Момент

Тихое стуканье настенных часов нисколько не мешает парню продолжать разглядывать родное бледное лицо, еле заметно поднимая вверх уголки губ, сверкая мокрыми глазами перед младшим, который никак не расстроен сложившейся ситуацией. Чонгук всегда верил в судьбу, да и сейчас не опровергает этот факт. Именно она свела его с этим человеком напротив, который прямо сейчас сдерживается, что бы не встать со стула на нервах, и не уйти, дабы не видеть эти глаза, потерявшие весь блеск и жизнерадостность. Ещё недавно Ким мог рассмотреть в них тысячу завораживающих ярких звёзд, но что теперь? Куда они все подевались? На этот вопрос он никогда не узнает ответа, потому, что осталось меньше часа, и он не хочет тратить его впустую.     Время поджимает, а серце ломит каждый раз, когда взгляд Тэхёна пересекается с чонгуковым и, кажется, старший уже давно мёртв изнутри. Как только он узнал об этом, внутри будто что-то погасло. Вся та энергия куда-то пропала, а бессонница стала частым для Кима сопутником, из-за чего стало вдвойне тяжелее.     Теперь складывается ощущение, что они на равных. Мутный взгляд младшего конкретно заставлял чувствовать себя на его же месте, и Тэхён был бы не против, лишь бы увидеть улыбку его мальчика. Его смысла жизни. — Прости, — шепчет старший, сжимая руку парня, смотря вниз, на белоснежное одеяло, в которое укутан сам младший, — я так виноват, что не смог провести с тобой больше времени, пока ещё мог. Прости, Господи, прости меня. — Хён, ты ни в чём не виноват, — голос парня максимально расслаблен, правда, иногда поддрагивает, как и сам он. — Не извиняйся за то, что ты не смог бы предугадать. Никто не знает, что с нами будет в будущем, мы должны жить настоящим...     На это Ким не смог ничего ответить, лишь сжал губы в длинную полоску, нервно кусая их изнутри, заставая горький вкус железа у себя во рту. — Я не смогу без тебя, — надломленно выдаёт старший, не в силах смотреть парню в глаза. Эгоистичная правда не даёт покоя. — Я задохнусь без тебя. Чёрт, я такой слабый, — осознаёт, что даже не может дать должную поддержку и опору Чону, в которой тот так нуждается сейчас и только сейчас. Вместо этого он даже не может взять себя в руки, чтобы не расплакаться перед младшим. Так стыдно. — Хён-и, — ласково зовёт. Тэхён готов всё отдать, чтобы слышать этот голос каждое мгновенье, и так в ближайшие столетия, — ты же не робот, чтобы не испытывать эмоций. — молчит, обдумывая. — Если я плачу, это значит, что я слабый? — ещё как-то получается надуть губы, сквозь боль, но получается. — Нет, нет, это не так, — опешил Ким, сильнее сжимая ладонь. Нагинается, притрагиваясь потрескавшимися губами к костяшкам на тыльной стороне ладони, прижимаясь. — Ты у меня такой сильный, такой молодец.     Чонгук хрипло смеётся, отзеркаливая его движения. Губы младшего холодные, обветрелись, но всё ещё остаются такими же нежными, как и много лет назад. Теплота в его взгляде греет лучше солнца, а улыбка открывает путь прямиком в самое сердце, раскрывая душу. Чёрт побери, он так влюблён в этого несносного мальчишку. Так глубоко погряз в этом омуте, что больше не хочется и выходить. Никогда. — За что мне такое чудо досталось-то? — шепчет, свободной рукой скользя по впалым щекам, поглаживая потерявшую былой цвет кожу.     Сколько бы ни прошло времени, Ким раз за разом всё больше влюбляется в парня, подарившего ему самое лучшее время, моменты. Всё бы это не случилось, не встретивши он Чона.     Стрелка часов перемещается на несколько сантиметров, не давая забыть о ограниченном времени. За окном оранжевое небо, красиво переливающееся в красный. Облака давно скрылись за горизонтом, ни одной птицы не виднеется вот уже на протяжении восьми часов. Лишь тёплый воздух, окутывающий зелёную листву деревьев. Тёплое лето. Любимы месяц двоих, обречённых на худший исход. — Меньше двадцати минут, — замечает старший, покусывая пересохшие губы. Взгляд смиряется. Так страшно.     Только сейчас становится ясно. Напротив Кима его же смысл жизни, угасающий с каждой минутой. И он ничего не может с этим поделать. Невозможно.     Осталось меньше десяти минут. — Хён-и, — вдруг говорит младший, поварачиваясь к окну. Тёмные локоны падают на глаза, мешая взору, устремившемуся на рыжее небо, переливающееся в тёмно-красный. Завораживающее зрелище. Произнося, парень ощущает боль, но не может не сказать. — Когда меня не станет.. Пообещай мне кое-что, — развернувшись, выдыхает Чон, — пожалуйста.     Тэхёну остаётся лишь терпеливо ждать, пока брюнет наберётся сил, дабы хрипло прошептать: — Пообещай, что продолжишь жить за нас двоих.     Ким не выдерживает, прижимая ещё тёплое тело к себе, уткнувшись носом в смолистую макушку, выдыхая. Табун мурашек пробегается по спине, а слёзы отчётлево ощущаются на щеках. Горит. Весь Тэхён, чёрт возьми, горит, хотя внутри он отчётливо чувствует холод, пробирающийся до костей, утекающий в глубь, в бездну, где нет конца. — Обещаю, — болезненно доносится в ответ, а горькие слёзы всё же падают на белые простыни, оставляя после себя тёмные разводы. — Точно-точно? — прикрывая веки, улыбается, кажется, в последний раз. — Точно-точно, — отзеркаливает Ким, стоит шершавой ладони пройтись по скуле, скользя вверх, к загривку на затылке. Пальцы слабо массируют кожу головы, но этого достаточно, чтобы сердце парня в который раз пропустило удар.     Темноволосый чувствует, как его плечо намокает, а солёные губы младшего припадают к его. — Я люблю тебя, — смотрит в самое сердце, раскрывая душу. — И я тебя, — как и раньше, с трепетом, сохраняя уютную тишину в такой интимный момент.     Зелёные листья просачиваются сквозь открытые окна, приземляясь на мягкую постель. Парень смотрит в глаза напротив, ощущая прилив нежности, когда чужие подушечки пальцев касаются кончика носа, нажимая на родинку. На лице Чона играет мягкая улыбка. Тэхён припадает к ней, прижимаясь губами, смеясь.     И Тэхён понял одно — независимо от времени, любовь не прошла, а лишь только окрепла. И улыбается Чонгук всё так же красиво.