Не заходи без стука

      Ладно. Возможно это была не самая удачная его идея. Надо было постучать, а не вламываться без предупреждения. Кто-то ему говорил, кажется Сёко, что к девушкам нельзя заходить без стука. Но он, как обычно пропустил её совет (требование) мимо ушей. Теперь похоже придётся встречать последствия.       Какая бы добрая ни была Итадори-сенсей, она его прибьёт. И он даже сопротивляться не сможет, не сейчас, когда она перед ним еле прикрыта одеялом. Она спала голая. Абсолютно голая. Сатору просто не может в это поверить. Боже, он никогда не думал, что их сенсей может быть такой сексуальной.       Но проходит секунда, потом ещё десять и Годжо понимает, что Итадори-сенсей не проснулась. Она всё так же спокойно себе спит на боку, тихонько посапывая. Он не представляет каким богам, он должен приносить свои благодарности за это, но за такую милость, готов пожертвовать годовым запасом моти. На самом деле он не верит в богов, но в данный момент забывает об этом.       Сатору не может оторвать взгляда от великолепного тела учителя. Он понимает, что надо уходить и как можно быстрее, пока она не проснулась и не заметила на своем пороге Годжо Сатору с дебильным покрасневшим лицом и оттопыренными штанами. У него стоит, как никогда не стояло. Но, эй! Он почти видит голую грудь Итадори-сенсея, одеяло не спасает ситуацию, на самом деле если оно сползет ещё на пару сантиметров, Сатору сможет увидеть соски. Боже, как он хочет их увидеть. Какого же они цвета? Ему кажется, что грудь сенсея идеально ляжет в его руку. Он почти чувствует её вес в своей ладони, наверняка она невероятно мягкая.       Годжо сглатывает и его глаза спускается ниже по телу Итадори-сенсея. Она спала неспокойно, одеяло перекрутилось и открыло ноги до середины бедра. Ноги у сенсея тоже офигенные: всё, что видно, выглядит очень эротично. В его мозгах мелькает образ этих ног на его плечах. Так, стоп. Это тату? Сатору присматривается повнимательней (он никогда, ни на кого и ни на что не смотрел так пристально, как на сенсея в данный момент) и с трепетом признаёт, что ему не показалось. На бедре сенсея тату тигра. Он не думал, что наличие татуировки может настолько его завести, но сейчас он буквально готов кончить прямо в это мгновение. Кажется у него появился новый фетиш. Ему безумно жаль, что рисунок виден не полностью, он бы хотел проследить каждый контур языком. Он уверен, что кожа сенсея так же прекрасна на вкус.       Годжо не выдерживает и только начинает поднимать ногу, чтобы сделать шаг к столь желанной женщине, как она ерзает, что-то недовольно выдыхая. Это отрезвляет, по телу пробегает дрожь, она может проснуться и тут он, её перевозбуждённый ученик, что пожирает её глазами. Если это случится, его кончина наступит спустя секунду, как она его заметит, он уверен в этом.       Сатору тихо отступает, так и не оторвав взгляда от, отныне, его главной эротической фантазии. Он уверен, что эта картина будет преследовать его каждый раз, как он закроет глаза. Он абсолютно не против этого.       Закрыть дверь чертовски сложно, но он делает это. Ему надо уходить, пока он не сделал чего-то сумасшедшего. Он стоит перед дверью сенсея ещё несколько минут, сделать шаг прочь вынуждают болезненные ощущения в пахе. Он уходит в свою комнату и надеется никого не встретить по дороге. Если его увидят Сугуру или Сёко в таком виде, ему не дадут житья, они обязательно попытаются узнать от чего он в таком состоянии, и если узнают, то будут его подкалывать до конца жизни. Но что хуже, слух может дойти до Итадори-сенсея, а если она каким-то чудом узнает, что он видел её почти голой… Этого он себе позволить не может. И целостность своей шкуры тут не на первом месте. Перед ней он должен быть безупречным, и такой косяк будет дорого ему стоить. Все эти мысли быстро промелькают и вытесняются более актуальными. Итадори-сенсей голая, еле прикрытая одеялом, Итадори-сенсей с татуировкой тигра на бедре, Итадори-сенсей в его объятиях, стонущая, обхватывающая его торс своими великолепными ногами. Боже, это просто невозможно. Как только за ним закрывается дверь его комнаты, он облокачивается на дверь и запускает руку в штаны обхватывая перевозбуждённый член. Ему хватает пары движений и стоящей перед глазами картины спящей Итадори-сенсея, чтобы кончить как никогда сильно. Ноги подкашиваются и Сатору съезжает по двери вниз. Он тяжело дышит, его бьёт дрожь и в голове абсолютная пустота.       Чтобы прийти в себя ему требуется слишком много времени. Сперма на руке уже застыла и в штанах липко. Годжо морщится, и, на еле держащих ногах осторожно поднимается, опираясь чистой рукой на стену. Он заходит в ванную и идёт к раковине, включает воду и начинает отмывать руки. Поднимает голову и смотрит на своё отражение. Глаза лихорадочно блестят, покрасневшие щеки, на лбу испарина, губы красные и припухшие от укусов, он не помнит, как их искусал. Он несколько раз плескает в лицо холодной водой, выключает воду, вытирает лицо и руки, и, наконец, стягивает штаны с испорченным бельём. Стоит в прострации минуту, снимает остальную одежду, забирается в душ. Он мылся где-то час назад, но после похода к Итадори-сенсею, ему необходимо смыть последствия своего оргазма. Его мысли блуждают, пока он моется. Он не знает, о чем он думает в этот момент, но когда выбирается из душа и снова смотрит в зеркало, то он понимает, что Итадори Юджи должна принадлежать ему.