***
Эта история о парочке друзей, неразлучной с самого детства. О парне и девушке. О эмоциях, что препарируют нас на кухонном столе. О душах, разорванных в клочья. О жажде приключений. О узах и свободе. О семье. И о том, что наши ожидания не всегда оправдываются. События этой книги берут начало в далеком космосе, в миллиардах световых лет от нас с вами, на забытой всеми орбитальной станции одной небольшой планеты. Эта незнакомая вам Галактика с вычурным названием не блещет оригинальностью. Практически все организмы в ней до крайности примитивны. Кредо их жизни: делай все чтобы выжить или выжать для себя выгоду. В большинстве случаев это одно и то же. Вы можете столкнуться с сущими ублюдками, скрывающимися за кожей благовоспитанности. Империи с колониями, уни-государства, общины — они могут прикрываться разными словами, но суть останется прежней. В космосе милосердие — настоящая редкость. Если вы найдете в этом безжалостном пространстве хоть одного добряка, постройте музей в его честь, а лучше налейте ему (и мне) выпить. Это поистине чудо! Итак, та парочка. Не сказать бы, что эти детишки дружили всю жизнь. Скорее, это произошло само собой. Дни и ночи ничем не выдавали себя. Они шли чередой, сливаясь в один большой, бесконечный час. Время шло, но никак не могло пробиться через обшивку внутрь станции. Здесь были только двери. Адское их множество. И белый, белый, белый… повсюду. Этот цвет выжигал сетчатку. И ребята пытались сохранить рассудок. Честно, пытались! Не взвыть диким зверем от беспросветной скуки, заполняющей все. И, как всегда, не обошлось без подростковой драмы: мальчик влюбился в подругу, а она… Сложно объяснить какими были ее чувства. Эти дети были особенными. Ученые, наблюдавшие за ними, сказали бы, что они — первые из первых, революционный прорыв в каком-то их новом (глупом) исследовании. Наглядное доказательство гипотезы. И хорошо, что дети не знали всех обстоятельств. Представьте, каково бы им было расти с мыслью, что их жизни и гроша ломанного не стоят. Кому приятно примерить на себя шкуру лабораторной мыши? Конечно, Катрин и Ханнеке — так звали наших героев — много раз видели свои маленькие отражения в глазах взрослых. Временами на них опускались тяжелые взгляды, и дети казались себе песчинками в центре урагана. Но это случалось редко. Людей в лаборатории было мало. За день по коридорам проносилось чуть менее полусотни разношерстных роботов, что постоянно что-то драили, готовили еду, таскали или передвигали груз. Не беря в расчет малышей, на борту оставалась ровно дюжина двуногих и прямоходящих. Ребята знали лишь половину. Остальные были незнакомыми великанами, разными, но как будто бы на одно лицо, коллегами капитана — командира станции. Они приходили не часто, но с завидной периодичностью. "Великие умы" не мешали ребятам развиваться. В выделенной им каюте стоял широченный стеллаж, норовящий упасть на любого, кто подойдет к нему слишком близко. На полках едва ли нашлось бы место для новой книги. Этот старый шкаф включал в себя достаточно пеструю коллекцию. От совершенно бесполезных как инструкция к электровилке и словаря с одного неизвестного языка на другой до невообразимо важных вроде энциклопедий, пособий и литературной классики. Эта организация держалась за счет активного воровства с вражеских кораблей, которым не повезло пролетать мимо. Примерно раз в неделю или того чаще сюда доставляли всякое барахло. Команда космической станции делала все возможное, чтобы воссоздать естественную обстановку для своих подопытных. Но едва ли ей это удавалось. По правде говоря, практически никто здесь не умел работать с детьми. Ученые могли дать головы на отсечение, что эти маленькие затейники никогда не превзойдут их в интеллектуальном плане. Но дети росли слишком стремительно, головы спорщикам были все еще нужны, и громкие слова оставались словами. Среди всего экипажа малыши любили только воспитательницу — Сэломи. Для них она была просто Сэл. Для капитана — Сэломея, иногда даже Мея. Тон этого обращения заставлял детские щеки заливаться краской. Девушка попала в эту лабораторию совсем юной, немногим больше двадцати лет от роду, едва окончившей институт. Ей пришлось учиться всему с нуля. Сэломи прошла долгий путь, став… кем бы она в итоге ни стала. Она бралась за все, что не могли выполнить скупые на эмоции и фантазию машины: учила малышей ходить, читать, чувствовать и взаимодействовать с людьми. Благодаря ей они увидели космос из иллюминатора, избежали побоев гневного капитана и много чего еще. А такая отдача, уж поверьте, дорогого стоит. Сэл открылась им, а Катрин и Ханнеке распахнули свои чуткие сердца в ответ. Малыши дни напролет проводили вместе. Взросление вызвало неотвратимую тоску. К двенадцатилетнему возрасту каждое их "тайное собрание" дважды в неделю начиналось словами "нужно что-то делать", "давай сбежим", "нам нужен план" и тому подобным. Годами ранее все было в диковинку, каждое открытие приводило детей в восторг. Теперь Ханнеке отдал бы что угодно за небольшой потрепанный временем плеер. Как же ему осточертела эта обыденность! От чистейшего безумия спасало лишь общение с лучшей и, в общем-то, единственной подругой. — Кики, — детское прозвище вырвалось изо рта стоном будто мольба тонущего. Рутина убивала, медленно отдаваясь апатией и суицидальными мыслями. "Наверное, лучший способ умереть — влюбиться до беспамятства и утонуть в дорогом сердцу человеке." Ханнеке поморщился, невольно испытывая к себе отвращение. "Ну хватит. Опять перечитал эти дурацкие новеллы. Мы просто друзья, можно сказать, семья. Да, да, семья! Такие чувства непозволительны. Это мерзко." Но никакие слова не могли заткнуть то, что рвалось из груди. Бушующий огонь. Парень пытался, но ничего не вышло. Он внушал себе, что это все бред больного мозга. Просто фантазия или галлюцинация. Раз, два эти уловки срабатывали, а после все возвращалось с удвоенной силой. Оставалось только уткнуться в колени и ждать-ждать ответа, пока эмоции пожирают изнутри сердце. Катрин была далеко отсюда. Её бессознательным хобби было превращать любые слова друга в пыль. Где-то в глубине себя она возводила вереницы городов, в которых планировала побывать, выбравшись отсюда. Девочка не знала, что те из себя представляют, но это не мешало ей мечтать. У нее были великие планы, которым, к сожалению, не было суждено сбыться. Изредка губ Кики касалась едва заметная улыбка и ресницы легонечко трепетали. В подобные моменты, казалось, вся каюта озарялась ласковыми лучами света. Так на израненную вьюгой землю опускается рассвет. Эта шестнадцатилетняя девочка не была совершенством. По меркам здешнего персонала, она была зазнайкой, чудачкой, беснующимся вихрем хитроумных проделок. Кати. Для юноши девушка была всем: и богом, и дьяволом. Она дарила ему лучшие моменты жизни, приправляла их перцем, солью и смыслом. Она же могла это все отнять. Без Кики Вселенная Ханнеке стянулась бы до размеров его бренной оболочки или того меньше. Подростки никогда не видели ничего за пределами этой персональной "клетки" в стиле хай-тек. Сбежать отсюда, чтобы увидеть ближайшую обитаемую планету и звездное море вокруг, было их несбыточной и самой желанной мечтой. Ступить на свободную землю и сдохнуть чистый успокаивающий воздух. Эти образы помогали грели душу, наполняя её надеждой, что было извечной спутницей пленников. Другие могли и не понять что же все-таки не устраивает этих двоих. Ведь все хорошо: у них есть кров, еда, книги – какое никакое развлечение, подобие семьи и даже друг. Что ещё надо? К чему этот прыжок в неизвестность? Многие люди живут хуже. А тут полный набор. Да, приходится терпеть взятие анализов, осмотр и с командой не все ладится, зато в остальном все неплохо. Но ребятам чего-то не хватало. Свободы, земли под ногами и ветра, что подталкивал бы их вперед, на поиски приключений, а может быть, чувства собственной важности. Что мир в них нуждался. Ханнеке вгляделся в лицо девушки, пытаясь найти хоть какую-то обратную реакцию. Не получив ничего, он решил оставить Катрин в покое. Так сосредоточиться она могла только ради еще одной невероятной идеи, охватившей ее разум. В какой-то мгновенье все вокруг исчезло, и парень мог видеть только ее одну. У Кики были правильные черты лица: саблевидные брови, выразительные глаза, прямой нос и зовущие прикоснуться к себе губы. Временами на него находил какой-то безумный порыв, и ему хотелось создать тысячи портретов настолько же прекрасных как и она. Внезапно темные пряди чуть всколыхнулись словно на ветру. Фиалки глаз уставились на дверь. Юноша силой отвел взгляд, резко заинтересовавшись пушистым ковром. Похоже подругу его поведение никак не заботило. В то же мгновение комнату захлестнул долгий гул, пронесшийся по корпусу станции. Катрин бросилась прочь. Ханнеке ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. Шаттл пристыковался.***
Если покидала каюту Кики, то выбежала в коридор совсем другая девушка. Незнакомка полностью отличалась от подруги Ханнеке. Губы растянулись в игривой улыбке. Черты лица заострились. Весь ее облик нес в себе вызов, словно говоря, что жизнь — это просто шутка и гораздо веселей привнести в нее немного риска. Кроме белой униформы и запаха старых книг ничего не напоминало о прежней Катрин. Юноше очень хотелось верить, что это не она бросается на шею человеку, которого Ханнеке ненавидел больше кого бы то ни было. Это не она улыбается Дайену Флойду, словно цветок, поднимающий свои лепестки навстречу дождю. Коридор, где они оказались, не представлял собой ничего особенного. Все те же голые белые стены, на которых иногда появлялись скучные серые панели с какими-то датчиками. Освещение было встроено в потолок в виде ярких светодиодных лент. Лучшей характеристикой для капитанского сынка было что-то среднее между "мудак" и "лицемер". Ему было не чуждо насилие, он был расчетлив и на редкость самолюбив. Из-за высокого роста он казался неприступной ледяной вершиной. Дайен превосходил на голову даже Ханеке, этого надоедливого мальчишку, что уж говорить о Катрин, которая едва доросла до уровня его груди. От мужчины веяло холодом, дикой, почти яростной привлекательностью и легким алкогольным шлейфом. Сколько женщин, а впрочем, не только женщин, было сведено с ума из-за одного его лица! Каждое слово и движение — все в нем таило в себе гибель для других. Один неверный шаг, мог привести к фатальному исходу. В отличие от малолетних пленников станции, в свои двадцать четыре года Флойд-младший мог носить что, душе угодно, да и деньги у него имелись. Его бедра плотно облегали темные брюки, грудь была скрыта черной рубашкой, а сверху накинут добротный кожаный плащ. Все это великолепие дополняли ботинки с острым мыском. Как и красотой, вкусом он не был обделен. — Добро пожаловать на борт! — воздух вокруг гостя взорвался девичьим восторгом. Ханнеке был готов испепелить своего заклятого врага взглядом. Вот и какого чёрта "этот ублюдок" здесь делает? Почему ему не сидится на своем корыте? В уме юноши взрывами петард прогремел весь небольшой запас мата, что он знал. Лишь дергающийся глаз да сдвинутые над переносицей брови выдавали его внутренние переживания. Послышался тихий смешок. Кого-кого, а Флойда данная ситуация несказанно веселила. Каждый раз, когда он забредает в лабораторию отца, эти двое поражают его своим неумелым, но таким забавным шоу. Дайен честно пытался не провоцировать этого доставучего щенка еще больше. Но одно присутствие мужчины уже вынуждало парня кривиться, словно ему дали выпить уксус. Поэтому гость, а вернее сказать, без пяти минут полноправный хозяин станции ничем себя не стеснял. Он опустил руку на макушку Катрин. Мгновение — и волосы девчонки оказались в полном беспорядке. Та тихо ойкнула, ресницы мелко задрожали. Вероятно, это представление должно было поразить его, поэтому мужчина решил немного подыграть детишкам. — Ребятки, я бы с вами поиграл, но на сегодня у меня запланированы очень важные взрослые дела, — голос Дайена пронзила почти подлинная грусть. Он улыбнулся им одними уголками губ. В светлых глазах таял весенний лед. Притворщик шагнул вперед, однако продолжить движение ему не удалось. Катрин все еще висела на нем тяжким грузом. Дайен не любил детей. Они вызывали в нем жуткое раздражение, руки сводило судорогой от желания сбросить с себя этот мясной мешок. Да, и людей он не особо жаловал. Но что-то в этом всем было. Эта ситуация встрепенула в нем что-то. Будто забытый на полке стеклянный шар, который никому даром не сдался, вдруг кто-то взял и встряхнул. И снежинки вспорхнули, вихрем осыпаясь вниз. Девичье лицо застыло в неподдельном смущении. Кики очень хотела не понимать, что происходит, не понимать почему на неё упал чужой взгляд. Но в то же время она надеялась, что Флойд клюнет на наживку. Внутри все горело от жгучего стыда. Еще оставался небольшой шанс, что все пройдет как нужно. Нужно чуть-чуть потерпеть, и все непременно получится! Пусть ей придётся пройти через ад, но оно того стоит. Они с Ханнеке выберутся отсюда как всегда мечтали. Какое-то мгновение ничего не происходило. Потом мужчина просто кивнул ей. Катрин позволила себе победно улыбнуться. Девушка зацепилась за его предплечье, и они исчезли за поворотом. Ханнеке казалось, будто мир перестал существовать, и он единственным выжившим остался. Его охватило недоброе предчувствие. К горлу подкатила паника, обрушиваясь волнами прибоя. Одна... Другая… Следующая… Парень пробовал несколько раз вдохнуть, но воздуха не хватало. Словно со станции выкачали весь кислород. В мыслях был хаос. Каждое предположение было страшнее предыдущего. И это абсолютно не помогало ему прийти в себя. Он не должен был бросать все на самотек. Они столько раз повторяли очередность плана, когда же все пошло наперекосяк? Юноша впился в ладони ногтями, оставляя на коже белые полумесяцы. Боль отрезвляла. "Ну же успокойся, иначе все пойдет прахом". Он вспомнил недавний разговор. Подростки сидели у себя в комнате. Локация никогда не менялась. Белый ворсистый ковер не спасал от космической стужи, прожигающей станцию и кости людей дыханием смерти. Ужасно хотелось прижаться поближе к чему-то живому и теплому. — Маро нас не отпустит. Он во что бы то ни стало запрёт нас здесь и будет держать, пока мы еще имеем для них хоть малейшую ценность. И сын — его точная копия. Нет, он... куда хуже. Этот сукин сын лишь строит из себя невинность, а на самом деле от него можно ожидать чего угодно. Наш план обречен, — выдохнул парень. Стремясь втолковать ей настолько очевидную мысль, он выбился из сил и сейчас метался между двух противоречивых состояний. Все его клеточки тела вопили, ощущая поражение в этой межличностной войне, а на сознание опускалось чугунное покрывало. Все бесполезно. Катрин слишком уперта. Никто и ничто не сможет ее переубедить. — Сколько бы я ни повторял, ты меня не слушаешь. Он посмотрел ей в лицо, намереваясь найти там отклик. Однако его встретила лишь непоколебимая решимость. На него смотрели два ярких аметиста, сквозь которые потоком лился свет. — Это ты послушай меня, — перехватила инициативу девушка. Голос ее по твердости не уступал стали. Она должна была сохранять самообладание. Если сдаться сейчас, они пропадут здесь до скончания веков. Катрин обхватила щеки друга ладонями, подчиняя себе все его внимание, которое и без того полностью принадлежало ей. Искорки внутри ее глаз закружились в головокружительном танце. Юноша забыл как дышать. Кики между тем продолжала: — Мы столько это уже обсуждали, проверили все от и до. Пусть не все пройдет гладко, но я выложусь на полную и того же жду от тебя. Пока мы вместе, нас никто не остановит. Я же могу на тебя рассчитывать? Между ними было примерно два хэнда*. Голова Ханнеке опустела. Вернее сказать, все мысли заменила одна единственная. Он прошептал: — Если с тобой что-то случится, я себе не прощу, — во рту появился горький привкус, и парень грустно улыбнулся, — но я никогда тебя не подведу.***
Они достигли конца коридора. Повернули направо. Шаг. Еще шаг. Катрин почувствовала толчок в спину. Затылка коснулось сухое: — Жди здесь, — и тут же автоматическая дверь за ее спиной захлопнулась. Девочка огляделась по сторонам. Место было незнакомым. Каюта, чуть больше той, в которой жили они с Ханнеке. Хмурые стены и потолок давили. Мебель здесь была роскошнее, чем ей доводилось видеть. Кресло. Зеркало в резной деревянной рамке. Комод на изящных золоченых ножках. Широкая кровать с мягкой периной. На такую хотелось плюхнуться и спать, спать, спать. Беспробудно. Кики села на неё и коснулась рукой белого пледа. Тёплый. Он напоминал снег из книг с картинками, которые она любила читать в детстве. Там рассказывалось про самые необычные планеты для космического туризма. Некоторые были необитаемы. Но люди всё равно прилетали полюбоваться их красотами. И пока кислородный баллон позволял, они могли гулять по пустынной местности сколько душа пожелает. Катрин упала на спину и раскинула руки. Ей было любопытно, что она ощутит, впервые ступив на какую-нибудь планету. Какой она будет? Темные волосы разметались по постели. Как это обычно бывало, девушка ушла далеко в размышления. Время перестало двигаться, она плыла на волнах своих мечтаний бесконечно долго. И не заметила чужого приближения. Из страны фантазии ее вырвал собственный визг со смесью ужаса и удивления, когда ее ладони коснулось что-то влажное. Девчонка отскочила на другой конец кровати. Этот придурок! Лизнул ее! — Видела бы ты свое выражение лица. Это того стоило, — Дайен довольно улыбнулся, в нем проснулось что-то детское. Наверное, он решил, что шутка была весьма подходящей к случаю. Девушка бросила на мужчину сердитый взгляд из-под бровей. — Надеюсь, ты вдоволь повеселился, потому что теперь потешаться над собой я не позволю, — в голосе Катрин проскальзывали нотки подозрительности. Хозяин каюты ответил ей озорным взглядом, ничего не обещая, мол, сама догадайся, что тебя ждет. Какое-то время они молчали. От вида взъерошенной дикой кошки не осталось ни следа. Девушка успокоилась и стала похожа на себя обычную. Дайен поднялся с кровати и направился вглубь комнаты. В его руках как будто из ниоткуда возникла бутылка, а на комоде обнаружились два пузатых бокала на низких ножках. — Извини, чай не предложу. Есть бренди, — мужчина подошел к ней, передавая напиток. — Спиртное? — повернулась к нему Катрин. — Оно самое, — подтвердил он. Затем у него в голове промелькнула какая-то догадка, в светлых глазах заплясал огонек. — Ты же не боишься? Знаешь, в этом нет ничего такого. Я понимаю… Ты слишком мала для выпивки. Это нормально. — Что? — Кики подавилась воздухом от возмущения. Это не входило в ее планы. В ее руках светом тысячи звезд переливалась таинственная субстанция, облизывая стенки бокала. Стекло было прохладным, от чего-то девушка почувствовала успокоение. — Я? Да брось ты. Глаза Дайена неотрывно за ней следили. Она осторожно пригубила выпивку и сделала пробный глоток. Горло обожгло высокоградусным пойлом, достойным находиться в личной коллекции этого мужчины. Катрин нахмурилась, рот скривился от неприятного полного горечи вкуса. — Ну как? — на его губах появилась дурацкая самодовольная ухмылка. — С почином. Не все удостаиваются чести выпить со мной. Считай тебе повезло. "Ага, как же! Велика честь," подумала про себя Кики. — Неплохо, — протянула она, хотя все ее внутренности сворачивались словно туда плеснули кислоты. Девушка попыталась улыбнуться, но вышло с натяжкой. — Неплохо? Ты, наверное, шутишь. Первоклассная вещь! — Дайен рассмеялся как сытый лев, присел рядом и приобнял ее за плечи рукой. Его дружеское расположение настораживало еще больше, чем обычная отстраненность. “Все это фальш, просто фальш,” внутренне негодовала Катрин, ее так и подмывало уйти отсюда. Забить на все, на эту неудачную попытку что-то изменить и забраться в кровать под одеяло и исчезнуть. Но она не могла. — Пожалуй, для тебя бренди еще рановато. Он отобрал ее напиток и опустошил бокал. — Чем обязан твоему визиту? — внезапно его тон стал серьезным, хотя и с толикой насмешки. Катрин рассматривала свои ботинки белого как кипень цвета. Как и все в этом стерильном подобии инкубатора. Слова ворочались у нее на языке, но все не желали обретать форму. Она много раз представляла себе этот диалог, однако все ее мысли улетучились, оставляя после себя только оглушительную пустоту. Дайен пристально посмотрел на нее. — Разве ты не хотела мне что-то предложить или мне показалось? Девушка все-так же молчала. — Тогда я сам, — он обхватил рукой ее лицо и потянул Кики на себя. — Знаешь, я не любитель малолеток, но ты вроде как ничего для своего возраста. Их губы соприкоснулись. Неожидавшая подобного поворота Катрин дернулась всем телом. Она попыталась оттолкнуть от себя мужчину, но он поймал ее руки и, повалив на кровать, подмял под себя. Глаза девушки в ужасе распахнулись. Младшему Флойду нравилось ее смятение и бравая борьба с собой, легко читаемые по лицу. Он любуется её молодостью, амбициями и пылкими эмоциями, вспоминая с какой легкостью он смог разгорячить Ханнеке, и в очередной раз решает, что детишки-то ничем практически не различаются. Девчонка, а именно ей она была в этот момент, Кати, маленькой жалкой девчонкой, не представляющей как вести себя в таких ситуациях. И любовные романы, которые буквально доверху заполняли их с Ханнеке комнату, которые он скопом читал, совсем не помогали сейчас. Что там было про приставания? Черт, если бы только ей не было плевать на эту глупые книжонки и любовные линии! Тогда бы она непременно была готова. Наверное, была бы. — Расслабься, я ничего тебе не сделаю… без твоего желания, — Флойд примирительно улыбнулся. — Если хочешь что-то получить, нужно что-то предложить взамен, не так ли? Не дождавшись ее ответа, Дайен прикусил мочку ее уха, тут же целуя ее. Катрин зашипела и вперила в него грозный взгляд, будто предупреждая, что ему придется заплатить за свои действия. — Скажи, если хочешь, чтобы я остановился. У девушки были на уме одни проклятья. Это все оказалось для нее слишком непривычным: тяжесть чужого тела, близкое жаркое дыхание и самое главное — касания. Поцелуи. “Если бы мужчина не был нашим врагом, это могло бы показаться приятным…” Катрин вздрогнула, по рукам и ногам прошелся озноб. Такие мысли совсем не соответствовали ее натуре. Словно ей это внушили. Это было нелепо в особенности потому, что ее никогда не интересовал никто, кроме себя. Пауза закончилась и Флойд вновь продолжил игру. Он не мог дождаться того момента, когда эта никудышная актриса беспомощно рухнет к его ногам, скуля от страха или же отчаяния. Подобные желания не делали его мерзавцем. Они были совершенно обычными для Дайена. Мужчина провел носом по тонкой шее, оставляя поцелуй за ухом. Есть много способов заставить человека сдаться. Уж он-то это знал. Знал не понаслышке. Сколько жизней было погублено этими холодными руками, прутами сжимающими хрупкие запястья, не сосчитать. Как и то, сколько разбито сердец его колкими словами - иглами безразличия, его жестокой игрой. Флойд припал к девичьей шее, оставляя после себя россыпь поцелуев и тягостное чувство опороченности. Затем прижался губами к вене на запястье, словно измеряя насколько девушка напугана. “Что ж, неплохо держится для первого раза,” — хмыкнул про себя истязатель. Но это было лишь начало. Катрин пыталась думать обо всем на свете кроме того, что происходило с ней в этот час. Только бы не чувствовать ничего. Это было стыдно и совершенно глупо. У нее ничего не выходило. Она вновь и вновь возвращалась от мыслей о Ханнеке, Сэл и чудесной неведомой планете сюда к влажным поцелуям, вздохам и шороху одежды. Одежды? Что?! Кики почувствовала как с нее снимают ее кипельно-белую униформу, что каждый день привозили ей малыши-роботы. Девушка прикрыла глаза, чтобы успокоиться и меньше выдавать себя, однако это делало ее тело намного чувствительнее, и она поздно это поняла. Неожиданно не найдя под кофтой ничего помимо маленького простого топика, Дайен обрадовался. Это облегчало задачу да и возиться долго с вещами не хотелось. Девчонка под ним зарделась аки маков цвет. Пленитель оставил несколько легких дразнящих поцелуев в районе декольте, и сомкнул губы на одном из сосков, осторожно посасывая его и повторяя все тоже с другим. Катрин чуть было не вскрикнула, во время прикусив язык. Стон перешел в мычание. Мокрая ткань странно ощущалась на ее груди, но она быстро подавила желание снять ее. Флойд собирался немного ее припугнуть, чтобы больше не путалась под ногами. Да и довольно забавно было наблюдать, как девчонка строит из себя великого мученика. С чего эти детишки решили, что он позволит им делать то, чего они хотят? Какая нелепость. Эти двое здесь для достижения ИХ грандиозных планов. Не более. Мужчина провел прохладными руками по ее хрупким плечам, спине и остановился на талии. “Было бы так легко свернуть ей шею…” - Дайен нехотя отогнал непрошенную мысль. Были вещи, которые даже ему нельзя вытворять. Кати в очередной раз содрогнулась. Она напоминала ему кошку, что не позволяет себя гладить, каждый раз уворачиваясь от рук. Эта комната практически ничем не отличалась от прочих: те же голые стены цвета металла. Такими же ледяными казались ей глаза Флойда. Они смотрели словно сквозь. Как будто девушки здесь и не было вовсе. Руки мужчины скользнули дальше, борясь с пуговицей на белых брюках. — Стой! У меня есть условие, — наконец, не выдержала Катрин. Она до чертиков была напугана происходящим, но терпела как могла. Катрин не помнит как лезвие из подошвы оказалось приставлено к холодной шее их противника. Это произошло на автомате. Ее инстинкты словно обострились после пережитого шока. Девушка поразилась разнице их температур: ее тело пылало, тогда как на человека, нависшего над ней, жар будто не действовал. Точно ничего не могло его поколебать. Он напоминал прекрасную мраморную статую, запечатанную в веках истории. В то время как она ощущала себя липкой и грязной, словно пробежала марафон в жаркий летний день. Дайен ни капли не изменился в лице. Даже бровью не повел. Он все еще контролировал ситуацию, неважно одно острие или сколько там ему угрожало. И таким он был всегда. Мужчина чувствовал себя предельно комфортно даже под дулом пистолета. Небольшой всплеск адреналина добавлял его жизни красок. И он казался себе почти живым. От осознания этой детали Кики пробила мелкая дрожь. Мучитель довольно отстраняется, чтобы исследовать ее взглядом с ног до головы, собирая все крупинки страха так же, как знаток собирает экстракт из лекарственных растений. Под пристальным взглядом мужчины испытуемая едва ли не плачет, понимая, как глупа была эта затея. Но отступать уже нельзя! И после минутной слабости, не желая больше терять время, Кики берет себя в руки. Резким толчком она спихивает Дайена с кровати. Тот же продолжает поддаваться ей, делая вид, что повержен, хотя его взгляд говорит об обратном. Мужчину забавляет показная самоуверенность девчонки, и он снова позволяет поймать себя и приставить к бьющейся сонной артерии сталь. Делает вид, что и понятия не имеет, где Катрин могла его взять, и видео с камер наблюдения он вовсе не видел, и в камбузе она не ломала робота, чтобы достать этот чертов нож… Кики прекрасно понимает, что Флойд и не думал помогать им, ничтожествам, что, по их мнению, годятся только для экспериментов. Поэтому ей ничего не остается, кроме как на ходу придумывать дальнейший план. Конечно, она множество раз до этого обдумывала каждый свой шаг, но если допустить хотя бы одно неверное действие, все может пойти совсем не так как задумывалось. "Эх, для малышки, потратившей годы на становление своего безусловно "гениального" замысла, ей стоило внимательней следить за мной и снять вот эти часы с моей руки. Всего одно движение и…", — капитанский сын не мог сдержать самодовольной улыбки. Пока он наслаждался собственной властью над моментом, Катрин приказала ему вести себя естественно, или она вскроет ему глотку. Это не могло не порадовать его в извращенной манере. — Ох, дорогая моя, ты излишне кровожадна для шестнадцатилетки. Если бы я это знал раньше, ни за что бы с тобой не связался, — издевательски протянул он, в ответ получая тычок локтем. — Не болтай, придурок. Еще одна дурацкая шутка, и обещаю, она станет для тебя последней, — пригрозила девочка и прижала лезвие сильнее. Рука ее была тверда, не было никакого намека на волнение. — Поверь мне, проверять не стоит. — А я думаю стоит проверить! — бойко выкрикнул мужчина, на его губах гуляла больная улыбка, он мгновенно вынырнул из-под руки захватчицы и бросился на нее сам. — Сдурел?! — та ожидала чего-то подобного, поэтому удивлена не была и вовремя выставила нож вперед, тем самым, как ей думалось, перекрывая путь его последующим выходкам, но все оказалось иначе. Безумец безумцем не был. Он сбил девочку с ног подсечкой, она потеряла равновесие и упала, однако оружие не выронила, лишь крепче сжала лезвие. Пол принял в свои "объятья" надежно, отзываясь саднящей болью. Флойд кривовато ухмыльнулся и провел рукой по уложенным назад волосам: — Мда, судя по твоему лицу, эта шутка тебе не понравилась. Ладно уж, веди. Конвоир из тебя так себе. Катрин поднялась с нечитаемым выражением лица. Она не купилась. — Знаешь, ты полный псих, — выплюнула она и пошла восвояси. Он замер. Недовольство окрасило его лицо в бледный цвет. А затем оно тут же вспыхнуло. Какая-то девчонка решила его переиграть?! Черта с два. — А ну стой! Живо. Сюда. — рыкнул Дайен. Маска спокойствия треснула, нервы дали сбой. — Не пора бы тебе заткнуться? — развернулась она. — Разве тебе не нужно драпать отсюда вместе со своим дружком? — как никогда серьезно заявил он. — Он, наверно, уже заскучал и многое себе напредставлял. — Не твое собачье дело, — зашипела Катрин на него. Ее обуревало желание заколоть его как можно более жестоко. — Ну-ну, за такие скверные выражения Сэл тебя не похвалит. Тебе стоит следить за языком, — покачал головой "придурок" Флойд. Она стремительным шагом приблизилась к нему и не медля кончиком кухонного ножа провела под подбородком, определенно портя его прекрасную светлую кожу, но за это он потом отыграется. Все потом. Сейчас пусть верит в свою мнимую надежду. Он отведет ее к вратам, а затем… Эта мысль грела ему душу (если хоть что-то вообще может её согреть).***
Ханнеке места себе не находил. Что этот ублюдок с ней делал? Одежда мятая и сидит еле как. Ненависть вперемежку с ревностью снова забурлила в нем, однако… Она здесь и Флойд тоже. У нее получилось? Он присмотрелся к ним еще раз. Интуиция подсказывала, что-то не так. Парень хотел прижать Катрин к груди и никогда не подпускать эдаких мерзавцев в радиусе мили. А то и больше. Но глядя на Флойда, казалось, что он наслаждается данной ситуацией, упивается их ненавистью. Юноша обменивается с подругой взглядом, полным доверия и немого обожания. Они выберутся во что бы то не стало. Это решение они приняли давным-давно. И никакой мудила не испортит им план. Катрин подталкивает Дайена к панели управления, тыча в спину острием. Проходит минута. Другая. Флойд не двигается. А потом в тишину врывается топот десятков пар сапог. В юных телах вскипает жажда крови. Сейчас. Пан или пропал. Подросток ударяет кого-то из охранников, однако это не особо помогает. Кики бьёт сукиного сына ножом куда-то в область живота, вынуждая его зарычать от злости, и неудавшихся беглецов тут же растаскивают в разные стороны. — Заприте их.***
Ханнеке открывает глаза и не понимает, где он и что случилось. Разум помутнен. Вот они стояли у люка, а затем этот сукин сын вызвал охрану. Какого черта? И где Кики? Парень хмурит брови, вокруг ничего нет, одна лишь пустая стена. Но нет же… Нет, это потолок, а он сам прикован к чему-то похожему на операционный стол. Не лучшее место для отдыха. — Душечка, сюда посмотри, — из ниоткуда появляется знакомый — но лучше бы он его не знал — мужской голос. "Ублюдок!" хочет заорать парень, однако язык не ворочается. Из горла вырывается только хрип, невольник изумленно замирает. — Как спалось? Погоди-ка. Ты чего такой взбешенный, ты же живой как никак? Дайен делает задумчивый вид и ахает: — О божечки, — хлопает он ладонью по своей щеке, — неужели ты же не можешь ни двигаться, ни говорить! Но ты даже не связан. Знаешь, нужно внимательнее относиться к своему окружению. Кто-нибудь может неправильно понять твои прожигающие взгляды. Мужчина пододвигается к его лицу, выдыхая теплый воздух аккурат в ушную раковину. Этот мерзкий контакт заставляет Ханнеке вздрогнуть. — Скажу тебе по секрету, малыш… Хотя ты и сам это уже, должно быть, заметил, — пленитель умильно-тошнотворно гладит его вихрастые волосы, — ты же парень смышленный… Кэти заходила ко мне сегодня, и ей все очень даже понравилось. Можешь мне поверить. Жаль тебе не удастся убедиться в этом лично. Он умышленно путает ее имя, однако, быть может, одному из создателей это простительно. Лицо "сукиного сына" посещает ехидная улыбка. Все, что ему нужно, — слегка надавить на слабую струну, и она сразу лопнет. Люди все такие. Кропкие как хрусталь. Ломаются на раз-два. Но не всегда этакие чистые. То и дело в "застывшем льде" встречаются трещинки да вкрапления. Отыскать настоящий самородок — подарок судьбы. Визгливая кушетка резанула слух. Скованный препаратом, неспособный нормально пошевелиться, юноша, тем не менее, умудрялся предпринимать попытки вернуть себе контроль над собственным телом. Ему хотелось подняться, надрать подонку зад и плюнуть ему в лицо, однако вся энергия уходила на поддержание здравомыслия и концентрацию внимания. — Эй, полегче. Лежи спокойно и дыши, иначе себе же хуже сделаешь, — велел Дайен. — Затк… нись, — сквозь зубы процедил Ханнеке, внутри под ребрами бултыхалась и кипела чистая злоба. — Она. Не могла. Она бы этого не сделала. Парень потупил взгляд. Казалось, он сам себе не верил. Если Кики что-то решила, то ни перед чем не остановится. Но она бы не зашла так далеко. Он надеялся на это. Ханнеке помрачнел. Флойд насмешливо взглянул на него из-под густых бровей. Ровно также родители взирают на своих малюток, не понимающих очевидные для взрослых вещи. — Ты сам все прекрасно видел. Мужчина лениво наклонил голову на бок и облокотился на спинку стула, размещенного неподалеку. С его губ не сходила улыбка. Со стороны он напоминал пантеру, что, притаившись в траве, выжидает, когда его жертва потеряет бдительность и ослабит защиту. — Ладно, теперь тебе надо поспать. Я не настолько жесток, чтобы проводить операцию без анестезии, да и так интереснее получится результат, — Дайен набрал какую-то жидкость в шприц и постучал по нему, чтобы затем выпустить воздух. Увидев, иголку в непосредственной близости от себя, подросток запаниковал и снова начал вырываться. Флойд вздохнул, разочарованно посмотрел вниз на парня. Нависнув над ним, он хорошенько прижал его одной рукой к столу, а другой прицелился в вену на шее. Мгновение и подопытный уже лежал неподвижно, и мужчина мог заняться делом. Он спешил, поскольку не знал, как быстро Сэломея среагирует на исчезновения детей. А за своих спиногрызов она кожу с него живьем сдерет. Дайен брезгливо поморщился. Он определенно не хотел испробовать на себе какой бывает разъяренная мать. Сэл не была их биологической матерью, но так или иначе она провела с детишками достаточно времени, чтобы считать их своими кровными. Дело не в том, что она могла причинить мужчине какой-либо вред. Скорее он на дух не переносил назойливых людей. И больше всего назойливых женщин. Мужчина ввёл несколько параметров в компьютер, активировав хитроумное устройство. Кроме него, на борту не было человека, который имел бы столько власти чинить другим неприятности. Среди всех только он был в безопасности, что бы не сделал. Но Дайен не хотел, чтобы веселье заканчивалось так быстро, когда он только начал получать удовольствие. Он был необычной фигурой. Той, картой, что могла легко переменить игру. Даже сына Капитана могли наказать. Особенно его. Но Флойд-младший был уверен, что его отец никогда этого не сделает. Во-первых, под командованием Дайена находилась крупнейшая флотилия Сопротивления. Во-вторых, все знали о его кровожадности и о том, что ни своя, ни чужая жизнь для него ничего не стоит. Поэтому даже самые отъявленные галактические бандиты старались держаться в стороне от космического сектора оппозиции. Собрав мысли в единое целое, мужчина приказал себе сосредоточиться. Сын Капитана Флойда, Адмирал и в свободное время, которого у него было не так много, учёный — такой человек не нуждается в напоминании, кто он есть, но ему все еще требовалась концентрация. Дайен не спал две ночи. Сначала отбивался от одного безумного придурка, а потом, как обычно, доставлял контрабанду на станцию. Никто не отменял расписание. Стимуляторы сна немного помогали выиграть время, но не могли заменить нормальный сон. Взяв себя в руки, исследователь, наконец, методично приступил к работе.***
Женщина в белом халате и идеальной форме того же цвета взволнованно ходила по детской каюте. Все было как всегда, не считая того, что обычно в это время подростки проверяли свое физиологическое состояние в лаборатории, а Сэломи должна была их туда забрать. Она была уверена, что не задержалась ни на тик**. Никогда раньше испытуемые не уходили без нее, и это не давало врачу покоя. Она отправилась в рубку, где круглосуточно велось наблюдение, но видеозаписи за последний час отсутствовали. По дороге Сэл заглянула к инженеру по наладке станции и лаборанту. Никто ничего не знал. В голову закралось сомнение. Последний раз она видела детей рано утром, спящих в своих кроватях. А после должен быть прилететь Дайен с еженедельной поставкой продовольствия и уймой краденых вещей. Неужели?! Сердце бешеной птицей забилось в груди. Ее ребята снова попали в неприятности. Между их исчезновением и возвращением Дайена была прямая связь. Сэломи не была бы собой, если бы не заметила. А чтобы не заметить странное поведение подростков, нужно было постараться. Она знала, что эти двое что-то задумали. Женщина вспомнила последний раз, когда они пытались сбежать, впрочем, безрезультатно. Похоже, тот случай научил их быть хитрее. Сэл уже давно не могла относиться к детям просто как к подопытным. С тех пор как впервые увидела их. Каждый их шаг, каждый вздох, каждое слово и действие свидетельствовали о том, что они такие же живые, как и она сама. Кроме навешенного ярлыка и быстрого роста, ничего не отличало их от обычных людей. Сэломея помнила, как ее подопечные росли. Это были одновременно радостные и пугающие дни. Из-за родства с унисайками Катрин и Ханнеке развивались гораздо быстрее, чем их сикспитрианские*** сверстники. Врач не знала, что еще скрывается за их природой.***
Кики распахнула глаза. Ее встретила неприятная темнота. Только подумать в их белом царстве чистоты и порядка было подобное место. Девочка обшарила пространство вокруг себя. Пыль и паутина. Похоже камеры давненько не убирали. Это жалкое подобие комнаты давило, и пленница продолжила поиски. Нужно скорее выбираться отсюда. Вдруг она нащупала резкое углубление в дальней стене. "Дверь. Даже в тюремном блоке автоматические двери, да что б их! Изнутри не открыть," — раздраженно подумала Катрин. Мир детей не был так жесток, как мир взрослых. Так бы сказал любой другой писатель, описывая наших героев. Но не в этом случае. Сколько бы вам ни было лет, были вы женщиной, мужчиной или кем еще — все это было абсолютно не важно. Вы легко могли оказаться бессильными, если априори не родились с сильными генами. Но даже у великих мира сего есть свои слабости, а тот, кто вчера был ничтожеством, способен сегодня стать великим. Кики уже хотела смириться, когда послышался шум. Чьи-то шаги замерли совсем близко. Ненавистная дверь болезненно простонала, будто у нее вырвали сердце. Металлические ошметки с грохотом осели на пол. Холодный яркий свет пробил дыру во тьме комнаты. Когда глаза девушки более менее привыкли, она узнала внезапного гостя. Это был Анжело, инженер станции. Внешний вид Анжело был бы совершенно неприметным, если бы не его неожиданно привлекательное лицо. Телосложение мужчины оставляло желать лучшего, поэтому было трудно представить того крушащим дверь заключенной. Увы, так все и было. Особенная мутация позволяла ему менять природу вещей. Девушка взмолилась чтобы он случайно не пробил и её. Молодой человек неверяще взглянул на её скукожившееся от страха лицо. "Какого?" — подумал он. — Ты совсем в меня не веришь? Но я же обещал, а обещание нужно сдерживать. — Правильнее сказать, ты был должен. И ты свой долг выполнил. Услуга за услугу, — лицо девочки расчертила улыбка. Она протянула руку вперед, пожимая чужую, и Анжело вытянул ее из жуткой дыры, которую кто-то скромно назвал тюремной камерой. Катрин отряхнула брюки, и недавние товарищи разошлись как ни в чем ни бывало.***
Анжело освободил девушку из заключения, и та первым делом направилась в их с Ханнеке комнату, чтобы отыскать его. Кики ожидала, что ее встретит удушающая пустота, однако в каюте ее ожидала не находящая себе места Сэломи. Они обе опешили. Но женщина первой развязала разговор: — Детка,что с тобой произошло? Сэл обхватила девочку за плечи, и она беспомощно прижалась в ответ. Что за безумный день! Они постояли так какое-то время, пока Кики не успокоилась. Впопыхах она честно пересказала сегодняшние события, опустив только некоторые смущающие моменты. Характер Сэломи не был взрывным, но все еще оставался твердым. Однако когда врач услышала историю целиком, она почти оставила в стороне свою профессиональную этику. Она действительно была разгневана! Какими полномочиями не обладал этот надменный ублюдок, это переходит все границы. Сэл было плевать на его статус и поддержку отца. Если обижают ее детей, она это так просто с рук не спустит. Но, к сожалению, от Дайена ничего нельзя было ожидать. Он полностью оправдывал свое прозвище безумца. Наконец, женщина вернула себе способность говорить. Тихо вздохнув, она покачала головой, а затем погладила Катрин по голове: — Больше не пугай меня так. Если в следующий раз что-то случится, ты всегда можешь рассказать мне об этом, — Сэл устало улыбнулась и, отодвинувшись, посмотрела на девочку. — Будь тут. Я найду твоего брата.***
Тем временем Флойд-младший и непревзойденный Адмирал Сопротивления уже заканчивал свое дело и собирался умывать руки. Он знал, что времени мало. Но не думал, что настолько. Дайен не ожидал, что к нему внаглую вломятся в его собственном доме! “Ну и какого $#*@% вам надо!!!” хотел было выкрикнуть мужчина, но запнулся, увидев чертовски знакомое лицо. Если бы кого-то другого попросили Мелруана Маро, в ответ бы прозвучало что-то вроде: немного суровый, но справедливый капитан судна, глубоко уважаемый человек. Но Дайену пришло на ум лишь одно слово. Убийца. Он и сам не раз убивал, однако всех своих жертв считал не более чем мусором, бельмом на глазу, неудавшимися подобиями человека. Флойд-старший был другим. Из-за его отчаянных, ненормальных затей адмирал потерял единственного близкого человека. Он потерял семью. — Сын, — выдавил Капитан. — Что ты здесь устроил? Эта фраза не содержала ни обвинения, ни беспокойства. И голос был совершенно спокойным, словно отец спрашивал у него “как дела?”. Но почему-то Дайен все равно чувствовал направленное на него разочарование. Он видел это в чужих глазах. Внешне Мелруан Маро выглядел так: крупный, высокий мужчина с тяжелым, отстраненным взглядом. Волосы его были чуть более рыжими, чем у сына, длинными, но опять же – короче, и на подбородке виднелась щетина. Одежда его была сочетанием военной формы свободного покрова и более строгим плотным плащом с знаками отличия Сопротивления. Все-таки он был одним из его основателей. Дайен и в страшном сне не мог представить, что вырастет похожим на него, но раз за разом ловил себя на этой мысли. Молодой человек решил предупредить дальнейшие споры и самолично сдался: — Делай как считаешь нужным. Я приму любое наказание.***
В итоге детей забрали. Сэл договорилась с Капитаном Маро, чтобы их отправили на ближайшую планету. Это должно было пойти на пользу всем участникам эксперимента. Теперь они могли перейти ко второй фазе. На следующий день ребята собрали те немногие вещи, которые у них были, – в основном это были книги – и небольшой шаттл доставил их на Сикспитр. Эта планета должна была стать для них новым домом. Сэл отправилась с ними. Прохождение через атмосферу было непростым испытанием и оставило Катрин и Ханнеке в состоянии легкого шока. Впереди их ждало множество приключений. Но то, чего эта парочка не могла ожидать, так это того, что не их одних отпустят в новый мир. Были и другие дети.