Наш мир состоит из зимы и обещания

Я помню тот самый зимний день, когда, казалось, холоднее ветра ничего не могло быть. Мы как раз стояли у остановки и ждали. Долго ждали. Я, глупый, хотя показаться стильным и более красивым надел те самые чёрные джинсы с дырками на коленях, которые так тебе приглянулись в торговом центре. Хоть они и не было по моему вкусу, всё равно купил. Зачем? Чтобы порадовать. Ты, вроде, заметил, что купил ради тебя и несмотря на безжалостный холод, который к несчастью был только один, тот проклятый день, но виду не показал. Почему? Не знаю. Есть сотни догадок, но есть ли правильный - знаешь только ты. Скрестил руки и ерзал на месте, чтобы хоть как-то согреться. Но не хотел показывать что холодно, слишком уж ты заботливый. Не хотелось бы закончить день ссорой и слезами, потому что буду понимать, что будешь всё равно прав. Но какие бы силы не укладывал, заметил. На удивление, ничего не сказал, лишь подошёл ближе, расстегнул куртку и прижался так, чтобы она укутывала нас обоих. Как тогда покраснел, не представляешь. Кажись, любое твоё действие и ласковое слово могло снести крышу. Сейчас ничего не изменилось. Время летит, а я веду себя как стеснительный школьник. - А помнишь, - ни с чего ни с того начал разговор, прижав лоб к твоей толстовке. - Что ты мне обещал осенью? Как помню то долгое молчание, из-за чего казалось, что вопрос вовсе тупой и ненужный. Что сморозил не подумав и хотелось уже сказать что-то вроде«забей, я, походу, это приснил» или «я что-то путаю? Походу не ты дал мне какое-то обещание». Подобные фразы тогда казались мне не такими уж странными и нелепыми. Но когда услышал шмыганье носом и усмешку, моё напряжённое тело мигом расслабилось и освободилось от накручивания. «Помнит. Точно помнит.» Прикосновение к крашенным волосам и я уже не помню что было дальше. Наверное, что-то важное мне сказал, а я не слушал потому что был занят мыслями, что наш договор не был забыт. Но я скорее всего, робко кивал, сжимая куртку, не зная чем занять руки. *** Автобус уже давно приехал и довёз нас до следующей остановки. Может, мы не ждали его вовсе, а просто стояли там, чтобы стать к друг другу ближе, но прикрывались тем, что нужно домой, а автобусы скоро не будут ездить. Думаю, тебе, как и мне, было всё равно, сколько времени будем доходить домой. Неважно было на снег, ветер и слякоть. Наши мысли, тела и воспоминания были заняты лишь редкими разговорами и неловкими моментами, что длились одновременно быстро и медленно. Одновременно скучно и весело. Ты что-то говорил про искусство, а я о звёздах и как хотел бы побывать на луне. Мне не нравилось исскувство, но нравилось наблюдать как ты творишь. Тебе не нравилась ночь, но также нравилось как я показывал большие и маленькие медведицы, наблюдать как с восторгом смотрел на тысячи «лампочек» на чёрном покрывале называемом небом. Нам не нравились многие вещи в друг друге, но мы не пытались друг друга исправить. Он не говорил: -Дорогой, ты немного поправилась. Но он скромно, ставя пакет на стол, спрашивал: -Ты ведь любишь шоколад? Как бы сильно я не страдал от мыслей, что я не такой совершенный, ты всегда был готов мне помочь. Когда не ел после шести, не кричал, что с ума сошёл. Ты лишь спокойно подошёл садясь сказал очень важные для меня слова. Говорил долго, наверное, час. Что не стоит из-за стандартов красоты становиться не собой, а надо быть кем-то любимой. Говорил о разных вещах, помимо еды, поглаживал по ладони шершавыми руками, тихонько подбадривающе улыбался, когда на миг решался поднять глаза и крепко обнимал, когда рыдал. Из-за чего были слёзы? Из-за всего одновременно. Но тогда я понял точно - он всё, о чём я мечтал в детстве. *** А помнишь как по ночам не мог уснуть? Из-за стресса на работе и дедлайнами. Когда засыпал, тихо вставал, садился за стол в соседней комнате и работал до утра, пытаясь не разбудить. Но я слышал, как изредко тихо плакал. Хотелось прийти и обнять, но пару раз дал эмоциям выскользнуть из души. Сам знаю по себе, что одному иногда хочется побыть, что иногда просил. Помню, как в одну из таких ночей подошёл сзади и обнял так сильно, что сил хватало. Ты не возражал и сильно плакал, что хватало сил, иногда потирая сопли рукавом. После помогал чем только мог. Хоть краски в руках не привык держать и единственное, что рисовал в подростковом возрасте это непристойные вещи, но ты говорил, что у меня талант и для новичка я не так уж и плох. Всё время волновался, что испорчу работы на холсте и заляпаю чем-то не тем работу, но голос твой настолько успокаивал, что мыслей таких больше не появлялось. *** Может мы не ходили в парки, рестораны и отели на свиданья, но рады были больше, чем могли. Не любил ты говорить банальные слова, как любишь меня, никогда не оставишь, что поначалу огорчало. Зато показывал это гораздо лучше и чувствительней, чем фразы и слова. Даже те самые редкие наши объятия казались чем-то большим, чем общество привыкло думать. Даже поцелуи не казались чем-то обыденным, а по-настоящему заставляли сердце порхать и сжиматься. Любые прикосновения заставляли глаза гореть. Твои не просто горели, у них был цвет. Они загорались огнём и успокаивали. Многие описали бы это как «утопаю в глубине зелёных глаз», но для меня это было целое пламя, которые было готово в любой момент сжечь всё на своём пути. Такой же взгляд видел, когда занимался творчеством. Впервые видел человека, который настолько заинтересован в своём деле, как ты. Сначала не понимал, что в картинах такого, но когда смотришь на одну из них, можно заметить целый мир. Весь мир, все эмоции и моменты, что пережил. Иногда даже казалось, что и вовсе рисуешь всю боль, что существует на этой планете, заполняя каждый угол красками разных оттенков. Это так завораживало, что любая похвола твоих работ казалась просто пустышкой. В голове столько мыслей, но невозможно подобрать хоть одну фразу, что сможет описать мысли, которые хотелось донести. А ведь помню, как ты прошёл на кухню, где я лениво тянул время каким-то журналом. Долго стоял у порога, не зная как начать разговор, а потом тихо сказал моё имя. - Можешь помочь мне с вдохновлением? - звучал так безобидно, но с надеждой в голосе. Тогда я был немного шокирован. «Я и помочь с вдохновлением? Не может быть!» Это было удивлением для меня. Я почувствовал себя нужным, что смогу помочь кому-то со столь важной вещью. Через минуту прошли в спальню, где стоял огромный холст с бумагой и различных цветов красками. Скрестив руки, спросил, чем именно смогу помочь. Какое было моё удивление, когда услышал твои слова. Обычно, смутившись, опускаю глаза, занимаю чем-то руки и мямлю как школьник, который признаётся в любви. Но в этот раз смотрел пристально в глаза. Наверное, не моргая. Не знаю, почему согласился на эту авантюру. Ведь это для меня и для тебя было в новинку. Но, скорее всего, мной движило желание чего-то нового, нам обоим непонятного и неизвестного. - Так... Что мне делать? - панически улыбаясь, невнятно, опуская глаза, спросил. Руки всё ещё были скрещены и с каждой секундой сжимались всё сильнее, чуть ли не до боли. А когда широкими шагами оказался напротив меня, хотелось вздрогнуть. Рука неспеша дотронулась до талии. Ладонь чуть приподняла футболку, косаясь кожи. - Не бойся. Эти слова ударили меня как молния. Сомнения, конечно, оставались, но теперь становилось больше не страшно, а интересно что будет происходить дальше. Появился некий азарт. Голова поднялась чуть выше, чтобы видеть твоё лицо. Глупая улыбка автоматически показалась на лице и твоя долго ждать не дала. Руки опустились, стягивая с себя футболку, а потом и всё, что могло покрыть моё тело. Стало холодно. Не мог понять какие чувства меня переполняют. Ведь так долго не мог принять своё тело, а особенно стеснялся перед тобой. Но в этот раз всё было по-другому. Я понимал, что не будет никакого осуждения и взгляда будто я отвратителен. Я верил тебе и был готов хотя бы на день принять кем я являюсь и какая моя форма. - Можешь лечь на кровать, на бок, облокачиваясь о локоть? - спросил, пытаясь особо долго не смотреть на меня. - Да, так. Согни чуть-чуть левую ногу. Вот так, молодец. Ты достал один из карандашей с стакана и пристально осмотрел каждую часть моего тела. Мурашки прошлись по коже. Мне не было стыдно. Я ожидал. Хотелось смотреть на сосредоточенное лицо и как что-то чиркаешь на листке бумаги. Чувствовал себя чем-то большим, чем человек, которого рисуют. В этом я видел не просто как голый я лежу и ожидаю результата рисунка. Я не просто видел, но и чувствовал твои эмоции, как хмуришься, когда что-то не получается, как прикладываешь карандаш к губам, коротко останавливая взгляд на моих глазах. Мне вовсе не важен результат и как именно получусь на бумаге, а важен этот момент - неловкий и странный. Момент, когда мы узнали и приблизились к друг другу ещё на пару сантиметров. Даже не мог подумать, что этот момент вцепиться в голову сильнее, чем другие. Наверное, потому что именно с этого момента мы стали другими людьми и всё чаще стали ценить каждый момент проведенный вместе. Сколько лет не прошло, мы всегда будем останавливаться на моменте, когда на улице зима, автобусная остановка и большая куртка, которая согревает нас обоих. «Ты ведь не забудешь обещание, правда?»