Восьмая или папочка в здании

      — Смешные у тебя шуточки, Лайла, — сказала я, продолжая смеяться.       — Да, я бы хотела, чтобы это были шутки, — серьезно сказала девушка, глядя на меня. — Согласна, наше знакомство вышло неудачным, но это не шутки.       — И нахрена я Комиссии?       — Я не знаю, но мать упорно считала тебя чуть ли не оружием. Это она отправила Пятого обратно в 19 год, она помогла ему невзначай найти ошибку в его расчётах. Ты думаешь, простое совпадение, что он появился именно в день похорон вашего отца? Я так не думаю.       — Ты несёшь бред.       — Да посмотри ты правде в глаза. Как только он появился, то сразу же обратил на тебя внимание, не находишь ли ты это странным?       — Я не хочу дальше слушать этот бред, — вышла я из своего укрытия и решила поближе подойти к могиле.       — Я не спорю, может потом Пятый и изменился по отношению к тебе, но главной его задачей было переманить тебя в Комиссию. После того как он не справился с задачей, мать решила лично поговорить с тобой, для этого она и заколдовала академию, чтобы они поссорились с тобой и оставили одну. Ну, а что было дальше, ты сама знаешь, — сказала Лайла.       Конечно, знаю, что было дальше. Дальше Куратор просто перерезала мне горло ангельским клинком и оставила помирать в подворотне, в то время как академия находилась от меня в пару метрах. Бывает же такое.       Лайла хотела было пойти за мной следом, но, повернувшись, я преградила ей путь.       — Оставь меня. Я хочу побыть одна.       — Да что у вас за семейка такая сложная-то? Хочешь сидеть одна на кладбище? Вперёд, мешать не буду. В эту же секунду Лайла телепортировалась прочь, оставив меня одну в этой гробовой тишине.       Достав из кармана пиджака пачку сигарет, я закурила и медленно пошла в сторону своей могилы. С каждой затяжкой никотин наполнял мои лёгкие, оставляя горькое послевкусие. В голове вертелись тысячи мыслей.       Я знаю, что порой люди бывают жестоки по отношению друг к другу, но я не верю, что Пятый всё это делал ради Комиссии. Хотя, скорее всего всё это было не ради Комиссии, а ради семьи. Ну, а чего я ожидала? Да, я относилась к академии Амбрелла, но они были вместе с рождения, и я для них чужая, особенно для Пятого, как бы и не пыталась я влиться в их семью.       Я продолжала медленно шагать по влажной земле, меряя каждый шаг очередной затяжкой сигареты. К тому моменту, когда я подошла к могиле, Клаус лежал на земле, обнявшись с пустой бутылкой. Он был в стельку пьяный, поэтому навряд ли вспомнит меня на утро, если, конечно, заметит. Либо, как минимум, спутает меня со сном или галлюцинациями.       Аккуратно опустившись на корточки, я дотронулась тыльной стороной ладони до щеки Клауса. Всё такой же колючий. От моего прикосновения Клаус немного пошевелился, но всё также продолжил спать, лишь тихо говоря себе под нос: «тишечка моя. Тишечка». Дотронувшись до груди Клауса, я сделала глубокий вздох и закрыла глаза. Боль начала наполнять мою душу. Вся эта душевная боль начала пульсировать во мне. Теперь, помимо моих переживаний, во мне была и вся боль Клауса. Убрав свою руку от Клауса, я заметила, что парень успокоился, напряжение с его лица исчезло. Теперь он просто мирно спал на кладбище. На утро он вспомнит, что приходил ко мне на могилу, приходил сильно пьяный, тут же и уснул. Главное, что душевной боли от сегодняшней ночи он помнить не будет.       Осторожно поцеловав парня в щеку, на что он улыбнулся во сне своей милой улыбкой, я, поднявшись на ноги, обратила внимание на свою могилу и подошла чуть ближе. На холодном мраморе были набиты те самые слова, что я оставила в день своей смерти.       — Идиоты, набили слова песни мне на памятник, — улыбнувшись, сказала я.       Рядом с надгробием, в рамке, стояла та самая фотография из моей комнаты. Взяв в руки фотографию, я аккуратно погладила её, боясь повредить, как будто бы она была хрустальная. На этой фотографии на меня смотрели двое улыбающихся человека, такие счастливые и беззаботные. Они веселятся в парке аттракционов и держат в руках сахарную вату, не зная, что через несколько лет он умрет на полу собственного дома в луже крови из-за неё, а она, потеряв почти всех дорогих и близких ей людей, в очередной раз разочаруется в жизни.       Сложив фотографию в карман и закурив, я бросила последний взгляд на свою могилу и на Клауса, вышла прочь.

***

      Так и прошли следующие пол года моей странной жизни. Я всё также работала на ФБР, жила вместе с Эйданом, который стал для меня близким человеком. Все мои перепады настроения, сложности работы, да и в целом жизни — он терпел и упорно поддерживал меня, помогая во всем.       Почти всё это время рядом с нами была Лайла. Она не просто приходила к Эйдану домой, она буквально жила там вместе со мной. После той ночи на кладбище, Лайла не поднимала разговоров о Пятом да и в принципе на тему академии, пока я сама с ней не говорила об этом. На моё удивление я, можно сказать, сдружилась с девушкой, которая однажды помогла своей приемной матери убить меня. Интересное начало дружбы. Мы часто с ней проникали втихую в академию. Я любила наблюдать за ребятами. Вернуться в академию я так и не решилась.       Ваня стала первой скрипкой в оркестре без помощи своей силы, чему была безумно рада. Она много репетировала, находясь у себя в комнате, чем часто мы вместе с Лайлой пользовались. Мы любили, находясь на пожарной лестнице, слушать такие концерты Вани.       Эллисон всё также снималась в кино, но при этом больше внимания уделяла дочери и Лютеру. Они наконец-то смогли признаться друг другу в чувствах и быть наконец-то вместе. Лютер же устроился вышибалой в местный клуб, находя весёлым занятием кого-нибудь побить при первой удобной возможности.       Диего всё также боролся с преступностью. Бэтмен Нью-Йорка, блин. Каждый раз, наблюдая за Диего, я видела полные печали глаза Лайлы. По ней было видно, что она безумно хотела выйти из своего укрытия, показаться Диего, но пока не могла. Она боялась, что парень её просто не простил за случай в Далласе.       С Пятым было сложнее. Каждый раз наблюдая за ним, мне становилось хуже. Нет, я была только рада в том, что он смог жить дальше, не зацикливаясь на моей смерти. Часто он бывал на моей могиле. Стоял в тишине пару минут, проводил небрежно рукой по памятнику, а после уходил, устремив взгляд в землю. Быть может, я злилась из-за того, что рядом с Пятым была эта шаболда. Она явно что-то скрывала.       Клаусу всё так же тяжело давалась моя смерть, даже спустя стольких лет. Если к этому уравнению ещё добавить смерть Дэйва и Бена, то получается сумма настроения Клауса. По мне, так комментарии излишни. Парень так же часто напивался, как в последний путь и часто бывал у меня на могиле, всё так же засыпая рядом с памятником. Шарлотта после моей «смерти» осталась с академией и частенько приглядывала за всеми.       А потом Лайла исчезла. Исчезла в буквальном смысле. Она не звонила, не приходила, она просто пропала, и я прекрасно понимала, что с ней что-то приключилось. Ну не могла девушка, находящаяся с нами 24/7 просто молча взять и уйти. На неё это совсем не похоже.       Я начала вливаться в суету будней, надеясь, что моя жизнь начнёт приобретать спокойный ритм, как у обычных людей. Дом-работа-семья. Но как я, блять, в очередной раз ошибалась.

***

      В очередной раз я засиживалась на работе до позднего вечера. От избытка информации глаза начали уставать, и я отвлеклась от монитора и посмотрела на улицу. В офисе я находилась одна, поэтому неожиданно зазвонивший телефон меня напугал. Взяв мобильник, я увидела высветившееся имя Сэма. На мое удивление нас сплотило общее дело, спустя полгода с последней нашей встречи.       — Привет, Сэмми, — ответила я, потирая глаза.       — Привет, Анабель. Есть что-то новое?       — Вы были правы, это не первый случай. Все жертвы были виновны в преступлениях, но чудом сумели избежать наказания. Я думаю, что мстит дух. Порывшись в старых архивах, я обнаружила интересную вещь. Я думаю, что это кровавая Мэри.       — Ты хочешь сказать, что во всём это виновата байка из детства? — послушался в трубке голос Дина. — Знаешь, Харгривз, пора взрослеть.       — А теперь послушай меня, умник. Более пятидесяти лет назад в городе Форт-Уэйне, штат Индиана жила девушка, имя её было Мэри Уортингтон. Она считалась первой красавицей города. Как позже выяснилось, она встречалась с женатым мужчиной Тревором Сэмпсоном — местным пластическим хирургом. В ночь на 29 марта в квартиру Мэри ворвались и убили её, предварительно вырезав глаза. Из полицейских сводок удалось установить, что в последние минуты жизни она пыталась написать имя убийцы на зеркале, но смогла вывести только «ТРЕ».       — Сомнения пали на пластического хирурга, но он сумел избежать наказания, — тут в трубке обратно появился голос Сэма, который явно задумался над моими словами.       — Да, Тревора отпустили из-за недостаточности улик.       — Но при чём тут зеркало? Обычно эта байка работала, если три раза призвать Мэри у зеркала, — судя по голосам, мобильный телефон переходил к братьям поочереди.       — Мэри умерла напротив зеркала.       — И поселилась в нем, научившись перемещаться по зеркалам и любым отражающим поверхностям, — закончил за меня Сэмми.       — И теперь она жаждет справедливости.       — Спасибо, Анабель, — сказал Сэм и не успела я сказать и слова, услышала отрывистые гудки в трубке.       — Всегда, пожалуйста, Сэмми, — недовольно проговорила я, положив телефон в карман пиджака.       Выключив компьютер и закрыв офис, я последовала к выходу, сегодня я была без машины Эйдана, поэтому могла насладиться теплым вечером. Выйдя из здания ФБР, я удивилась, увидев на стоянке знакомый чёрный мерседес. Подойдя ближе, я заметила за рулём Эйдана. Открыв дверь машины, я приземлилась на пассажирское сидение.       — И как ты угадал во сколько я освобожусь? — удивлённо спросила я. Обычно я задерживалась на работе по-разному, поэтому угадать точное время ухода домой было сложно.       — Ну, сегодня я ждал не так много времени, — ответил Эйдан, почесав затылок.       — Сколько? — спросила я, прищурившись.       — Полтора часа, — улыбнувшись, ответил парень.              — Галлахер, ты идиот. И зачем ты столько времени ждал меня?       — Для того, чтобы пригласить на ужин, — ответил парень, заводя машину.       — Ты знаешь, я не против. Работы сегодня было столько, что пообедать я не успела, поэтому голодная как волк.       — Вот этот настрой мне нравится.       Вывернув с парковки на дорогу, мы отправились в итальянский ресторан. Я в этом была не сильна, поэтому выбрать место ужина доверила Эйдану. Все эти полгода парень упорно пытался завоевать моё внимание, как истинный джентльмен. Мне же до сих пор было сложно ответить взаимностью. Мои мысли всё также были забиты Пятым.       — Знаешь, я считаю, что тебе нужно поменять работу или хотя бы перестать задерживаться допоздна, — нарушил тишину Эйдан.       — Это ещё почему? — удивлённо уставилась я на парня.       — Ты слишком много времени проводишь на работе. Все эти командировки, экстренные вызовы, разборки, психи и куча кровищи. Неужели тебе всё это по душе?       — Да, я люблю помогать людям, — ответила я, отвернувшись к окну. Действительно, порой людская жестокость бывает через чур. Как говорят Винчестеры: «нечисть понять можно, а людей нет».       Остановившись на светофоре, я посмотрела на людей; беззаботные, весёлые, спешащие по своим делам. Вот девушка с собакой возвращается с прогулки. Вот мужчина в смокинге и с небольшим чемоданом возвращается с работы. Вот пара стоит на светофоре; они улыбаются; парень стоит спиной ко мне и держит за талию девушку, что-то нашёптывая ей на ухо, отчего та мило улыбается. Так, блять, стоп. Не поверив глазам, я придвинулась к окну ближе.       Светофор загорелся зелёным для пешеходов, и теперь я могла разглядеть лица пары. По дороге шёл Пятый, придерживая ту самую сученцию за талию. В ту же секунду душа моя наполнилась массой красок. Обида, огорчение, немножко радости и… ревность. Она била через край. Сердце учащённо забилось, отчего пульс мой подскочил, руки начали непроизвольно трястись. Душа моя начала наполняться темнотой. Обычно я могла контролировать своего внутреннего демона, но вот порой он выходил из-под контроля.       Дума моя требовала расправы, поэтому единственное, что на тот момент пришло мне в голову, — обернуться к Эйдану и впиться в его губы. На моё удивление парень не оттолкнул меня, а приблизился ко мне ближе. Поцелуй его был похож на что-то теплое и сладкое. В нём не было похоти, лишь нежность и теплота.       Нам загорелся зеленый цвет, машины сзади стали бибикать, но Эйдану было всё равно. Спустя пару секунд парень неохотно отстранился от меня.       — Анабель, ты же знаешь, я не могу, — сказал Эйдан, прерывисто дыша и смотря мне в глаза.       — Я не понимаю, — сказал я и потянулась к губам Эйдана, которые находились очень близко, но парень меня остановил.       — Я же вижу, что ты не разобралась в себе. Я же вижу, что что-то мучает тебя. Я же вижу, что ты страдаешь по кому-то… — ответил парень, нормально садясь в кресло, чтобы продолжить движения.       — Не по кому я не страдаю.       — Я же вижу, как ты каждый вечер забираешься на крышу, порой с алкоголем, а порой и просто так. Как по долгу сидишь и смотришь в небо и шепчешь: «Душа не верит в то, чего нет — тебя уже нет».       — Останови, пожалуйста, машину, — проговорила я, отвернувшись от парня.       — Зачем? Мы же собирались поужинать.       — Аппетит пропал, я, пожалуй, прогуляюсь.       — Анабель, ты что, обиделась?       — Нет, Эйдан, всё хорошо. Просто хочу прогуляться, на улице хорошая погода.       Парень не стал спорить со мной и свернул к обочине. Выйдя из машины, я решила отправиться к тому, кто точно не оттолкнёт меня — к Клэр. По пути в академию я всё думала над словами Эйдана. Быть может, пора прекращать обманывать себя и отпустить Пятого? С учётом того, что для него я была простым заданием и не более. Что касается Эйдана, то я была удивлена его поступку. Быть может, он догадался, что я решила сделать это назло, а может просто устал ждать от меня каких-то действий спустя полгода нашего общения. С учётом того, что парень был знаменит, девушку или даже жену он мог найти без проблем.       — В очередной раз ты осталась одна, Харгривз, — прошептала я. — Не даром же Джон говорил: «не привязывайся к людям, они в любой момент могут уйти, оставив тебя совершенно одну, с разбитым на мелкие осколки сердцем и разбитой душой, которую склеить потом будет сложно».       Погрузившись в мысли, я и не заметила, как оказалось около пожарной лестницы, которая вела в комнату Клэр. Забравшись наверх, я заглянула в окно и, удостоверившись, что в комнате кроме девочки никого не было, перелезла.       Девочка мирно сопела в кровати, явно видя не первый сон. Я, присев на кровать, аккуратно погладила девочку по лицу, пытаясь не разбудить. Увидев амулет, я, улыбнувшись, провела пальцами сначала по шнурку, а потом по самому амулету. Как только мои пальцы приблизились к амулету, меня как будто ударило током, отчего я резко подскочила на ноги. Клэр застонала во сне, видимо, тихо подняться мне не удалось.       — Странно, что это было? Амулет так действует на демона, но я наполовину человек, да и до спасения Зед я спокойно могла прикасаться к таким предметам, — прошептала я, поглаживая руку. — Если только кровь Люцифера не повлияла на это.       Взглянув на сонную девочку, я решила уйти. Находясь уже на пожарной лестнице, я вспомнила, что в моей комнате должна была быть заныкана бутылка рома в шкафу, если, конечно, Клаус не нашёл её. Пройдя прямо по пожарной лестнице, я оказалась в своей старой комнате. Всё находилось на тех же местах, дверь всё так же была закрыта. Порывшись в шкафу, я достала оттуда бутылку. Горький, но в то же время сладких вкус рома обжёг моё горло. Высушив полбутылки, я решила, что пора валить отсюда. Подойдя к окну, я попыталась перелезть через окно, но невидимая стена преградила мне путь.       — Что за хрень?       Подойдя к двери, я потянула ручку и дверь открылась в коридор. Я попыталась выйти из комнаты, но история повторилась; что-то невидимое мешало мне выйти. Закрыв глаза, я попыталась телепортироваться из академии, но у меня ничего не вышло. Обратно закрыв дверь в комнату, я со злости пнула ковёр, не понимая что происходит. Ковёр задрался, и я, наклонившись поправить его, заметила на полу рисунок. Убрав ковёр, я заметила по всему периметру ковра рисунок — пентаграмму. Машинально подняв глаза вверх, я заметила на потолке в точности такой же рисунок, а это означало одно: я попалась в демонскую ловушку, и кто-то явно хотел меня поймать тут. Не к добру это все.