И Солнце встаёт над руинами...

Ты говоришь, а ветер стонет в деревьях, И шар земной из-под ног уплывает. Наверное, пройдёт какое-то время Прежде, чем я всё осознаю.

Возможно, так просто бывает… Ночь, день и снова ночь. Маленький танец длиною в жизнь. Главное не останавливаться и не смотреть на небо, темное и предрассветное. Главное не видеть, что звезды давно погасли. А ведь когда-то она любила. Дождь, смех, аромат пряных трав и его… И когда-то она мечтала, и сердце билось быстрей от радости, азарта и влюбленности. Не от горечи, не от ненависти. И звезды были такими яркими и близкими. Теперь ничего не осталось. И мысли, прежде такие ясные, теперь разбиты в крайности. И шелковые одеяния больше не придают уверенности, а тяжким грузом давят на плечи, не позволяют свободно вздохнуть. - Я отправляюсь к королю, - женщина озвучила свою мысль раньше, чем успела додумать ее до конца. - Ваше величество, это не самое лучшее решение, - голос придворной дамы Хан звучал тихо, но не робко. После многих лет службы она имела право возразить королеве, по крайней мере, один на один. – Вы ведь уже заручились поддержкой Чо Мальсэна, разве не стоит подождать известий? Смех Вонгён, королевы Чосона, такой громкий в ночной тишине и неуместный в сложившейся ситуации, заставил даму Хан поразиться. Нет, есть вещи к которым просто невозможно привыкнуть. - Разве ты не понимаешь? У меня нет времени ждать! Нет сил отдыхать в то время, когда мои братья в тюрьме подобно каким-то преступникам! На подобное не отвечают, лишь почтительно кланяются. Спорят лишь с теми, кто может услышать. От остальных отворачиваются или беспрекословно следуют за ними. Банвон знал, что этого разговора не избежать. Знал с того самого момента, когда Чо Мальсэн предложил, аккуратно и ненавязчиво, заменить смертную казнь на ссылку с конфискацией имущества. Впрочем, нет, знал с самого начала, когда принял решение арестовать братьев Мин. Возможно, так просто нужно… День, ночь и снова день. Вечная битва без победивших и проигравших. Главное не останавливаться и не смотреть на небо, предрассветное и алое, словно обагренное кровью. Главное не забывать ради чего все было. Лишь несколько минут, чтобы облокотившись о подушки и прикрыв глаза, подумать. Лишь несколько минут, чтобы отбросить последние сомнения. Королева вошла в покои быстро и решительно, настроенная на борьбу. Слуги, получившие заранее приказ, её не задерживали. Это было хорошим знаком. Наверно. Вонгён заняла место за собаном – небольшим столиком в форме подноса – напротив мужа и отбросив всякие сомнения перешла в наступление. - Вы не посмеете, - слова давались сложно. – Вы заблуждаетесь, если полагаете, что можете сделать меня своим врагом и остаться в безопасности. Банвон слушал свою супругу задумчиво, еле сдерживая грустную улыбку. Она даже сейчас оставалась верной себе. Король ожидал всего: слёз, отчаянья, злости и надежды. Но сидящая перед ним женщина была холодна и сдержана. Или изо всех сил старалась такой выглядеть. - Если вы, моя дорогая королева, хотели спасти своих братьев, то избрали не самый лучший способ, – Банвон замолчал и сразу же продолжил, - Торг здесь не уместен. Холодный, замерший в одной позе, подобно хищнику, он мог напугать кого-угодно, только не свою жену. Слишком много лет, слишком много правды связывало их. - В самом деле? - Королева приподняла крышку чашки и пригубила терпкий чай из полыни. Как странно, он все еще помнит. - Ведь это неплохой вариант для вас. Разве вы не хотите еще больше укрепить свою власть? Разве это не то, чего вы добиваетесь? Не мне вам напоминать, что деньги в этом вопросе могут играть не менее важную роль, чем сила, опирающаяся на меч. Огромное усилие воли помогало Вонгён сохранять ровный голос. Чем спокойней выглядел ее муж, тем быстрее раздражение, злость и что-то тщетно отгоняемое словно яд разливалось по крови. Продолжать становилось всё труднее. - Торг? Называйте как вам угодно, но это не меняет суть. У вас есть цель, а предлагаю другой не менее действенный способ её достижения. Каждый получит то, в чём нуждается. Ну, а если вы считаете, что мои братья провинились перед вами, их всегда можно отправить в ссылку, разумеется. - Если я считаю? Провинились? Интересное определение для того, что они совершили, - как бы между прочим заметил Банвон, а затем жестко продолжил. – Из ссылки всегда можно вернуться. - А тебя это не устраивает? Ты не успокоишься до тех пор, пока не убьешь тех, с кем на крови поклялся быть братьями? Зачем, когда есть другие способы? Зачем? Показательное самообладание королевы разлеталось на осколки, словно разбитое зеркало. Банвон видел, что совсем немного и у жены начнется истерика. Переживания в сочетании с гневом способны любого лишить хладнокровия. Но король лишь продолжал смотреть равнодушно. Он больше не чувствовал боль своей когда-то любимой супруги. - Ты не человек, чудовище, палач, - слова лились бездумно, а голос то срывался в крик, то опускался до быстрого шепота. Король больше не чувствовал боль. Не чувствовал, но почему-то резко поднялся. Одним движением отбросив чайный столик, оказался слишком близко к жене и схватил её за плечи. - Чудовище!? Никогда не отрицал! Но ты? Ты хотя бы слышала себя? - Сильные руки причиняли боль, но это было не важно. – Провинились?! Да они пытались убить нашего сына! Невыносимо. Невозможно. Дышать, чувствовать, понимать, что этот монстр прав. - Нет, нет, нет! Ты лжешь! - Королева попыталась вырваться из хватки мужа, но так и не смогла. - Они воспитывали Ли Чже, они никогда бы не навредили его брату, не поступили бы так со мной. Они всё и всегда делали только ради семьи. Хватит, прекрати искать оправдания для своей жадности и жестокости. Король отпустил Вонгён, но лишь на секунду, а в следующую крепче прижал к себе одной рукой, другой гладя по спине. Так гладят кошек, успокаивают детей, утешают женщин, которых больше не любят. О которых думают, что больше не любят. - Дагён, прошу тебя, не нужно … Просьба мужа не удивляет и не возмущает. Лишь вызывает чувство досады на саму себя. Матушка бы не одобрила поведение дочери, да и отец тоже, пусть и совсем по другим причинам. В последние дни Мин Чже все чаще пытался образумить девушку, которая действовала все более рискованно. И если раньше она всегда в приоритет ставила интересы клана, то теперь, осознанно или нет, интересы супруга. Но Дагён лишь смеялась в ответ, убеждая, что все под контролем. И Мин Чже всеми силами хотел верить, но не мог. Как и не мог защитить дочь от ошибок. А Дагён, понимая мысли и чувства своего отца и наставника, в первые не могла рассказать ему правду и что-то объяснить. Лишь продолжала изображать уверенность, которая была на лице, но не на сердце. Но убеждая других, как убедить себя? Вот и сейчас, слушая мужа, Дагён понимала всю опасность его рассуждений. Да, он мыслил верно, да, это было необходимо, но риск был слишком высок. Настолько, что мог перечеркнуть всю пользу. У нее было что сказать, чем возразить. Но она не могла, а если быть до конца честным, то попросту не хотела. Вместо этого предпочитала продумывать варианты наиболее безопасного выполнения плана. Однако на это нужно было время и тишина. И отсутствие так странно действующего на нее мужа. - Я услышала достаточно, - Дагён слегка склоняет голову, чтобы не пересекаться взглядом с опешившим супругом. - Сейчас мне нужно заняться другим делом, позже я дам ответ. Резко встав, девушка попыталась быстро покинуть комнату. Её поведение выходило за рамки приличий, но она могла позволить это. Но не успела сделать и несколько шагов, как её остановил громкий смех. - И почему я раньше не замечал насколько ты красива? Неуместная фраза рассердила Дагён. А шутливый тон заставил ощутить досаду и совершенно странную боль. Но не успела девушка что-либо ответить, как муж закружил её по комнате, подхватив на руки. Да что он себе позволяет? Ли Банвон - самоуверенный мальчишка, её муж, её соратник, её наваждение. Как-то слишком легко и естественно он перестал быть просто частью выгодной сделки, а стал кем-то большим, значимым, нужным... Но самое главное и самое страшное то, что он всегда был предельно честен с ней. И это коварное и жесткое "но" заставляло изо всех сил прятать свои чувства. Ведь чувства без взаимности становились слабостью. А слабость непозволительная роскошь для той, кто мечтает стать королевой. И ей казалось, что это не важно, она справиться, обязательно со временем справится. Главное, что он все равно в ней нуждался. Пускай лишь как в помощнице, советчице, но этого было достаточно, чтобы гордо расправлять плечи и не обращать внимание на его холодность. До определенного момента было достаточно. До того самого, когда врач сообщил, что слышит два пульса. Когда вспышка веселья стихла, муж посмотрел на жену задумчиво. И было что-то в его взгляде неправильное, дающее надежду, заставляющее прыгнуть с обрыва. Осмелев девушка взяла руку Банвона, медленно приблизила к своим губам и поцеловала, после чего бережно прижала к своему животу. Она надеялась, что не придётся ничего говорить, что он и так все поймет и снова закружит в объятиях. Но Банвон молчал, не убирал руку, но становился все мрачнее. Дагён стало неуютно. Она не хотела так рано сообщать ему, но момент показался таким подходящим. Показалось, что известие о том, что у них появится маленькое продолжение, должно было сплотить их. Неужели она ошиблась? Приняла пустую вспышку за что-то большее, а на деле ребенок от нелюбимой женщины ничего не значил. Банвон заговорил как-то внезапно, даже для внимательно ждущей Дагён. Быстро и жадно, словно боялся не произнести то, о чём думал долгое время. - Дагён, прошу тебя, не нужно. Не нужно питать ложные надежды и дарить их мне. Ты просто не понимаешь, а когда поймешь, то отвернешься так же, как и остальные. Знаешь, а ведь они боятся меня. Эти закаленные жизнью люди боятся меня. Отец, учитель... Может и нет, не так. Опасаются, да так вернее. Испытывают и опасаются. Дагён впервые видела мужа таким. Он был похож на безумца, но почему-то именно сейчас он был не просто рядом, он был близко, он был вместе с ней. - Все потому, что они понимают. Они видят то, что я пока лишь смутно ощущаю, но уже не могу отпустить. Жадность, амбиции, страсть, жестокость, цель, мечта. Я не знаю название этого чувства, оно просто есть и точка. Взгляд темных глаз выражал лишь одно желание. Напугать, как можно сильней напугать эту глупую девчонку, его жену. Чтобы выкинула из головы эту нелепую любовь, чтобы поняла кто он на самом деле. А она в ответ засмеялась, искренне и звонко. - Между необходимостью и жестокостью практически нет грани, такова жизнь. Бояться лишь того, чему не доверяют. - Своим нежным голосом Дагён уничтожала последние границы, которые Банвон пытался создать. – Меня не волнует насколько твои руки будут выпачканы кровью. Меня не волнует даже, если однажды тебе придётся приставить клинок к моей шее. Я не отвернусь от тебя. Никогда. Всегда буду на твоей стороне, только не отпускай меня. - Ты же знаешь, что не отпущу, не смогу, - и чуть тише добавил, - даже если ты сама этого захочешь. Банвон чувствовал, что однажды сломает эту жизнь, так доверчиво подарившую ему себя. Но сейчас, вновь закружив хрупкую красавицу, мечтал, чтобы день, когда она его возненавидит наступил как можно позже. *** - Не нужно питать ложные надежды. Банвон отошел от жены, уверенным шагом покидая покои. Это все, что он мог сейчас для неё сделать. Королева обессилено опустилась на пол. Есть то, что невозможно простить. И она не простит. Как всегда не сможет простить саму себя. А ему однажды отомстит, обязательно отомстит. Тогда, когда сможет его возненавидеть. Возможно, это просто нужно принять… И тогда после ночи обязательно наступит день. Чем больше слёз, тем горизонт всё светлее. А небо… всё ближе.