Весьма героическая шлюха

Итак, знакомьтесь друзья. Это — Изуку Мидория. Он же, объективно самый несчастный человек во всем Мусутафу. Быть может даже и во всей Японии. По крайней мере, на сегодняшний день уж точно. Как же ещё можно назвать человека, у которого нет ни родителей, ни дома, ни образования, ни даже достойной работы. Единственное, что осталось у мальчишки — красивые глазки, да аппетитная попка. Изуку сомневается, действительно ли это так, нет, Изуку бы предпочел так не считать вовсе! Но так любит говорить его работодатель, и возразить мальчик не может. У Изуку была семья. Мать, отец и младший, еще не родившийся брат. Они погибли. Несчастный случай в музее унес с собою много жизней, его семью он так же не обошел стороной. Мальчик тогда только среднюю школу заканчивал. Дальше же в учёбе ему продвинуться не удалось. Отсутствие причуды сыграла одну из главных ролей в карьерном росте мальчишки. Конечно, Изуку пытался зарабатывать себе на проживание. Но оплата услуг, еды, жилья и всего прочего для пятнадцатилетнего подростка, вещь непостижимая. По крайней мере, Изуку не осилил. Когда Изуку выперли из дома за неуплату, он долго шлялся в поисках хоть какой-то работёнки. Долгое время он жил на улице, даже собирался обратиться в органы, занимающиеся детьми сиротами, пока однажды его не подобрал сэр Браус. Эмигрировавший американец, пузатый и загорелый, владел баром, по совместительству являющемся публичным домом. Многих девочек и мальчиков, оказывающих неоднозначные услуги, мужчина привез с собой из Калифорнии, некоторых подобрал во время путешествия по южной Америке, остаток добрал тут же, в Японии. Для начала Браус предложил обычные танцы для богатых клиентов. Нужно признать, идеальная работа для Изуку. Его тело идеально подходит для подобного рода деятельности. Не полный, скорее даже худой, совсем немного накаченный, с очертанием пресса и веснушками по всему телу. И все вроде бы не плохо, танцуй себе, зарабатывай на жизнь. Только вот, буквально только что, Изуку подписал контракт, о позволении свободным распоряжением его телом. Дело в том что в Японии заниматься сексом, трахаться, отдаваться во владения Эрота, называйте это как хотите, позволено с 15 лет. С согласием хозяина тела конечно же. Изуку же перевалило 16. И теперь совершенно неизвестно, что случится с Изуку. Его и других моделей, подписавших контракт, поместили в просторную комнату. Мидория смотрел на них всех и презрительно морщился. Конечно, они все оказались здесь не просто так. Быть может, у них тоже не осталось родни? Бедность, нищета, долги. Что угодно могло привести их в это убогое место, пропитанное выпивкой и грязью. Но Изуку не мог этого принять. Ему было мерзко и от самого себя, от своей слабости. Он пришел сюда чтобы не быть жалким, не сорваться по приютам и смотреть на жалостливые лица других сирот, но вот дела Брауса пошли вниз, доходы стали уменьшаться и от него, от Изуку, решили избавиться как от ненужной тряпки. И от всех других тоже. Мидория оглядел комнату. Просторный зал со скамейками, стульями и креслами был заполнен такими же ребятами, как и он. Многих он уже видел и даже иногда разговаривал. Изуку решил присесть. Кресла, удобные и мягкие, конечно же сразу заняли. Как говорится, кто успел тот и. Впрочем, неважно. Возможно, все было бы не так плохо, если бы тут был хоть один парень, помимо него. Человек было около двадцати, и все девушки, кроме Изуку. А нет, вон, вроде парень, обвешанный экстравагантными тряпками и украшениями, Изуку принял его за девушку, но кадык выдавал. И вон еще. И еще один. Фух, парни все же есть, это хорошо. К чему так наряжаться? Ведут сами себя к смертному одру. Мидория шмыгнул слегка замерзшим носом и отвернулся к стенке. Прохладно сегодня однако. За раздумьями он и не заметил как уснул. Спал Изуку плохо. Мальчишке снилась семья. Чаще всего снилась мама. Больное, прогнившее воображение мальчика, то и дело подкидывало пропитанные болью воспоминания, нередко дорисовывая что-то своё, теплое, личное. Изуку часто вскакивал посреди ночи не в силах сдержать порыв эмоций, вспыхнувших при упоминании мамы. Отца он тоже любил, но тот, будучи в правоохранительных органах, бывал дома так редко, что Изуку иногда успевал отвыкать. Иногда приходилось пить снатворное. Босс не возражал, для красивой кожи и здорового вида нужен отдых. И на том спасибо. Проснулся он от того, что упал во сне. Резко дернувшись от фантомного удара о бетонный пол из сновидения, юноша тут же раскрыл глаза. Изуку, ещё не проснувшийся до конца, почувствовал как что-то чужое касается его живота. Мальчишка вздрогнул, и уже окончательно просыпаясь, сонно потер глаза. — Симпатичный, — произнес незнакомец, бесцеремонно рассматривающий его. Немного поморщившись, Изуку узнал в нем своего потенциального покупателя. Вот бы остаться здесь плясать. Вот бы никуда не уезжать! — Он кажется, немного дороже предыдущей, сэр — пробормотала помощница Брауса, по совместительству и его племянница, Эмс. Полное имя девушки нравилось Изуку гораздо больше прозвища. Нежное имя Эмити подходило грациозной, худенькой девчушке гораздо больше, чем грубое, где-то даже пошлое Эмс. Мидория хорошо знал ее, она часто беседовала с ним на разные интересные темы, иногда приносила разного рода лакомства. Со здешней зарплатой он и сам мог позволить себе пару шоколадок, но мальчик решил откладывать, скопить. — Не страшно, красивый, — сказал скорее для себя незнакомец. Несмотря на первичную неприязнь, Изуку этот парень сразу показался симпатичным. Объективно говоря. Красивые точёные черты лица. Аккуратный разрез глаз. Томный, бархатный голос. Вот только, шрам на левом глазу. Шрам ли? Бордовое пятно вокруг глаза, со слегка сморщенной, так и не слезшей корочкой. Предположительно ожог. А ещё волосы, такие забавные, даже немного благородные. Бело — красный сплит. Очень красиво выглядит. «Вероятно, буржуй», — подумал про себя зеленеволосый паренёк и улыбнулся своим же мыслям. Изуку безразлично отвернулся, не желая более разглядывать ни лицо, ни глаза человека. Хотелось снова уснуть, проспать весь этот день и проснуться в своей комнате, забыть про этот хренов аукцион, где товаром были не картины или дорогие машины, а живые люди.. — Я беру его, — кивнул на Изуку незнакомец и, как-то насмешливо улыбнувшись, вышел из помещения. В эту секунду юноша почувствовал, как сердце, натыкаясь на кости и протыкаясь остерьем на сквозь, падает куда-то в пятки. Как Изуку было мерзко! От хренова покупателя, от предателя босса, от самого себя.. Помощница Брауса подхватила Изуку под руки и повела к другому выходу, для персонала. Мальчишку умыли, причесали и одели. Не сказать что роскошно, но хотя бы на улицу можно было выйти. Изуку брезгливо фыркнул. Наряжают словно зверушку, собачку. Продают как скотину. Гнев и отвращение у миру, гудящее чувство жалости к себе, амбре чувств и эмоций тугим комком встали где-то в горле. Уже подводя Изуку к выходу Эмс остановилась, повернула мальчика к себе и посмотрела ему прямо в глаза. В янтарных глазках девочки плескалась буря эмоций, на длинных ресницах застыли следы. Изуку, хоть и злился на судьбу, но Эмити не винил. Девчонка, безотцовщина, тоже сирота. На попечении дядьки скряги. Ей, хрупкой и нежной, в этом страшном мире, тоже живётся не легко. — Изуку, я понимаю, тебе страшно и ты не понимаешь, что происходит, но послушай. Сейчас тебя отдают человеку, который тебя выкупил. Он имеет на тебя абсолютно любые права. Прошу не сопротивляйся, и будь послушным. Того гляди и выживешь, — уголки глаз девушки ещё больше намокли. Изуку грустно улыбнулся. Чего бы он только не отдал, чтобы остаться здесь, с ней. Юноша всегда питал к ней какие-то непонятные, но очень нежные, смешанные чувства. Она чмокнула Изуку в лоб и в животе юноши затрепетали букашки. Какая же она все таки красивая, подумал про себя Мидория. Девчонка сунула в карман друга маленький бумажный свёрток. Изуку поблагодарил ее, горячо, порывисто, но так жалобно. Казалось, это не закончится. –В любое время, милый, — прошептала девушка и повела Изуку на встречу к его новому «владельцу». Идя по темному коридору публичного дома, Изуку держал ее за руку, надеясь, что когда-нибудь спасёт не только себя, но и ее.