Виталик

Познакомились мы в первом классе. Как вспоминаю, вздрагиваю. Каким же наивным я тогда был. Доходяга, каких свет не видывал, подсел ко мне за парту: - Привет, меня Виталик зовут. Пацан мне не понравился - волосы грязные, джинсы и облезлая футболка, вместо положенной рубашки и брюк. Но альтернативой был вонючий толстяк, хищно смотревший в мою сторону, заметивший пачку с конфетами в приоткрытом портфеле. - Максим, - натянуто улыбаясь, ответил я. Нескладный Виталька улыбнулся. Так все и началось. *** - Почему? Зачем они делают это? - Стыд и обида почти осязались в словах моего соседа по парте. Мы были в пятом классе, и одноклассники написали на листочке " я - бомж" и незаметно приклеили к спине мальчишки. О том, что у него неблагополучная семья я знал давно. Что отец, выпивавший ранее, но все же приносивший в дом хоть какие-то деньги, скончался. Что, мать тяжело работала уборщицей и охранником на небольшом частном предприятии. Что дом у них старенький, отопление на печи, и что худой и нескладный он не оттого что мало ест, а от того как его тяготит тот факт, что ему даже одеть нечего, и как, временами, стыдно что мать - всего лишь уборщица. Хоть он не признает этого никогда. Также, я прекрасно видел, когда приклеили злополучный листок. Но, я ничего не сказал. Виталик относился ко мне с такой дружеской непосредственностью и искренностью, что тошно становилось. Я знал, о том, кто стоит за всеми жестокими шутками. Но, ничего не делал, чтобы защитить его. Зачем мне проблемы? У меня отец владелец магазина, и общаюсь я с ним исключительно из вредности. Когда придет время я, с легкостью пошлю его на все три стороны. А пока... пока, я сдираю бумажку, и небрежно бросаю: - Не парься, перебесятся и успокоятся. - Но, это же подло... - слабо протестовал приятель. - Ой, хватит тут сопли жевать! Вместо того, чтобы жалеть себя - дал бы сдачи. Он странно посмотрел на меня и пошел навстречу Гоше. Высокому полному парню - главному задире класса, который и был инициатором шуточек. - Немедленно извинись! - в синих глазах больше испуга, нежели ярости. Все же для Гоши он как комар для меня. - Ты что совсем страх потерял, оборванец? - парень противно заржал. Виталик пнул его в коленку и Гоша мерзко заскулил. - Ах, ты ж маленькое дерьмо, - ударил кулаком по лицу Виталика, потом под дых. Когда он принялся колотить его, я побежал и позвал классного руководителя. Вера Сергеевна быстро расцепила мальчишек. Итог: Гошу исключили. Виталик в реанимации вот уже вторую неделю. Денег у его матери немного, и она и так "залезла в долги", но оплатить все лечение не смогла. Я попросил отца помочь. Наплел какую - то чушь про то, что мы лучшие друзья. Он дал деньги в долг. Даже не под проценты. А я, тогда впервые, с непонятной мне ребенку злорадностью подумал, о том, как же греет мысль, что Виталик будет мне чем-то обязан. *** В седьмом классе Виталик впервые влюбился. Глупо и безнадежно. И что самое ужасное не в признанную красавицу Лиду, а в скромную, милую Катеньку. Меня бесила эта мысль. Как мог он думать о не? Он же нищий оборванец не достойный ее. После того случая в пятом классе мы почти не общались. Я не приходил к нему в больницу, когда он очнулся. И так и не сказал что мой отец оплатил четверть его лечения. Он же в свою очередь, перестал подсаживаться ко мне на уроках. Сидел на последней парте и тоскливо пялился на спину Кати не решаясь к не подойти и хотя бы начать разговор. Дружить с ним никто не хотел, что неудивительно – бедный, тихий мальчик, каким он стал после той драки мало кого интересовал. Я завел себе новых друзей, и проводил все свободное время с ними. Но, про то, что он мне должен помнил все с то же ясностью, что и прежде. Поэтому, однажды, подошел к Кате и тепло, улыбаясь, позвал ее в кино. Взгляд Витальки жег мне спину, и это было приятно. - М-м-м… на « Хижину в лесу», значит? - Да, Серега с Мишкой ходили – сказали уматовый. - Ну, раз они так сказали, то пойдем. А когда? – девочка скромно улыбнулась. - Завтра вечером на 5, идет? - Да, конечно, - и вернулась к чтению параграфа по истории, но слегка покрасневшие щеки выдали ее интерес. Вот бы не подумал, что такая заучка как она, а все туда же. Повернувшись к мальчишке, я понял, что задел его. Причем задел ощутимо. Наглядно показал то, чего он пока не может предложить, и как сильно проигрывает мне с его скромностью и неуверенностью. Кино было неплохим, в меру жутким, в меру непредсказуемым. Катина ладошка приятно покоилась в моей руке. Вот уж не подумал бы, что пригласить девочку в кино так просто. Никто из одноклассников еще не решался на подобное, и, то, что в этом я первый, как и во всем остальном несказанно радовало. Проводив ее домой и даже чмокнув в щечку, я почувствовал себя невероятно взрослым. Но, встретив Виталика возле моего дома, ощущение превосходства стало еще слаще. Его взгляд был тяжелым и угнетающим. Не ожидал этого от застенчивого, прежде искреннего пацаненка. - Зачем тебе это? - Что «это»? – Я неприятно усмехнулся. - Почему ты пытаешься выставить меня неудачником? - Почему же пытаюсь – ты есть неудачник. Он даже драться нормально не умел. Налетел на меня и стал отчаянно колотить кулачками по груди, но силы в его ударе было явно маловато. Я абсолютно счастливо смеялся, глядя на его серьезное, обиженное лицо. А потом и вовсе добил: - Интересно же ты благодаришь за то, что мой отец дал деньги на твое лечение два года назад. Он отшатнулся и перестал лупить меня как боксерскую грушу. - Я.… Отстань от меня, пожалуйста. - С чего бы это? Что хочу, то и делаю. - Како же ты кретин! – Проговорил он устало. – Сам же подбил меня подойти к Грише, теперь приглашаешь Катю, зная, что я ее,… что она мне. - Нравится? Он молча развернулся и ушел, а я ощутил, что вечер таки удался. *** К концу десятого класса Виталька вымахал из нескладного хлюпика в, - как бы ни стыдно мне это признавать, - привлекательного парня. Высокий стройный, немного худощав, но в целом неплох. А глаза… синие. Глубоки цвет страдания, которое я ему обеспечил, встречаясь с Катей два года. Страшно подумать, но все это время мне нравилось видеть, как он все больше отдаляется от остальных парне и девчонок. Как тоскливо провожает взглядом меня и Катю, когда мы шли домой, держась за руки или целуясь. Он ведь хотел уйти со школы в девятом классе. Но, я попросил директора отказать, отговорить, ссылаясь на дружбу и то, что беспокоюсь о его будущем. И она убедила его. Странная моя одержимость мальчишкой набирала с каждым годом обороты и становилась все более пугающей. Я понимал это, но ничего не мог с собой поделать. Мне казалось, я должен показать ему, где его место в это жизни. У моих ног. Раздавить, унизить морально – я испытывал извращенное удовольствие. И когда обсуждал с Катей наш первый раз, шепотом, но слышно, нарочно сев поближе к нему и перегородив дорогу. На самом деле вспоминать особо нечего – было неловко поспешно, и удовольствия ни я, ни она не получили. Собственно говоря, мы и встречались та после этого недолго – около месяца не больше. Отношения исчерпали себя, еще в тот момент как я увидел абсолютно пустой взгляд парня, когда он понял что все – я отобрал у него то, чего он так желал, но не заслуживал. Когда мы поехали на практику за город, собирать томаты, я специально выбрал себе место в комнате поближе к нему. И, однажды, когда я притворялся крепко спящим – меня разбудил Виталька, легонько тронув за плечо. Я последовал за ним, и мы оказались возле крупной яблони. Я чувствовал его волнение, каждой клеточкой. И предвкушал нашу беседу. - Оставь меня в покое, - мягко, но уверенно сказал он. – Ты ненавистен мне. Я чувствую такое отвращение пополам с яростью, когда вижу тебя, что порой жить не хочется. По окончании практики я уйду со школы и надеюсь, никогда тебя больше не встречать. Меня замутило. Теплый ветер, прекрасное звездное небо и… такие слова. Стало страшно, и невыносимо сладко почему – то. Почему я узнал позже, а сейчас, я только ощутил как в ладонь что-то положили. Оказалось, старая зажигалка – дешевая, но прикольная. Я подарил ее Витальке когда нам было 9. Безделушка очень ему понравилась, а я жадностью никогда не отличался. Он до сих пор ее хранил? Чтобы вот так отдать мне… Как пафосно и бесполезно – все равно я не отступлюсь пока не увижу тебя полностью сломленным. В университет мы попали один и тот же, правда на разные факультеты. Зная, где он хотел бы учиться, я организовал все так, что сам того не зная Виталик поступил именно туда, где я хотел. Он думал, что это его свободный выбор и что ему невероятно повезло, но на самом деле я просто не мог представить себе, что он будет далеко и я не смогу его контролировать. *** Первое столкновение произошло на втором курсе. Я всего лишь подсел к нему за столик в столовке. Заказывал он еды немного, так как жил на одну стипендию, плюс за общежитие платить приходилось. Усмехаясь, я предложил ему половину своей отбивной. Парень побледнел и, хотел было отсесть, но все столы были уже заняты. Виталик встал, намереваясь уйти, но я схватил его за руку: - Виталька, - честно глядя в огромные синие очи прошептал я, - не уходи. Он дернулся в сторону, но я держал крепко, и для всех казалось, что это он – высокомерный засранец, а не я. - Пусти, - тихо, но четко приказал он. - Виталь, - уже громче сказал я, так что было слышно всем, - почему ты не хочешь быть моим другом? Я, конечно, в курсе, что для тебя все кто учится хуже тебя – неудачники, но все же. Дай мне шанс. Это была ловушка. Я нарочно сделал это в людном месте, если он откажется, то подтвердит репутацию нелюдимого выскочки. Смерив меня убийственным взглядом, он сел за столик. А я все не мог скрыть ликование. *** Последующие две недели я проходу парню не давал. Я подсаживался к нему за столик в столовке, портя аппетит, находил в библиотеке, передавал записки на лекции. Все, наверное, думали, что я педик, раз так пристаю к другому парню. Если бы они только знали мою цель. Он старался вообще со мной не разговаривать, но однажды не выдержал – после пары, в сквере рядом с универом, я подошел к нему и нарочно завел разговор о его родителях, личной жизни. Виталька держался молодцом, но когда я начал советовать ему, как найти себе девушку, и что будь он немного смелее, в школе все бы сложилось, он не выдержал и дал мне с кулака в живот. Я согнулся от боли, но глаза мои радостно сверкали от осознания победы. К нам подбежал кто – то из преподавателей. Его повели к заместителю декана, а я пытался скрыть улыбку в кабинете медсестры. Немного позже, я подошел к тому же заместителю и попросил Витальку не отчислять и поручился за него отвечать. Наконец-то, он снова был в моей власти. *** Когда я попросил подселить меня к нему в комнату, главный комендант и заместитель декана были настроены решительно против, как и Виталька, но я смог их убедить, что он ничего мне не сделает – ведь еще один выговор и его отчислят. Провоцировать его каждый день, комментировать его нищебродство и безвкусицу было просто охренительно. Наблюдать за ним, когда он раздевался и одевался по утрам тоже. Мы учились в разные смены, поэтому притворяться спящим, когда он собирался на учебу, было несложно. Я считал родинки у него на спине, мысленно вырисовывал узоры на груди, представлял, как стекают капельки воды по его ногам, когда он моется в душе. Впервые мое помешательство радовалось не только моральному унижению, но и любованию. Сейчас, мне удивительно как в относительном нейтралитете мы протянули до третьего курса. Всему виной стали первые его серьезные отношения. Маша была пухленькой, но очень миловидной девушкой. Они встречались в течении полугода, наверное. Все это время Виталька терпел все подначки на счет того, что как его не воротит от такой жирухи, по приколу ли спать с китом. Пару раз он пытался меня поколотить, но я всегда любезно напоминал об отчислении и ему приходилось мириться со всем. Но, все рухнуло, когда я завел себе любовницу, иначе не назовешь. Высокая и стройная Оксана выгодно выделялась на оне обычной Маши. Так как мы публично не встречались, никто не знал, что мы с ней спим. Поэтому, когда утром в постели своего любимого Виталика девушка нашла голую красотку, она с громким скандалом бросила его. Оказывается, всегда подозревала в том, что он ей изменяет, так как пропадал часто, иногда на звонки не отвечал. - Я же предложение тебе сделать хотел, - глухо сказал парень в пустоту, когда Оксана и Маша благополучно удалились. - Надо было лучше кандидатуру выбирать, - не удержался я. - Какая же ты дрянь, - зло сказал парень, - это же ты все подстроил. Конечно, у тебя всегда все было. Тебе никогда не приходилось спать по 3 часа в сутки, работая на износ, надеясь сделать любимой девушке приятно. - Видно, твоя девушка не так уж сильно тебя любила, раз один инцидент и она тебя бросила. Смирись – ты просто по жизни неудачник. Даже жируха тебе не светит. Тут уж он не стерпел, повалил меня на кровать и стал яростно душить. Было горячо, больно – его коленки сдавливали мне бока, а локти давили на грудную клетку. Прибавить ко всему давление на горло. Перед глазами уже мельтешили звезды и я начал прощаться с жизнью, как внезапно давление отступило, и я увидел рядом дрожащего от бессильных слез Витальку. - Убийца, черт, я чуть не убил тебя. – Шептал он. – Неужели, ты так сильно хочешь испортить мне жизнь? А? Я повернулся к нему и отвел ладони от красного, с дорожками слез лица. Нагнулся и начал слизывать соленые капельки. А он все смотрел на меня, своими невозможно синими глазами. Не проронив ни слова, я снял с него рубашку, провел руками по теплой коже груди, слегка выкрутив сосок, так что он сдавленно выдохнул. Стянув с себя футболку, я взял его ладонь и провел себе по груди. Шершавая, влажная, но это было так чудесно. Меня не волновало то, что полностью разбитый Виталик абсолютно пассивен. Он был полностью в моей власти и это несказанно заводило. Так что я не заметил, как полностью разделся и расстегнул молнию на его джинсах. Просунул руку в трусы и сжал горячий ствол. Виталька не был и близко возбужден, но я стал активно дрочить ему, а потом желание попробовать его превысило все остальные. Недолго думая, я вобрал его член до упора. Дискомфорт был, но не более. Ни отвращения, ни особого удовольствия. Возбуждал тот акт, что он покорный, горячий и такой родной рядом, что еще не оттолкнул. Я лизал его, считая вены, щекотал языком уздечку, нежно целовал яички. Это было охренительно, так чудесно, что я не сразу заметил, что он таки возбудился. Стянув с него наконец-таки джинсы с трусами, и получив доступ к вожделенной упругой заднице и бедрам, я мял их, щипал, покусывал и целовал. А когда мне надоело возиться со столь желанным телом, я еще раз облизав его член, направил внутрь себя. Без какой либо подготовки. Было очень трудно протиснуть его. Мышцы с трудом раскрывались, но боль была такой нужной в тот момент, такой правильной. Немного привыкнув к распирающему меня члену, к тянущей боли я стал двигаться. С каждым движением я чувствовал, что становлюсь одним целым с Виталиком. Что подтверждаю свои права на него. Когда он кончил, я довел себя до оргазма и, вытащив член, понял, что таки порвал себя. Но, черт возьми, оно того стоило. Взгляд у него был пустым и безжизненным. Будто я отобрал последнее дорогое, что у него было. Но, девственником он ведь не был. Так, что к чему эта драма мне было непонятно. Положив голову к нему на плечо и обняв за талию, я и не заметил, как уснул. Проснулся под вечер. Когда я понял, что Виталика рядом нет. И вещей его тоже не видно, то решил, что таки сошел с ума. Но боль в заднице давала о себе знать, значит, мне это не приснилось. Пусть только не сбегает, пусть только останется со мной. Я встал и с бешеным усилием воли одел халат и поковылял в душевую. Накатила усталость. Неужели, это то, к чему я шел всю жизнь? Грубый, болезненный перепих и разбитое сердце Витальки – то, чего мне так не хватало? Это было так никчемно, так низко и подло, что меня стошнило. От самого себя, от того, что я так старался покалечить жизнь единственного – теперь я могу сказать это с уверенностью, - любимого человека. Холодная вода текла очень долго. А все так же сидел на безвкусной плитке и чувствовал, как с розоватыми струями воды все уходит. И желание жить, и желание снова ломать. Доигрался, показал свое превосходство, только победа так и не наступила. Скорее обоюдное поражение. *** Он таки сбежал. В комнате не осталось его вещей. Совсем. Я сполз по двери, и уткнувшись головой в коленки тихонько выл. - Прости меня, пожалуйста, прости… За дверью были слышны шаги, или мне так казалось. Хотелось верить, что он вернулся. Я бессвязно бормотал слова любви, наперевес с проклятьями и все ждал, когда щелкнет замок, дверь откроется и у моей жизни снова появится смысл.