Как в сказке

Кирилл идёт за Олеськой следом, словно Иван-царевич за волшебным клубком, — правда, сам не Иван, да и не царевич, дурак скорее. У Олеськи веснушки, рыжие косы и поцелуйчики — словно тёплые солнечные зайчики, — так само солнце целует. Андреев думает, что не отпустит её ни на шаг. На груди у Олеськи вспыхивает красный камень — посмертная метка Иуды, и она молит о прощении, тянет к Андрееву руки. Всхлипывает: ведьма чёртова, заставила, замучила, сестрицу мою унесла. Прости, Кирь, не хотела я! Андреев дурак, и сам понимает, но верит Олеське — ведь у неё тугие косы, веснушки и солнечные поцелуйчики. …А Олеськи и не было вовсе; она рассыпается, расходится золотыми листьями в его памяти, и вместо неё теперь — древняя ведьма. И у ведьмы этой, Агапки, лицо белое, как молоко, и волосы красные, словно кровь, — от ветра колышутся, точно пламя костра языческого; и Андреев — дурак — не может сбежать от нее, ведь целует она — аж мир пополам расходится. — Хороший мальчик, далеко пойдешь, — шепчет она, — пригодишься ты мне живым. Ведьма знает человеческую природу лучше, чем сами люди. Андреев хочет убить её — ведь всё ещё верит в сказки, где Иваны-дураки и просто дураки способны победить. У ведьмы теперь — всемирное господство, которое она обещает бросить к его ногам. У Андреева — амулет с непроизносимым названием и врата тёмные за спиной. Каждый делает шаг. * У сестрицы Сашки волосы вьющиеся, охристо-жёлтые, словно воск. Андреев делает шаг в пользу неё. Пусть ведьма кричит и тает в своём превосходстве, пусть, — ведь о людях она не знает ничего.