5 мая.
Однажды мне кто-то сказал, что ведение личного дневника из тонкой коры берёзы будет лучшим способом проявления накопившихся чувств. Что ж, проверим это. Я не знаю, стоит ли мне представляться, ведь вряд ли я покажу его кому-то, но я Чон Чонгук и, как бы это не звучало, я сын правой руки короля? Ну да. И недавно я купил себе перо из смолы, потому что я очень долго учился писать и вырисовывать эти сложные буквы. Хорошо, я вернусь завтра, мне надо идти в ванны!конец записи.
— Молодой господин, вам пора принять ванну. Мы также позаботились о новых ароматах для вас, надеюсь, вам понравится. — Что потом? — мальчик встал, отложив книжку в нижний ящик, и посмотрел на еле знакомого ему мужчину, исказив на своём лице мнимый интерес. — Дальше у вас ужин с отцом, ваша мать уехала на соседний полуостров по своим делам. Не желаете сок из ягод? — Конечно. — мальчик поник немного от новости про маму, но уже идёт в сторону нужной комнаты с небольшим деревянным джакузи. Придя туда, его сразу же раздевают, помогая окунуться в тёплую воду, на что тот прикрывает глаза в наслаждении. Ему натирают спину, и Чонгук после просит всех выйти. Впрочем, он считает себя не маленьким. Он не ребёнок, ему уже двенадцать лет, так что ему неудобно перед тётушками-служанками, которые по приказу готовы до конца жизни подтирать его ради нужных грошей денег от людей сверху. Ещё побыв там где-то минут сорок, он насухо вытерся и, одевшись, вышел из комнаты, сразу прося ещё одного бокала чего-то прохладного, так как вода в ванной была не холодной и слегка неприятно обжигала, в то время как он уже выпил весь сок. Сильно потеть, думаю, никто не любит. — Мистер Чон уже ждёт вас за столом и просит быть быстрее, — поклонившись, сказала какая-то новая служанка с белым бантиком на рукаве. Ничего не ответив, лишь кивнув, мальчик, вытирая капли с мокрых волос, уже подходил к столу, за которым сидел его родственник. — Здравствуй, отец, — юноша присел рядом, улыбаясь родителю, на что тот, отложив газету, сделал тоже самое, кивая на тарелку с вкусной курочкой с какими-то специями. — Добрый вечер, Чонгук. К сожалению, твоя мать снова не сможет побывать на семейном ужине. Но, я надеюсь, что мы и без неё разберёмся в делах королевства, также? — Снова начинает надоедливый разговор мужчина. — Да, отец, — он садится рядом, почти возле самого короля, что довольно почётно. Чонгук не слишком любит лишние разговоры за столом, так что он собирается есть быстрее обычного, пока все собираются. Небольшие толпы напудренных девиц и самоуважающихся графов подходят к столу, иногда поглядывая на нового маленького гостя, что спокойно сидит на своём стуле с подкладкой, чтобы удобно было есть, но при это не кладя локти на стол. Чон Чонгука, сына Чон Лисыка, правой руки самого короля, показали на свет впервые за долгое время после его рождения. Сенсация.***
Чонгук был красивым просто невообразимо. Он рос отважным и смелым, старался быть лучшим сыном и человеком для подражания для остальных мальчиков его возраста. Он не смотрел на девиц у дворца и не обращал на них внимание даже тогда, когда в тайне сбегал из замка на людской рынок в городе, беря с собой монеты. Детские забавы были для него чужды, оттого что друзей в замке он так и не нашёл, но их заменяли ему книги. В королевской библиотеке, казалось, было тысячи книг, которые Чон с радостью бы прочитал все, но пока что его только учат читать. Парню нравится красивые обложки из разных кож, он гладил их каждую и ждал того момента, когда доучиться в небольшой придворной академии. Также Чонгук не забывал и про свой дневник, который с радостью доставал из своего ящичка. Он умел хорошо выводить буквы, понимал их, но чтение всё равно давалось с трудом, поэтому он не перечитывает свои мысли, считая, что лучшее выражение мыслей проявляется с первого раза. После первой встречи с младшим из Чонов гости стали приходить чаще, но уже со своими детьми. Чонгуку это не понравилось, он понимает их мотивы сблизиться с королём, но они не учли, что никто не согласиться на данное неуважение к младшему. И так он и взрослел. Не общаясь со сверстниками из-за их желания получить больше богатства или из-за зависти, не получая внимания своей матери, которая потихоньку начала всё дальше уходить из семьи, читал книги и саморазвивался. Но он и не был против. Ему нравилось узнавать что-то новое, перечитывать всякие сказки и научные истории, но, к его сожалению, не всегда понимал их. Отец был счастлив. Чонгук был для него единственной гордостью, позволял себе баловать своего сына и вразумевал его благосклонно служить королю. Мальчик не хотел ослушиваться отца, ведь очень любил того и верил, что отец также хорошо относиться к нему. Не прошло и года, как Чонгук начал всё расти и расти. Мышцы стали крепче, лицо утончённей, а разумные мысли в его голове стали проявлять себя чаще. Совет с отцом и королём после недолгих совещаний пришли к выводу, что младший из Чонов может проявить себя и в силе. Познать себя в защите родины, проявлении самого себя в помощи другим и охране будущей семьи. Чонгук станет рыцарем. Он познает умения владения меча и такта, выдержки и смелости, а также будет подчиняться наставнику, которого будет глубоко почетать. Чонгук вырастет мужчиной.***
И вот, когда наступало совершеннолетие парня, он стал совсем образованным. Уже умел хорошо читать, сам писал книги (небольшие, но, как ему показалось, довольно интересные рассказы), похожие на старые мудрые сказания, и был до сих пор низкосоциален для общения с незнакомыми людьми. Но, что касается отца, он старался игнорировать его просьбы о готовке на получение его должности у самого короля. Он слишком молод для того, чтобы уже, со своих скорых восемнадцати лет, непрекословно служить главарю их страны. Также, не стоит забывать о прекрасном умении сражаться и быть несразимым. Чонгук правда умён не по годам, и просьба отдать его в рыцарские дела, всё же, было правильным решением. Но всегда есть хоть одно «но» в любом хорошем и добром рассказе.***
Яркое солнце взошло уже давно. Только что прошёл праздничный обед по окончании третьего рыцарского курса младшего из Чонов. Все только и говорили яркие речи о его умелых достижениях, но парень чувствует их мерзкую двуличность. Его это бесит. Каждый раз люди врут ему в лицо, находясь рядом с его отцом или почтенными лицами, но стоит им немного отойти, как они плеются ядом в абсолютно любую сторону. Каждый раз его заставляют молиться всяким божествам, чтобы в будущем не происходило ненастьей и можно было спать спокойно, но он просто не верит в это. Чонгук считает, что всё происходит не по сценарию или по каким-то просьбам и мольбам о помощи, а по своим заслуженным, или нет, поступкам. В это время королю и гостям наливали пивные напитки. Они любят поддаться желанию выпить. И каждый, пока представлялась такая возможность, начали хвалиться своими и их близких достижениями. Чонгук не поддерживал эту идею. Он спокойно сидел, опустив глаза вниз или же пяля в одну точку. Аппетит давно пропал ещё после первой истории не о нём. На его торжестве. Он считал это оскорблением в свою сторону, как будто он пустое место за этим столом, недостойный. С этими мыслями его настроение ухудшилось. У Чона резко начались признаки агрессии и желания плюнуть ядом в ответ, чтобы этих лиц тронуло хоть настоящее лицо страха и боли. Младший Чон громко встал из-за стола, звонко ударив ложку об него, на что все замолчали и развернули свои тупые головы, как подумал сейчас парень. — Чонгук, что ты делаешь? — шикает на него отец. — это неприлично, быстро сядь на своё место. Чонгуку просто надо уйти отсюда. От этих мерзких, алчных людей с завышенной самооценкой и неодобрительными взглядами. — Извините, я не знаю, что на него нашло, — оправдывается старший Чон и кланяется перед королём. — я поговорю с ним позже. И Чонгук уходит. Не попрощавшись ни с кем и с кучей ненависти к людям из высшего общества, какое окружение попалось ему в жизни. Он выходит из дворца на крыльцо, беря в лёгкие как можно больше воздуха и выдыхая. Погода этим днём слегка пасмурная, как будто сразу предвещала его настроение.***
Ещё одно любимое место младшего Чона, кроме огромной библиотеки, — это королевский сад. Когда Чонгуку впервые разрешили прогуляться по двору замка, он, не буквально, но чуть не упал в обморок (хотя всё к этому шло). Бесконечные, как ему на тот момент показалось, ряды разных клумб с цветами, которые переливались разными красками из-за заката, выглядели очень воодушевляюще. Яркие пышные пионы; строгие и красивые розы; прекрасные, как снег, лилии — всё делало акцент на изящность. Он проходит на боковое начало двора. Уже стемнело, поэтому тётушка уже давно ушла. Если честно, парень задумывался о том, что эта незнакомая женщина заменила ей маму. Не служанка, не няня, а именно садовница. Она часто тайно навещала мальчика в его комнате, например, когда он болел. Приносила какие-то подарки от себя, объясняя это тем, что её дети уже давно ментально выросли и сами следят за домом. Чонгук был неимоверно рад такому событию. С ней правда было веселее, чем с остальными ребятами или родной матерью. Юноша подходит к яркой клумбе с пышными пионами. Они выставлены в шахматной порядке с бородатым ирисом и шалфеем. По углам от центра расставлены лавочки, красиво обведённые дорогим шрифтом с надписью «король». Чонгук сел на одну из них и расслабляется. Укладывается поудобней, чуть съезжая, кладёт свою голову на верх спинки и улыбается. Улыбается начавшемуся дождю, мокрым каплям, падающим на его лицо, чистому воздуху и непростой жизни. — Эм… Простите? — неожиданно спрашивает незнакомый юношеский голос, — Вы не подскажете, где сейчас находится тётушка Пак? Пак Ёри. — Чонгук оглядывается на незнакомца, несколько секунд пристально разглядывая и убирая свою улыбку. Блондинистый парень выглядел застенчиво, опуская свой взгляд и боясь злости чужого человека. Он нервно держал в руках большую корзину, прикрытую длинной тряпкой, которая точно бы не попала в руки кого-то из замка, так как она была слишком неухоженной, по сравнению с дорогими тканями. — У неё небольшой отпуск, она не говорила тебе? Или кто ты? — Чонгук даже с места не двигается. Отец бы убил его, если бы тот увидел, как его сын с начала разговора даже не поинтересовался о возрасте нового собеседника и сразу начал с неформальности. Незнакомец всё-таки поднял взгляд на Чона и был удивлённым. — Но она сказала, что ждёт меня сегодня здесь… Наверное, у неё появилось срочное дело, — после этих слов наступила неловкая тишина. Блондин снова неосознанно сжался, показывая ещё больше своей неловкости. — А… Я принёс в этой корзине пирогов для служащих, как мне велела тётушка. Это только первая партия, так что… Не хотел бы попробовать? — Чонгук поднял одну свою бровь, странно смотря на корзину с этими предложенным пирогами, что ещё и испугало незнакомца. — Ох, извините меня за мою неуважительность, вы не особо выглядите, как служащий здесь, я… Я не хотел ничего такого сказать. Лучше, наверное, пора мне идти. — сказал тот и поскорее развернулся, собираясь уйти быстрым шагом от этого минутного позора. — Стой. — резко ответил Чонгук. — Ты всё-таки должен дать мне один. Я слежу за безопасностью этого замка и, даже если ты утверждаешь, что знаком с Пак Ёри, это не оправдывает возможность твоей угрозы. Парень замешкался, смотря то на черноволосого, то на свою корзину. Он, поняв, что тот всё ещё смотрит на него выжидающе, быстро начал показывать содержимое. Запах был просто убийственный. Это первое, что подумал Чонгук. Булочки выглядели совсем не жирно, привлекательно и обворожительно. Блондин всё ещё стоит, придерживая их, пока ждёт точного «осмотра» своих изделий. Он тихо радуется, что на долю секунд лицо парня напротив озарилось лёгкой улыбкой.