Твоя безумная любовь

Акимов вышел из больницы. Глянул вверх, на окна палаты, в которой лежал Леонид. Саша понимал — попал он туда по его вине. Будь неладен этот чертов эксперимент, и сам Акимов вместе с ним. Знал же — там, в турбинном цехе — опасно. Знал же, отправляя Лёню, что на верную погибель. И как бы черство это не звучало, в ту ночь, когда молодой парень оказался под завалами и Акимов его увидел, он невольно пожалел, что Лёня остался жив. Нет, Александр Фёдорович боялся не проблем. Он был отличным начальником, и не мог рисковать своими сотрудниками. В былые времена, он сам рисковал жизнью неоднократно, прикрывая спины товарищей, и спасая им жизни. Сколько он спас жизней? Много. Сам лечился от острой лучевой болезни, и там, в больнице проклинал всю физику и чертов мирный атом. Но как оказалось, не смог без нее. Однако, карьера меньше всего интересовала Сашу. Он боялся что Лёня, если останется жив, должен будет испытать все муки ада. По правде говоря, Саша считал его слабым. Но, до дрожи в коленях не хотел чтобы Лёня все это пережил. Но это случилось, а вместе с тем случилось и то, за что Акимов никогда не сможет себя простить. Он вспомнил, как впервые увидел Лёню. Ничего необычного. Даже поначалу не привлекал ни чем. Саша от корней волос до пяток - гей, но Лёня в его типаж не входил. Хотя, только дурак не видел, что Топтунов положил на него глаз. Саша даже удивлялся. Он считал себя не самым красивым и привлекательным, и к тому же состоял в отношениях. Однако, чем больше времени он проводил с Лёней, тем спокойнее становилось на его душе. Акимов любил его, как друга, брата, и действительно готов был стать надежным товарищем. Эх, если бы Лёня появился на три года раньше, возможно тогда Саша ответил ему взаимностью. Но у Саши были отношения. Он действительно любил. Любил до безумия. Они жили вместе, и все у них было идеально. Его Андрей — интересный, добрый, заботливый. И изменять ему Саше хотелось меньше всего. Иногда, правда он представлял Лёню, в своей постели, но это были только фантазии. А потом Топтунов признался ему в любви. Саша даже усмехнулся про себя. Мол, сказал как есть. Тем и удивил. Настолько был чистым и искренним. Акимову конечно льстило, но между ними стоял Андрей. И Саша не смог ответить Лёне взаимностью. И после этого, не смог смотреть ему в глаза. А Лёня постоянно находился рядом и сильно стал раздражать. Но, разве он был в этом виноват? Саша достал из пачки сигарету. Закурил. Небо снова затянуло тучами. Он увидел в нескольких метрах от себя соседа из Лёниной палаты, со своим бойфрендом. Невольно подумал, что у них видимо тоже не всё гладко. Слышал же что тот, его избивает. Но они хотя бы вместе. Саша тоже мог бы быть вместе с Лёней, если бы не авария. Если бы не его чувства к Андрею. Он ждал, что Лёня его посадит, ведь он, как начальник смены блока отвечал за каждого своего сотрудника головой. И он не остановил Лёню. Но Топтунов не имел претензий ни к начальству, ни тем более к Саше. Он не приходил к нему потому что боялся посмотреть в глаза. Боялся увидеть тот взгляд окровавленного лица, который преследовал его. Но останавливало что-то еще: искренность и чистота Лёни не как не вязалось с равнодушием Акимова. За это ему было стыдно.. А потом Андрей его бросил. А начальство сказало, что Леонида на работу они не возьмут. Хотя директор говорил совершенно другое, вот в этой самой больнице. Сегодня он узнал, что у Леонида никого нет. Кроме бабушки и дедушки. Он их единственный внук, которого из-за Саши они могли потерять. Если бы он только знал. Но Лёне не объяснишь этого, не расскажешь. Слишком поздно уже. Да и нужно ли уже что-то говорить? Он посмотрел в ту сторону, где стоял сосед из Лёниной палаты. Когда его бойфренд ушёл, Саша подошёл к нему. Он не знал зачем. Но он видел с какой заботой он разговаривал по телефону о Лёне. Значит, совершенно чужой, практически незнакомый человек из палаты стал ему близким? И они всё наверняка знают, раз сразу же вышли, оставив их наедине. Он хотел объясниться, поговорить, но не знал что именно сказать. Так и стоял в ступоре в нескольких метрах от мужчины. Ситников сам заметил Сашу. Подошёл. -Вам чем нибудь помочь? - спросил добродушно. - Я..нет, точнее — слова у Акимова путались, в горле перечило. - Просто я хотел… -Вы хотели со мной поговорить? - подсказал Ситников. -Да, - выдохнул Саша. - хотел узнать, как дела у Лёни Топтунова, а то он мне толком ничего не говорит. «А чего же ты хотел, товарищ начальник — ухмыльнулся Ситников — Парень из-за тебя в преисподней можно сказать побывал» - но промолчал, в слух произнося другое. - Честно говоря, я недавно здесь. Состояние вроде стабильно. Но Борис — он указал рукой на парня — он дольше с ним знаком. Если что-то конкретное, то лучше спросить у него. -Да, спасибо — промямлил Саша. - а можно его позвать? Ситников кивнул и обернулся в сторону Бориса. -Боря, можно тебя на минутку. Боря подошел опираясь на костыли. Его поддерживал тот самый, дорого одетый парень. -Что? - Я хотел спросить про состояние Лёни Топтунова. Вы говорят давно с ним вместе лежите, и… - Саша не успел закончить, Борис резко его оборвал. -А я как понимаю, вы тот самый Саша Акимов? - спросил ухмыльнувшись. Ситников толкнул его в бок, но Борис продолжил. - Тот который за три месяца не разу не навестил его, не извинился перед ним, даже не позвонил. Да и за Вас он мог умереть. Вы знаете, что он около месяца в коме пролежал? Знали то с ним лучевая болезнь сделала? Знали, что он чувствовал? Ни хрена вы не знали. Будь я на месте Лёни я бы вас никогда не простил. Но он добрее меня и наивнее. Акимов стоял молча, опустив голову. Этот Борис был прав. И он прекрасно понимал что чувствует Леонид. Понимал, и не искал себе оправдания. - Борис, ты не прав — заступился за незнакомца дорого одетый парень. - Все мы совершаем ошибки. И… -Что и? - взорвался Борис. - Ты так говоришь, потому что ты такой же. А я между прочим тоже из-за тебя здесь… -Борис давай не будем, - поморщился Игорь. -Что, стыдно? Стыдно, потому что я прав! Ты между прочим тоже впервые меня за все время навещаешь! И я устал быть твоей игрушкой. И устал есть твои обещания. Жена, дети..самому тебе не противно, Игорь? Знаешь из вас бы вот с ним — Борис показал на Акимова — получилась бы отличная пара. Как два сапога! Ситников оставался наблюдателем. Борис, конечно перебарщивает, но в целом он прав. Хотя, что касается Лени и Акимова, это не его дело, но в целом...В целом, Лёня стал ему другом, и конечно он не хочет чтобы его обижали и им пользовались а на счет Игоря… Но мысли Толи прервала идущая впереди фигура. Это был Дятлов, ушедший в магазин за соком и фруктами для Толи. Он был еще далеко, но Ситников заметил ревнивый взгляд и угрожающую походку. И понял, если его не остановить — беды не миновать. Пока он думал, как его остановить, Дятлов подошел вплотную к Акимову и резко развернул его к себе за плечо. Акимов не успел опомнится, как в лицо его ударили. Тот пошатнулся но остался стоять на ногах . -Ты что творишь? - бросился к Дятлову Ситников. - совсем с ума сошел. - О чем вы тут ворковали, а? - резко оттолкнул тот Ситникова. Я видел все. Ещё раз к нему подойдешь , я тебя в асфальт закатаю. -Дятлов ты точно больной — пытался успокоить его Ситников. - Перестань так себя вести. - Не перестану. Пока вот такие как этот тут крутятся. -Да что вы себе позволяете? - возмутился Акимов, вытирая кровь из носа. - Твоя ревность у меня уже в печенках сидит, - зло прошептал Ситников. - Ты не меняешься. Говоришь одно, через пять минут делаешь другое. Я думал ты лучше. А ты такой же. Даже хуже. Видеть тебя не хочу — Ситников развернулся и пошел к зданию больницы. Борис пошёл следом, оставляя троих мужчин в полном недоумении. По приходу в палату Лёня уже спал. Или делал вид что спит. Толя тоже отвернулся к стене. Борис, как-то пытался его растормошить, но все попытки оказались тщетными. Уютный бар расположился недалеко от больницы. Тихая музыка, приятная атмосфера и чешское пиво, делали беседу расслабляющей и откровенной. Еще полчаса назад трое незнакомых друг другу людей, теперь сидели за одним столом, и потягивая пенное из высоких бокалов, разговаривали. Так как ещё никогда не с кем не говорили. - ...А потом я узнал, что наше начальство хочет его списать. Сначала в ноги к нему падали, чтобы ничего на них лишнего не сказал, а теперь, когда все улеглось, сделали его козлом отпущения. И в первую очередь я и сделал. Понимаю, что уже ничего не изменить, но выбросить из головы не могу — Акимов грустно вздохнул. - Ну ты и правда урод — хмыкнул Дятлов. - хотя видимо я не лучше. Люблю его до гроба. Безумно люблю. Всё для него. Умереть готов за него. Да и он хороший. Очень хороший. - Дятлов улыбнулся. Лучше меня. Но ревность поедает изнутри. Как подумаю что он с другим может быть так руки сами в кулак сжимаются. Ненормально это. Понимаю. А сделать ничего не могу. - Ну ему ты об этом говорил? - спросил Игорь. -Ага, скажи ему. Ещё подумает что я совсем того — Дятлов покрутил пальцем у виска — сбежит. А я не смогу без него. -Если ты будешь распускать руки, Толя он так и так сбежит. - Я понимаю все, ну да ладно. У тебя то что не клеится? - глянул он на Игоря. - ты вроде при бабле, вроде всё в шоколаде, что же на любовном фронте не клеится? Или мажерам нельзя быть геями? -У мажора все давно склеено. - грустно сказал Игорь. Склеено моим влиятельным тестем. С женой мы давно как кошка с собакой. Детей она тоже явно нагуляла, а я как дурачок, живу с ней. -Почему же живешь тогда? - удивился Акимов. Вот из-за этого всего — Игорь оглядел себя с ног до головы. Понимаете, мужики, бизнес оформлен на моего тестя. Половина акций у него. 25 процентов у жены, и столько же у меня. И если мы с ней разведемся, я потеряю все это. А к этому я не готов. Точнее не могу об этом Боре сказать. -Почему не можешь? - спросил Дятлов. - Не хочу опуститься в его глазах. Из принца в проходимца, так сказать. -Хуйня все это Игорь, если он тебя любит, он тебя и таким полюбит, без твоих шмоток и цацек. - уверенно заявил Акимов. - Я вон вообще, всю жизнь ему сломал, а он до сих пор любит меня. - А ты? - и я наверное люблю — тихо сказал Акимов. - Только моя любовь безумна. - А знаете, мужики. Поедем завтра к ним и объясним все. В конце концов, разве они виноваты что полюбили таких уродов? - улыбнулся Дятлов.