Женский танец по-мужски

— Это что такое, блять? — субботним вечером, в проёме спальни появился рыжий мужчина, держа в руках тонкую струящуюся ткань, украшенную искусно выполненными бренчащими металлическими медальонами. Дазай оторвался от книги в красном переплёте, расплылся в ехидной улыбке: — Сюрприз. Хочешь примерить? — Где ты это достал? — Чуя стянул с себя футболку, с интересом глядя на тряпьё. — Это не так важно, но мне кажется, сидеть на тебе это будет превосходно. — Почему я вообще делаю это? — мужчина попытался найти вход в топ с длинными ситцевыми рукавами. — Потому что тебе это нравится. — Совершенно не нравится, — весело соврал Накахара и наконец-то натянул предмет одежды. Каждое движение теперь сопровождалось громким бренчанием. На ноги он напялил штаны из такого же полупрозрачного материала пояс которых был усыпан теми же металлическими медальонами. — Ну как? — Превосходно, — шатен отложил книгу и удовлетворённо смотрел на голубоглазого. Тот продефилировал к полулежащему на кровати Дазаю и остановился напротив, как бы на что-то намекая. — Включи музыку, — потребовал он, не сводя взгляд с интересующего его человека. Чуе определённо нравилось это. Он выглядел потрясающе, в чём был полностью уверен, и знал, что Дазай возбудится от самого факта, что исполнитель надел на себя это. Он, скрывающий невероятную силу в изящном теле, способный с лёгкостью свернуть шею любому, сейчас надел бедлу и собирается танцевать для него, Дазая. И никто кроме него не увидит рыжего таким. Собственник. Заиграли восточные мотивы из динамика телефона и мужчина качнул бёдрами. Нет, танцевать он не умел, да и с чего ему уметь? Он просто двигался в такт музыке, покачивая плечами и бёдрами, заставляя металл на костюме перекрикивать динамик. Музыка словно посадила в его груди цветок, который раскрывался и благоухал сильнее с каждым движением. Поведя плечами, он поднял и скрестил руки над головой, открывая вид на красивые бёдра и живот. Мужчина чуть согнулся в спине для удобства и пару раз сделал волну мышцами живота, так что казалось, словно шевелится кто-то внутри него, а потом размашисто качнул бёдрами, рисуя ими в воздухе восьмёрку и затряс мелко-мелко, от чего медальоны на бедле непрерывно затрепетали, словно кто-то играл на маракасах. —Эй! — недовольно воскликнул рыжий, когда Дазай схватил его за руку и потянул на себя. — Музыка не кончилась ещё, вообще-то! — Плевать, — ответил шатен, впиваясь нетерпеливым и требовательным поцелуем. Они кусали губы друг друга, чувствуя как снова загорается необъятный и обжигающий огонь между ними. Одежда летела на пол, обрывки невразумительных фраз и причмокиваний наполняли комнату пошлыми звуками. — Дазай, — позвал рыжий. — Чу, — вторил шатен. Руки мужчин шарили по телам друг друга в какой-то непонятной спешке, словно если это не произойдёт прямо сейчас, они умрут. Горячие ладони очерчивали красивые изгибы, которые знали уже наизусть. Накахара впился в шею, усыпанную родинками и шрамами, оставляя яркие засосы. Сейчас бинтов не было на теле мужчины, он совсем недавно вернулся из душа и, судя по всему, не собирался возвращаться в амплуа мумии, которое, к слову, ему подходило. По крайней мере, этим вечером бинты ему явно не понадобятся. Дазай сильнее запрокинул голову, подставляя свою шею для поцелуев, чем рыжий воспользовался, оставив еще больше засосов, которые тот уже ничем не скроет, даже если очень постарается. Чуя покрывал поцелуями сильные плечи, ощущая крепкие руки на своей талии. В какой-то момент, Осаму опрокинул рыжего на подушки и навис, утягивая в глубокий и страстный поцелуй. Руки его блуждали по податливому телу, заставляя мурашки бежать по коже. Они отстранились, пытаясь отдышаться и хотя бы немного успокоить выскакивающее из груди сердце. — Дазай, — запыхавшись, шёпотом позвал возлюбленного Чуя. Тот не ответил, целуя бледную кожу ключиц, оставляя влажный след. Шатен прошёлся нежными укусами по сильной груди, а потом мягко зацеловывал их, как бы извиняясь. Обвёл языком затвердевшие соски, оттягивая их зубами, а после начал посасывать, от чего из уст рыжего вырывались сдавленные полуохи полустоны. Мужчины прижимались друг к другу, чувствуя как огонь пожирает их изнутри. Накахара вытащил из-под подушки смазку и красноречиво вложил её в руки шатена. Тот налил содержимое баночки на руку и слегка отстранился, принимая более удобное положение. Рыжий раздвинул ноги, открывая очень порочный вид. Дазаю определённо нравилось, это было заметно по расширившимся зрачкам и огню в глазах. Хотя, красноречивая эрекция тоже не могла не указывать на это. Пожалуй, данная картина еще долго будет преследовать его в мокрых снах. — Чуя, блять, — тихо выдохнул он и провёл носом по мягкой коже члена, погрузив внутрь один палец, от чего из уст голубоглазого вырвался стон. Рыжеволосый подался бедрами, углубляя проникновение. Шатен размашисто провёл языком по стволу и пошевелил пальцем внутри. Чуя задохнулся от ощущений и громко стонал, даже не заметив, как потом внутрь протиснулось уже два, а затем и три пальца, растягивая мышцы. Он почти кричал, молил перестать и никогда не останавливаться, просил ещё и ещё. — Дазай, Дазай, — звал Накахара, мечась на подушках и моля о большем. Приняв более удачную позу, Осаму вошёл сразу наполовину, от чего у обоих вырвался громкий стон полный наслаждения, который утонул в глубоком и страстном поцелуе. Недолгой передышки хватило, чтобы привыкнуть, а потому Чуя подался бёдрами навстречу и детектив толкнулся вперёд, попутно кусая открытую шею, заставив мужчину захлебнуться стонами и утонуть в ощущениях. — Ещё, Дазай, ещё, — просил рыжий, двигая бёдрами вперёд и обняв мужчину руками и ногами. Он кричал снова и снова моля о большем, да и сам Осаму не мог уже сдержаться, срываясь на странный, беспорядочный, хаотичный, быстрый, рваный, сводящий обоих с ума темп. Сладкие стоны эхом разносились по помещению, заставляя кончики ушей краснеть от стыда. В какой-то момент Дазай, сам того не ожидая, ударил прямо по простате, заставив голубоглазого выгнуться дугой и бурно кончить, прокричав имя любимого. Шатен продержался совсем не долго, кончив внутрь уже через несколько толчков. Мужчины лежали, сплетясь телами, и пытались восстановить сбившееся дыхание. Немного отдышавшись и восстановив ясность ума, Осаму произнёс: — Пожалуй, я оставлю этот костюм. Только тебе нужно научиться танцевать, — рыжий его уже не услышал, сладко посапывая, чем вызвал у мужчины ласковую улыбку.