— ну что, ребята! а теперь ваша любимая. права на которую принадлежат, правда, другому человеку, но я договорился, расслабьтесь и готовьтесь подпевать!
зал в ожидании замирает. только точечно в толпе слышны резкие вдохи и смешки. антон смотрит на любовь своей жизни в первом ряду и улыбается.
в самое сердце.
парень открывает глаза. естественно, сон. конечно же. как он хоть на мгновение мог в этом усомниться? антон проворачивает в голове остатки воспоминаний и загадкой остаётся только одно. лицо той персоны, на которую антон так смотрел. которая так смотрела на него. в которой столько любви, гордости и трепета помещается. он не видел, но чувствовал как наяву эту поддержку, это тепло, которые как узором на лице сквозили.
пройдет ещё мгновение и антон поймет, что проснулся не просто так. будильников он не заводил уже миллион, кажется, лет, соседи и коллеги давно оставили попытки до него достучаться, но какой-то громкий звук он точно слышал.
противная трель барабанных перепонок в прихожей повторяется. всё-таки, в дверь. подниматься не хочется совсем, идти такой долгий и утомительный путь тем более, но наглец намеренно не убирает пальцев со звонка и приходится подняться. замок, щелчок и за дверью. пусто? только по лестнице кто-то очень быстро спускается и коробка под ногами. антон такого юмора не признаёт, надеется только, что там не котята, которых потом надо куда-нибудь сбагрить и не флешка с его древними записями.
открывать её желания никакого, так что шастун практически кидает свою картонную ношу на пол прихожей и уходит спать дальше. время за девять, когда бока уже сточены от постоянных переворачиваний, проклятия, которыми антон кидался в незнакомца вместо подсчёта пушистых овечек, закончились, а сна всё ещё ни в одном. «но на безрыбье и коробка интересна» — думает парень и всё-таки решается на распаковку.
внутри — что-то милее котят, хоть и не такое занимательное. дурацкий полосатый плед, шоколадное печенье, какао, зефир — всё, как в дешёвой мыльной опере, только слащавой записки не хватает.
ах да, вот же она.
из аккуратного короткого текста парень узнаёт, что когда-то в совсем давние времена он помог кому-то, кому это было очень нужно и этот кто-то теперь хочет его отблагодарить. то есть, ничего он не узнал. пытаясь вспомнить, кто бы это мог быть, шастун находит себя закутанным в тёплый дурацкий полосатый плед, грызущим своё любимое печенье, предварительно обмакнув его в горячее какао с зефиром. чертова мелодрама. в целом, быть её главным героем не так уж и плохо.
антон просыпается ровно за минуту до звонка в дверь. его режиму теперь лучшие швейцарские часы могут позавидовать. уже почти две недели каждого утра ровно в восемь первый звонок в дверь, ровно в восемь ноль пять он на кухне разбирает коробку.
сегодня на повестке дня радиоуправляемая bmw x5 которая уже в восемь тридцать исколесила просторную квартиру и застряла в пушистом коврике гостиной. восемь сорок и антон принимается за записку.
он уже знает — парень старше него, благодаря шастуну получил место в какой-то классной компании, где поднялся до руководства и смог заработать другу на операцию, что оказалось очень вовремя, потому что это был последний шанс и тот мог насовсем потерять зрение, да и очки ему хоть и шли, неудобства доставляли колоссальные. мужчина теперь вообще припеваючи живёт. к антону питает только светлые эмоции, но если тот захочет, может оставить что-нибудь у двери квартиры — хоть пустую бумажку, хоть игрушку, хоть ту же коробку. это будет значить, что антону надоело или он больше ни коробок, ни записок получать не хочет.
эти слова за ненадобностью шастун быстро из головы выкидывает.
следующим утром антон решает стать на шаг впереди собеседника и ставит будильник на без пятнадцать восемь. без пяти он уже у двери.
на часах ровно восемь, а звонка всё нет. восемь ноль одна, две, три, пять, пятнадцать.
становится понятно, что надоело уже не антону.
парень ложится обратно в кровать и морально готовится снова проводить всё своё время здесь. как раньше, до появления этого чертового мистера икс.,
но вдруг с ним что-то случилось? что, если его машина сбила? если его с работы уволили и ему теперь приходится выкручиваться? если он заболел или в больницу попал?
еслиеслиеслиесли. бегущей строкой по всему телу, самым ужасающим слайд-шоу в голове.
антон не знает, сколько времени так пролежал, то в попытках успокоиться, то самого себя ещё сильнее пугая. противный звонок поток мыслей останавливает.
неужели пришёл?
снова замок, щелчок открывающейся двери и… почтальонша?
стальной голос произносит что-то вроде «вам письмо, вот здесь распишитесь.» антон вполуха слушает, чертит что-то на бумажке и, всё так же молча, закрывает дверь, на ходу открывая конверт.
«дорогой антон. надеюсь, ты простишь меня за то, что сегодня я не смог прийти и оставил тебя без своей чудо-коробки. так вышло, что, по пути к твоему дому, большая и очень забавная чашка, которая была в этой чудо-коробке, разбилась. точнее, я её раздавил, когда падал на льду, но разбилась она по своей воле. ужасно своенравная чашка оказалась. чтобы хоть как-то загладить свою вину, могу предложить тебе небольшое общение по телефону с моей скромной персоной. ни в коем случае не принуждаю и не тороплю, но если почувствуешь, что готов, номер на обратной стороне.
твой вечный должник.»
у антона голова кругом идёт, глядишь, отвалится сейчас и упадёт, а тело так и останется стоять неподвижно. он уже не помнит, когда последний раз вслух говорил, с тех пор, как всё потерял.
в голове снова всплывают счастливые моменты на сцене. здесь он чувствует себя собой, здесь он выкладывает открытой книгой все свои эмоции, все чувства, энергию. здесь же он эту энергию получает в ответ. ему нарекали потрясающее будущее, его творчество уже называли бессмертным. он плавает в своей любви к поклонникам, в любви поклонников к себе и готов поклясться, что в этом океане он самая приспособленная рыба.
но картинка сменяется другой. последние два месяца перед его уходом, те бесконечные усиленные репетиции, кровать только раз в двое, а иногда и трое суток, расстроенная девушка.
— антон, я не могу так больше. я устала. да, кот, которого ты принёс к нам, прекрасный и очень ласковый, но мне бы хотелось видеть дома и тебя тоже, пойми.
антон тогда рассердился очень.
— да как ты не понимаешь? это. это вся моя жизнь, ты должна понять! тем более на носу такое важное выступление, я его перед десятками людей вымаливал, мне нужно работать!
потом были крики в два часа ночи, так, что соседи уже устали по батареям долбиться, хлопки дверью, внеплановый сбор чемоданов под тихие всхлипы, очередная бессонная ночь.
с утра на репетиции антон не издаст ни одной ноты заученной до дыр, так горячо любимой песни. как будто забыл, что это значит — петь. перерыв на пятнадцать минут, час, выходной не по графику, маленький отпуск.
антон переворачивается на кровати, желая стереть те события из каждой клетки тела. если бы можно было, как «вечном сиянии чистого разума» просто удалить воспоминание о чем-то, он уже давно бы это сделал., но реальность больно бьёт по щекам, оставляя мокрые красные дорожки под глазами. он не хочет всё это повторять., но ведь один звонок ни к чему не обязывает, да?
пройдет несколько часов перед тем, как шастун наберёт номер и позвонит. за одно мгновение передумает тысячи раз, но не сбросит. пройдет несколько часов перед тем, как мягкий голос произнесёт «ну здравствуй, антош.»
в этом разговоре парень ни слова не скажет. будет чувствовать себя глупцом по началу, но арсений, как представится потом мужчина, будто бы читая мысли, его успокоит, расскажет про свой день и про взгляд водителя того автомобиля, на который арс только с божьей помощью, наверное, не упал. антон улыбнётся, но арс об этом не узнает.
только в конце мужчина услышит хриплое, только отдалённо напоминающее человеческую речь и едва слышное «спасибо.» арс улыбнётся, но антон об этом не узнает.
события следующих недель разворачиваются так быстро, что кажется, летят быстрее самого шастуна. вечерние разговоры становятся привычными, антон понемногу учится говорить и теперь делает это совершенно свободно. они болтают о детстве и первой влюблённости, о новейших научных исследованиях и старых глупых анекдотах, с удивлением замолкают, когда замечают совпадения во взглядах на мир. только одну тему они не развивают и антону нравится, что арсению не приходится объяснять. он понимает и без того.
— слушай, а мы.. хотя ладно, не бери в голову.
— в чём дело, антош?
— я думал пригласить тебя к себе на чай, но подумал, ты работаешь, наверное, много, и без меня устаешь.
— я могу приехать завтра в полдень, как тебе? дай знать, если передумаешь.
арсений сначала приезжает, а потом и переезжает к антону. произносить словами, что они испытывают друг к другу, кажется бессмысленным. всё на поверхности, видно и так. и для антона, и для арсения это большой моральный шаг вперёд. они со всем справятся, только дайте им время.
арсений сидит в первом ряду огромного, кажущегося бесконечным, зала. за его спиной толпа в несколько тысяч людей, они стекались сюда из разных городов и регионов, кто-то в одиночку, кто-то с семьями или подругами. они все здесь ради этого момента.
антон выходит на сцену. его глаза горят ярче этих многочисленных софитов, что направлены на него, ярче всех фонарей в этом городе, ярче самой яркой звезды на небе.
— ну что, ребята! теперь ваша любимая! права на которую принадлежат, правда, другому человеку, но я договорился, расслабьтесь и готовьтесь подпевать!
антон переводит на него взгляд и арса пробивает дрожь. он горд, он так горд за свою любовь, они всё пережили, всё смогли, теперь им остаётся только наслаждаться этими моментами. вместе.
арсений открывает глаза и слегка морщится от яркого света. шторы распахнуты, значит антон уже проснулся. откуда-то из глубины квартиры доносится запах печёных яблок в карамели и что-то ещё. что-то едва слышное, но чего он так долго ждал. что-то, во что он верил за них двоих. что-то, с чем нельзя было торопить и это время оправдывало томительное ожидание.
арсений заходит в кухню и застаёт антона в каплях карамели на одежде и всей кухне, колдующего над очередным яблоком. он в большой серой футболке, забавных шортах и массивных черных наушниках, двигается в такт музыке и совершенно не замечает пристроившегося у дверного косяка арса.
в самое сердце
на поражение
что же ты медлишь
с этой мишенью
арс не выдерживает и со спины обнимает шастуна.
— ты смог, антош, ты смог, слышишь, ты такой молодец!
антон снимает наушники и улыбается
— не я, арс. мы смогли.
