***
Ни у кого нет сомнений, что Чжун Ли — лучший на кафедре преподаватель истории Ли Юэ. Подтверждением тому являются награды с многочисленных конференций и восторженные разговоры студентов о профессоре, который раз за разом умудряется заинтересовать своих учеников, казалось бы, даже самой скучной темой в истории Ли Юэ. Чжун Ли каким-то поистине магическим образом умудряется найти в простых исторических событиях государства интересные развилки и неожиданные факты, о которых не догадывались даже самые заядлые любители истории. Неудивительно, что группа, которую он курирует, почти каждый год становится лучшей на потоке факультета, порой уступая только группе профессора Нин Гуан. — Добрый день, коллеги. Сегодняшняя тема — история становления горной промышленности Ли Юэ, — примерно так начинается каждое занятие с профессором Чжун Ли. На постоянный вопрос первокурсников, почему же он называет студентов коллегами, Чжун Ли всегда отвечает одинаково: — Вы же будущие специалисты в области истории. Значит, вы автоматически мои коллеги, — профессор едва заметно улыбается задавшему вопрос студенту и продолжает вести занятие. Образ профессора безупречен. Дорогие часы, всегда подобранные по фигуре костюмы и автомобиль S-класса могут навести на мысль о том, что Чжун Ли какой-нибудь бизнесмен или политик, а вовсе не преподаватель университета. Мужчина лишь качает головой на такие предположения и отвечает, что ему хватило удачи родиться в уважаемой и обеспеченной семье, а так же — ума, дабы не проворонить свое богатое наследие, а лишь приумножить его. Такой человек не может не привлекать к себе внимание. Всегда собранный, пунктуальный и вежливый. Многие могут назвать его слишком скучным и чересчур идеальным. Но это не изменит того факта, что некоторые студенты украдкой посматривают на своего профессора, причем совсем не с мыслями об учебе. Одним из таких студентов был Тарталья — рыжеволосый юноша из далекой и холодной Снежной. Открыто заглядываясь на Чжун Ли во время лекций, Тарталья часто думал о том, что было бы неплохо, завали его профессор прямо на своём широком светлом столе. Или на диванчике, стоящем в приёмной деканата. О, Тарталья успел оценить его мягкость, пока подавал документы на поступление в этот, несомненно, ведущий университет Ли Юэ. Теперь он даже понимал, кому отчасти принадлежали лавры за такое высокое место в рейтинге вузов. Чжун Ли и его шикарной, господи помилуй, заднице в этих темных обтягивающих брюках. Но Тарталья не был идиотом. И открыто флиртовать и заигрывать с преподавателем не собирался. Он не для того проехал тысячи километров из Снежной, чтобы его отчислили из университета за домогательства к профессору. Родители прикончат его, вздумай он учинить нечто подобное. Правда, это совсем не мешало ему фантазировать о длинных пальцах Чжун Ли. Об этих чертовых пальцах, которые каждое занятие аккуратно выводили мелом на доске дату и тему лекции. Тарталья убил бы за то, чтобы почувствовать в себе эти самые пальцы. Да, Тарталья не был идиотом. Но за ним все-таки был один маленький грешок — парень был слишком целеустремленным. И если какая-то ебанутая идея захватывала мысли Тартальи, остановить его мог разве что выстрел в упор в голову. И то не факт. План по соблазнению профессора возник в голове быстро, когда Чжун Ли объявил о предстоящей конференции, в которой он будет участвовать. И что ему понадобится ассистент, который поможет подготовить материал и выступить с докладом. Тарталья сразу же вызвался добровольцем, ещё не догадываясь о том, что его план сработает даже слишком хорошо.***
Тарталья хрипло стонет, когда вибрирующая игрушка чуть смещается и давит на простату. Его руки связаны за спиной и, чтобы не потерять равновесие, приходится прижиматься грудью к постели и упираться широко разведенными коленями в кровать. В таком положении он не видит, но знает, что Чжун Ли наблюдает за ним. Сидит в кресле почти в самом углу комнаты и не сводит взгляда с дрожащих молочных бедер и крепких ягодиц. — П-профессор, — Тарталья тихо зовет его и виляет бедрами, стараясь привлечь внимание Чжун Ли, но быстро жалеет об этом, когда вибратор снова задевает простату, дразня, но не принося этим желанной разрядки. Чжун Ли давно выучил поведение своего студента и не реагирует на эти провокации. Он молча продолжает наблюдать. Не двигаясь, не прикасаясь к себе. Получая удовольствие от одного только вида Тартальи. Тот снова хнычет, пытаясь дозваться до мужчины. — Папочка… — шепчет Тарталья, и Чжун Ли тут же кладет руки на подлокотники кресла, готовый встать и подойти к юноше. — Папочка, п-пожалуйста. Мужчина поднимается с места и неторопливо приближается к постели, двигаясь тихо и плавно, словно выслеживающий добычу зверь, знающий, что ему не придётся напрягаться. Жертва уже в его лапах. — Н-н! — Тарталья снова издаёт тихий стон. Чжун Ли присаживается на край кровати и касается рукой внутренней стороны бедра. Ведет по нему вверх и почти дотрагивается до напряженного члена Тартальи, но останавливается. Чжун Ли не нравится причинять своему мальчику боль. По крайней мере, сильную. Ему больше по душе изводить Тарталью удовольствием. Когда юноша скулит, хнычет, извивается по влажным от пота простыням. Они пару раз практиковали порку, но Чжун Ли сбавлял обороты каждый раз, когда видел, что это доставляет Тарталье все больше боли и все меньше удовольствия. — Как себя чувствуешь, Аякс? — вкрадчиво спрашивает Чжун Ли и ведет рукой вниз, продолжая гладить покрывшуюся испариной кожу. Чжун Ли называет юношу этим именем только в двух случаях — на лекциях и во время секса. В остальное время Аякс предпочитает, чтобы его настоящее имя не упоминали, называя Тартальей. Чжун Ли не вдается в подробности. Если его студент так хочет называться другим именем, то пусть. Но за закрытой дверью они сбрасывают все притворство, которое есть в их повседневной жизни. Остается только голая, не прикрытая тканью пиджаков и удавками галстуков правда. И правда состоит в том, что эти двое хотят друг друга до дрожи. — Хочу. — Тарталья бормочет и хочет поддаться навстречу ласкающей его руке, но Чжун Ли предугадывает его движение, крепко сжимая бедро. Юноша слушается и замирает. — Хочу член папочки внутри… Чжун Ли тихо усмехается и забирается на кровать, садясь позади Тартальи. Свободной рукой он берется за основание вибрирующей игрушки и тянет ее на себя, наблюдая за тем, как легко она выскальзывает из растянутого и хорошо смазанного отверстия. Тарталье приходится высоко поднимать бедра и крепко сжимать игрушку в себе, чтобы она не выпала сама. Аякс глушит вскрик в подушке, когда Чжун Ли резко толкает вибратор глубже, надавливая на комочек нервов внутри. Он знает, что мужчина никогда не выполнит его просьбу с первого раза. Они оба это знают. Но Тарталья никогда не перестанет просить. А Чжун Ли никогда не перестанет дразнить своего мальчика. — Папочка, прошу, — тихо повторяет Тарталья, срываясь на стон, когда Чжун Ли давит на вибратор, проталкивая его как можно глубже. И вскидывает вверх бедра, за что получает несильный шлепок от Чжун Ли. Впервые он назвал Чжун Ли папочкой в третью их встречу в этой комнате. Первые два раза Чжун Ли был исключительно «профессором», и их игры были похожи на наказание провинившегося студента. Тихое «папочка» сорвалось с губ Тартальи, когда Чжун Ли во время порки назвал Аякса плохим мальчиком. Мужчина был не сильно удивлен и спокойно принял новые правила игры, меняя их на ходу, в то время как Тарталья залился краской, не веря в то, что сказал. Но все мысли касательно своих резко пробудившихся кинков Тарталья отбросил прочь, когда на поджавшиеся ягодицы вновь опустилась крепкая ладонь, оставляя после себя красный след на коже. Чжун Ли ласково погладил поджарые ягодицы и сжал их обеими руками, чуть раздвигая в стороны и наблюдая, как припухшие края розового ануса судорожно сжимаются вокруг игрушки. Тарталья под его руками тихо всхлипнул и потерся щекой о подушку, тяжело дыша. Нельзя ерзать, пока папочка разглядывает его. Нельзя мешать наслаждаться увиденным. — Ты всегда такой нетерпеливый, Аякс. — произносит Чжун Ли и тянет на себя игрушку, на этот раз вытаскивая ее полностью и выключая. Растянутый вход с легкостью выпускает вибратор, заставляя Тарталью жмуриться и кусать губы. — Не ты ли говорил, что сделаешь все-все для своего профессора? Да, так и было. Тарталья пошёл ва-банк, когда впервые пришел домой к Чжун Ли под предлогом подготовки к предстоящей конференции. А спустя час уже стоял на коленях в гостиной Чжун Ли, жарко шепча и заверяя, что сделает все, лишь бы мужчина трахнул его прямо здесь и сейчас. Тарталья действительно рисковал — Чжун Ли мог выгнать его из дома в ту же секунду, сообщить деканату о студенте-извращенце, и Тарталья вылетел бы из универа, а затем из страны. Но, к величайшему счастью Тартальи, Чжун Ли поступил по-другому. Он оглядел своего студента потемневшим взглядом, провел ладонью по волосам Тартальи, зачёсывая непослушные медные вихры пальцами, а потом надавил на его затылок, заставляя уткнуться носом в пах мужчины. — Действуй, — тихо усмехнулся Чжун Ли, глядя в полные недоумения глаза Тартальи. Тому не нужно было повторять дважды. Он быстро отбросил удивление и склонился над ширинкой брюк, мысленно отмечая этот день как самый лучший в своей жизни. С того дня они встречались в резиденции профессора Чжун Ли каждые выходные и иногда по будням. На протяжении вот уже нескольких месяцев Тарталья переступал порог этого огромного дома, ослепительно улыбаясь и непременно протягивая Чжун Ли какой-нибудь гостинец из Снежной, который передали Аяксу родственники. Они вместе ужинают, обсуждают учебную программу или очередную историческую находку. А после Тарталья под молчаливый взгляд Чжун Ли следует в специально отведенную комнату. — Что такое, малыш? — вкрадчиво шепчет мужчина, когда Тарталья в очередной раз хнычет и виляет бедрами. Чжун Ли проводит пальцами между его ягодиц, собирая обильно текущую, сладко пахнущую смазку. Он не жалел дорогих игрушек и вспомогательных товаров для Аякса, лишь бы его мальчику было комфортно играть. — Возьми меня. — отвечает Тарталья, едва не сворачивая себе шею, чтобы обернуться через плечо и посмотреть на мужчину. — Пожалуйста… Чжун Ли мягко улыбается и чуть отклоняется назад, принимаясь расстегивать пуговицы на темной рубашке. Тарталью всегда заводил тот факт, что пока он находится на кровати полностью обнаженный, изнывающий по члену мужчины, Чжун Ли всегда одет и глухо застегнут на все пуговицы. Это их маленький знак — чем больше пуговиц расстегивает профессор, сидя в кресле и наблюдая за своим студентом, тем сильнее он будет трахать Аякса, когда они перейдут от игр к настоящему сексу. Сегодня было расстегнуто две пуговицы. Тарталья наблюдает, как один за другим золотистые кругляши выскальзывают из петель, все больше открывая его взору шикарное тело преподавателя. Аякс диву давался, как Чжун Ли удаётся в таком возрасте поддерживать тело в хорошей форме без должных тренировок. Генетика? Хотя, учитывая их длительные секс-марафоны, физической нагрузки у Чжун Ли было предостаточно. Мужчина отбрасывает в сторону рубашку и принимается расстегивать брюки, а у Тартальи в животе скручивается тугой ком и сердце танцует чечетку на его ребрах. Он столько раз видел Чжун Ли обнаженным, но дыхание всегда перехватывает, как впервые. Чжун Ли избавляется от брюк и белья, украдкой бросая взгляды на Тарталью, забавляясь его реакцией. Было бы ложью сказать, что восхищенные взгляды молодого студента не тешат самолюбие профессора, который сам уже давно не был юношей. — Хочешь член папочки в себе, малыш? — Чжун Ли подвигается ближе и ведёт горячими ладонями по бедрам Тартальи, поднимаясь выше и сжимая упругие ягодицы. — Скажи, как сильно ты меня хочешь? Тарталья издает тихий стон и пытается поддаться бедрами назад, потереться ягодицами о горячий член мужчины, за что получает болезненный и стыдный шлепок по этим самым ягодицам. Аякс глухо стонет и дергает уже затекшими руками. — Очень х-хочу, — сбивчиво бормочет Тарталья, прикрывая слезящиеся глаза. — Хочу, чтобы папочка трахал меня своим прекрасным членом… Чтобы он кончил глубоко внутрь и заполнил меня собой. — А что потом, милый? — спрашивает Чжун Ли, поглаживая ягодицы Тартальи и чуть сжимая половинки. — Хочешь чего-нибудь еще? — А потом… Потом я вылижу папочкин член от спермы. И попрошу добавки… Чжун Ли на секунду прикрывает глаза. Яркая картинка, на которой Тарталья стоит на коленях с членом во рту, отпечаталась на обратной стороне век еще с их первого раза. Позже они не единожды повторяли это. Любимый момент Чжун Ли был тогда, когда Аякс плавно стёк к его ногам в рабочем кабинете Чжун Ли и отсосал ему, пока тот проверял промежуточные тесты. Результаты вернулись к студентам с небольшой задержкой. — Хороший мальчик, — мужчина тянется к запястьям Тартальи, освобождая их от пут. Аякс сразу же цепляется руками за изголовье кровати, принимая более удобное положение. Пытаться сейчас прикоснуться к Чжун Ли бессмысленно — он не позволит. Своевольное поведение только отодвинет момент оргазма, которого сейчас так жаждет Тарталья. — Значит, хочешь, чтобы я трахнул тебя без резинки, м? Чжун Ли раздвигает в стороны ягодицы юноши и потирается между ними горячей, влажной от собственной смазки головкой члена. Розовая дырочка судорожно сжимается, словно прося скорее вставить в нее член. — Д-да… — Тарталья сжимает побелевшими от напряжения пальцами спинку кровати, сдерживаясь от того, чтобы снова не двинуть назад бедрами. — Хочу, чтобы папочка наполнил меня горячей спермой. Хочу забеременеть от папочки… — Ты не можешь забеременеть, глупый, — Чжун Ли хрипло смеется и неторопливо толкается в растянутое отверстие. Тарталья стонет так, будто мечтал об этом моменте всю свою гребаную жизнь. Чжун Ли плавно двигается, распирая членом жаркие, тугие стенки. Он знает, как правильно толкнуться, чтобы надавить головкой члена на комок нервов и какой взять темп, чтобы заставить Тарталью сходить с ума под ним. Чтобы его мальчик кончил, не прикасаясь к себе. Но мужчина не торопится. Тарталья уже готов скулить и умолять Чжун Ли двигаться быстрее. Сорваться на бешеный темп, от которого будет темнеть перед глазами. Но сегодня мужчине хочется брать своего малыша нежно и неспешно, и Тарталья это знает. Поэтому плотнее сжимает мышцы ануса вокруг горячего, увитого венками члена, чтобы доставить им обоим больше удовольствия. Чжун Ли двигает бедрами и входит внутрь на всю длину, вжимаясь пахом в ягодицы Тартальи. После чего сразу же отстраняется и снова загоняет член во влажную тесноту чужого тела, заставляя Тарталью стонать и елозить лицом по подушке. Аякс еле держится на дрожащих ногах, когда Чжун Ли то ускоряет темп, задевая головкой члена простату, то вновь замедляется, вытаскивая член практически полностью. Собственный орган Тартальи давно требует к себе внимания и истекает предэякулятом, пачкая шелковую простынь, но юноша не прикасается к себе. Потому что за этим последует очередное «наказание». Тарталья закусывает губу и глушит новый стон, когда Чжун Ли особо глубоко проникает внутрь. Звуки пошлых шлепков влажной кожи все чаще раздаются в тишине комнаты, смешиваясь со сбившимся дыханием Тартальи. Чувствуя скорое приближение оргазма, Чжун Ли опускает одну руку вниз и обхватывает член Тартальи, сжимая его длинными пальцами. Аякс протяжно стонет и позволяет себе двинуть бедрами вперед, навстречу ласкающей руке. — Папочка, б-быстрее… — бормочет Тарталья в полубреду и тихо добавляет. — Пожалуйста… Чжун Ли оценивает его покорность. Даже перед пиком удовольствия Тарталья не забывает о правилах игры. Мужчина внемлет просьбам Аякса и ускоряет движения рукой, доводя Тарталью до разрядки в несколько резких движений. Тарталья кончает в его руку, крупно дрожа от оргазма. Тело свело сладкой судорогой, перед глазами засверкали разноцветные звезды, и юноше пришлось приложить немало усилий, чтобы не завалиться на постель, прямо в лужу собственной смазки и спермы. Он чувствует, как пальцы на его бедре буквально впились в светлую кожу, а их обладатель навис над Тартальей, кончая в горячее нутро с глухим стоном. Чжун Ли отстраняется, тяжело дыша и опуская взгляд. Пульсирующая дырочка тонкой струйкой выпускает из себя сперму, которая белесыми полосами потекла вниз по стройным бедрам. Мужчина тихо усмехнулся и погладил дрожащего Тарталью по бедру. — Кажется, ты мне кое-что обещал, Аякс. Тарталья переводит дыхание и отпускает изголовье кровати. Становясь на четвереньки, он поворачивается лицом к Чжун Ли и наклоняет голову вниз. Мягкий розовый язык проходится по постепенно опадающему члену, собирая остатки спермы и смазки. Аякс вылизывает член Чжун Ли, наблюдая за мужчиной из-под подрагивающих, влажных от слез ресниц и тихо шепчет: — Я был хорошим мальчиком. Можно мне добавки, папочка?