Общажный барабашка

— Чимин, — хныкает Тэхён, — я уже не могу, шесть месяцев мою еду воруют. — Это общага, — пожимает плечами Пак, — привыкай. — Это элитная академия, сюда без денег не поступают, — сердится Тэхён, продолжая следовать из кампуса до общаги. — Может, это стипендиат, который на всем экономит. — Бред это все, поймаю воришку — мало ему не покажется. — Просто ты очень вкусно готовишь свои пп сладости, вот и воруют их у тебя. — Сами пусть готовят. Ладно эти сладости, я спортивней буду, а пельмени? — негодует Ким, кутаясь в шарф сильнее. От кампуса до общаги каких-то двадцать минут, но сейчас почти восемь вечера, темно и капает дождь. Осень набирает свои права: под ногами сырые листья, местами лужи, и Тэхён старается не наступать на них, жалко белые кеды — лимитированная коллекция. Они возвращались после репетиции. Точнее так: Чимин возвращался после репетиции, Тэхён же просто наблюдал, как его друг носится по сцене. Он, к счастью, не питает большой любви к сцене, поэтому остается в тени, рисуя иногда декорации для выступления. — Ты со своими пельменями уже достал, — Чимин дергает друга за рукав бежевого пальто и смотрит в усталые глаза, которые норовят закрыться. — Ну съел человек твою еду, и что? Ты не бедствуешь, — пальцем тыкает на обувь и на шарф «Louis Vuitton». — Да меня раздражает это! Ты же знаешь, я ем двадцать восемь пельменей, а он съел целых восемь штук, а я не наелся, а у меня пленэр был до поздней ночи, на меня все косились как на дурака, когда мой живот выл. — Это не смертельно, — выдыхает Пак и берет Тэхёна под руку, ускоряя шаг. — Пошли, я уже окоченел идти, давай в темпе, в темпе, — подгоняет замерзший Чимин. — Это я должен плестись, это у меня шесть часов репа была, ты вообще спал половину репетиции, так что не строй мученика! — Я вчера полночи ждал под столом этого барабашку, вот и не выспался. — Не поймал? — смеется Пак, перчаткой закрывая красный нос. — Заснул, а этот засранец съел же мой шоколадный мусс, — повышает голос Тэ, на что поворачиваются проходящие студенты. — Нечего его оставлять на общей кухне, поделом тебе, — Пак подтрунивает над другом, ускоряя шаг до предельного, волоча силком еле идущего Тэхёна. — Спасибо тебе, друг, может, это ты съедаешь все, а мне мозги пудришь, а? — Ага, скажи, что еще целая группировка приведений по общаге носится, твою еду ворует. Давай шевели ластами, вон уже общага. — Одеваться надо по погоде, а не как ты, — Тэ одергивает руку от Пака и тыкает в светлую джинсовку со значками на груди любимой музыкальной группы друга. — Это летняя одежда, сейчас конец октября, на улице плюс четыре, чем ты думаешь? — Красиво же, — Пак изящно крутится, не смотря вперед, и попадает в лужу. — Ну все, теперь точно сляжешь с ангиной и кашлем. — Не каркай, — огрызается Пак, дергая промокшей кроссовкой. — Ради кого стараешься? Юнги в тебе души не чает, а ты все из себя красотулю строишь. Пусть к нам в комнату заглянет в шесть утра, испугается ведь. — Смотри, чтоб я твои фотки не выложил на сайт универа. — Какие? — искренне не понимает Тэхён. — У меня все приличные. — Твои портреты, — загадочно тянет друг. — Ну, соседа Юнги, думаешь, я не видел их? — Не твое дело, — огрызается Тэхён, проклиная всю неделю. Все идет не так как надо, начиная от кухонного воришки, заканчивая незачтенной работой. — Пойдем к Юнги заскочим, я у него оставил кое-что. — Мне на кой к вам идти? Твой парень, мне там с вами чем заняться? Или устроите мне живое шоу? — Дурак ты, Юн писал что его сосед вернулся с соревнований, — загадочно тянет Пак, хлопая глазками, и пакостно улыбается, заходя в лифт, где наконец его промерзшее и сырое тело окутывает тепло. — И что я ему скажу? Он меня игнорирует — я ему привет, а он убегает. Неужели я страшный? — Ким смотрит в зеркало, пока лифт поднимается на восьмой этаж. Завившиеся от влаги каштановые волосы, стройный и широкоплечий, острые скулы и ровный нос, чистая кожа и пару родинок: две на правом веке, параллельно идут друг за другом, еще на верхней губе и подбородке. Нормальный, очень даже симпатичный, а учитывая, как часто с ним пытаются познакомиться девушки (и не только девушки), то вполне даже сносный. — Пойдем со мной, я же знаю, что тебе нравится этот фигурист. И нам с Юном не так неловко будет, а то мы обнимаемся, а он в нас дыры прожигает. То ли в меня влюблен, то ли в Юнги. — Он гей? — Возможно, но Юн не замечал за ним дрочки на него или меня. В общем, пошли, все равно по пути: сначала к ним заскочим, а потом к нам в комнату, ну же, — Пак опять хлопает глазками и пускает слезу. — Фи, как наиграно, Пак Чимин, не верю в твои слезы. — Пойдем, пойдем, — Чимин по-хозяйски с размаху открывает первую дверь в блок и, не разуваясь, стучит в следующую. Тэхён мнется в коридорчике, боясь заходить к ним, пока дверь не открывает Юнги, сухо приветствуя Тэ и попадая в чары Чимина. Связь с землей потеряна, что у Чимина, что у Юна. Ким снимает обувь и проходит в комнату к парням. Чистая светлая от нескольких ламп и светильников комната на двоих человек, все как по уставу, не то, что в их комнате, где свинарник и куча брошенной одежды на полу, не заправленная кровать и куча журналов с голыми мужиками. Все как полагается, им хорошо живется вместе, два гея, что не во вкусе друг друга. Быстро это поняли и подружились, правда, в душ все же предпочитают ходить отдельно, ну на всякий случай, там других парней с разных факультетов полно. Так Чимин с Юнги и познакомились, один в пять утра пошел снимать свое возбуждение от порнухи, другой вернулся из клуба. Пустые душевые, спящие студенты, охранник и двое геев в душе. Один слишком сексуально мылся, а другой был не очень трезв, так и познакомились, точнее уже после взаимного удовлетворения и познакомились, и решили узнать друг друга получше в другой обстановке. Тэхён же не нашел себе парня, а тот симпатичный сосед Юнги больно уж стеснительный. Кроме пары банальных слов по типу «Привет», «Да», «Юнги, к тебе пришли», «Мне, это, надо идти», больше от Чонгука он не слышал. Иногда, правда, у них получалось несколько секунд просто смотреть друг на друга, но только Тэ начинал разговор, как Чон быстро находил предлог уйти. Ориентацию парня они так и не поняли, так что открыто подкатывать Тэхён не стал — боялся совсем спугнуть жертву, поэтому и соглашается на чиминовы «зайдем вместе». Вот и сейчас предмет воздыхания лежит на кровати в черной обтягивающей водолазке и свободных спортивных штанах, читает книгу, пока взгляд проходит от Юнги, держащего за руку Чимина, что идет следом, и за… Чонгук вскакивает с кровати, осматривает свою половину комнаты, откидывает книгу, даже не удосужившись положить закладку, и уже готов выбежать вон. — Привет, Чонгук, — Тэхён дружелюбно улыбается и перегораживает путь из комнаты, а сердце делает пару гулких ударов от нервов. Почему сердце такое сумасшедшее и влюбляется вот так просто? А Тэхён теперь страдает от неразделенной любви. — П-привет, — еле выдавливает из себя Чон, взгляд направлен в пол, руками теребит завязки штанов. — Слышал, ты приехал недавно с соревнований, как выступил? — Тэхёну правда это интересно, он бы хотел позвать этого смущающегося второкурсника на свидание… Но если он натурал или гомофоб, то как быть? Хотя уж вряд ли гомофоб, Юнги и Чимина же терпит. Или его прожигающий взгляд, может, он убивает их в своих мыслях? — Нормально, — еще тише произносит Чонгук, пытается выбежать из комнаты, уши уже покраснели, щечки тоже приобрели розовый оттенок. — Эй, Чонгук, невежливо так убегать, — кричит Тэ вслед Чону, который наспех надевает разные тапочки и уходит прочь, прихватив полотенце. — Я же тебе говорил, что он странный. — Он так только на тебя реагирует, на всех нормально, и на парней, и на девушек. Только ты вызываешь такую реакцию. — Какую? — Нам бы знать, сами не поняли. Юнги пытался составить его портрет, но не смог — больно закрытый, особенно в плане отношений. Вроде отвечал все, а как вопрос о «Во сколько лет вы влюбились?» — все, завис паренек, и так же выбежал. Юнги еще раз попросил пройти тест, в этот раз специально распечатал на бумажке, и что ты думаешь? — Пак пристально щурится на непонимающего Тэхёна, который все еще очень устал и все еще спать хочет. — Он ответил на все вопросы, кроме тех, что об отношениях. — Ну, может, это личное. — Или он гей, но боится в этом признаться нам, — заключает Юнги, обнимая крепче Чимина. — Ну раз он убежал, пойду я к себе, не буду вам тут мешать. Тэ уходит под хихиканье Чимина и довольное хмыканье Юнги, эти камикадзе облюбовали все в этой общаге. Им в этом плане проще, чем натуралам — тем нужно девушку незаметно от коменды и охраны провести, а тут комнаты в твоем распоряжении, кухни, душевые, лифт, комната отдыха. И это только то, что Тэхён знает из рассказов Чимина, а что они еще делали — остается загадкой человечества… Тэ нехотя плетется в душ, он устал, замерз, а еще и Чонгук доводит своей беготней. Не нравится — так и скажи, нравится — еще лучше, признайся и будет обоим счастье, а то эти догонялки доводят Тэхёна. Он берет полотенце и все необходимое и заходит в душевую, в самой дальней кабинке уже кто-то моется, пар клубится наверху. Влажно и сыро. Ким раздевается, берет нужные вещи и голышом проходит в предпоследнюю кабинку. Тэхён никогда не понимал тех, кто ходит в одежде до кабинки. Он гей — и то спокойно ходит обнаженный, и иногда, самую малость смотрит на остальных парней (ему простительно, совесть его не гложет, он может контролировать себя). Завтра выходной, Ким хочет отоспаться, завершить картину для себя (тот самый портрет Чонгука) и постряпать пп синабоны. Заодно угостить друзей, его выпечку любят все, в особенности Чимин, который обожает всякое такое, но бережет фигуру, поэтому старается не налегать на стряпню. Но всякие вкусняшки Тэхёна не попадают под это правило, они же в половину, а то и больше, менее калорийны, так что приятное с полезным, так сказать. А потом у них с Юнги полумарафоны, а Ким часик-другой гуляет около общаги в лесу. Все хорошо, но вот зимой — холодно, поэтому Тэхён держит Чимина под контролем, чтобы самому не мерзнуть когда его друг поймет, что и от пп можно набрать, если кушать слишком много. Больше объедающего друга Тэхёна волнует лишь барабашка кухонный, который уже долгое время ворует его еду. Если бы только вкусное, он ведь все ест: от риса до пельменей, от пицц и десертов, до мяса. Тэхён правда пытался его поймать много раз, но засыпал раньше, чем объявится этот похититель. И ведь бесшумный, зараза! Тэ погряз в этих мыслях, и из рук выпадает мыло, ускользая под чужую кабинку. — Эм, прости, мое мыло, можно мне, — договорить Тэ не смог. Он смотрит в ошарашенные глаза парнишки, на кусок мыла, что около его ног, и видит, как Чонгук краснеет не только ушами и щеками, но и шеей. До чего же этот малой нервный. Тэхён понимает, что Чонгук ему не даст мыло, и спокойно наклоняется к нему, почти не обращая внимания на член парня, вот только взгляд скользит по его ягодицам, где что-то жужжит. Ким берет свою вещь, сохраняя остатки разума, и идет обратно к себе, замечая краем глаза как член Чонгука дернулся, а он так и стоит глазами хлопает, пуще и пуще краснея. Приплыли, теперь и фантазировать не надо, собственными глазами увидел всего Чонгука, и даже больше. Тэхён наспех моется и теперь уже сам убегает из душевых, чтобы не напугать ни Чонгука, ни других своим стояком. Вопросов стало еще больше. Чонгук все же гей или просто любит, когда и там тоже приятно? Тэхён знает, что и натуралы не прочь ощутить на себе весь спектр прекрасных эмоций, но ему-то, заядлому гею, у которого и так на Чонгука был крепкий стояк, теперь-то что делать? Он сойдет с ума.

***

— Чимин, вот тебя когда надо никогда рядом нет, — Тэхён на утро такой же нервный, как и вчера ночью. Ему так и снился Чонгук, в этой тесной душевой, с этой пробкой в заднице, от чего Тэ просыпался с возбуждением несколько раз за ночь. И как ему дальше с этим жить? Он уже не выдерживает… — Что, приведение увидел? — Если бы, хуже. — Что? — Чимин плюхается в свою кроватку, открывая масочку. — Голого, — Тэ громко сглатывает, — Чонгука в душевой, — и шумно выдыхает через рот, прикрывая глаза. — О как, — тянет Пак, пальцами разглаживая тканевую маску на лице. — Интересненько как ты его разглядел-то там? — У меня мыло укатилось в соседнюю душевую, ну я и заглянул. Если бы это была проблема, Чимин, — Тэхён садится на его кровать, тряся друга за плечи. — Нагнулся я забрать свое мыло и случайно мой взгляд зацепился за его ягодицы. — А там хвост, — смеется Пак, держа маску, что скомкалась. — Хуже, пробка анальная с вибро. — И вы потрахались? — Нет, я ушел. — Дурак, шанс такой был. — Ты его глаза бы видел, вылупился на меня, весь красный, даже до ключиц дошло, стоит глазами хлопает. Он даже не прикрылся, вообще в транс ушел. — Ну ты бы его из транса, ну, того самое. — Если он натурал, как мне потом в глаза ему смотреть? — Прям каждый натурал сует в себя, максимум девушкам разрешают, а тут сам в душе, — игриво тянет Пак. — Вот что мне делать, не могу из головы выбить. — Потрахайся с кем-то и легче станет. — Все бы так легко было, это у тебя постоянный партнер есть, а у меня уже столько месяцев никого нет. — По-моему, ты перестал встречаться, как этот барабашка объявился. — Да ничего, я новый план придумал, в этот раз он у меня попадется. — Какой? — Не скажу, вдруг это ты или передаешь ему. — Я вообще-то твой друг и обидеться могу. — На войне все средства хороши, а тебя, если что, и задобрить можно. Одна булочка — и ты уже меня простишь. — Две, бесчувственная скотина! — Пак запускает подушку в закрывающуюся дверь, разглаживая сползающую маску. Тэхён уверенно идет на кухню, вооружившись венчиком, лопаткой и всякими ингредиентами. Во время Чиминовой репетиции он нашел парочку пп рецептов и должен их опробовать.

***

Уже поздняя ночь, Тэхён, дождавшись обхода охранника, пробирается на кухню и готовит два быстрых блюда. Ставит их остывать, выключает свет и забирается под кухонный стол выжидать. В кромешной темноте и тишине, самое главное не заснуть как в прошлые разы! Спустя час Тэхён слышит тихие шажки, свет воришка не включает, поэтому прошлые попытки не увенчались успехом, Тэхён не проснулся от этого тихони. Тэ высовывает руку из-под стола, готовясь схватить воришку на выходе из кухни. На его горяченькие синабоны опять покушаются, что за судьба у этих булочек! Тэхён из-за долгого нахождения в темноте вполне видит все, и когда замечает ногу, крепко хватает за штанину и впивается ногтями. — Ай! — слышится голос, и булочка падает на пол. — Попался, барабашка, — Тэхён наклоняется и высовывает голову посмотреть на монстра ночного. Плохо видно лицо, поэтому Тэ светит фонариком, и видит морщащегося от яркого света Чонгука. — Чонгук, какого черта! — пыхтит Тэхён, выползая из своего укрытия. — Это не то, что ты подумал, — пытается оправдаться Чон. Тэхён ровняется с ним, выпрямляет затекшую из-за неудобной позы спину, вытягивается и становится выше Чонгука на парочку сантиметров, пока прожигает взглядом вора. Другой рукой прикрывает дверь и захлопывает защелку изнутри. — Ты чего? — Чонгук начинает пятиться вглубь кухни. — Все хотел проучить воришку, шесть месяцев ты таскал мою еду, — Тэхён не отстает и на каждый шаг Чонгука делает свой, преследуя его. — Я не… Чонгук упирается в холодную стену, а Тэхён вальяжно раскидывает руки по бокам от чужой головы, сокращая расстояние до минимума. — Ты не, меня это не волнует особо. Вы, молодой человек, отработаете все и даже больше, — Тэ облизывает свои пересохшие губы, предвкушая расплату за потрепанные нервы. В частности этот барабашка очень даже нравится Тэхёну, а проучить его он придумал только что куда покруче, чем прошлая идея. — Я заплачу за все, у меня есть деньги. — Я на этот счет не переживаю, знаю, что деньги у тебя есть, столько медалей, кубков и повышенная стипендия. Меня интересует зачем. — Я… — начал было шептать Чонгук почти в ухо Тэхёну, от чего у Кима пробегают мурашки по шее и спине. — Шшш, потом расскажешь, а сейчас ты отработаешь все сию же секунду. — Что? — не понимает Чон, невинно хлопая глазками, и учащенно дышит от страха. Думал ли он, что его «шалость» заведет его в логово к тигру? Нет… — Телом, своим телом, — Тэхён следит за реакцией младшего, но его не ударяют и не убегают, значит вроде как согласны. Тэ легонько прикасается к чужим губам, облизывая языком верхнюю, сладкую от булочки. — Какой же ты сладенький, прям не могу, — Тэхён, не видя сопротивления, понимает, что Чонгук что-то испытывает к нему. И более расслаблено и настырно целует Чона, его желания сбываются. Аккуратно двумя руками он поднимает Чонгука, тот в свою очередь ногами обхватывает талию, а руками шею, и сам несмело и не очень умело целует Тэхёна. От ответной реакции крышу срывает, Тэхён разворачивается и идет к своему логову, где частенько ждал этого вора, и сажает Чонгука на стол. — Я думал, что ты стеснительный парень, а ты… — Кто же? — игриво шепчет Чонгук, обсасывая мочку уха и легонько покусывая. — Вот и проверим насколько ты развратный малый. Я после вчерашнего ничему не удивлюсь. Чонгук снимает с себя толстовку. На кухне довольно прохладно, и он покрывается мурашками. Тэхён, дразня, проводит рукой по гусиной коже от ключиц по ребрам и останавливается около низа живота, обратно рукой поднимаясь к шее. — Ты очень чувствительный, — шепчет Тэхён, покрывая его шею поцелуями. А Чон ерзает на столе от влажных поцелуев Кима и сжимает свои губы, сдерживая стоны. — Мне нравится, но не сдерживай себя, хочу слышать тебя. — Нас же услышат другие, — пищит Чон от новых ощущений, когда Тэхён добирается до его соска, облизывая его и вбирая в рот. — Ты думаешь, мы первые кто занимается этим здесь? — Кто-то еще? — Половина общаги так точно, — Тэхён снимает с себя верх от пижамы и ощущает разность температур, сильнее прижимаясь к Чонгуку, который уже привык к холоду, оглаживает его спину, дразня. Тэхён отходит к шкафчику и что-то наощупь ищет. Чонгук пытается разглядеть, что там происходит. — Презервативы, — поясняет Тэ. — Они есть на кухне? — Я тебе уже говорил, что кухня — самое любимое место для встреч, а это самое важное, — Тэ машет упаковкой презервативов. Только вот геев в общаге не так много и смазки тут нет. — Не надо. Тэхён подходит ближе и пытается переварить слова Чонгука. — Что? — Не надо. — Ты не хочешь? — дрожащим голосом от возбуждения хрипит Тэ, сокращая расстояние между ними. — Нет. — Ладно, — Тэхён собирается уйти, но его притягивает Чон ногами. — Я не это имел в виду, — целует самостоятельно в лопатки, руками проводя по напряженному прессу, показывая всем своим существом, что имел ввиду другое. — А что? — Смазку не надо. — Я не хочу тебе сделать больно. — Ты не сделаешь мне больно, у меня там пробка. — Ох, — разворачивается Тэхён лицом к Чону и выдыхает в самое ухо. — Я смотрю, ты их очень любишь? — Возможно, но член я полюблю куда больше. — Ты ни с кем не спал? — Не-а. — Черт, ты сводишь меня с ума. — Стараюсь, как могу, — Чонгук целует около ключицы, призывно раздвигая свои ноги. — Почему? — Я влюбился уже бесповоротно с первого дня как заселился в общагу. — Ты увидел у себя в комнате трех пьяных второкурсников, которые на тебя накричали. — Это был наш второй раз. — А первый? Я не помню нашей встречи. — Это было около манежа, я собирался на соревнования, а ты бегал. Мы встретились около автобуса, когда мои наушники зацепились за твой плеер. — Так ты тот парень, а я его искал. Ты тогда был с фиолетовыми волосами, а сейчас у тебя натуральные — черные. Вот почему я не помню тебя. — А мне старший сказал, кто ты и на кого учишься, в какой комнате живешь и с кем, так что я с комендой переговорил и меня в комнату с Юнги поселили. — Досье, значит, на меня собирал, похвально. — А ты рисовал меня? — Чонгук дразня проводит языком по кимовым губам и отстраняется, смотря в глаза Тэхёну, который теряет остатки разума. — Рисовал, но это был портрет по памяти, теперь хочу с натуры, нагим желательно, — Тэхён снимает со стола Чонгука и разворачивает его спиной к себе, нагибая. — Не переживай, тут стерильно, мы с Чимином днем всю кухню отдраили. — Я не брезгливый, — смеется Чон, вальяжно расположившись на столе. Грудь шире, чем его бедра, от этого часть стола холодит местами, вызывая новые и новые мурашки, пока рука Тэхёна оглаживает спину, поясницу, а губы оставляют мелкие, легкие поцелуи. Чонгук самостоятельно сбрасывает последние элементы одежды под прожигающим взглядом Тэхёна, и ему становится неловко. Он-то уже полностью обнаженный, а на Тэхёне все еще пижамные штаны. — Непорядок, — Чон, тыкает пальцем в элемент одежды Кима. — Снимай их к чертям, — не дождавшись ничего, Чонгук самостоятельно лишает Тэхёна пижамы с бельем. Тэ легонько шлепает по чоновой ягодице, наклоняя его над столом. От неожиданного действия с губ слетает протяжный стон. Чонгук не успел закрыть рот ладонью, от чего по всей кухне раздается мелодичное эхо. — Не стесняйся, у тебя очень красивый голос, — Тэхён целует в ягодицу, легонько укусив ее. — Это нам не очень нужно, — и Ким плавно достает пробку, — а хотя… — и обратно круговыми движениями вводит. — Я ведь не сдержусь. — Ничего страшного, это тебе в наказание, будешь знать, как еду воровать, — Тэхён свободной рукой исследует подтянутое тело Чонгука. — Для чего ты ее вообще таскал? — Тэхён повторяет плавные движения вперед-назад, выбивая из уст Чона новые и новые стоны, которые тот так старается заглушить, кусая иногда то губы, то ребро ладони. — Я же фигурист, — пытается отдышаться Чонгук. — Знаю, но не понимаю логики. — Мы часто на диетах, за нашим весом следят. — И? — все еще не понимает Тэхён. — Я услышал от Юнги как-то, что… — голос срывается — пробка попадает по простате и Чонгук выгибается навстречу ей, но Ким меняет угол, дразня Чонгука. Он все еще зол и хочет таким образом поиздеваться над «барабашкой». — …Ты делаешь пп вкусняшки и… — Почему не попросил угостить тебя? — Тэхён полностью достает пробку и кладет ее рядом с телом Чонгука, слыша в ответ на это действие недовольное бурчание. — Я стеснялся, а… Тэхён вводит два пальца до костяшек и другой рукой мелко надрачивает Чону. — Продолжай, — в самое ухо командует Тэхён и начинает покусывать мочку. — Хватит издеваться! — стонет Чонгук от ощущений. Сейчас их слишком много, он никогда не делал одновременно… — Я только начал, солнышко, — Тэ оставляет засос на тыльной стороне шеи. — Продолжай. Я не очень терпеливый, полгода я искал тебя, а ты все это время бегал от меня, — Тэхён ударяет по левой ягодице и пальцами задевает простату, вызывая новые стоны. — …а однажды увидел одну из них на кухне и попробовал. Они были очень вкусные, и я не смог оторваться. — Решил их украсть? Я бы угостил тебя, мне не жалко, почему не попросил? — все стоит на своем Тэхён, прекрасно понимая, почему младший не попросил и убегал все время. Теперь понятно стало. — Я влюбился в тебя и боялся с тобой взаимодействовать. — А вчера в душе? — Что там было? — Пробка или я чего-то не знаю? — Я их часто ношу. — Раз я тебе нравился все это время, меня представлял вместо игрушек? А когда видел меня, то краснел от своих пошленьких мыслей, да? — Тэхён чувствует, как Чон напрягается, и прекращает ласкать член, зажимая у основания, борясь из последних сил со своими демонами, которые шепчут много непристойностей. Сначала они все выяснят. — Ну ты демон, — у Чонгука сбившееся дыхание, он разочарованно стонет, когда Тэхён убирает пальцы из него. — Демон тут ты, Чонгуки, отвечай! — Представлял, — жалобно скулит Чонгук, виляя задом. За что получает новый удар по уже излюбленному местечку, которое от частых, но не очень сильных ударов отпечатало след ладони Тэхёна на белоснежной коже Чонгука. Одной рукой Тэ все еще зажимает член у основания, пока Чонгук пытается двигаться, получая хоть капельку удовольствия от руки на члене. Другой рукой Тэхён тянется к презервативу и зубами разрывает пакетик, раскатывая по члену. — Ты готов? — Ким шепчет в самое ухо, попутно ведет носом по шее, лопаткам, проходит каждый позвонок на чонгуковом теле, пока ждет ответа. — Готов, давай уже, не трепи нервы, — толкается назад, — мы могли бы уже на второй круг пойти, — смеется Чонгук. — А вместо этого полгода ты мне нервы трепал, — Тэхён разжимает свои пальцы, освобождая член парня из оков, слыша облегченный вздох Чонгука. — Не ищу легких путей. — Вот и я тоже, — Тэхён разворачивает Чонгука к себе лицом и наконец-то входит в него. У обоих слетают стоны, Чонгук сильнее прижимается к Тэхёну, попутно тянется к себе, в полной мере начиная дрочить. Тэхён не успевает сделать и пары толчков на пробу, как Чон весь напрягается и вжимается в него сильнее, пачкая себя и живот Тэ спермой. Тэхён переводит дыхание, пока Чон его сжимает, и, когда внутри расслабляются, Тэ как ни в чем не бывало продолжает совершать более резкие и грубые толчки, гонясь уже за своим удовольствием. — Может, минет? — Уже не сдерживает свои стоны и выкрикивает Чонгук. — Может, но не думаю, что ты захочешь стоять тут на коленях. — В твоей комнате? — Там Чимин репетирует, у него завтра выступление. — Черт, — Чон изящно прогибается, когда член Тэхёна попадает прямо по простате. Чонгук начинает заново возбуждаться, пока Ким мажет губами по всему телу, куда достает, продолжая вбиваться в разгоряченное тело фигуриста. — Боже мой, я мечтал об этом слишком долго, особенно после вчерашнего. — Так понравился тебе? — смеется Чонгук. — Я ходил на твои домашние выступления, не пропустил ни одного, — у Тэ сбивается дыхание от столь быстрых движений, но он старается сохранить темп. Видит, как у Чонгука уже стоит, и Тэхён в такт своим движениям двигает рукой, доставляя Чону больше удовольствия. Тэ напрягается, увеличивая темп, стол под ними негромко ударяется по стене, тела с шумом прикасаются друг к другу, у обоих вылетают стоны, которые уже никто из них не сдерживает. Они совсем забыли, что через стенку начинаются комнаты, где Чимин явно хихикает, отправляя Юнги голосовухи о том, как кто-то облюбовал их местечко. Тэхён непременно расскажет Чимину о пойманном барабашке, умолчав о продолжении ночи. Через пару минут Тэхён протяжно стонет, выпуская все напряжение, совершает более слабые толчки и наваливается на Чонгука, переводя дыхание. Чон морщится от неприятных ощущений, ведь его все еще напряженный орган прижат между двух тел. — Тэхён, — жалобно стонет Чонгук. — Мм? — тянет Тэ. — Я все еще не удовлетворен. Ким вспоминает, выходит под облегченный вздох парня и встает на колени, положив под них свои пижамные штаны, чтобы не так холодно и больно было. — Ты чего? — Чонгук привстает на локтях, пытаясь разглядеть, что там происходит, но не успевает: холодный воздух обдувает член и Чонгук падает обратно на спину, сильнее закусывая нижнюю губу. — Черт, Тэхён! — кряхтит Чонгук. — Нравится? — О-оче… Договорить Ким ему не дал, мазнув на пробу языком головку. Он никому в жизни не делал минет, но тут желание такое появилось еще вчера, когда увидел как вода стекает по подтянутому телу, как напрягается живот, прорисовывая кубики, а бедра? Тэхён знал, что у спортсменов очень подтянутые ноги, но вчера, пока он слишком медленно наклонялся за куском мыла, взгляд был полностью прикован к бедрам. Как по ним стекают капельки воды, прорисовывая каждую мышцу, и Тэхён готов был прямо там отсосать… Но этот потерянный взгляд разрушил все его планы. Кто ж знал, что он Чонгуку нравится? Чон зарывается пальцами в волосы Тэхёна и надавливает, прижимая губы парня к своему члену. Тэ без зазрения совести берет в рот только головку, пытаясь унять рвотный рефлекс, и начинает водить головой вверх и вниз насколько ему это позволяет собственное тело. Чонгук от этих движений плавится слишком быстро и кончает Тэхёну в рот. Отдышавшись, он смотрит на ухмыляющегося Кима и спрашивает: — Ты что, проглотил? — Ага, — без стеснения отвечает Тэ, начиная надевать футболку, что неприятно липнет из-за спермы Чонгука. — Я так не буду делать, — фыркает Чон, спрыгивая со стола и морщась от неприятных ощущений во всем теле, но начиная одеваться. — Фу, все липкое. — Напоминаю что это твое. — Где помыться-то теперь? Душевые же закрыты. — Я знаю где находится ключ от них, — Тэхён закусывает губу, что-то себе представляя, пока его легонько не ударяют по плечу. — Извращенец! Часто практиковал такое? — Впервые, но наши соседи в этом мастера, так что подслушал где и что хранится. Смотри, за три года в общаге наконец пригодилось. Ага, я еще и извращенец, слышу от того, кто полгода с духом собирался, да так и не собрался. Если бы я не схватил тебя за ногу, то так бы и не выяснили. — Я видел тебя спящим под столом кучу раз. — Так это ты однажды плед принес? — Там было холодно, — Чонгук хотел уже надеть штаны, но Ким не дал. — Мы же в душ пойдем, можешь так оставить, люблю твои бедра. — Я заметил, смотри, сколько ты засосов поставил, — Чон указывает на россыпь на внутренней стороне бедра. — Как мне завтра на тренировке быть? — Переоденешься не в раздевалке и в душ сходишь ночью, — Тэ немного выжидает и добавляет: — вместе со мной. Быстро прибрав за собой и выкинув мусор, они переплетают пальцы и, прихватив лишнюю одежду, идут к лифту. — Ты серьезно? — А что? — Тут же камера, — Чонгук пальцем тыкает на камеру на потолке лифта. — Будто ее кто-то смотрит. — А вдруг? — Ну и пусть, что, поцелуев не видели? Чон закрывает лицо ладонями, пока Тэ выцеловывает шею, мысленно торопя лифт быстрее спуститься вниз. Тэхён по-мастерски вытаскивает запасной ключ из окошка вахты и бесшумно ведет Чона в душевую, аккуратно открывая дверь. — Прошу, — Тэхён галантно открывает дверь и пропускает Чонгука внутрь. Включает пару ламп — глазам больно, но он наконец видит лицо своего «барабашки». Оно все красное. — Чего ты смущаешься? — Всего, это все ново, знаешь ли. — Ничего, ты быстро привыкнешь, — Тэ включает в дальнем душе полностью кран и ждет когда там пойдет горячая вода. — Раздеваться не будешь или ты стесняешься при свете? — Тэхён сокращает между ними расстояние. — По-моему я видел все, как и ты, — он целует в губы: нежно, неторопливо, поддевая край толстовки, и, разорвав поцелуй, стаскивая испачкавшуюся вещь. — Горячий душ — то, что надо сейчас чтобы завтра твои мышцы не так сильно болели, — Тэ осматривает обнаженного Чона и подталкивает его в душ. — Даю тебе три минуты на все, а дальше кто не успел, тот пеняет на себя, — встает в соседний душ, где бежит довольно прохладная вода: ему нужно остыть от всех мыслей, что вертятся в голове. Он нашел барабашку, что воровал его еду, и то, кем он оказался, очень даже по вкусу Тэхёну. Тот симпатичный второкурсник с факультета фигурного катания, на которого Тэхён два года пускал слюни, только думал, что Чон его недолюбливает. Оказалось все в точности наоборот, и теперь Тэхён сможет продолжать ходить на все тренировки и выступления парня, а позже дарить ему букеты каких-нибудь любимых цветов. Из мыслей его вырывает горячее тело, что плотно прижимается к нему. — Три минуты уже прошли, ты не успел, — и Чонгук оставляет вразброс поцелуи на тыльной стороне шеи, спине. Затем медленно скользит вниз до поясницы и ягодиц, а позже встает на колени и мажет языком по одной половинке. В душе становится не видно, почти все пространство заполняется клубящимся паром. Тэхён переводит кран в более прохладную сторону, потому что становится жарко от Чонгука. Он вглядывается в карие глаза, что смотрят снизу-вверх, и Чон несмело гладит рукой полувставший член. — Как меня хочешь нарисовать? В какой позе? Может, в такой? Чонгук, стоя на коленях, берет в рот член Кима и хлопает глазками, следя за реакцией сверху. — Черт, ты слишком сексуальный, — Тэ зарывается в волосы и начинает двигать рукой, за что получает по ней. — Я сам. — О как, ладно, — Тэхён опускает руку, откидывая голову на кафель, и тихо стонет каждый раз, когда Чон втягивает щеки сильнее и пытается взять глубже, что выходит не очень успешно, но для первого раза вполне неплохо. У Тэхёна ноги трясутся, когда он кончает. Он открывает глаза, чтобы посмотреть на Чонгука, и видит завораживающую картину. Взлохмаченные волосы, прилипшие ко лбу, грудная клетка очень часто вздымается, а на уголках губ остатки семени. — Ты же, — Ким пытается перевести дыхание, — говорил, что… — Ну, я подумал и решил, что для своего парня можно сделать исключение, — Чон вытирает рукой рот и пытается встать, ноги затекли, а Тэ ему помогает. — А твой парень придет завтра на твою тренировку? — Если мешать не станет, то мне будет приятно, — Чонгук ровняется с ним и крепко обнимает, вставая вместе под душ. — Хорошо, буду тебе после мешать, — Тэхён ответно крепче прижимает к себе парня. — Но все же предложения порисовать в силе. Думаю, может, вы с Чимином поменяетесь комнатами? — Как быстро ты предлагаешь съехаться, — смеется Чонгук, вытираясь бумажными полотенцами. — А как мы пойдем обратно? Чистой одежды нет, полотенца тоже. — У нас есть чистые штаны, — Тэхён протягивает руку с упомянутой одеждой. — Они валялись на полу, — Чон морщит нос. — Кто-то говорил, что не брезгливый. Можешь и нагишом поехать, камера в лифте оценит тебя, такое тело можно и не прятать. — Я так понимаю, у тебя недотрах, да? За последние месяцы сколько воздерживался? — Чонгук любопытно смотрит, ожидая услышать правду. — Полгода, как «барабашка» завелся так и все, некогда стало парней искать, надо было тебя ловить. — Я рад, что ты поймал меня, сам бы я никогда не признался. Но я испугался, — Чон ударяет в плечо ладошкой. — А я знал, что ты там, но все равно испугался, я думал ты как всегда спишь, а ты как хвать! — Хотел еще дольше мучать меня? — Возможно, — Чон закусывает губу, заходя в лифт и ежась от прохлады — они так и не надели верх от одежды. — Теперь моя очередь выпивать из тебя все соки, медленно и мучительно. Особенно когда вы с Чимином обменяетесь комнатами, так будет лучше, не правда ли? — И не видать мне спокойного, крепкого сна, — вздыхает Чонгук. — Зато видать кое-что другое, но тоже крепкое и твердое, — смеется Ким, целуя пухлые губы на прощанье. — А завтра я заскочу к тебе на репетицию, и думаю завтра и начнем переезжать. — Иди спать уже! Вон на улице уже солнце встает, — на часах было почти шесть утра. Оба уходят по своим комнатам, а на душе такая приятная сладость.

***

— Ты доволен как кот объевшийся. — Возможно. Чимин, пошли на лед, посмотрим, как там они занимаются. — Ты случаем вчера не поймал барабашку своего? А то светишься как сверхновая звезда, смотри не сгори. — Не сгорю, мне еще светить долго для своего барабашки нужно, не могу я сгореть. — Опа, все-таки поймал? — Поймал, — довольно утверждает Тэхён. — И кто это был? — любопытствует Пак. — Узнаешь позже. Тэхён заходит рядом с корпусами универа в цветочный магазин и покупает букет с хлопком. — У вас с «барабашкой» твоим кажись все серьезно, и речи сопливые даже приготовил про звезду, и букетик для него покупаешь. — Ты кстати, Чимин, скоро съедешь от меня, — довольно тянет Ким, завидя как на льду крутится его «воришка не только еды, но и сердца». — В смысле? Ты что, друга променял на него? А мне где жить? Чонгук видит знакомые фигуры и машет им, улыбка сегодня не сходит с его лица, и ему это нравится. — Смотри, Чонгук улыбается, прям как ты сегодня, — делает замечание Чимин и продолжает смотреть, как пара ребят выполняет отточенные движения: так красиво и плавно, будто это совсем легко. — Ага, как и я, — поддакивает Тэ, усмехаясь с тормознутости друга. — Так, стоп, это что ль твой «барабашка»? — Бинго, Пак Чимин. Поэтому сегодня ты отчаливаешь в комнату к Юнги. — Опачки, а мне нравится. Побежал я Юнги обрадую, что мы с ним съедемся раньше времени, — Пак слишком быстро убежал, оставляя Тэхёна одного дожидаться своего похитителя сердца. — Привет, — Чонгук на коньках немного выше Тэхёна и целует его в щеку, продолжая улыбаться. — Это тебе, — Тэ из-за спины достает белоснежный букет хлопка, завернутого в красивую упаковку. — Я долго думал, какие цветы подарить, и, как по мне, хлопок очень тебе подходит. — Спасибо, мне приятно. Подождешь, я переоденусь, и мы пойдем куда ты меня звал, — Чон пытается вспомнить, заходя в пустую раздевалку, он со льда из своих одногруппников самый последний вышел. — На свидание, — напоминает Тэ. — Но я немного помешаю и думаю, что мы задержимся здесь подольше, если ты не против, — Тэхён обнимает со спины Чонгука и дышит в его макушку, вдыхая запах его шампуня. — Не против, — только и успевает ответить Чон, как чужие губы впиваются в его собственные.