Дыши.

Он разбит Его губа трещит, его руки ноют, его тело ломают. Рико нравится медленно разрезать кожу. Рико любит слышать крики, ему нравится, как голос срывается на хрип, когда он давит особенно сильно. Ему нравится, когда кости трещат под нажимом его ноги, ему нравиться сравнивать, нравится представлять, что под ним Кевин. Он давит сильнее. В его серые носки впитывается густая кровь, она хлюпает каждый раз, каждый шаг. Рико любит жечь его кожу, его глаза горят так же ярко, как и черная зажигалка в руках. В то время, как по запястьям капает кровь, как ноги Нила поджимаются,прячутся. В то время как Нил пытается понять, где стоит Рико Морияма с его складным ножом. Темнота давит, темнота разбивает, она сжимает кости, вдребезги сдавливает самоконтроль и Нил не может не дрожать, когда его волосы ласково сжимает чья то рука. Он не может не кричать, он не может, не может, потому что он прикован к кровати и нет никого, кто мог бы помочь ему. Он не может помочь себе, он не может захлопнуть рот. Рико нравятся крики. Нил слишком хорошо чувствует, как его душат ночами, он открывает глаза, а на него лишь бесстрастно пялится черный потолок. И не понять, от чего он черный: От густой ночи, не наполненной фонарями улиц в Еверморе, или от темноты этой комнаты, что он делит с Рико? В этой комнате даже нет подобия на окно. Его глаза полны слез, его раны полны засохшей крови, его терпение переполнилось еще после того, как он неуклюже напялил черную форму; Он хотел блевать от фамилии на своей спине. Нил не понимает где он. Он слабо моргает, слабо ощущает пальцы в волосах, слабо щурится на поток воды, слабо двигается, слабо. Когда он в последний раз мог позволить себе слабость? Можно ли вообще назвать его слабым? Он видел, как его мать горела, он слышал, как ее тело отходило от винила, и он оставил ее там, в огне, он не проронил ни одной слезы, он действительно хотел похоронить ее тело, он слышал, как трещит ее плоть, он видел, он слышал. Он оставил ее, он не чувствовал воды, он зашел в море по колено, он был Алексом, но он Нил. Он Нил. Он видел..Он слышал.. Он все еще слаб. - Ты должен быть менее гордым. Неожиданно для себя, Нил осознал, почему вспомнил кончину своей матери. Лампочка освещала душ слишком ярко, что бы он смог посмотреть на Жана и не зажмуриться. Кажется, Моро это не заботило: он продолжал вымывать кровь из его волос. Вода, лампочка Соль на языке, огонь окутывает машину, жженые волосы, бензин. Один. - Да? - Наконец хрипит Нил. - Ты должен быть менее трусливым. Жан не реагирует. Нил благодарен ему за это. Жан добавляет шампуня, вымывает за ухом, поднимает розовую, слегка темную пену вверх одним движением руки и смывает ее. Молчит. Нил видит, как слегка коричневатые пузырьки мыла сгущаются у его ног, и он наконец понимает. - Мои волосы.. - Нил тянет руку, но Жан отдергивает ее. - Мои волосы, о, черт. - Твои волосы, - Соглашается Жан, - Рыжего оттенка. - Он секунду размышляет. - Нет. Рыжие. Просто, рыжие. Нил молчит. Ему нужна кровать и большая доза снотворного. Жан обводит жесткой губкой его плечи, стараясь не задеть кривые линии разрезов. Вода почти красная, у самого слива она преобретает оттенок розового, Нил чувствует почти привычный, горький запах крови и жмурится. - Какое сегодня число? - Он трогает один из старых шрамов и задумчиво чешет его. - Конец второй недели. - Шепчет Жан и неопределённость сводит Нила с ума. Возможно, он уже на грани. - Сколько времени? - Пол девятого. - Он направляет на Нила душ и удерживает его тело от рефлекса уйти от горячей воды. - Мы пропускаем тренировку? - Да. - Встает Жан, - Пропускаем. - Он накидывает на Нила полотенце и проходит руками по его торсу, собирая тканью капли воды. - Рико сказал, что ты измажешь весь стадион кровью. Джостен заторможенно моргает и наваливается на грудь Жана лбом, стараясь вспомнить, как вообще дошло до того, что Рико изменил традиции пытать его ночью. Он все равно не смог бы вспомнить свой проеб, как бы не старался. Он не думает перед тем, как сделать что то непоправимое. - Прекрати. - Жан поднимает руку, проводит ее через мокрые волосы и дергает назад. Его встречают голубые глаза, заполненные мыслями. Все еще живые. Нил качает головой в непонимании и отгибает голову, когда чужие пальцы сжимаются. Он задерживает дыхание когда Жан мягко чешет его затылок. - Что прекратить? - Выводя его из себя ты не делаешь ничего полезного. Моро щупает его волосы на поиск сухих прядей, и находит парочку, занимая дрожащие пальцы их скручиванием. Нил молчит. Он не собирается отвечать, отводя голову в сторону. Жан сильнее сдавливает его затылок, скользит коленями по мокрой плитке и одним движением прижимает чужую голову к своему плечу. Это не была поддержка, не дружеский жест в попытке успокоить, Жан не стал его щитом, но он был рядом, и Нил наконец расслабился. - Просто помни, что целясь, Рико смотрит не только на тебя. - Жан сдавленно дышит. Или не дышит, но отчаянно пытается это сделать. - Жан, Жан.. Моро опускает взгляд на рыжую макушку, Нил отлипает от его футболки и пропускает руки к его щекам. Жан смотрит, они стукаются лбами. - Дыши. Слова плавно растворяются в поцелуе, в прикосновении губ, когда Нил слизывает судорожный вздох с чужой нижней губы. Он наклоняет голову, его нос упирается в щеку Жана, и теперь тот может раствориться в липком вкусе овсянки и протеина. Всего секунда. Секунда, и Жан легко разжимает хватку на его волосах, спускает на скулы и прерывается на звонкий вдох. Дыши Нил одобрительно облизывает его верхнюю губу, вбирая носом последний, влажный воздух душевой и углубляя поцелуй до точки кипения. Он был разбит, но его собрали.