Сквозь

Крики грешников, раздающиеся со всех концов этого места, ни для кого не станут тем, что может успокоить или вернуть знание основного. Оставь надежду всяк сюда входящий. Демоны, бесы, некрещеные дети… Данте с осознанием всей мерзости этого воспринимает ужас, что сыпется на него ежеминутно. Ему нельзя быть трусом, он, собственно, никогда им не был. К тому же, Беатриче… Ради нее он готов столкнуться с кем и с чем угодно. Он так думает, ровно до того момента, пока демоны не начинают рвать его душу на клочки, даже не соприкасаясь с ним. Первый круг ада воспринимается им как малозначимое препятствие, при помощи косы Смерти он разбивает и Харона, и Миноса. На втором круге что-то начинает казаться не знакомым, не таким, как он ожидал. Круг сразу говорит ему о том, что столкнулся он не просто с очередным фантасмагоричным чудовищем из жутких снов, а о том, что он столкнулся прежде всего с самим собой. С тем, чем он стал в итоге после Третьего Крестового Похода. Человеком, лишенным принципов, лишенным знания о чести. Когда Вергилий предупреждал его в самом начале, Данте все равно не был уверен, что будет именно так, как вышло в итоге. Беатриче на его глазах перевоплощается в суккуба. Что может быть отвратительнее и гаже, чем смотреть на то, как сатана развлекается с твоей суженной? Хотелось вновь разрезать себе грудь, но в этот раз задеть ножом ребра, чтобы оставшееся за ними не ныло от увиденного кошмара. Данте сломлен, но не может остановиться. У него на устах данная им же клятва о вечной любви, в которую он верит, пускай она и была порушена в момент, когда он поддался на уговоры той девицы из Акры. Третий круг — страшная правда, ведь не брата, а мужа пыталась выкупить девица, и тот не остался в долгу, убив всю семью Данте. Четвертый круг — изуродованный отец. Пятый — настоящая пытка. Беатриче, сломленная отчаянием, поддается на уговоры искусителя и скрывается во тьме. Шестой круг — ересь. Седьмой — собственная мать признается, что повесилась из-за жестокости отца; Франческо, брат Беатриче, изуродованный и сломленный, вновь напоминает о порушенном обещании сохранить ему жизнь, ведь в итоге он взял на себя вину за убитых сарацинов. Восьмой вновь раскрывает объятия суккубом, которым стала Беатриче, та, не щадя, вновь говорит Данте о том, как глубоко он пал. Из уст любимой слышать это намного больнее, чем можно себе представить. Он шел за ней сквозь сумрак и гниль, он спешил к ней за тем, чтобы вырвать ее из чужих лап. Сатана — мастер пытки, он знал, кем нужно донести и так известное таким образом, чтобы разбить в куски тот уютный мирок, в котором существовал Данте и в который он верил. От него в миг не осталось ничего. «Мое место здесь», — доставая распятие и поднося его к Беатриче, произносит Данте. Он готов принять свою судьбу. Не вечная любовь, а милосердие спасает в нем веру. Архангел Гавриил, возвращаясь за душой Беатриче, говорит о том, что путь его не закончен. И о том, что он и увидит свою любимую вновь, нужно только двигаться дальше. Когда он раскрывает глаза вновь, уже после того, как все освобожденные им души опрокидывают сатану глубже во льды, он видит Беатриче сквозь сизый туман, сквозь чужие и свои грехи, завязавшиеся в его голове узлом. Ему трудно смотреть на нее, но в ее глазах отражается прощение и та самая любовь, которую он поругал своей черствостью и расточительством. Хоть его искупление уже получено, он не в силах прикоснуться к ней, потому что сам не может простить себя. Ад наложил свой отпечаток. Мысль его в этот момент касается того, каким же ад будет для других, таких же, как он, растративших все при жизни? Его рука сама тянется к руке Беатриче, но происходит это сквозь боль, сквозь осознание. Все увиденное не могло быть бредом или выдумкой. Оно было взаправду. В его душе. В его разуме. И он не понимает, как он все это вынес. Сквозь слезы он заставляет себя мыслить о том, что у его души еще есть шанс на то, чтобы когда-нибудь оказаться в раю. Ему не понравилось то, кем он себя увидел. Но никогда не поздно просить Бога о том, чтобы стать лучше.