Littlе alpha

      Когда Сонхва сказали, что отныне он будет учиться в школе, которая подходит по статусу его семье, парень не мог в это поверить. Лучшие друзья, понимающие учителя и любимая девушка-бета оказались в прошлом. Да, он альфа, сын магната, но какого черта он должен отказываться от своей только что наладившейся жизни? Мать Сонхва долго упрашивала сына не закатывать скандалы, смириться со своим положением, не портить репутацию семьи. И Сонхва согласился, но внутри все кипело от злости и выжидало момента, чтобы вылиться наружу и сжечь в праведном гневе проклятые семейные традиции.       Каждую ночь Сонхва засыпал со слезами на глазах, с трудом принимая тот факт, что не получится быть прежним, а его девушка ушла к другому, менее «проблемному» парню. Юноше было не по себе от осознания, что ему не просто нашли замену, и этой заменой оказался какой-то самодовольный коротышка. Сонхва очередным утром листал ленту в социальной сети. С экрана на него смотрели две пары глаз: одни когда-то любимые, смотрящие с нежностью, а вторые жгучие карие с хитроватым прищуром. Пак увеличил фотографию, постукивая пальцем по лбу ненавистного мини-альфы.       Каково же было удивление Сонхва, когда он увидел, кто будет новым помощником тренера по верховой езде в его школе. Этот «противный гном» заявился утром в начале недели и сразу же начал строить из себя важного. Он смотрел на других альф, оседлавших коней, как на низкосортных отбросов общества, несмотря на то, что эти альфы были сыновьями и внуками самых важных людей в Корее. — Спину ровнее, — Пак почти скатывается с лошади, когда слышит ехидный смешок в свою сторону. — Выглядишь как мешок с кореньями. — Это ты мне? — Сонхва непонимающе хлопает глазами и в паре метров от Хонджуна останавливает грациозную серую кобылу.       «Мини-альфа», как его уже прозвал Пак, широко улыбается и нагло похлопывает старшего по крепкому бедру. Сонхва делает несколько глубоких вдохов и долгих выдохов, после чего убийственным взглядом смотрит на коротышку. Тот недобро прищуривается и прикусывает кончик языка. Пак ощущает стойкие запахи апельсина и хвои, исходящие от младшего. Если бы Хонджун был более женственным и утонченным, то Сонхва принял бы его за омегу. — Бездарность, — Хонджун деловито проводит указательным пальцем по иссиня черной сбруе лошади, а затем поднимает на Сонхва загадочный пристальный взгляд. — Нужно было лучше работать ртом и бедрами, чтобы от тебя девушка не ушла.       Пак мог стерпеть все, что угодно, но только не упоминание своей любимой бывшей девушки в настолько похабном контексте. В следующую же минуту Сонхва спрыгивает на землю и грубо хватает Хонджуна за плечо, волоча в сторону открытой конюшни. Пак звереет. Он еще не придумал, что хочет сделать с этой нахальной мелюзгой, но уж точно не погладить по голове и приголубить. Сонхва заталкивает своего обидчика в инвентарную комнату. — Что ты там сказал, гном? — Пак замахивается для удара, но тут же получает удар в солнечное сплетение. На секунду Сонхва перестает видеть.       Хонджун выжидает момент для следующего удара, но тут же получает ребром ладони по запястью. Юноша взвизгивает и бросается на старшего. Завязывается смазанная и очень ленивая драка. Из-за злости запах Сонхва становится все сильнее и начинает душить Хонджуна настойчивой свежестью ментола. Юноша морщится и прижимает к разбитой губе пальцы, выставляя левую руку в примирительном жесте. Пак делает шаг вперед и натыкается грудью на раскрытую ладонь, чувствуя особый вид превосходства. Того превосходства, когда кто-то не по своей воле склоняет перед тобой голову.       Хонджун тяжело дышит, ощущая легкое головокружение. Если бы не запах этого безрассудного альфы, то Ким дрался бы до кровавого пота. Сонхва, будто прочитав мысли младшего, тихо усмехается и настойчиво скидывает его руку со своей груди, тут же подхватывая одурманенного Хонджуна за талию и прижимая к себе. — И что она в тебе нашла? — Пак поддевает пальцами подбородок младшего, заглядывая в его глаза. — Ртом хорошо работаешь?       Верхнее веко Кима дергается от напряжения, а он сам глотает кровавую слюну, которую так хочется выплюнуть на лицо перед собой. Между телами альф не остается ни миллиметра, и в нос младшего ударяет очередная порция жгучего ментола. Становится не просто дурно, а невыносимо, но он находит в себе силы продолжать дерзить. — Да, просто изумительно. Волшебные умения, — Хонджун тихо шепчет слова прямо в лицо старшего, напоследок хмыкая и обдавая его губы, горячим дыханием. — Завидуй молча.       Пак зло рычит и придавливает назойливого альфу к стене, несколькими настойчивыми движениями заставляя опуститься на колени. Кажется, что Хонджун принимает правила игры, он облизывает сложенные в хищной улыбке губы, укладывая ладонь на бедро старшего. — Посмотри на себя, у тебя встал на альфу, — Ким цепляет пальцами металлическую пуговицу на узких штанах для езды и умело высвобождает уже заметное возбуждение старшего. — Неудачник. — Не я сейчас буду сосать чужой член, коротышка, — Сонхва опускает ладонь на щеку младшего и подбадривающе похлопывает, направляя к своему паху. — Ты уже делал это? По блядскому взгляду вижу, что да.       Хонджун проводит кончиками пальцев по влажному пятнышку на ткани белья над плотью, растирая. Ким прищуривается и подается вперед, щекой прижимаясь к крепкому бедру. Его нос тут же проходится по подтянувшимся яичкам. Где-то наверху Сонхва судорожно дышит и за волосы притягивает Хонджуна к самому члену. Ким касается горячими губами часто вздымающегося живота старшего и зубами цепляет широкую резинку черных боксеров, медленно утягивая вниз. Напряженная плоть тут же вздрагивает, оказываясь в сантиметре от губ младшего. Ему ничего не остается, как восхищенно ахнуть и с любопытством склонить голову набок, ощущая тесноту в штанах. — Ничего такой, — Хонджун укладывает блестящую головку на свой горячий язык, самым кончиком надавливая на выступающую уздечку. — Но от тебя пиздец несет феромонами. Ты животное что ли? — Ким продолжает облизывать чувствительную кожу, осторожно вбирая заостренную головку в рот и начиная катать ее внутри влажного рта, не сглатывая смазку. Жидкость скапливается во рту Хонджуна, начиная пошло хлюпать.       Взгляд Сонхва темнеет, а вызывающая улыбка превращается в хищный оскал. Пак ощущает что-то непередаваемое. Хочется грубо долбиться в эту влажную горячую тесноту, пока младший не разрыдается и не начнет захлебываться спермой. Хонджун, будто прочитав мысли старшего, отстраняется от члена, тут же натыкаясь затылком на холодную стену. Сонхва делает шаг вперед, отрезая все пути к отступлению. — Мы оба альфы, так что в любой момент я могу откусить твой довольно посредственный член, — Хонджун нервно сглатывает, но не показывает волнения, постоянно бросая на лицо Сонхвы презрительный взгляд. Несмотря на то, что младший стоит на коленях с членом во рту, умело отсасывая, Хонджуну все равно удается выглядеть крутым. — Умелый рот должен быть глубоким, знаешь? — с этими слова Сонхва оттягивает волосы младшего, заставляя отстраниться от плоти так, чтобы только верхняя губа касалась сочащейся головки. — Набери побольше воздуха, малыш, — Пак говорит мягко, но в его взгляде читается злость и открытая неприязнь.       Ким послушно вздыхает, тут же ощущая, как запах жгучего ментола щиплет глотку. Тело реагирует странным образом. Нет, младшему не хочется развести ноги и отдаться Сонхва, ему не хочется подчиняться. Хонджун просто хочет его идеальный член. До скрежета зубов, он желает ощутить снова горячую плоть во рту, прочувствовав языком каждый твердый сантиметр. Младший тянется к чужому члену и со стоном вбирает его в рот, закатив игривые глаза. Сонхва ухмыляется и наспех облизывает сухие губы. Ему нравится этот готовый на все блядский рот, но вызывает отвращение то, что именно этот рот доставлял удовольствие его девушке, пусть и бывшей. — Маленькая сука, какой ты альфа? — Сонхва делает размашистый и глубокий толчок, впечатывая голову младшего в стену и задерживаясь. — Тебя драть надо и держать на коротком поводке, — Пак глухо рычит и делает еще несколько толчков, раздвигая стенки приятной теплой глотки. — В тебя даже кончать можно. О, да, хороший мальчик, — старший вынимает плоть наполовину, позволяя Хонджуну отдышаться. Сейчас младший настолько разгорячен ситуацией и уязвлëн чужим сильным запахом, что готов на все. Ким всегда испытывал слабость к другим альфам, но пытался это тщательно скрыть.       Ким начинает самостоятельно двигать головой, ощущая пульсацию влажного члена. Младший, причмокивая, сглатывает накопившуюся слюну и плотно сжимает губы чуть выше крепкого основания. Сверху Сонхва возбужденно стонет, уже не в состоянии себя контролировать, рот Хонджуна слишком горячий, слишком идеальный, слишком податливый, это все так слишком, что Пак издает грудной рык и начинает обильно кончать в жаркую узкую глотку младшего. Ким не отстраняется, хватая старшего за ягодицы и заставляя его податься вперед, войдя на всю длину. Сонхва с трудом удерживается на ватных ногах, всхлипывая от обилия сильнейших ощущений. — У тебя не только запах раздражающий, но и сперма тоже, — Хонджун деловито вытирает уголки губ и поднимается с колен, спиной скользя вверх по стене. Он натыкается ртом на шею Сонхва, оставляя невесомый поцелуй. Пак не успевает ничего понять, как в его кожу вгрызается пара острых клыков. Хонджун в считанные мгновения оставляет жгучую метку. — Ты… ты что сделал? — растерянный взгляд Пака опускается на блестящие губы младшего с маленькими капельками крови на них. Сонхва думает, что, если бы Хонджун не родился человеком, он обязательно стал бы богомолом.