Как море объяснило мне истину

Я приземлился на песок, пропуская сквозь уши все те упрёки о переохлаждении, что въелись в подсознание еще в детстве. Сухой, рассыпчатый, такой приятный на ощупь. Можно было на секунду закрыть глаза и представить лето, увидеть вновь всё, что забрал с собой этот год. На губах невольно сверкнула улыбка, однако также быстро сменилась привычным выражением. Капюшон теплого пуховика не пропускал холодный морской ветер, позволяя насладиться природой даже в это время года. Я жадно вдыхал солёный, свежий аромат и выдыхал его с паром изо рта. Ни один приятный запах не мог мне стать более близким, ни один парфюм... Ладно, тут я погорячился. Определённый аромат парфюма еще мог посоревноваться, однако он опоздал. Я уже вытравил его из организма, внушая себе, что это был всего лишь сладко пахнущий яд. Как только похолодало и туристов заметно поубавилось, меня будто потащила сюда какая-то сила. У нас произошел довольно выгодный обмен: я оставил печаль в четырёх стенах, а получил бесконечный горизонт и какие-то новые чувства. Я мог сидеть здесь часами: сначала в ветровке, теперь в пуховике. Я жил этим морем, оно стало моим приятелем и надёжным другом. Оно придавало сил, выслушивало любые мысли, никогда не осуждало. В бьющихся о камни волнах я слышал ответы на свои вопросы, слышал поддержку. Можете посчитать меня сумасшедшим, однако отклик был, хоть и ментальный. Я словно чувствовал это. Дни стали короткими, а солнце вообще превратилось в выдумку из народного творчества. Волны шумели всё громче, возможно надвигался шторм или же их что-то беспокоило. Я старался вникнуть в это – в их заботы, отбрасывая свои; отбрасывая всё, что держало меня в реальном мире. Согласитесь, что размышлять о погоде гораздо приятнее, нежели о проблемах в семье, сессии или об определённом человеке... Очки вновь запотели, а протереть их не было возможности из-за прилипших песчинок к пальцам. Не стоило в него зарываться, возможно. Правда я уже привык смотреть на мутное изображение, нарочно не замечая полноты картины. Я снял очки, стараясь не повредить. Это была уже третья пара за год, поэтому не очень-то хотелось вновь сломать оправу, а потом самому себе жаловаться, что она такая дорогая из-за необычной формы. Раньше я меньше переживал на этот счет, пользуясь отличным помощником – суперклеем, но в какой-то момент что-то внутри щёлкнуло. Я решил, что эстетика стоит своих денег. Моя "обожаемая" близорукость, что передалась по наследству, как и еще несколько генетических "подарков", в этот раз не мешала. Так что, к сожалению или к счастью, морю удалось избежать выслушивания моих чертыханий на судьбу. Сегодня недостаток позволял мне чувствовать себя особенным. Туман выглядел еще гуще, пряча в себе линию горизонта и крохотные силуэты чаек, которые беспокойно садились на воду, выглядывая там обед. Где-то тут должна была быть несмешная шутка про оттенки серого, но, так как юмор сегодня во мне не играл, хотел бы сказать, что небо действительно переливалось только этим цветом. Схожие с ним же облака, даже скорее тучи, по логике должны были ухудшать общую картину, но внезапно во мне проснулся удивительный оптимизм (может просто не заметил, как заболел и температура ударила по голове?). Я стал видеть в этом гораздо большую красоту, чем обычно. Мне казалось, что я стал видеть отражение своей души, и оно не было мне противно (удивительно, правда?). Но больше всего меня манила осенившая голову мысль, что ведь тучи когда-то разойдутся, и холод пройдет, и вновь зазвучат радостные голоса детей, что строят замки на берегу. И я смогу строить эти замки опять, улыбаться от лучей солнца, стараясь на него не смотреть, погрузиться в море с головой. И не важно, что я уже не помнил, когда подобное случалось в последний раз. Важна сама мысль – она тешила сознание. Только стекла в солнцезащитных очках придётся сменить: в прошлый раз я допустил ошибку, покупая их в розовым оттенке, а ведь всего-то нужно было брать с диоптриями. Быть может, если бы зрение тогда не подвело меня и не дофантазировало из-за этого лишнего, то сейчас не было бы так больно. Ветер разбрасывал по берегу пену, развлекая себя (слышали что-то про ветреный пинг-понг?). Не раз мою голову посещали сомнения о том, нет ли в этой пене какой-нибудь русалки, что отчаянно в неё превратилась по той же причине, что и я (фигурально). Я задумался, что ведь море с периодичностью наблюдает за одними и теми же событиями вечно. За хмурыми днями, снегом, тем же ветром, что тревожит его покой. А потом отпускает, встречает весну, пропускает через себя лучи. Чуть позже наступает лето: оно обнимает людей, что бегут наперегонки с надувными кругами и матрасами; радуется вместе с ними, но продолжает сохранять спокойствие. Но у него нет выбора. Оно не может встать и уйти, не может отказаться от чего-то, не может сбежать, чтобы остаться наедине со своими мыслями, с собой. У него нет своего "моря", как у меня сейчас. Оно не может, а я могу. Мои возможности безграничны, а я их обесцениваю. Для него каждый год проходит одинаково: оно всегда переживает холода и только тогда встречается с теплом. А мне терпеть это не обязательно, не обязательно и ждать перемен – я могу творить их сам. Тепло – это не только солнце, на которое я смотрел через очки и расстраивался, когда его скрывали тучи. Это и костёр, огонь в котором я могу регулировать самостоятельно. Костёр, который отдаёт тебе ровно столько тепла, сколько ты для этого прикладываешь усилий. Да, какие-то вещи мы не можем поменять, но не всегда же нужно держаться только за них, верно? Море уже знает мою историю, и более благодарного слушателя мне не встречалось, поэтому грузить этим я вас точно не буду. Однако в двух словах всё-же поведаю, что главной причиной моей серости стала утрата солнца. Оно светило, делало меня счастливым, но я не смел смотреть на него через диоптрии. Я старался делать вид, что так и должно быть. Боялся спугнуть, но его всё равно скрыли тучи. В тот момент жизнь будто утратила смысл. Но сейчас я обрел его снова. Не веря своим глазам (еще бы, с моим-то зрением), в метрах десяти я заметил девушку. Прямо у воды. Она смело касалась ледяной поверхности, пытаясь не намочить обувь. Я не мог с такого расстояния разглядеть её глаза, но я чувствовал знакомую печаль. Неспокойный друг нашептал мне это, а еще то, что она точно также делилась с ним секретами (какими именно я не знал, ведь на то они и секреты). Руки высохли, я протёр мягким рукавом стекло и взглянул по-новому. Догадки оказались явью. В ярких голубых глазах отражались волны, длинные пшеничные волосы снова запутывал ветер, а алые губы напоминали пламя. Я не верил, что кто-то может затмить солнце, а ведь так и случилось. Она точно была чем-то на ровне с этим морем, этим воздухом, этой природой. Я впервые по-настоящему отпустил всё, что меня тревожило, и даже простил. Мне не хотелось ничего, кроме как утонуть, раствориться в шуме волн, чтобы услышать то, что она говорила. Для меня любовь с первого взгляда всегда звучала, как чепуха, навеянная литературой. И правда ведь – какой еще первый взгляд, если есть первое чувство? Чувство тепла, которого мне так не хватало, а не просто его видимость. Она повернулась ко мне всем телом, будто чувствуя на себе пронзительный взгляд. Неожиданно выражение её грустных очей сменила улыбка. Я будто ребенок, что в переходном возрасте хочет быть как все, сделал также в ответ. А далее мною руководствовался туман и чары морского друга. Казалось, что он не сдержался и поведал мои секреты ей. Мы одновременно подошли друг к другу, наш диалог завязался из ничего. Позже оказалось, что мы оба когда-то утратили солнце, оба искали здесь утешение. С чужим (?) человеком я поделился самым дорогим, что у меня осталось: я рассказал о том, что слышал от волн. Я выжидал с опаской, уже готовился получить в ответ привычное: "Нужно думать проще, оставь уже в покое свои нудные размышления из школьных сочинений". Но она поняла меня. Она говорила о схожем, будто мы были знакомы вечность. И она тоже слышала море: не вела монолог, не делала вид, что слышит отклик, а по правде. Я чувствовал, что это искренне, и я видел по глазам. Я наконец-то перестал испытывать холод, что дрожью пробирал до костей и мучил меня с лета, хотя я и находился под солнцем. Она не была той небесной звездой, чей отклик непредсказуем и так непостоянен. Не была той, что отдавала свет, но так редко грела. Чувство само появилось в моей груди в ответ на её. И она не стала новым морем: я не тонул, да и она в нём не утонула. Казалось, что мы просто плывём, плывём вместе, словно всегда так было. Если раньше мне казалось, что от нас ничего не зависит, то сейчас будто прозрел: в жизни всегда есть выбор.