Маршрут: Вильнюс-Вроцлав

На улице стоял март. Довольно сырая погода, воздух был куда не на есть отвратительным. Лил дождь, снег на улице был подтаявшим, стоял легкий плюс и дул холодный ветер. Если б март был девушкой, то с ней бы я не замутил. Ветки деревьев были пустыми из-за холода, зима только закончилась, но ощущение было такое, будто март так же зимний месяц. Птиц так же еще не было, людей кое-где можно было увидеть: все так же обмотанные шарфами, в теплых куртках и на руки нацеплянных перчатках. Мои ноги несли меня впопыхах в пекарню, где ровно в 10:30 утра выставляли свежеиспеченные хлебобулочные изделия. Мне так нравилось приходить одним из первых, занимать очередь и покупать свежий хлеб, который только-только вытащили из печи. Господи, как же я обожаю этот хлеб. Черный, свежий, ржаной хлеб. Зайдя в знакомую мне пекарню, я поздоровался с персоналом, который меня знал так, будто я здесь до этого жил. — Доброе утро, Герда! — поприветствовал, помахав ей. — Доброе утро, дорогой. Как обычно? — ответила она с улыбкой, на что я с улыбкой кивнул. Герда была пожилой женщиной, я б сказал, она мне в матери годиться или же, в бабушки. То есть, я не говорю, что моя мать старая, но все же. Женщина в годах. Герду я знаю с момента открытия этой пекарни, то есть, грубо говоря — 5 лет. Она уже приветствует меня, как родного сына, которого у нее нет. У Герды вовсе нет детей, но есть муж. Муж у нее — суровый дядька. Я никогда ему не нравился. Он постоянно криво смотрит на меня, но мне кажется, это потому, что я несколько лет назад помял его машинный капот из-за неудачного приземления, пока ездил на скейте. С тех пор, он смотрит на меня так, будто я ему что-то должен. Герда — самая прекрасная женщина. Невзирая на то, что я бываю оторвышем и на факт того, что я испортил их машину — ни разу на меня не повышала голос. Наоборот, она была очень добра со мной и пыталась мне помочь, если нужна была помощь. Герду я полюбил, как свою маму (маме не в обиду). В пекарне с ней работал Роберт. Роберт — пекарь. Золотые руки этого человека я готов целовать. Потому что кто как не он приготовил бы все эти хлебобулки за счет которых существует эта пекарня? Роберт был моложе Герды, я б сказал, на лет 10. Вот он бы годился в мои отцы точно, с ним мы иногда перебрасываемся тестом — в прямом смысле «тестом». Конечно, этим мы занимаемся тогда, когда нет посетителей, ибо в ином случае, я не уверен, что после данного зрелища, кто-то бы захотел покупать помацанную булку всем персоналом и чувачком пришедшего из улицы. У Роберта есть дочь, ее зовут Синтия, и она ходит в садик, а также жена — Катрина, которая имеет свой бизнес и очень мало уделяет внимания семье. Основную часть своей жизни дочь Роберта проводить с отцом. Мать мало участвует в жизни девочки. Откуда я знаю? Изредка хожу в детский сад по просьбе Роберта, чтоб забрать малышку Си оттуда. Когда Герда принесла мне упакованную в крафтовую бумагу буханку черного хлеба, я быстро расплатился и поплелся из пекарни перед выходом крикнув: «Мои лучшие пожелания пекарю!» Как я и говорил, улица выглядела просто ужасно. Ненавижу раннюю весну только потому, что везде мокро, мрачно и холодно. Иду по улице, а в наушниках играет музыка и представляю все так, будто иду как в клипе. В руке буханка хлеба, на спине рюкзак и я такой довольный шагаю, мечтая о своем. Мне навстречу шла милая девушка. По ее походке я б предположил, что она спешит куда-то. Шарф развивался по сторонам и это не потому, что ветер был сильным. Она улыбалась всю дорогу, а затем помахала мне рукой, от чего я сначала не понял, предназначено ли это было мне. Я смотрел на нее с недопониманием, и она снова мне помахала. После второй попытки помахать мне — я все же решился отмахнуться ей в ответ. Думал я, что здесь у нас завяжется разговор, как только она подойдет еще ближе и мы познакомимся. К сожалению, не тут-то было. Она прошла мимо меня. Обернувшись, я заметил, как она запрыгнула в объятия парня, который шел позади меня. Так неловко мне еще никогда не было. Быстро спохватившись, я стал махать в сторону дороги, делая вид, что хочу, чтоб меня подвезли. По итогу подъехал автобус, и я незамедлительно в него сел, быстро оплатив за билет. Я нашел себе место где-то в конце автобуса. Окна были затонированы, а людей было очень мало. «Это явно не входило в мои планы», — пронеслось в моей голове. Затем разместившись поудобнее, откинулся на спинку сидения и решил, что сегодня не видать универа и хлеб домой придет чуток позже. «Прокачусь через пару кварталов и выйду, а то вдруг они пойдут через эту улицу?» Прикрыв глаза на момент, я вздохнул и переиграл всю картину в своей голове, представив еще раз, как странно и нелепо выглядела данная картина на улице. Когда я вновь открыл глаза, взглянул на часы, то заметил, что «момент» продлился два часа. «По-видимому, я уснул в автобусе и наверстал неплохо круги от начальной и конечной остановки этого автобуса». Взглянув в окно, я понял, что еду через поля. Дорога и по обе стороны дороги — это поле. Сначала не понял, в чем проблема, потом подумал, что, возможно, я укатил в село за городом. Людей сидело столько же, как и два часа назад. Приподнявшись со своего места, я оставил сумку и хлеб на сидении и подошел к водителю: — Извините, подскажите, куда мы едем? — водитель молча указал на табличку, на которой я вычитал «Рига-Вильнюс-Варшава-Вроцлав-Прага». Я даже не запаниковал, а больше был в ступоре и продолжил, — А конкретно, где мы? — На пути в Варшаву, — хриплым голосом ответил мне мужик. Тут меня будто ошпарило. Кивнув в знак благодарности, я отправился на задний ряд сидений, где оставил свои вещи. Усевшись на свое место, я достал телефон, набрал номер мамы и тихим голосом после ее радостного «алло» проговорил ей в трубке: «Мам, я не вернусь домой». Мой взгляд упал на буханку хлеба за которой я шел два часа назад, а затем устремился в окно, за которым мелькали зеленые поля.