Мама не поймёт

Весна ощущалась повсюду: в лёгком трепете кухонных занавесок, в велосипедных звонках, слышимых с улицы, в горьком запахе кофе, витающим недалеко от мойки. Матушка продырявила банку пива ножом-бабочкой и, сделав несколько картинных взмахов, спрятала его во внутренний карман. Белая пена, почти как мыльная, капнула на плитку — матушка, цокнув языком, размазала её подошвой ботинка. Всё как обычно было, в общем. — Что? — переспросил Кит, не расслышав из-за кряхтения разогнавшейся кофеварки. К сожалению, матушка повторила. К ужасу, она закрепила свою просьбу воздушным поцелуем. К неотвратимости, уже вышла за дверь, не оставив Киту возможности возразить. Кофеварка издала несколько предсмертных хрипов. Киту показалось, что это был он сам. — Познакомь меня уже со своим бойфрендом. Жду вас обоих в шесть в нашем любимом баре! Это конец всему. Киту было гораздо легче признаться ей в своей ориентации, чем в том, что его бойфренд — миленький законопослушный препод местного колледжа. Она просто не поймёт, Кит уверен. Для неё он — крутой парень, первый кандидат в лидеры банды, которой матушка заправляет. Она оторву растила. Учила гонять на байке, обращаться с оружием и драться так, чтобы составить конкуренцию профи. Если Кит скажет ей, что променял гонки на вечера чтений классической литературы, а косуху на пиджак с трикотажной жилеткой — она его убьёт. Паника не помощник. Бойфренд — может быть. Не зря же он препод: может, хотя бы у него появится мысль получше, чем простой побег за границу. Ну, или у него есть знакомые, которые сделают им новые паспорта. Кит потирает переносицу; ну да, конечно. Его бойфренд — самый милый человек во вселенной. Он носит рубашки и мягкие джемперы, водит подержанный минивэн, а его улыбкой можно осветить квартал, даже такой неблагополучный, в котором живёт Кит. Матушка такого бойфренда в порошок сотрёт и не моргнёт даже. В трубке слышится удивлённое: «Кит?», а у самого Кита перехватывает дыхание. Они обычно смс обмениваются, наверное, это первый звонок за полгода отношений. Справедливости ради, самое смелое, что они до сих пор делали — держались за руки, и на то были причины. Даже сейчас, просто слыша, как любимый человек выдыхает его имя, Кит заводится с полоборота. Приходится закусить губу и взять себя в руки. Не в буквальном смысле, хотя очень хочется. — Что-то случилось, наверное? — его голос самую малость испуганный; Кит собирается с духом сразу же. — Нет, Широ, всё в порядке. Точнее, всё хуже некуда. Я-я постараюсь объяснить, правда. Кит вываливает ему всё. Ну, почти всё. Говорит, что врал ему всё это время. Что не учится он ни в каком колледже, что учебники со времён школы не открывал, что даже одевается по-другому. Что однажды просто увидел его в дождь возле остановки, когда Широ подбирал брошенного кем-то щенка, и это перевернуло весь его мир с ног на голову. Что ради него решил изменить имидж, что взаправду начал читать классиков и проникся, что, может, создал фальшивый образ, но его чувства настоящие. — Ты правда мне нравишься, Широ, — шмыгает Кит носом, что точно совсем не круто, — очень, но если ты захочешь меня бросить после этого, то я пойму. — Кит, душа моя, — он зажимает рот рукой, чтобы не разрыдаться от накативших чувств, — ни за что, ты же знаешь. Я приму тебя любым. — Даже если я окажусь инопланетянином? — И в этом случае тоже. Ты всё ещё Кит. Мой Кит. Был бы Широ здесь — Кит бы на него набросился, без всяких шуток. Он устал ломать комедию и прикидываться пай-мальчиком. Забрался бы к Широ на колени, притянул бы к себе за галстук и трахнул бы его рот языком. Интересно, Широ бы понравилось? Ну, по крайней мере матушка бы точно одобрила. Точно, матушка. О ней Кит говорит так обтекаемо, как может. Только что он и так вывалил ему правду о себе — не хотелось бы добивать его фактами о матушке. Ограничивается Кит словами «своеобразная» и «с характером». — Не думаю, что это хорошая идея, — говорит он, собираясь таким образом подвести к совместному побегу. — То есть, твоя мама хочет видеть твоим партнёром «крутого парня»? — Да, но нет, ты не подумай: ты крутой, Широ, очень! Просто… — Не нужно, я понимаю, — перебивают его. Пауза затягивается дольше нужного, — скажи, что я приду. Постараюсь тебя не подвести и оправдать ожидания твоей мамы. Кит зацеловывает экран мобильного, не веря, и ещё какое-то время валяется на диване в попытках прийти в себя. Чем больше проходит времени, тем тревожнее становится. Чем дольше он обдумывает произошедшее, тем ярче осознаёт, как сильно влип. Плохой парень, Широ? Тот самый, который дарил Киту очаровательные суккуленты и плакал на «Привидении»? Матушка раскусит его сразу же. Надо было всё отменить. Хватать Широ и сбегать с ним, как планировал. Кит приходит к этому, когда паркуется у бара и приваливается спиной к стене, закуривая. Сигарета помогает расслабиться. Кит провожает взглядом вьющийся вверх дым и заставляет себя занизить ожидания. «Лишь бы всё было не очень стыдно», — говорит он себе, смотря в серое небо, — «этого хватит, правда». — Детка, давно ждёшь? Ни для кого он не «детка»: Кит собирается послать мудака нахрен даже не посмотрев в его сторону, но что-то знакомое в голосе заставляет тело вести себя иначе. Он поднимает голову, но слова так и не срываются с губ — зато срывается сигарета, падает тусклой искрой на асфальт. Чужой ботинок тушит её спустя мгновение. Это не может быть правдой. Кит ударился головой, уснул, а может и всё вместе. Под футболку забирается холодная рука, опускается на обнажённую поясницу, губы обжигает горячим дыханием. Сквозь упавшую на глаза белую чёлку (Кит и не знал, что она настолько длинная) на него смотрит кто-то другой. Кто-то крутой по-настоящему, кто-то, кто мог бы размазать Кита по стене, если бы захотел. Вместо этого он Кита целует. Властно, мокро и, боже, это что, пирсинг на языке? Ему хорошо так же, как страшно. И до безумия хочется ещё. — Вроде того? — спрашивает парень, похожий на Широ как две капли, и вместе с тем вообще ни разу не он. На этом кожаная куртка и рваные джинсы, из-под рукава видно тату и, чёрт возьми, у него язык проколот. Это не Широ — попросту не может быть им — что за… Парень всё ещё опирается предплечьем на стену возле его лица. Бежать Киту некуда, и он ищет ответ там, где может — в серых глазах. За непривычной сталью кроется привычное обожание; от накатившего облегчения даже колени подкашиваются. А, может, дело в другом. — Широ, — улыбается Кит, всё ещё пытаясь принять настолько кардинальную смену образа, — как?.. — Не у тебя одного есть секреты и прошлое, знаешь. Он улыбается, когда приподнимает подбородок Кита. Так, словно в самом деле собирается трахнуть его рот языком прямо здесь, и не то чтобы Кит был сильно против. Лучше бы вообще отойти куда-нибудь подальше и отыграться за месяцы воздержания, однако его планы снова путают — на этот раз покашливанием. — Эм, мам, — здоровается он, абсолютно бесстыдно наслаждаясь ладонью на своей пояснице, — типа, знакомьтесь: это… — Широ? — Босс? В смысле, Кролия, как?.. — Какая неожиданность: ты вроде бы в преподавание хотел податься, что-то случилось? — Вы знакомы?! Они переводят взгляд на Кита, а сам Кит перестаёт понимать хоть что-то. Для одного вечера слишком много потрясений, и лучше бы матушка научила его справляться вот с этим, чем с противниками, вооружёнными мачете. С мачете на него ещё никто не нападал, для сравнения. — Пройдём для начала, может? Все соглашаются. После пары кружек пива для матушки с Широ и трёх ядрёных шотов, которые Кит заказывает себе, всё начинает проясняться. Оказывается, Широ и сам был в их банде. Он явно был хорош — матушка говорит таким голосом только о лучших — однако решил завязать, когда ему стукнуло примерно столько же, сколько сейчас Киту. — Видел бы ты его в драке, — вздыхает она с тёплой ностальгией, — в те времена парни Сендака даже не думали соваться на нашу территорию. — Вы мне льстите. — Нисколько. Я надеялась, что ты станешь моей правой рукой. — Простите, босс— Кролия, верно. Мне хотелось попробовать себя в чём-то другом. — Всё в порядке, я понимаю. Кит, вроде бы, тоже, однако принять правду не так просто. Впрочем, не ему осуждать Широ за враньё. Да и враньё ли? Пока матушка и Широ предаются воспоминаниям, Кит вязнет в домыслах. Думает, почти не мигая пялясь на оседающую пенку в чужом стакане. Находит ироничным, что матушка, от которой он полгода скрывал своего парня, знает его куда лучше самого Кита. Карма, наверное. — …что ж, не буду вам мешать, — улавливает он краем уха и поднимает голову, — теперь я могу быть спокойна, зная, что ты в надёжных руках. — Мам! — Я вообще-то о Широ, — подмигивает она, улыбаясь. В ответ на это Широ смеётся и целует Кита в висок. — Это точно. Она уходит, оставив деньги на столе, а Кита наконец-то приобнимают за талию. — В чём дело, душа моя? Голос Широ — летний ветер. Мягкий, тёплый, заставляющий трепетать от ощущаемой нежности. Прикосновения Широ — чёртово торнадо, которому не помеха ни приличия, ни одежда. Контрастность сводит его с ума, и он в полном восторге. — Мне… — приходится прочистить горло и отвести взгляд от лица, чтобы не броситься целовать Широ сейчас же, — мне всё нравится, правда, но я должен спросить. — Что угодно. — Все эти преподские шмотки и заумные штуки. Это только образ, или?.. — М-м-м, отчасти, — кажется, Широ и правда задумывается. — Одежда скорее необходимость, а вот выставки терпеть не могу, на самом деле. Хотел произвести на тебя впечатление. Почему-то решил, что тебе такое понравится. — Мне? Серьёзно? — При нашей первой встрече ты процитировал Ницше, что я должен был подумать? — Ладно, я понял. А фильмы? — Фильмы интересные. У чёрно-белого кино есть какая-то… эстетика. Говоря это, Широ не слишком-то эстетично пытается забраться пальцами под джинсы Кита. — Нас увидеть могут, — хрипит тот только для того, чтобы не начать раздеваться самому. Так-то ему плевать. — Поверить не могу, что ты меня за всё это время сам за руку даже ни разу не взял, а теперь бессовестно лапаешь. — Прости, я боялся. — Что я оскорблюсь, как мальчик из института благородных… кого бы там ни было? — Что одним этим дело не ограничится. — Широ прижимает его к себе крепче. — Кит, знал бы ты, как сильно я тебя хочу, то вряд ли стал бы просить меня выйти из образа. Кит прикусывает губу до крови, надеясь прийти в чувства. Становится хуже, потому что Широ стирает крошечную каплю большим пальцем. Как месть за это Кит чуть склоняется к уху, выдыхая: — Мамы не будет ещё пару часов, а я очень, очень рисковый. На этот раз они понимают друг друга правильно.