливое, как отражение состояния души. И прямо с подоконника Аликс повисла на шее Фримена: поцелуй был долгий и страстный, после чего две пары ног бодро затопали по лестнице — впереди ждала Цитадель.