Восьмая или папочка в здании

      Открыв глаза, я странным образом оказалась в академии, а если быть точнее, в комнате Клауса. Вещи, как обычно, валялись по всей комнате. Типичный Клаус.       Странно, это либо реалистичный сон, либо…       — Анабель, — тихо прошептал Клаус за моей спиной. — Тишечка моя.       Либо я умерла. И этому было логическое объяснение: в Рай я не попала в силу того, что совершила суицид, а в Ад, потому что Люцифер сдержал своё слово и разорвал контракт. Следовательно, душа моя застряла между мирами.       — Клаус, милый, это я, — сказала я, повернувшись к Клаусу. Он сидел на полу, скрестив ноги.       — Не может быть. Я так по тебе скучал, всё время пытался призвать тебя, но у меня ничего не получалось. Я упорно винил алкоголь и наркоту, но завязал. Представляешь, Бель, я завязал. Завязал, чтобы вновь увидеть тебя. Мне так тебя не хватало.       Эх, Клаус, это не алкоголь виноват, это просто я не умерла в прошлый раз по-настоящему.       — Я каждый раз спрашиваю себя, зачем, Бель, зачем?       — Когда-нибудь ты поймёшь.       Клаус поднялся с пола и, вытянув руку, пытаясь схватить меня за запястье, подошёл ко мне. В эту же секунду картинка перед глазами пропала, появилась и тут же исчезла резкая вспышка белого света. Перед глазами мелькали моменты нашей с ним совместной жизни. Все наши радости и горести — всё смешалось в странную какофонию, если можно так сказать. Воспоминания пробегали как кадры из какого-то фильма.       — Анабель, а ты помнишь, как однажды мы смотрели твой любимый фильм, а после накидались алкоголем и пошли гулять, — сквозь слезы улыбался Клаус.       — Это сложно забыть, — улыбнулась я в ответ.       — Ещё бы, ведь ты пристала к бедному прохожему парню в очках со словами: «Учишься балету, Поттер?» Или как подошла к темноволосому мужчине с криками: «Снейп, я хочу от тебя детей!» Или как по дороге мы встретили парня с чёрной собакой, а ты подошла к собаке, обняла ее и принялась рыдать со словами: «Сириус, не покидай меня!»       — Кто бы говорил. Не я поклонилась прохожему, села на него и сказала: «Лети, мой Гиппогриф, нам пора спасать Сириуса!» Или, например, не я залезла в унитаз и пыталась попасть в Министерство магии. И не я кричала в сторону лысого мужика: «Это же Волан-де-морт!» и не размахивала в этот момент в воздухе невидимой палочкой со словами: «Экспекто, мать его, патронум, лысый ты хер!»       — Было дело, — улыбался Клаус и приподнял в мою сторону мизинец руки. — После стольких лет?       — Всегда!       Я подошла к Клаусу вплотную, слыша, как быстро стучит его сердце. Он был выше меня, поэтому смотрела я на него снизу вверх.       — Тишечка, надо рассказать остальным, что я смог найти тебя. Они будут рады, особенно Пятый.       — Клаус, — только и смогла я прошептать. Я очень скучала по всем из академии, но встретиться с ними пока не могла, душевно больно будет увидеть их.       Я чувствовала, как что-то окутывает меня, обволакивает целиком и полностью, с ног до головы. Я тону? Нет, всё произошло так резко, что я даже опомниться не успела. Где-то на границе восприятия звучали голоса, такие неясные, словно за пеленой чего-то плотного, не пропускающего звуки.       Открыв глаза, я заметила, что находилась в доме Джона, вернее, лежала на диване, к моей руке была прикреплена капельница, а рядом лежала Зед. В капельнице же была жидкость бордового цвета, и на мой взгляд это было явно не лекарство. Попытавшись пошевелиться, я нечаянно задела Зед, на что девушка поднялась и, сев на диван, посмотрела на меня.       — Как ты себя чувствуешь?       — А это что? — указала я взглядом на капельницу.       — Эм-м-м, это… — начала Зед, слегка замешкавшись. — Это кровь демона, Анабель. Когда мы нашли тебя в лесу, ты уже еле дышала.       — Ребят, вы не поверите, но сейчас развита медицина, неужели нельзя было отвезти в больницу? — раздражённо спросила я. Вообще я была против всего этого. Сначала Ньюкасл, когда мне дали кровь, теперь и тут в меня её просто влили. Я понимала друзей: они хотели как лучше, хотели не дать мне умереть, но больше смерти я боялась последствий этого. Сила не даётся нам просто так, у всего есть цена, и я боялась, как бы моя цена не вышла из-под контроля.       — Ты бы не доехала до больницы. Состояние было критическое. Мы подумали, что если в Ньюкасле всё получилось, стоит попробовать и сейчас, — ответила Зед, смотря на меня. Она знала моё отношение к этому, но она не знала всего происходящего в Ньюкасле.       — Где вы нашли демона?       — Чес нашел перекресток недалеко от дома, закопал необходимые атрибуты и призвал демона перекрестка. Правда, получилось не с первого раза, сначала Чесу просто перерезали горло. Но зато во второй раз повезло больше.       — Свою кровь отдал демон, называя себя твоим другом, — сказал Чес, стоя рядом с нами.       — Другом? — удивлённо спросила я у друзей. — У меня нет друзей среди демонов. Вы же знаете моё отношение к демонам.       В это мгновение Зед и Чес замерли в пространстве, стрелки часов, висящих рядом с диваном, перестали двигаться. Время остановилось в прямом смысле слова.       — Это что ещё за херня? — спросила я в пустоту, попытавшись подняться.       Из тёмного угла вышла знакомая мне высокая фигура в чёрном дорогом костюме.       — Могла бы и поблагодарить друга. Как-никак я спас тебе жизнь, смею заметить, уже второй раз, — усмехнувшись, сказал Люцифер.       — Зачем пожаловал, друг? — раздражённо акцентировала я слово «друг», на что Люцифер сделал вид, что ничего не слышал.       — У нас был уговор. Ты свою часть сделки выполнила, я пришёл, чтобы выполнить свою.       Не успел Люци закончить фразу, как в то же время около него появился лист бумаги, который буквально парил в воздухе. Люцифер щёлкнул пальцами, и в тот же миг бумага загорелась.       — Я возвращаю обратно твою душу.       — Спасибо, — тихо выдавила я из себя. Люцифер хотел было уходить, но я застала его задержаться немного, задав два вопроса, которые мучали меня.       — Это твоя кровь?       — Да, Харгвриз.       — Но зачем? — недоумевала я.       — Я спас тебя в Далласе, чтобы ты убила Аластара, также я спас тебя и сегодня. Правда, сил потребовалось больше, поэтому мой совет тебе, Харгривз, поосторожней со своей новой силой. Как-никак в Ньюкасле Джон напоил тебя кровью обычного демона, а в этот раз в тебя влили более чем достаточно крови, да и не простой, а самого сильного из демонов.       — Спасибо, папочка.       — И да, зачем я тебя спас? Рано или поздно ты понадобишься мне, а я тебе. Поэтому врага нужно держать близко, — усмехнувшись, ответил Люцифер и буквально испарился столь же неожиданно, как и появился. После его ухода время тут же восстановилось обратно.       — Мы не знаем, что это был за демон, но представился он именно твоим другом, — ответил Чес на мой вопрос, который я задавала до появления Люци.       — А как ты чувствуешь себя? Знаю, что для обычного смертного путешествие в Ад и обратно не проходит бесследно, — спросила я у Зед.       — Слегка подташнивает, всюду чую запах серы, и очень болит голова.       — Всё восстановится.       — Я только не могу понять, почему Зед? — спросил Чес у меня.       — Зед является провидицей, причём сильной. Аластар решил воспользоваться Зед, чтобы устроить ад на земле. Почему Зед? Чтобы помимо устроенного ада на земле затащить в настоящий Ад меня. Он знал, что я приеду.       — А то видение? Как получилось, что мы обе его видели?       — А тут постаралась Габриэль. Падший ангел, который примкнул к Аластару, это её рук дело.       — Мда уж. После смерти Джона демоны не на шутку распоясались, — задумчиво произнес Чес.       — А где похоронен Джон? Я бы хотела навестить его перед отъездом.       — На кладбище Вествью.       Подождав, пока капельница опустеет, я поднялась с дивана, голова слегка кружилась.       — Точно все хорошо? — спросила Зед, поднимаясь с дивана.       — Да, не вставай. Чес, присмотри за Зед, а я пока приведу себя в порядок.       После этого я отправилась в ванную комнату. Она находилась прямо перед спальней Джона, поэтому первым делом я зашла именно туда. Комната была просторная и мрачная, вся в тёмных тонах, повсюду книги, защитные атрибуты и шкаф с одеждой. Подойдя к шкафу, я открыла дверцу и достала повседневный наряд Джона: белую рубашку и бежевый плащ. Решив одолжить одежду Джона, я взяла её и направилась в ванную.       Закрыв за собой дверь, я включила воду, и ванна потихоньку начала наполняться горячей водой. Сняв с себя одежду, я посмотрела в зеркало и не поверила своим глазам; все шрамы, полученные мною в Аду, просто затянулись. Единственное, что осталось — это большие шрамы на руке, когда я впервые в детстве оказалась в Аду, след от ножа на горле из-за моего самоубийства и рана на боку от демонского клинка.       Я залезла в ванную и полностью погрузилась с головой в воду, отчего по спине начали бегать мурашки. Казалось, что вода смывает с меня не только телесную грязь, но и душевную. На сердце становилось легко от того, что я и мои друзья в безопасности. Я еще немного поразглядывала свою тело, а если быть точнее, те места, где раньше были уродливые шрамы. В очередной раз убедилась в том, что они исчезли без следа, кроме некоторых.       Это подтверждало слова Люцифера о его необычной крови. Я посмотрела на свои ладони, казалось, в них столько неведомой мне ранее силы, что я готова была прямо сейчас сразиться с кучей демонов. Улыбка проскользнула на моих губах, и я сжала кулаки от переизбытка эмоций. Казалось, все начало налаживаться, но так ли это, покажет только время.       Минутами спустя я уже надела на себя свежую одежду и красовалась перед зеркалом, вид мой был прекрасен как никогда без тех уродливых шрамов. В комнату зашел Чес и застал меня за этим действием. Я лишь немного посмеялась, на что Чес ответил мне простой улыбкой.       — Собираешься уезжать? — Чес полностью зашел в комнату и прикрыл дверь.       — Ага, пора двигаться дальше, — я направилась к Чесу, а если быть точнее, к выходу.       — Ну, тогда пошли, мы тебя проводим, — он вышел быстрее меня и направился к коридору. Я последовала за ним. Там нас уже ждала Зед. Казалось, что она вот-вот заплачет. Её глаза уже начинали слезиться, когда я подошла и легонько приобняла ее. Та в свою очередь крепко обхватила меня и прижалась полностью. Мне не хотелось разрывать этот прекрасный момент. Я не знала, что ждёт меня впереди, вернусь ли я сюда снова, увижу ли я снова своих друзей, это все крутилось у меня в голове, и скупая слеза печали скатилась по моей щеке в то время, как Зед намочила мне уже все плечо своими слезами.       — Обязательно вернись, — Зед отстранилась от меня и посмотрела блестящими глазами.       — Обязательно вернусь, — стены — это уши дома, они слышали мое обещание, которое останется здесь надолго. Также оно навсегда останется со мной, будет сидеть до поры до времени где-то там, в глубине сердца и согревать меня в самые тяжёлые времена, напоминая, что у меня есть семья и место, в которое я могу вернуться. Место, где меня всегда встретят с неподдельным теплом, выслушают все проблемы и помогут с их решением. Как же больно было отсюда уезжать.       Вынырнув из объятий Зед, я подошла к Чесу. Чес протянул было мне руку на прощание, но я крепко обняла его.       — Берегите друг друга, — прошептала я Чесу на ухо, прежде чем отдалиться. — Я буду по вам скучать, — выйдя на улицу, я подошла к своей машине, напоследок помахав моим друзьям.       Мотор зарычал, постепенно возвращая в холодную реальность, пора ехать туда, где все люди чужие, где никто меня не знает. Но сначала я решила заехать туда, где находился ещё один мой родной человек. На кладбище.       Путь казался вечным. Когда я все же приехала туда, то долгое время не решалась выйти из машины. Столько раз я смотрела смерти в лицо, столько раз она дышала мне в спину, кладя свои костлявые пальцы мне на плечи, но хоронить родных было тяжелее и страшнее.       Всё же поборов себя, я вышла из машины, достала пачку сигарет из плаща и не спеша пошла в сторону могилы Джона. С каждым пройденным шагом я делала глубокий вдох, поглощая горьковатый вкус никотина. Идя вдоль надгробий, я видела людей, вернее, призраков. Кто-то просто стоял посреди своей могилы в больничном одеянии, кто-то сидел с перерезанным горлом и запачканным кровью белым свадебным платьем. Старые и молодые, худые и полные, в красивой и дорогой одежде и в обычных домашних халатах — смерть не щадила никого.       Чем дольше я шла вглубь кладбища, тем больше на меня устремлялось взглядов. Под их прицелом становилось неуютно, будто я лишняя на этом празднике загробной жизни. Я отличалась от них тем, что была мёртвой, но всё ещё ходила по земле, как самый настоящий человек. Мёртвой в душе. Я прикусила губу и наклонила голову ниже. Как жаль, что на мне не было кепки, чтобы закрыться от их взглядов. Могила за могилой, и я пришла на нужное место.       — Джон Константин, — прошептала я надпись на надгробии и провела кончиками пальцев по ней. На глазах начали появляться слёзы, стекающие по моим щекам. Быстро смахнув их, я села рядом с надгробием и, облокотившись на него, закурила очередную сигарету.       — Большие девочки не плачут, так ты мне всегда говорил, — прошептала я, делая глубокий вдох и смотря на небо.       — Ну, иногда и большим девочкам бывает грустно, — раздался голос позади меня. До боли знакомый и такой родной голос. Быстро поднявшись и повернувшись в сторону голоса, я обнаружила Джона. Он стоял рядом со своей могилой, одетый в ту же самую одежду, в какой он всегда бывал: белая рубашка, расстегнутая на две верхние пуговицы, чёрные штаны и бежевый плащ.       Протянув руку к Джону, я принялась читать текст экзорцизма, который изгонял некоторые виды призраков.       — Зая, это я, — начал Джон, подходя ко мне.       — Ага, с одним Джоном я уже встретилась в Аду, чуть не осталась там вместе с ним.       — Ты снова была в Аду? — недовольно спросил Джон.       Я, проигнорировав его слова, принялась дальше читать текст экзорцизма.       — Ну хочешь я докажу, что настоящий? Спроси меня то, что мог знать только Джон.       — Что я сказала тебе, когда ты впервые спел мне? — прищурившись, спросила я. Да, в своё время у Джона была рок-группа, которую он возглавлял. Всё в одночасье перечеркнул Ньюкасл.       — Ты сказала: «О Боже мой, что за классная песня и крутой голос», — сказал Джон, улыбнувшись.       — Неправильный ответ, — процедила я и принялась заканчивать обряд изгнания.       — Зай, я же пошутил. Когда ты впервые услышала мои песни, ты сказала: «Что за звук блюющих бобров?»       — Вспомнил, — сказала я, засмеявшись.       — Ещё бы, мне никто никогда не говорил, что моя музыка похожа на стадо блюющих бобров, — улыбнувшись, объяснил Джон.       — Вообще-то это был комплимент, — сказала я, закатив глаза и скрестив руки на груди.       — Какой ещё комплимент?       — Бобры очень милые.       — О, Харгривз, ты невыносима, — улыбнулся Джон, отчего моя душа заболела сильнее. Эта до боли родная улыбка.       — Мне тебя не хватает, Джон.       — Я знаю, лапа, знаю. Я тоже по вам скучаю.       — Но как так, Джон? Как получилось так, что гроза всей нечисти вдруг умер?       Джон глубоко вздохнул и улыбнулся своей грустной улыбкой.       — Так бывает, Анабель. Никто не вечен, и я, в том числе. Смерть — тоже свобода, не правда ли?       — Человек умирает тогда, когда умирает последнее воспоминание о нём. Я всегда буду помнить о тебе.       После той злополучной ночи в Ньюкасле в живых остались только двое: я и Чес. Всего же нас было семеро, и с каждым годом после Ньюкасла кто-то умирал. С каждым разом становилось страшнее встречать новый год, ведь это означало, что еще один из нас покинет наш мир навсегда. Могло показаться, а что в этом такого? Ведь люди умирают — это жизнь. Но проблема была в том, что в нашем случае люди умирали именно в той последовательности, в какой пришли в ночной клуб в Ньюкасле, где Джон вместе со своей группой должны были выступать.       Я подошла к Джону вплотную и хотела провести рукой по его лицу, но рука прошла сквозь Джона.       — Я всегда буду рядом, Анабель.       — До свидания, Джон.       — Пока, лапуля.       Сев в машину, я долго не решалась уехать. Всё смотрела на кладбище, и слёзы текли по щекам. Оставшись наедине с собой, я дала волю эмоциям.       — Почему я? Почему именно рядом со мной умирают люди? Что я такого сделала, чем я заслужила всё это? Что такого сделал Джон? Помогал людям в борьбе с нечистью, спасал мир от очередного ада, который хотели устроить демоны. Что такого сделал Джим? Тоже помогал людям, работал на ФБР, помог мне, дал мне дом, заботу, которой мне не хватало, заменил мне отца, научил всему, чтобы я могла постоять за себя. Что такого сделали наши друзья из Ньюкасла? Помогли нам с Джоном справиться с огромным Цербером из преисподней. Что такого сделала Астра? Она просто хотела жить спокойной жизнью, не терпеть издевательства пьяных друзей её отца, она же была такой маленькой… Что такого сделала официантка Дейзи? Она была улыбчивой и милой, мечтала поступить в колледж и прожить насыщенную и интересную жизнь. А где они теперь? Теперь их больше нет. Потому что я была рядом с ними! — повторяла я, нанося удары ладонями по рулю, выплёскивая эмоции.       Спустя время я завела машину и, открыв окошко, затянулась очередной сигаретой. Надеюсь, Эйдан не учует запах табака в машине. Очень надеюсь, что моя защита хоть немного помогла, и демоны до него не добрались. Как он там, кстати? Надеюсь, живет себе тихой спокойной жизнью, а я… Чуть ли не каждый день рискую собой ради друзей и семьи.       Я сделала последнюю затяжку и выкинула сигарету в окно. Мотор загудел. Я внимательно осмотрелась и заметила что-то в салоне машины в отражении зеркала заднего вида, наверное, показалось. Солнце село за горизонт, начало темнеть, всякое может померещиться.       Я двинулась в путь. Машина звучала отлаженно, словно новенькие часики. Тихо шумел мотор, от чего немного клонило в сон. Ровный стук двигателя, отбивающий один и тот же повторяющийся ритм… Эйдан хорошо приглядывал за ней. Но мне не давало покоя что-то, что находилось сзади, что-то знакомое, но в то же время и странное, ведь мало кому взбредёт в голову прятаться в чьей угодно машине. Точно. Я начала сбавлять скорость и припарковалась у обочины.       — Можешь вылазить, я знаю, что ты тут, — сказал я, посмотря в зеркало заднего вида. Из-под заднего кресла вылезла девушка и, с улыбкой посмотрев на меня, перелезла с заднего сидения на переднее.       — Ну привет, Анабель.       — Здравствуй, Лайла.