***
Като Хару - гордость своего отдела, имеющий самый большой процент раскрываемости во всём участке и не имеющий нареканий по службе, не считая нескольких дисциплинарных нарушений, на которые начальство милостиво закрывало глаза, потому что Като Хару - почти образец идеального сотрудника, а идеальных не бывает. Сам Хару точно знал, что идеальных не бывает, потому что после конца рабочего дня полицейского, во время которого он, как умалишенный с пеной у рта, носился по городу в поисках потерянного щенка (ещё одна слабость, которую, в отсутствие серьёзных дел, позволяло ему вышестоящее начальство), он переодевался во всё чёрное, накидывал глубокий капюшон, закрывающий и непослушные вихри, и примечательные глаза, проверял два незарегистрированных ни в одном бюро, но проходящих уже не по одному десятку нераскрытых дел, пистолета, и уходил в тень одного из многочисленных переулков Токио, чтобы вернутся заполночь, кинуть всю без разбора одежду в стирку, спрятать незаконное оружие в тайник под полом и завалиться спать на три-четыре часа. А утром, едва проснувшись, Като побежит на работу честного полицейского, где ему под нос опять будут совать фото очередной жертвы "неизвестного" киллера, и слава богу, что дела о заказных убийствах политиков, бизнесменов и криминальных авторитетов физически не могут направить в отдел, где работает только Хару Като. Хару нервно усмехается из раза в раз, думая о том, что ловить самого себя, наверное, было бы забавно, но, слава богу, этим по-прежнему занимается первый отдел. И, если бы Като спросили, что он думает об их успехах, он хотел бы самодовольно улыбнуться, но вместо этого приходиться кривиться и: "А разве они есть?" - Нет. Хару точно знает, а потому всё же улыбается, пока никто не видит. Хару Като знает, что идеальных людей не бывает, и высокомерный выблядок богатой семьи Камбе, с какой-то радости спущенный в их отдел, да ещё приставленный к нему напарником, только лишнее тому подтверждение. Но так же Хару не может не признаться хотя бы самому себе в том, что помимо откровенного сексуального желания, Дайске Камбэ вызывает в нём волну глубинного, практически животного ужаса. Хару Като точно знает, что Дайске Камбэ его погубит.***
Дайске Камбэ по-прежнему богатый ублюдок, но теперь он тащит на себе второй показатель по раскрываемости в управлении, откровенно полюя со своего пьедестала под ноги первому отделу, но, к чести Камбэ, делая это так виртуозно, что даже Хару не всегда понимал, что Дайске опять взялся за оскорбления. Впрочем, когда понимал, едва удерживал себя от аваций, глядя на очаровательного в своей ярости Хошино, который вместе с Камбэ представляли собой иллюстрацию "слона и Моськи". Приходилось раз за разом скрывать улыбку и идти оттаскивать одного своего кохая от другого, потому что так поступил бы хороший семпай, которым являлся Хару Като. По той же причине Като на всё управление орал на Дайске за подкуп свидетелей, использование каких-то совершенно нереальных технологии (впрочем, Хару уже успел побывать у Камбэ дома, так что мысленно ничуть не удивлялся) и, да, разумеется, за понты и завышенную самооценку. Дайске же смотрел на Хару, как на редкий экземпляр душевнобольного, которого по какой-то причине ещё не забрали на карете скорой помощи, и мысленно восхищался той отвагой, с которой детектив бросался на встречу неприятностям, а те, в свою очередь, ждали его, буквально, на каждом шагу. Это, в конечном счёте, наверное, и подтолкнуло их друг к другу. Камбе временами залипал на своего напарника, любуясь. Невыспавщийся, а от того зевающий Като, ворчащий во время составления отчёта Като, раскрасневшийся от злости, кричащий на него Като, уставший после долгой погони Като, смотрящий в даль с опущенными плечами. Дайске сам не понял как так получилось. Просто однажды, когда он лежал в домашних брюках и рубашке у себя на кровати, он внезапно понял, что у него стоит на Хару Като, и если он не получит напарника в свою постель "вот прям щас", то случиться что-то страшное. Поэтому уже через полчаса Камбэ, как был, в домашнем, завалился в крохотную квартирку детектива, сходу прижав того к входной двери, и жадно поцеловал, шаря руками по непривычной чёрной футболке на потрясающем, как оказалось, торсе. Поцелуй был жаркий, мокрый, громкий, а главное взаимный, хотя Камбе ожидал скорее, что его пристрелят из табельного оружия прямо на пороге, потому что Хару Като, помимо того что выглядел как чистый соблазн, выглядел ещё и как гетересексуал до мозга костей. Впрочем, когда этот самый гетеросексуал стал облизывать шею Дайске, точно оставляя пару засосов и укусов, и соблазнительно потираться всем телом, тормоза сорвало напрочь, и ни о какой гетеросексуальности думать уже не приходилось. Думать уже вообще не приходилось, поэтому Камбе не обратил внимания ни на подозрительную взволнованность Като, ни на нехарактерный выбор одежды, опомнился только, когда оказался лежащим на спине с широко раздвинутыми ногами. Хотел было дёрнуться, но Като его опередил, взяв его каменный стояк в рот, и вот теперь Дайске не думал ни о чём, пока не пришёл в себя после третьего оргазма. Скрепя сердце, пришлось признать, что Хару был хорош, и, пожалуй, Дайске бы повторил, а раз Дайске захотел - Дайске получит. Второй раунд состоялся на кухне, где милый Хару в домашнем фартуке поверх боксеров готовил им поздний ужин или ранний завтрак. Дайске нагнули, заставив опереться грудью о кухонный стол, и нежно отымели под аккомпанемент его несдержанных стонов, за которые Хару наверняка будет стыдно перед соседями, но Дайске откровенно начхать. Он возместит в тройном размере, и добавит ещё столько же только, чтобы их не смели отвлекать. После приёма пищи Дайске всё-таки завалит Хару Като, как и хотел, а после нескольких раундов крышесносного секса предложит переехать к нему. Реакция в виде пинка с кровати и громких возмущённых криков не заставит себя ждать, но Камбэ иного и не ожидал. Като, на следующий день не обнаруживший своих вещей в квартире, разумеется, именно этого и ожидал, а потому заранее оставил на работе сменную рубашку. На работе же и переночевал. И только на следующий день встретил Камбэ очередной громкой отповедью о личном пространстве и уголовном кодексе, по которому Дайске можно посадить лет на пять-семь. Хошино было заинтересовался, но более опытные коллеги быстро его одернули: лезть в почти-семейный-разбоки дело неблагодарное и осуждаемое, а ещё сугубо начальственное. А пока большим начальникам не мешают два лучших работника управления, кто они такие, чтобы лезть в семейную драму? Тем более, что отхватить можно от обоих спорщиков сразу.***
Разумеется, Хару спалился. Надо признать, довольно глупо. Надо было раньше понять, что рано или поздно ему закажут несносного мультимиллиардера. Надо было понять раньше, что убить ублюдка он не сможет. Но выстрелить в Дайске, пока тот не выбил пистолет из рук, духу не хватило, а перепрятать пистолеты - мозгов, видимо. Поэтому Хару теперь наемный убийца рецедивист с серией преступлений томов на двадцать уголовного дела. Но доказать его причастность может только блядский Дайске Камбэ, который надменно сверкает тёмно-синими глазами, свысока глядя на уже, наверное, бывшего любовника. Если Камбэ напишет на него заявление о покушении на убийство, то даст ход делу, лучший расклад которого - пожизненное заключение. В плохом случае пожизненное для него закончится ещё в следственном изоляторе, в худшем - уже в тюрьме, где за него возьмутся те, кого он сам же и посадил. Хару из-под ресниц посматривал на миллиардера - ждал. Не просто так Камбэ сам к нему пришёл. - Я отказался писать заявление, - прерывает тяжёлую тишину Камбэ, и это похоже на удар молотом по голове для Като. - Почему? - сиплым голосом спрашивает экс-детектив. - Неловко получилось: на пистолетах ведь и мои отпечатки есть... Если дать делу ход, мне тоже могут много чего припомнить, правда? - лукаво улыбается Хару сам Дьявол во плоти. - И... Что? - Ничего. Пистолеты потеряются в уликах по другим делам, мы всё ещё живём вместе, - повседневным тоном Дайске надиктовывает ещё один смертный приговор для них обоих, приближаясь и устраиваяся на коленях опешившего экс-детектива. - И... Всё? Слишком радужно, чтобы я поверил. Даже не будешь мстить, что я тебя чуть не застрелил? - хрипло пробормотал Като, в прочем, покорно сжимая чужие бедра, обтянутые брюками далеко за гранью приличия, и проводя носом по представленной шее. - Ну... Работа в органах правопорядка нам теперь заказана, - выдыхает Дайске, откидывая голову, требовательно притягивая рот Като к своей шее, - Но у меня есть дело поинтереснее. За границей. Как у тебя с английским. - Enough to agree on the execution of the order, golden boy, - шепчет Хару и прикусывает кожу под ухом, выбивая из Дайске шумный вздох. - Perfectly, - отвечает Камбэ, сильнее притягивая к себе Като...