в предрассветные часы.

Возможно, они сегодня встретились впервые, а возможно это их сотая встреча и они об этом даже не подозревают. Но сейчас, грея друг друга в объятиях и покачиваясь из стороны в сторону под старую скрипящую пластинку голос с которой рассказывал о любви в предрассветные часы, они старались не думать ни о чем вокруг. Их волновало только собственное сердцебиение и голос, который рассказывал очередную историю прекрасной любви. С каждой секундой Минхо все крепче сжимал тонкую, почти осиную, талию в своих руках будто боясь, что когда пластинка стихнет, то человек, которого он пытался прижать к себе как можно крепче, исчезнет вместе с чарующим голосом. С каждой секундой сердцебиение в груди, на которой Джисон держал руку, становилось все громче и отчетливей. Он положил свою голову на плечо человека напротив и тихонько мурлыкал мотиву песни. Он еще никогда не чувствовал себя более счастливым чем сейчас. Еще час назад они не знали друг друга. Еще час назад они напивались в гостиной квартиры, где они сейчас находились. Каждого из них привели друзья. И каждый из них не хотел здесь находиться. Ровно до этого момента. Они столкнулись у входа в хозяйскую спальню. Каждый из них оказался у заветной двери в поисках тишины и спокойствия, которое больше ни одна комната не могла предоставить им. Джисон глупо захихикал, когда их руки случайно соприкоснулись на дверной ручке, а Минхо только раздраженно закатил глаза и все-таки открыв наконец дверь пропустил своего нового «партнера по преступлению» вперед в комнату. Джисон, как истинный музыкант, сразу заприметил довольный пыльный проигрыватель для виниловых пластинок на комоде у дальней стены рядом с окном и небольшую коллекцию пластинок рядом же. – Хм, – только и произнес Минхо на действия его нового знакомого, имя которого он все еще не знал. – Не думаю, что Чан будет рад если ты будешь трогать его вещи. – Чан не будет, да, но мне жалко все эти пластинки. Они выглядят так, словно их не включали веками, – Джисон закатил глаза и продолжил возбужденно изучать свою недавнюю находку. Он любил музыку. Он в нее был настолько искренне и по-детски влюблён, что иногда казалось, что он был готов отдать за нее жизнь совершенно не задумываясь. В спальне, кроме кровати да комода и пары странных картин на стенах больше ничего не было, поэтому Минхо занял себя их изучением. Со стороны окна раздался восторженный вздох, а потом не менее радостное копошение и новый знакомый поспешил поставить найденную пластинку на проигрыватель. Минхо только раздраженно вздохнул. Он искал тишины, а нашел только больший шум чем хотелось бы. Хотя, по сравнению с гостиной, то здесь было в разы спокойней хотя бы из-за отсутствия большого количества людей. Спустя несколько минут сопровождающихся раздраженными вздохами Минхо и негромкой руганью Джисона из колонок рядом с проигрывателем наконец-то полилась чуть хрустящая, но все же приятная мелодия. Джисон повернулся ко второму молодому человеку с восторженной улыбкой и довольно резко протянул к нему руку. – Прошу, потанцуй со мной. – Что? – у Минхо даже перехватило дыхание из-за резко предложения парня напротив. – Зачем мне это делать? – Просто… – Джисон замялся, он если честно не ожидал такой резкой реакции, но попытки не оставил. – Просто потанцуй. Пожалуйста. Пусть это будет моим последним желанием. – Каким последним желанием? Чувак, ты совсем рехнулся? – Минхо совершенно не понимал, что ему стоит с этим делать. Парень рядом с ним потерял весь тот блеск, с которым он произносил фразу с предложением о танце и Минхо с тяжелым вздохом протянул ему руку. – Хорошо. Ладно. Один танец. Всего одна песня, слышишь? Джисон же, казалось, что и в правду не слышит последних слов, а просто радостно хватается за руку рядом стоящего парня и ярко, даже слишком солнечно, улыбается. Минхо смотря на эту улыбку непроизвольно тоже улыбается, не так лучезарно, но уголки его рта точно приподнимаются. Он несмело притягивает парня в свои объятия и так же не смело аккуратно сжимает его талию в своих руках. Джисон прижимается щекой к плечу парня напротив, кладя одну руку ему на плечо, а вторую на грудь, да так, чтобы ладонью чувствовалось чужое сердцебиение. И в этот момент, казалось, время остановилось. Они просто покачивались из стороны в сторону ничего не говоря, а только вслушиваясь в собственное дыхание и глубокий голос с пластинки. Одна обещанная Минхо песня давно закончилась и давно уже закончилась песня, следующая за ней, но он никак не мог отпустить этого шумного паренька из своих рук. Он боялся, что если скажет хоть слово или сделает хоть какое-то лишнее движение, то вся магия вокруг них рассыпется и мир вновь обретет тот шум и гам, которые Минхо не особо любил. Песни на этой стороне пластинки закончились и проигрыватель теперь только негромко потрескивал, проигрывая тишину. Они же только крепче прижимались к друг другу и шум их сердец был новой песней, в которую они моментально влюбились. Спустя может час, а может всего минуту Джисон поднял свою голову с плеча парня и посмотрел тому в глаза и ему казалось, что он видит там вселенную. Минхо еле смог разлепить свои губы чтобы еле слышно произнести. – Я могу попросить свое последнее желание? Джисон на секунду задержал дыхание и на выдохе произнес. – Да. – Поцелуй меня, – и Джисон не удостоив парня ответом сразу же потянулся к его губам. Но в этот же момент за дверью раздался невнятный шум и дверь с грохотом открылась. – Минхо! – парень, ворвавшийся в комнату, еле стоял на ногах. – Минхо! Вот ты где! Мы собираемся уезжать, пошли. Быстрее. Минхо перевел взгляд со своего друга на Джисона и хрипло прошептал извинения, и двинулся к парню, который продолжал что-то вещать. – Минхо! Подожди! – прикрикнул Джисон в след уходящему парню и немного замявшись на месте произнес. – Я… Меня зовут Джисон. Ты же найдешь меня? Минхо только рассмеялся на это. – Конечно, Джисон, только если это твое последнее желание, – и игриво подмигнув оставшемуся в комнате парню и исчез в дверном проеме не забыв прихватить своего пьяного друга. Дверь за ними закрылась, казалось бы, сама. И Джисон остался в комнате со все ещё шипящим проигрывателем один. Когда пластинка все же издала слишком отчаянный и громкий скрип, то парень наконец пришел в движение и поспешил исправить досадное упущение, которое могло за собой повлечь порчу все-таки чужой пластинки. Убрав винил в родной для того конверт и обесточив сам проигрыватель Джисон в первый раз за эти несколько часов, которые он находился в этой квартире посмотрел в окно. Внизу неспеша просыпался город. Первые одинокие машины, среди которых было слишком много автомобилей с плашками такси, ехали по своим траекториям отвозя своих пассажиров к их пункту назначения. Но где-то там вдали, за высотками и за ярко освещающими ночной город фонарями, виднелись первые лучи рассветного солнца. Джисон неожиданно для себя издал негромкий смешок, а его губы растянулись в широкой улыбке. Может его партнёр на эту ночь не понял слов, которые срывались со старой скрипящей пластинки и не успел понять, что наступило утро, но Джисон тихо повторяя фразы из песни понимал, что да, в предрассветные часы этого утра он скучает слишком сильно по человеку, которого встретил этой ночью. Но старый дружище Фрэнк не даст этой новой возникшей любви утихнуть.