Слоисто-разорванные облака.

Скалл это потерявший направление шут. Скалл это маски, в которых запутаться проще всего. Скалл это Арлекин, который смех унять не может, ибо слёзы все уже пролил. *** Первая потеря у Кайи, была в пять лет. Она потеряла отца. Он разбился, когда спешил с работы домой на мотоцикле. В шесть мать. Она утонула в огне спровоцированным газом, почему-то в её глазах огонь был ярко-алый. А в её — он возвышался иронично красным, горелый запах мяса тогда наполнил лёгкие. Она была совсем рядом, Смерть уже тогда холодила её затылок. В десять старшего брата. Тот потрепал её по голове и не вернулся. Позже труп был найден на берегу реки. В пятнадцать бабушку. Сердечный приступ, ей, Кайи, тогда кажется, что Смерть идёт по пятам. Смерть пахнет свежим могильником и прохладным ветерком. В шестнадцать кузена. Тот выпал из окна. Тогда на руке пляшет огонь фиолетового цвета. Её кузен любил фиолетовый. И она взяла от каждого из её семьи по кусочку и создала Скалла. Тогда когда опекунов больше не было в доступности, она ушла в цирк, её старший брат очень любил цирк, а отец — мотоциклы. Мама любила красиво краситься и постоянно называла это гримом, а бабушка ничего не имела против пирсинга. Их семью называли странной и эксцентричной. Кузен был актёром, зачастую используя маску слабого и крикливого юноши. Поэтому она создала Скалла Де Морта, того кого ненавидит Смерть. Того кого она обожает, но не трогает. Отныне Кайи не было, был Скалл Де Морт, вечно нелепый каскадер, с полностью фиолетовым костюмом и волосами, с мотоциклом и другими транспортными средствами. Надевая маску из эмоций, и закрывая горе и боль, Скалл весело надломлено смеется и снова, и снова приближаясь к грани. Грань пахнет морозным утром и разложившимися трупами. Вспоминается запах горелого мяса её/его мамы. Скалл учиться пользоваться огнём, не стоит вспоминать, что от него умерла твоя мать до-ро-гой. Узнает на собственном теле, экспериментирует с ним и, понимая предназначение, прячет огонь. Прячет так далеко, чтобы до него не докопались. Ведь огонь это Воля, а его Воля это игры и враньё в лицо. Его Воля пахнет холодным страхом и истеричным весельем перед глазами смерти.

В какой-то момент Скалл понимает, что он очень похож на Арлекина. Арлекин — шут, который меняет маски и развлекает всех. Арлекин любит адреналин и веселье, но никогда не плачет. Арлекин — это его сущность, его грех, его внутреннее воплощение, скрытый зверь, как хотите. Понимание не приносит ничего кроме слегка горьковатого разочарования в собственной судьбе.

Кавахира приносит дымку безумного, острого как перец, что чихать хочется, предложения. Опасного, самоубийственного, рассказывает не скрывая, видит его-её насквозь и корчит странные рожи, от который в припадке валяться хочется. Смеха конечно. Говорит-говорит-говорит. А мозг, зависимый от смерти и опасности кричит, что бы да, он связался с этим странным клоуном, который хочет казаться мудрым и тот бурчит что-то о адреналинованных маньяках. Скалла впрочем, это не волнует, ведь он знает более мудрого человека — Смерть. Если её конечно можно называть человеком. Он даёт согласие, а маленький Арлекин внутри него довольно хохочет, ведь в будущем они, наконец, вкусят жизнь мертвецов. Ирония и сарказм в каждом слове и переплетаются, будто врасти друг в друга хотят. Скалл привык отыгрывать роль шута, роль того кто живет внутри — Арлекина и радостно смеётся-смеётся-смеётся. Он насмехается в глубине души, той частью что настоящая, той частью, что ещё не маска. Насмехается и угорает над наивностью мафиози. Веселиться, но внутри кажется, надламывается медленно шаг за шагом стержень.

Потому что Вайпер был снисходительным и доброжелательным к нему, потому что Коллонело учил и тыкал носом в правила, помогал. Потому что Фонг предлагал чашку чая, и с ним было удобно молчать. Потому что Реборн убирал травмы и подзатыльники раздавал, безмолвно говоря быть осторожнее. Потому что Верде изучал его проблемы, взглядом говорил не волноваться о чужом мнении и жить, так как хочется.

Потому что прямо тому, как растёт его привязанность, всё больше ощущается подкрадывающиеся ласковые объятия Смерти. И Скалл продолжает смеяться, потому что слёзы выплакал уже все. Он смеется с кислым безумием и сладко-приторным самообманом. Он подставляется на каждой миссии за своих напарников, не по вине неуклюжести, а специально. Только никто из них этого не видит, но Скаллу, маленькому, только рождающемуся Арлекину плевать. Они живы — это уже повод для крика победы и искренней радости. Вот только всё портит Мальфиорец. Гребанный Бьякуран, он заманил всех в ловушку, и в тот самый момент он чувствует. Чувствует холодный запах снега, чувствует на плечах знакомые пальцы и без страха шагает вперёд. — Ты их не получишь. — маска трескается и падает фарфором, тяжело нахмуренные брови и нахальная ухмылка. — И кто мне помешает? Ты? — Скалл задорно смеется, безумие в его взгляде набирает обороты и он скатывается в глубоко истеричный смех, а после усмешка становиться глубоко мрачной и Аркобалено медленно идёт. Медленно перекатываясь с пятки на носок. Иногда подпрыгивая, замирая напротив и смотря в чужие фиалковые глаза, растягивает губы в широком оскале — Я. И все поглощает пламя. А другие Аркобалено бегут, оборачиваясь, время от времени и чувствуя непередаваемую вину. Слыша смех и раз за разом, у них в голове отдается крик Шестёрки, шестого Элемента их странной семьи. — Бегите, пока я отвлекаю смерть от ваших тушек! И Скалл непередаваемо рад, что он снова отвлёк смерть, не позволил закончить чужое существование раньше, чем позволено ему, ибо он не может жить без них, а на мнение других Аркобалено ему, если честно немножечко плевать. Потому что он — Бессмертный Скалл Де Морт, он — это вообще-то она, он — это Арлекин, что смеется визгливо и перекрикивает грохот крови в ушах. Смеется, а вместе со своим воплощением смеется и Скалл. Он буквально подает, рассыпается в объятья смерти и радуется пару минут, пока всё не затихает и недоверчиво обводит девственно чистую тьму. А после Де Морт открывает глаза и моргает несколько раз, пожимает плечами и берёт другой ключ. Он слегка занят починкой мотоцикла и ему немножко плевать, что чувствуют другие Аркобалено, он занят рассматриванием своей жизни и тому, как он скатывался в пучину безумия. Хотя, наверно, стоит признать, что он и так в неё скатывается. Даже сейчас, только от Неба для уравновешивания не было, его Облако отвергало всё, как и он сам отказывался принимать Небо. Этому причина была даже не милашка Луче, всё же она была приятной в общении и лёгкой на подъём, только она не смогла связать их узами и продлить ей жизнь заставить его не смогла. Этому причина была банальная рассинхронизация, он не мог связать себя с неподходящим ему небом, но такого неба не было уже… сколько? Пятьдесят лет так уж точно. Скалл терял много, Скалл не помнил когда что потерял, но живёт он на этом свете достаточно чтобы сказать — Аркобалено были ему хорошей семьёй. И ради них он действительно готов пойти в ад. А Небо если честно не так и важно.