Мы научим тебя всему самому нужному

Цзинь Жулань по натуре своей был ребёнком крайне скромным. Ему было семнадцать, а он даже не попробовал, какой же на вкус первый поцелуй. Наверное, это у мальчишки наследственное, ведь дядя Цзян, так же, в достаточно зрелом возрасте впервые смог забыться в головокружительном, чувственном касании губ объекта своей симпатии. А сейчас, в этом деле, мужчину уже не остановить. Большинство людей из мира заклинателей по сей день считают, что статный и влиятельный Саньду Шэншоу до сих пор не связал себя узами брака ни с одной живой душой. Хотя, многие кланы желали укрепиться благодаря союзу с таким красивым и умным мужчиной, а некоторые и вовсе смели допустить мысль о том, что этот человек выглядит слишком жалко. Ибо везде, где приличные заклинатели высшего уровня таскали за собой своих жён и детей, Цзян Ваньинь появлялся в компании шисюна Вэй Ина, который тоже, по всей видимости, жениться не собирался. Порой этих двоих чуть ли не старыми девами за спинами обзывали. Ну, а что поделать, если оно примерно так и выглядело со стороны? Два брата, ровесники которых уже имели по несколько детей и потихоньку начинали размышлять о внуках, о подобном, кажется, и не задумывались. Неужели им совсем не интересно? Да, ладно ещё этот Вэй Усянь — он никогда не слыл праведником и порой отличался аморальным поведением, но как же Цзян Чэн? Как он способен закрыть глаза на то, что орден, по сути, остаётся без наследника? Что же касается приближённых главы Юньмэн Цзян, то у них уже давно отпали все вопросы по данной теме. И причины, по которым Вэй Усянь ни на шаг не отходил от своего шиди, постоянно находясь в шаге от него и готовый в любой момент встать на защиту или же дать дельный совет, если он в том нуждался, были так же хорошо известны. Эти двое друг для друга являлись не просто братьями, лучшими друзьями, хозяином и слугой. Нет, конечно, такое между ними имело место быть, но самое главное то, что они считались супругами. Причём, брак этот был заключён в рассвете юности и ни один из супругов так до сих пор и не пожелал, чтобы их союз распался. Между ними была любовь. Нежная, трепетная, искренняя. На людях этого показывать было нельзя, ведь Цзян Чэну приходилось держать марку главенства, а Усяню во всём ему подчиняться и, при случае, получать трёпку за непристойность своих действий всё от того же Цзян Чэна. Только вот, стоило им оказаться наедине друг с другом, как Ваньинь менялся до неузнаваемости. Он пылинки сдувал со своей второй половинки, постоянно целовал его руки, губы и неустанно повторял слова любви, трясясь над ним как над самым хрупким хрусталём, боясь случайно задеть и повредить столь ценное сокровище. В свою очередь, Вэй Ин с упоением принимал чувства брата, но не забывал и о том, что надо бы показывать и свои. Если предоставлялась возможность скрыться от чужих глаз, он усаживался рядом со своим мужчиной, мог робко присесть и у его ног, а мог и нагло взобраться на колени, оплетая руками шею и завлекая его в страстный, жаркий поцелуй. В таком положении А-Лин частенько заставал своих дядь. В основном это случалось поздними вечерами, когда добрая половина жителей ордена отправлялась на покой, дабы восстановить силы после тяжёлого трудового дня. Только главе клана и его братишке было не до сна. Они терзали губы друг друга, наполняя зал приёмов ордена пошлыми, причмокивающими звуками и далеко не тихими стонами Вэй Усяня, который стоял на коленях перед восседающим на троне супругом и ласкал ладонями его бока, бёдра, колени, пока тот с нежностью перебирал цвета вороньего пера, мягкие, ухоженные волосы. Юный господин Цзинь прекрасно знал, что его сейчас никто не заметит. Эти двое настолько увлечены, что всё происходящее вокруг для них не имеет никакого смысла и всё их внимание принадлежит только друг другу. Совсем скоро Вэй Ин перекочевал с прохладного пола на трон мужа. Его удобно усадили и принялись стаскивать верхние одежды. Когда разгорячённое тело молодого господина Вэя от его супруга скрывала лишь тонкая ткань ярко-алого нижнего одеяния, Цзян Чэн заставил опереться любимого спиной о спинку трона и принялся водить губами по его животу, груди, где доставал, а так же, пытался руками добраться до штанов. Усянь же даже не думал сдерживать стоны. Была у него одна особенность, которая по началу немного пугала Ваньина, но по прошествии, без малого, двадцати лет супружеской жизни, лишь радовало. Не замечал А-Чэн за шисюном, подсматривая в юности из-за кустов его совокупления с девушками, что когда Вэй Ину хорошо, то он становится очень громким. И звук этот постепенно нарастал, следуя за прогрессом его возбуждения. Когда дело касалось поцелуев или лёгкого петтинга, этот черноволосый красавец тихонечко мурлыкал и то, если у него был занят рот чужим языком. Если же такого не происходило, то голос этого развратника разносился на весь периметр комнаты, в которой его ласкали, ну, и немного на близлежащие. А вот чем ближе они с мужем подступали к оргазму, тем сильнее у Цзян Чэна закладывало уши. Было пару раз даже такое, что он использовал затычки, дабы не оглохнуть, да и Усянь не раз страдал от сорванного голоса. Только ради отношения к нему шиди в те моменты, как он волей-неволей оставался молчаливым, можно было срывать голос хоть каждый день. А-Чэн сразу таким заботливым становился. Нет, конечно, он всегда обращался с супругом надлежащим образом, но стоило тому приболеть, как любимый превращался в какую-то курицу-наседку и это не могло не радовать. — Ты напряжён. — подметил Ваньинь, уложив ладонь на низ живота возлюбленного и чувствуя, как мышцы пресса под ней напрягаются. — Так помоги расслабиться. — лукаво усмехнулся этот чертёныш, аккуратно снимая с волос мужа все украшения. Ему безумно нравился Цзян Чэн с распущенными волосами. — Хочешь, чтобы я взял у тебя в ротик? Или попробуем что-то действительно расслабляющее? Например, массаж. — глава Цзян медленно, без нажима, водил большим и указательным пальцем по возбуждённому стволу супруга через ткань нижних штанов. Усянь нагнулся к любимому и, глядя ему за спину, горячо прошептал в самое ухо: — Сегодня мы должны помочь нашему ребёнку. — и, не дав мужу время на осознание своих слов, Вэй Ин поднялся с его трона, двигаясь за пределы комнаты. Там он и застал А-Лина, присутствие которого почувствовал ещё когда любимый избавлял его от ненужной одежды. Мальчик был раскрасневшийся от смущения и весь покрыт потом. Ему явно пришлась по душе та картина, свидетелем которой он только что стал. Да и как она могла не нравится? Как вообще взаимная любовь может быть кому-то не симпатичной, тем более, когда это твои единственные близкие люди не могут сдержать свои чувства друг к другу. Ведь после смерти родителей, мальчика на воспитание к себе взяли дяди. Эх, сколько же бессонных ночей они провели у колыбельки будущего главы клана Цзинь, сколько сил в него вложили. Он был для них как родной сын. Усянь мама — добрая, любящая, всё позволяющая. Ваньинь отец — строгий, авторитетный, который учил мальчишку быть мужчиной, опорой для своей будущей семьи и защитником, каким сам являлся для него и своего супруга. — Дядя Вэй! — взволнованный ребёнок точно хотел сквозь землю провалиться. Так стыдно ему точно никогда в жизни ещё не было. Его же застукали! Застукали за непристойным делом. Это практически тоже самое, что если бы Вэй Ин застал мальчика за самоудовлетворением, только в сто раз хуже. Правда, дядя Вэй, в отличии от дяди Цзяна, к подобному относился спокойно. Ну, застукал их ребёнок с мужем во время акта любви, ну, и что дальше? — А-Лин, идём. — по-доброму улыбаясь мальчишке, Вэй Усянь взял его за запястье и потащил с собой в зал приёмов, туда, где на полу развалился ничего не понимающий, возбуждённый Цзян Чэн. Завидев, кого привёл супруг, мужчина отвёл смущённый взгляд, но больше никаких попыток скрыться не предпринял. Они с мужем давно обсуждали этот момент. Им совсем не хотелось, чтобы их единственный ребёнок попал под дурное влияние недоброжелателей и считали, что всему самому важному в этой жизни обучить его должны именно они и никто больше. — Цзинь Жулань, — какое-то время Усянь смотрел на возлюбленного как завороженный, любуясь его красивым телом, которое, правда, было скрыто под несколькими слоями одежды, но до предела возбуждёнными, сумасшедшими глазами. — скажи, правда он хорош, твой дядя? Согласись, ничего сексуальнее в этом мире ещё не придумано. Он же Бог, Цзин Жулань! Бог! Мальчик нервно сглотнул, подступивший к горлу комок. Не согласиться с дядей Вэем он не мог — дядя Цзян выглядел совершенно потрясающим, особый шарм ему предавали распущенные волосы. А какой же он под одеждой? У него же там скрыто совершенное, рельефное тело! От подобного полёта фантазии Молодой господин Цзинь покраснел ещё больше, а тут Усянь его стал подпихивать ближе к своему супругу, притом цепкие пальцы впились в пояс золотисто-жёлтого ханьфу, в попытке ослабить его и отбросить прочь. Мальчишку усадили на пол, прямо напротив дяди Цзяна. Вэй Ин же вернулся на трон главы клана и, так получилось, что двое его мужчин оказались сидящими у его ног. Он ласково погладил обоих по головам, супругу убирая ещё за ухо прядь волос, а потом, по очереди, накрыл губы каждого. Цзинь Лин свой первый, нежный и сладкий поцелуй получил от дяди Вэя. Конечно, он совсем не знал, как оно правильно делается, но, судя по довольному стону мужчины, ему это понравилось. Наблюдать за развязным, пошлым переплетением языков обоих взрослых было уже невыносимо. Член подростка ныл, желал внимания, но его так никто и не удосужился освободить, а от зрелища, что перед ним разворачивалось, лучше мальчику не становилось. Отстранившись от мужа, Вэй Ин вновь припал к губам племянника, уже позволив ему самому попробовать вести поцелуй. Одновременно с этим он вцепился в его одежду, желая избавить юное тело от ненужных тряпок. Сидя позади, Цзян Чэн пытался раздеться самостоятельно, ибо понимал, что любимые попросту истерзают его, если доверить им это совершенно непростое, в данный момент, дело. Оставив мальчика лишь в нижних штанах, Усянь отстранился от него и бросил взгляд на супруга. У того, так же, из одежды остались только нижние штаны, потому что если бы он избавился от них самостоятельно, муж бы этого не простил. Для Вэй Ина был прям каким-то особым ритуалом процесс стаскивания с мужчины штанов и освобождение его толстого члена. — Тебе тоже не терпится поскорее продолжить? — коварный заклинатель усмехнулся и откинулся на спинку трона. Мальчишка в недоумении посмотрел на младшего дядю. А тот как раз-таки понял намерения супруга, он не первый год замужем за этим человеком, уже научился его без слов понимать. И вот, в следующее мгновение обувка Усяня полетела куда-то в сторону. Кажется, именно в этот момент ситуация стала ясна и Цзинь Лину: дядя Вэй хочет, чтобы его раздели. Только вот мальчик уж очень стыдился вцепиться в резинку штанов своими ручонками и стянуть их. Однако, Цзян Чэн не собирался всё делать за мелкого. Глаза главы Цзян всё говорили за себя и не нужны были слова, дабы малыш Цзинь понял его: «Давай, он же хочет этого! Я за тебя не собираюсь работать. Хочешь, чтобы он мучился?» И выбора особо не было. Дрожащими пальцами, то ли от страха, то ли от перевозбуждения, А-Лин всё же вцепился в пояс штанов Вэй Ина и потянул их вниз. Наружу сразу же показался налитый ствол, из которого сочилась пара капель прозрачной, вязкой жидкости. Собственный орган мальчишки уступал в размерах тому, что он видел сейчас перед собой, но не намного. Всё же, дядя Вэй сам по себе был чуть крупнее подростка. А венки…как же сильно выделялись на этом стволе венки. Но ведь этот мужчина весь такой. На его предплечьях даже из далека можно было увидеть синие ветви, по котором бежала кровь, да и ноги такие же… Взяв в свои руки стопу супруга, пока ребёнок немного подзавис, таращась на Усяня так, будто видел его впервые … Хотя, таким … голым… Цзинь Лин действительно видел дядю впервые, Цзян Чэн принялся покрывать поцелуями каждый пальчик. Он поглаживал любимую пяточку, поднимался дорожкой поцелуев по стопе к лодыжке и обратно. У А-Лина во рту даже слюна собралась, которую он шумно сглотнул лицезрея, как дядя Цзян берет в рот большой палец ноги дяди Вэя и, прикрыв глаза, с аппетитом его посасывает. — А-Чэн, — хрипло позвал его супруг. — слишком хорошо…я…я не смогу сам тебя оттолкнуть…отпусти ты… Удели внимание ребёнку. От слов Вэй Ина сердце этого самого ребёнка поскакало галопом. Цзян Чэн же послушно отпустил ногу любимого, перед этим поцеловав лодыжку и Цзинь Лин сам пропустил тот момент, когда мир перед ним, в буквальном смысле, перевернулся и он оказался лежащим на спине. Его штаны так же улетели куда-то в заоблачные дали, потом придётся их очень долго искать, но это не беда — найдутся, никуда не денутся. И тут уже мальчик понял, почему Вэй Усянь всегда так громко кричит, стоит ему попасть в плен к своему супругу. Ибо то, что вытворял Ваньинь, выходило за все рамки приличия. А что такое он делал? Своим умелым ртом Цзян Чэн был способен довести партнёра до помутнения рассудка. Он активно работал языком, смачивая каждый сантиметр горячей, до этого никем не тронутой, плоти подростка, периодически заглатывая её по самые яички, к слову, которые так же не остались без внимания. С особой нежностью дядя ласкал пальцами кожу мошонки, то и дело слегонца сдавливая пальчиками яички, которые перекатывались под кожей. Вэй Усянь так же не желал в этот момент оставаться в стороне. Ему нужно было принять участие в столь занимательном процессе и не важно, какая роль ему при этом достанется. Его супруг, как раз, стоял удобно выпятив свой упругий зад. Вот с него-то заклинатель и приспустил штаны, оголяя упругие ягодицы с парой синяков и царапин, которые появились там во время их предыдущих совместных бурных ночей. Цзян Ваньинь, при всей своей любви к супругу и нестандартным интересам к проведению времени в постели, никогда не был снизу. Эта тема была в их паре под запретом. Усянь пытался её несколько раз поднимать, уверяя, что ни в коем случае не сделает любимому шиди больно, что сразу же остановится, если тому будет не комфортно и он об этом попросит, но глава Цзян был не приклонен. Максимум, что он позволял мужу, и то, по праздникам, это вставить в себя один палец. Сейчас же, Вэй Ин обнаглел основательно. Он воспользовался тем, что у возлюбленного занят рот и разум и он не сразу среагирует на его действия и, разведя руками в стороны аппетитные ягодицы, прошёлся по девственному бутону языком. Он вылизывал тщательно, не проникая внутрь, дабы не злить супруга и сделать так, чтобы он позволил как можно дольше безобразничать над своей ценной дырочкой. И Цзян Чэн позволил, да ещё как. Сперва, конечно, он сильно напрягся, сжимаясь перед возлюбленным, но потом понял, что угрозы тот не представляет и решил расслабиться, позволяя ему делать с собой всё, ну, за исключением того самого. А-Лин кончил довольно быстро и сделал это в глотку своего дяди. Тот слегка закашлялся, потому что обычно в такие моменты следовало бы предупреждать об окончании. Но ничего, мужчина не обиделся, ведь это у племянника его первый минет. — Дай мне попробовать, какой наш малыш на вкус! — задорно подал голос Вэй Ин, звонко хлопая мужа по заднице. Мальчишка, который получил только что разрядку и у которого спала пелена от перевозбуждения, осознал смысл сказанных старшим мужчиной слов и вновь залился краской. Да что ж они творят? А вот Цзян Чэн с удовольствие прильнул к губам любимого, позволяя тому вылизать весь свой рот, собирая языком капельки семени подростка. — Сладкий! — сделал своё заключение Вэй Ин. — Очень сладкий. Один в один, как его дядя, практически неотличимо. Теперь уже А-Чэн сам впился в любимые губы, вместе с тем массируя член племянника, дабы тот вновь возбудился для более интересного продолжения. Второй же рукой он принялся вести войну с нижним ханьфу супруга, пытаясь высвободить желанное тело из остатков ненужной одежды. И, конечно же, ему это сделать не удалось, но спасибо Усяню, который сам сбросил с себя одеяние. Цзинь Лин уже тихонечко скулил — дядя слишком сильно натёр его член и тот вновь желал разрядки. Но нет, рано. Тем более, нужно было ещё подготовить Усяня. Конечно, в связи с тем, что на протяжении уже многих лет он вёл регулярную половую жизнь, его анальное отверстие давно привыкло к размерам супруга и всегда с готовностью принимало его в себя. Но сейчас дела обстоят чуть иначе и, чтобы не сделать мужчине больно, нужно было немного внимания уделить и его подготовке. — Открой рот! — грубо рыкнул Саньду Шэншоу на племянника и тот, всполошившись, выполнил его требование. В рот мальчишки погрузилось сразу четыре пальца, от чего тот опешил и чуть ли не поперхнулся. К счастью, ему удалось вовремя взять себя в руки и обильно смочить слюной пальцы дяди. Усянь широко развёл ноги в стороны под ничего не понимающим взглядом Цзинь Лина и расслабился. В его тело погрузилось сразу три пальца супруга, что показалось мальчишке крайне болезненным. Только вот, опять же, по стонам старшего дяди было ясно обратное. Следом в его тело погрузился ещё один, четвёртый, палец и широкая ладонь Цзян Чэна вошла наполовину. Мешал ей теперь только большой палец. — Расслабься. — двигая кистью внутри тела мужа, Ваньинь устроил ладонь свободной руки на его плоском животике, ласково погладив в самом низу. Нужно было немного отвлечь любимого от неприятных ощущений. — Тебе не очень больно? — Терпимо. — выкрикнул Усянь зажмуриваясь и его губы изобразили улыбку. — А-Лин, иди ко мне. Цзинь Жулань послушно подполз к дяде на четвереньках и его тут же затянули в долгий, чувствительный поцелуй. Он положил ладонь на грудь дяди и мог прочувствовать, как сильно бьётся у него сердце и как быстро вздымается грудь от глубокого дыхания, которое с каждым мгновением становится всё быстрее, а стоны всё громче. Когда мальчик отстранился, чтобы пустить в лёгкие, которые уже начинали гореть, новую порцию кислорода и дать подышать Вэй Ину, то от увиденного у него конечности похолодели. Зато теперь стало понятно, почему тот так бурно реагировал на происходящее. Рука Ваньиня вошла в тело Усяня аж до самой кисти. Мужчина быстро двигал ею, заставляя мужа кричать как ненормального, а ещё, можно было заметить, как совместно с его движениями взымается живот старшего дяди. Он же худенький, а тут в него такой большой кулак вставили. Ему точно не больно? — Дядя Цзян! — мальчик вцепился в его руку и заглянул в глаза. Нет, пускай, раз так хочется, то пусть эти двое практикуют подобное и дальше, но не у него на глазах, а то от развернувшейся картины слёзы на глазах наворачивались. Казалось же, что это до одури больно. Вытаскивал руку Цзян Чэн крайне медленно и осторожно, очень внимательно следя за реакцией Усяня. Тем более, тот действительно стал как-то болезненно вскрикивать и сжиматься. — Тише-тише, я медленно… — Почему у меня ощущение, будто я рожаю? — прокричал Вэй Ин, на глазах которого навернулись слёзы, запрокидывая голову. — Потерпи, Сянь-Сянь, сейчас… Вэй Усянь застонал так, как будто бы он действительно только что родил целого ребёнка, стоило супругу вытащить из него руку. Да, повторить подобное чуть позже нужно будет обязательно, ибо пока кисть любимого двигалась в нём ощущения были обалденными, но под конец, когда та стала выползать наружу, было больно. Слегка отдышавшись и немного передохнув, Вэй Ин присел и надавил племяннику на грудь, давая ему знак, чтобы он лёг на спину. Мальчишка так и сделал, позволяя дяде устроиться верхом и вновь себя поцеловать. Он почувствовал, как его за член кто-то трогает. Это был дядя Цзян. Размазав выступившую смазку по пунцовой головке, он с осторожностью принялся погружать ствол племянника в гостеприимно раскрытый вход супруга, боясь причинить кому-то из них боль. Но всё вошло просто потрясающе. Далее было самое сложное. Теперь ему самому нужно было протиснуться в дырочку, которая раньше казалась совсем узенькой. Надавив на поясницу Усяня, дабы тот немного прогнулся, подобно кошке, Ваньинь начал ещё более осторожно протискиваться в любимое и всегда желанное тело. Муж отозвался громким, болезненным криком и даже слегка дёрнулся, чем заставил и Цзинь Лина зашипеть. Но его бедра крепко удерживались и вырваться ему уже не удастся, как бы тот не старался. А ему и правда было больно, ведь анальное отверстие ещё саднило после того, как его измучили кулаком. Дабы хоть немного помочь дяде расслабиться, Цзинь Лин сам притянул к себе его голову и впился в распухшие от долгих поцелуев губы, проникая в чужой рот языком. Цзян Чэн погрузился в тело мужа полностью и после позволил ему немного привыкнуть к такой плотной заполненности. Он принялся заботливо целовать спину любимого, исследуя губами лопатки, плечи, поднимаясь к шее. Мужчина накрутил на кулак длинные волосы супруга и с силой потянул его голову вверх, заставляя отпрянуть от губ племянника. Тот громко вскрикнул. Это и было целью Ваньиня: заставить мужа кричать как можно громче. И он кричал, неистово оглушая племянника своим красивым, звонким голосом, выкрикивая то его имя, то своего шиди и чётко проговаривая слова любви к этим двоим мужчинам. Цзинь Лин практически сошёл с ума в ожидании окончания сладкой пытки, которую устроили для него дяди. Усянь казался таким узким, а ещё этот ствол Цзян Чэна, скользящий рядом. Ну как тут не умереть? Эх, если бы Цзинь Лин только знал, что секс — этот так классно, то женился бы сразу, как только бы с ним случилась его первая эрекция. И теперь понятно, почему эти двое так долго вместе и не могут отлипнуть друг от друга, почему они так часто занимаются любовью и почему Вэй Ин так громко кричит во время этого процесса. А кричал он сейчас на весь Ляньхуа, пока муж, крепко сжимая в кулаке его волосы, вдалбливался в податливое тело, а племянник ласкал языком кадык. Первым, как самый неопытный, кончил Цзинь Лин. Он сделал это с громким стоном, правда, который было трудно расслышать за голосом Вэй Ина, который не выдержал и излился на живот малыша следующим. Цзян Чэн всегда делал это последним, доведя партнёра до пика наслаждения, либо одновременно с ним, что придавало моменту особую интимность. Когда член главы Цзян чуть обмяк, он с лёгкостью выскользнул из тела супруга, что лежал на груди Цзинь Лина, пытаясь восстановить дыхание. Почувствовав свободу, Усянь сам встал с мальчишки и рухнул в объятия любимого мужа, желая получить от него поцелуй. Саньду Шэншоу дважды повторять не нужно. Он прильнул к родным губам без всякой похоти и страсти, просто осторожно смял их, тем самым благодаря мужчину за подаренное удовольствие, одновременно с этим, осторожно погружая в растраханный вход два пальца и собирая их с А-Лином сперму. Первую порцию белёсой жидкости он позволил отведать супругу. Погрузив пальцы в рот Усяня, Цзян Чэн с упоением смотрел, как тот их вылизывает и посасывает, при этом создавалось впечатление, что Вэй Ин уже начинает потихоньку дремать, удобно устроившись на крепкой груди родного человека. Вторая порция семени, добытая точно таким же погружением пальцев в мужа, досталась Цзинь Лину. Мальчик сначала чуть побрезговал раскрывать рот и позволять подобному оказаться на своём языке, но потом согласился попробовать и ему даже понравилось. Да настолько, что и третью порцию он попросил дяде отдать ему. Четвёртая же, досталась уже самому А-Чэну, проглотив которую он подарил мужу ещё один поцелуй в губы. — А-Лин, малыш, тебе понравилось? Согласись, что терять девственность в умелых руках любящего человека на самом деле круто. — промурлыкал сонным голосом Вэй Усянь, приятно морща нос от ощущения того, как племянник самозабвенно пытается его вычистить и вылизать столь ценный биологический материал. — Понравилось. — согласился Молодой господин Цзинь. — Обязательно хочу это повторить.