Шепот Печальных Камней

По подвалам Черновода гуляет взбалмошный ветер, свистящий между коридорами, пробирающийся в комнаты через самые узкие щели, незаметные человеческому глазу. Мало людей знали о существовании этих помещений, даже самые приближённые к роду Огневых часовщики. Да что там говорить, некоторые владельцы этого замка оставались в счастливом неведении. Вокруг столь тайных мест давно ходили слухи, но ничего общего с правдой они не имели. А говорили много разного: одни – мол, известная семья хранит сумасшедшие изобретения знаменитого деда, другие — мол, там держат неугодных Нортону-старшему людей, а иногда и пытают. Но люди никогда не узнают о настоящем ужасе, царящем в стенах великолепного замка, выстроенном некогда в коралловом рифе. Оно и к лучшему. Людям необязательно знать подробности чьей-либо личной жизни, чтобы покрепче спать по ночам. Чтобы каждый раз выходить из своего жилища уверенными, без опаски. Сколько же вреда причинили человечеству любопытные носы, совавшиеся не в свое дело?! Поэтому «ключи от потайной двери» стоит всегда носить при себе. По возможности, распространяться об этом реже. Знал ли кто-нибудь кроме Василисы о Зале Печальных Камней? Трудно сказать точно. Ведь Нортон Огнев — скрытный человек, из которого вряд ли возможно выудить и крупицу информации. Могли ли об этом знать остальные члены семьи? Скорее всего нет, ведь область их интересов явно не лежала в подвале огромного замка с большим количеством разнообразных комнат, выполненных в разных стилях, имевших разное предназначение. Холодный, бесчувственный камень здесь приобретал иной облик. Лица фигур выражали спектр разнообразных эмоций, от которых кровь стынет в жилах. Казалось, будто какая-либо из фигур сейчас шелохнется, сделает шаг, а возможно и вовсе заговорит, приветствуя тебя. В зале не было ничего, кроме них, поэтому создавалось ощущение, что этот огромный лес безжизненных тел никогда не закончится, пусть он и имел как свое логическое начало, так и свой конец. Как же удалось Духу провести столько «экспонатов» из Змиулана? Василиса, после увиденного, навсегда попыталась забыть об этом месте, окутанном густой мглой. Почему отец держит их здесь? С какой целью? По какой причине? Явно ведь это не музей, в который периодически приходят разные личности. Нет, эта комната носила сугубо личный характер, известный лишь самому хозяину. Он — коллекционер воспоминаний. Не каждый человек способен понять его, поэтому об этом месте и не стоит знать широкому кругу лиц. Даже самые близкие люди отвернулись бы от него, узнав жуткую правду о своем приятеле. Все эти люди были значимыми фигурами в его жизни. Пока он их не зачасовал. Да, всех из них. К некоторым он проявлял особо трепетные чувства в момент зачасования, других — беспощадно лишал жизни в этом теле. Помнит ли он свое самое первое зачасование? Конечно. Для него это было своего рода инициацией для перехода в новую жизнь, непохожую на предыдущую ничем. Может, лишь внешней оболочкой, в которую помещена его прогнившая душа. Но если ее уже нет? В первый раз он долго не мог решиться, пусть ему и угрожала серьезная опасность. Он просто не мог себе позволить поднять руку на человека, тем более на того, который некогда был близким другом. Но с каждым разом было все легче, атрофировались всяческие эмоции и чувства. Им на смену пришел лед, засевший давно в душе мужчины. Лед, который он не мог растопить самостоятельно, но был слишком горд, чтобы просить о помощи. Как прекрасно подмечено — «самый выдающийся момент жизни»! Да, именно это и делало фигуры настоящими произведениями искусства, что нравилось Огневу не менее. Какой странный фетиш, не доставляющий ему почти никакого удовольствия — лицезреть каменные физиономии бывших близких людей, погибших от его руки. Здесь он мог пережить все те эмоции, которые он терял в тот самый момент, когда над головой часовщика уже сиял яркий крест. Когда губы сами переходили с шепота на крик. Такой пронзительный и жизнеутверждающий, что жертвы поражались своим убийцей за секунду до своей кончины. А от этого у него появлялось еще больше сил, для того, чтобы довести все до конца, а потом еще долго держать в себе те эмоции, которые так хотелось выплеснуть. Он точно не знал, когда к нему пришла идея организации такой странной коллекции, находящейся у всех на виду, но скрытой от неосведомленных лиц. Ему казалось, что все можно было объяснить наличием какого-либо психологического расстройства, заложенного в него с детства на уровне подсознания. Но сколько бы он не читал статей и книг, не находил точного ответа. Стоило ли обратиться к настоящему профессионалу? О да, у Огнева были все средства для этого, только вот он не хотел. Чего? Да бог его знает. Он никогда не боялся ни наказаний, ни заключений. Ему было глубоко по барабану на общественное мнение, таким уж он был воспитан. Какое бы наказание последовало, если бы все узнали? Еще одна ссылка на Осталу? Может, заключение или зачасование? Нортон был уверен, что любого наказания мало для того преступления, которое он совершил на этот раз, для преступления против чести. Самое страшное для него — встретиться с разочарованием близких, особенно детей. Когда он решил припугнуть дочь, он не думал о последствиях. Для него было важно, чтобы в данный момент она поняла, что в этом мире жизнь может прекратиться совершенно неожиданно, когда та об этом и не подумает. Опасность со всех сторон. Знала бы она, насколько эта опасность близко. Конечно, его детям ничего не угрожало, однако их психика может быть разрушена в один момент, по неосторожному щелчку пальцев, или по неосторожности самого Огнева. Он любил своих детей. Они — то, что его связывало с каждой женщиной, с которой он пережил дюжину великолепных моментов, несравнимых ни с чем, кроме какой-нибудь божественной силы. Но любовь увядает, как цветы, сорванные по чьей-то глупости. Мы думаем о том, как они будут прекрасно выглядеть в вазе на пару дней, но совсем не думаем, что они могли бы дарить нам свою красоту дольше. Нортон проводил ассоциации любви с цветами, считал, что ее возможно сохранить как момент, отраженный в янтарии. Или в камне. Но люди — не растения, они могут зацвести снова, если с ними правильно обращаться. Как же это могло пройти мимо его глаз? Столько рассуждений, происходящих в его голове, не смогли прийти к этой простой истине, понятной многим. В этом его ошибка.

***

Холодно. Здесь, на цокольном этаже Черновода было не только зябко, но еще и сыро. К сожалению, никакое часодейство не смогло с этим справиться — перепробовали все. Может это и хорошо? Люди, забредавшие сюда привыкли к теплому помещению, поэтому быстро разворачивались. Мужчина взял факел со стены, чтобы осветить дорогу. Да, в последнее время Нортон редко разжигал тут пламя, ведь прекратил свои постоянные походы. Проснулась ли в нем совесть? Нет. Он совершенно точно знал, что ее у него никогда не было. Просто все эти дела с приближением планет, ключами и ключниками, РадоСветом порядком измотали Духа. Он предпочитал проводить свое время вне стен замка, а сейчас, когда времени стало хватать, когда он перестал быть так занят, решил возобновить давнюю традицию. В точности описать то, зачем он это делал нельзя, ведь за последнее время там ничего не изменялось. На кой черт тогда проверять? Это не вызывало в нем бурю эмоций, лишь мгновенное чувство ностальгии, которое быстро проходило и сменялось обычным холодом. Огнев знал, что для таких походов нужно одеваться теплее, поэтому всегда следовал этому правилу и никогда не мерз. Был ли это очередной обход? Нет, сегодня хозяин был в растерянности — своем самом необычайном настроении. Что-то точно случилось, раз его выражение лица вообще что-то выражает. Странно. Дверь в Зал Печальных Камней отворилась со скрипом. Мужчина попытался осмотреться в темноте, но все же решил разжечь пламя. Щелчком пальцев он зажег все факелы, висевшие на стенах. Взгляду предстала обыденная для этих мест, но очень жуткая картина. На долю секунды Нортон поймал на себе их взгляд. А может ему показалось? Они словно смотрели ему в душу, а сейчас вновь глядят насквозь. Может, это злая шутка совести? Мужчина остановился, как вкопанный, рассуждая сам с собой об этом явлении. Может быть у него хоть капля сострадания? Исключено. А если даже и есть, это чувство слишком плохо развито. Сразу после краткосрочной прогулки Огнева по комнате пронзительный и глухой стон пронесся по зале. Мужчина слегка повернул голову в ту сторону, откуда исходил звук и на его лице появилась тень улыбки. Очнулась. Дух все же решил направиться к тому месту, откуда доносились нечеловеческие женские вопли. Как оказалось, это место находилось прямо посреди Залы Печальных Камней, что никак не смутило хозяина. Напротив, он будто точно знал, куда и для чего идет. Будто он пришел сюда только за этим. Мужчина обошел несколько рядов беззвучных фигур, на которые он вообще не обращал внимания, правда что пытался не задеть. Приближаясь к стене, он отодвинул одну статую, которая была повернута спиной к зрителю и приставлена лицом к перегородке. Это была прекрасная женщина, что будто протягивала цветы. У ее волос был легкий коричневый оттенок, но уже такой безжизненный и тусклый, что сливался с серой массой остального камня. А вот глаза ее — серые и грустные были такими яркими, казалось, они были настоящими. Мужчина вздохнул, оглянув фигуру с ног до головы. Как же он надеялся, что сейчас она живет в лучшем времени, подальше от всей этой суеты, которую принес в ее жизнь только он. Все это — его вина. Он сделает это снова сегодня. Да, его поступки не поддаются никакой морали, они абсолютно безнравственны. Но в перерождении Нортон видел смысл, он видел в нем избавление от тягот старой жизни. Именно поэтому часовщик боялся лишь реального убийства, а не зачасования. Зачасование, по его мнению — слишком гуманно. Считал ли он себя освободителем душ? В первое время, когда он узнал о том, что все зачасованные находят свои новые места пребывания в других параллелях, навсегда забывая обо всем — да. Но сейчас он винил себя в том, что заигрался в творца судеб, винил себя в том, что в его зале нашли покой слишком много людей. Но игра требует довести дело до конца, поэтому, в его коллекцию не хватает еще одного маленького, но очень ценного экземпляра. Блондин толкнул дверь, что скрывалась за статуей некогда любимой ему дамы, подарившей часовщику прекрасных близнецов. Он стыдился того, что с ней сделал, поэтому убрал ее подальше от глаз. Возможно, если бы не близнецы, то он чаще бы заходил к ней. А так, перед ним всегда живое воспоминание, напоминание о том периоде времени, когда они были счастливы. Но все проходит, а любовь не вечна. Скрипнувшая дверь впустила клочок света в темноту тайной комнаты. Мужчина сразу же запер ее изнутри. В кромешной тьме что-то двинулось, послышалось лязганье железной цепи. Огнев прошел несколько шагов вперед, привыкая глазами к отсутствию света. Чернота ответила тяжелым дыханием, сменившимся горестным плачем. — Кто ты? — послышалось из темноты. Нортон щелкнул пальцами, и в его руке загорелся маленький огонек, осветивший львиную долю комнаты. Рыжеволосая женщина была прикована цепями к стене. Ее макияж от слез стек по лицу, оставляя темные полосы по всем щекам. Когда она смогла разглядеть лицо Духа, то еще больше ужаснулась. Он не пришел сюда ее спасти. Это конец. — Это я, мое милое СОЛНЦЕ. Лисса оттолкнулась всем телом, пытаясь вырваться, но это ничем не помогло. Пугало то, что он назвал ее по числовому имени. Сейчас она очень пожалела о том, что в детстве поведала о нем. Что он намеревается сделать сейчас? Порыв ветра зажег единственную в этой подсобке лампочку, от чего видимость стала лучше. Но так же он отворил дверь, открывая взгляду ужасные силуэты. В самом ближайшем Белка сразу узнала бывшую Нортона. Осознав это, в глазах ее начало темнеть, она почти потеряла сознание. — Не думай, что я делаю это от ненависти к тебе, я наоборот желаю тебе лишь добра. Ты просто не заслужила кхм… от рук змеи, — произнес мужчина в губы Лиссы. — Что ты сделаешь со мной сейчас?! Изнасилуешь?! Женщина сорвалась на крик. В голове путались мысли, завязывались узлами и никак не могли прийти к ответу. Почему он хочет ее зачасовать? Он хочет ею воспользоваться в последний раз? Было бы легче списать на то, что он маньяк и убийца, особенно после того, как она увидела безжизненную статую Ниры. Но здесь все было сложнее. Она должна была быть зачасованна Еленой. Она же видела это в будущем! Зачем он меняет ее судьбу? Что изменится? Холодная кисть мужчины провела линию по дрожащей шее Белой Королевы. И тут ее охватил настоящий ужас, который нельзя было сравнить ни с чем. По крайней мере, она такого еще никогда не переживала. — Если я это сделаю, то не смогу довести дело до конца… Это вызовет у меня лишь сочувствие. — А ты уже пробовал? — Нет, и не хочу. Лисса сжалась от страха, из-за чего все ее мышцы, включая лицевые, напряглись. Ей совершенно не нравилась такая перспектива, хотя она хотела раскусить истинные намерения Огнева на ее счет, поэтому она приняла непростое решение продолжать игру. Напряжение дамы не скрылось от внимательного взгляда остолбеневшего мужчины. Белка подумала, что сейчас он как никто другой похож на статую, правда имевшую натуральные оттенки. Оттенки жизни. Его лицо было будто вырезано из камня, а скулы напоминали горные обрывы, столь же острые и идеальные. Его равнодушие делало его еще более похожим на куклу или клоккера без единой морщины или изъяна. Слишком идеален. Так странно, что когда-то она влюбилась в него, он почти нереален. Или он стал таким, приобретая себе все новые и новые экземпляры в коллекцию? Стал, так сказать, похож на своё окружение. Она не могла знать. — Не бойся. Ты уйдешь в другую параллель, навсегда забудешь обо мне и о всем, что было между нами. — И о дочери?! — девушка попыталась освободить руки, отчего цепь лязгнула, к несчастью. Нортон рассвирепел. — За нее даже не беспокойся! Ты знаешь, что я ее люблю! — Надо же… Я засомневалась. Мужчина внимательно изучал лицо возлюбленной. Он любил ее до сих пор, несмотря на ссору, разлучившую их на более чем десять лет. А она ведь была верна ему все эти годы, никого к себе не подпуская. Она и думать не могла о других мужчинах, ведь она — однолюб. Но от этого одни проблемы, не смогла найти свое место и свое счастье в жизни. Не смогла построить новую семью, чтобы забыть о разрушенной. Каждое действие по отношению к Лиссе Нортону давалось с трудом, ведь сердце вторило ему еще несколько раз, не давая забыть ни чувств, ни ощущений. Он приблизился к лицу рыжей и настойчиво поцеловал в губы. Пожалуй, этот поцелуй он запомнит на всю оставшуюся жизнь. Ведь девушка спокойно поддалась и ответила. Было видно, что она долго этого ждала, ждала их близости. Как все было просто! Но сейчас уже нет смысла оборачиваться назад. Он будет помнить, он будет долго помнить. Он будет всегда любить, находить ее черты в растущей дочери. Им не было суждено быть вместе, но они попробовали. Оно того стоило. Часовщик оторвался от Королевы. В его глазах она заметила того самого Норта, что когда-то сбегал в Драголис, для того чтобы нарвать ей самых красивых цветов, которых не было в скромном саду Змиулана. Ей все еще было больно, но она поняла его. И простила. Стокгольмский синдром? — Я не хочу чтобы ты страдала. Ты уже многого натерпелась! Живи счастливо, забыв обо мне! Лисса только и успела, что кивнуть головой, давая свое согласие на следующие действия, как над ней засиял красный крест. — Е — Ц — Н — Л — О — С! Разрушительная сила слова не сразу долетела до обездвиженного тела девушки, поэтому она сумела прошептать одними уголками губ: — Я тебя люблю… — Я тоже, — по щекам мужчины побежали слезы. Он не мог оторвать взгляда от синих глаз, постепенно закрывающихся, засыпающих вечным сном, — я тоже тебя люблю! Призрачное тело Лиссы осело на пол, постепенно растворяясь в воздухе. Мужчина попытался схватить ее, обнять, прижаться. Но было уже слишком поздно. Руки прошли насквозь, даже не ощущая ничего. Пустота. Она была феей, она отправилась спать на Поле Старочасов, оставаясь посмертно свободной. Она не стала частью этой коллекции.