Смотри на меня

Бармен мило улыбнулся и подтолкнул к Шуну стакан с виски. Кубики льда завораживающе танцевали в золотой жидкости, звенели своими покатыми подтаявшими боками о стекло. Идзаки отзеркалил улыбку и сжал пальцы на холодном стакане, медленно отпил и довольно облизнулся. Что-то пробормотал бармену и тот довольно рассмеялся, качая кудрявой головой. Празднование победы над Хосеном тянулось уже неделю, враждующие стороны примирились и уже готовы были проливать друг за друга братскую кровь. Все вокруг танцевали и веселились, как в последний раз. — Вороньё! Клуб взорвался оглушительным карканьем, перекрывающим музыку и звонкие крики девчонок. Тацукава вынырнув из толпы танцующих, чокнулся со стаканом Идзаки и вспорхнул на соседний стул, поднимая ноги на подножку. Они о чём-то переговаривались, Токио лучезарно улыбался, белоснежная рубашка ловила цветных зайчиков от софитов, он говорил, склонившись к плечу Шуна, почти касаясь его подбородком и задевая губами кончики волос. Идзаки кивал в ответ и смеялся, щурился как кот на жарком солнце. Токио, отвлекшись на подошедшую девушку, толкнул его локтем под рёбра и вздёрнул бровь в знак вопроса. Шун ухмыльнулся и отсалютовав ему стаканом, соскользнул со своего стула, растворился в толпе. Токаджи наблюдал за происходящим со второго этажа. Удобно устроившись на кованом ограждении, он болтал ногами в воздухе. Серидзава, взбежав по лестнице, остановился рядом. Уперевшись ладонями в перила, окинул первый этаж ленивым взглядом. Юджи протянул ему свою открытую бутылку пива. — Кого-то ищешь? Тамао жадно прижался к ледяному горлышку губами и сделал пару глотков, выхлестал почти половину. Отдал бутылку хозяину и пожал плечами. — Как пойдёт, друг мой. — Далеко пойдёт, — мягко усмехнулся Токаджи и ловко развернулся, перекидывая ноги через ограждение. — Токио? — Принял эстафетную палочку у блондинки и теперь флиртует с кудрявым барменом. — Пойду спасу бедного, — расхохотался Серидзава, — бармена. Юджи вернулся к созерцанию танцующих. Музыка сменилась с назойливой попсы на ритмичную, вводящую в транс мелодию. Взмыленные, распалённые люди на танцполе на пару секунд прекратили суетливую возню и вошли в новый ритм. Более плавный, тягучий с глубокими басами. Идзаки нашёлся почти сразу, в самом центре. В обнимку с рыжей девушкой, огненные волосы каскадом спадали на хрупкие плечи, длинные руки обвивали его шею, а алые ногти зарывались в светлые волосы. Она плавно двигалась рядом с ним в такт музыке, он удерживал её одной рукой за талию, второй сжимал пальцы на своём стакане. Сегодня Шун был особенно красив, синяки стали почти незаметны, только рассечённая губа горела алым от постоянно сочащейся крови. Идеально зачёсанные назад волосы, классические брюки с жилетом и изумрудная рубашка. Он так и притягивал к себе взгляды окружающих, купался в их интересе и получал от всего этого неподдельное удовольствие. Допив пиво, Юджи направился к лестнице. Мимо него проскочили Миками с Чутой, явно что-то замыслившие. Тамура пытался им что-то доказать, но близнецов было не остановить в моменты куража. Токаджи это было хорошо известно. Проскользнув мимо танцующих, Токаджи прошествовал к бару, заказал колу и направился к выходу. Ледяная бутылка удобно легла в разгорячённую ладонь, прохладным конденсатом уколола кончики пальцев. На улице было шумно, ночной город мерцал огнями вывесок, растекался в глазах цветными всполохами и пятнами, как машинное масло в луже на дороге. Такия куривший у входа, коротко кивнул и покрутил в пальцах зажигалку. — Это я удачно вышел, — кивнул Токаджи, прикуривая от протянутого огня. Курили молча, смакуя каждую затяжку. Мимо лениво проезжали машины, мерно шурша шинами по сухому асфальту. Парочки стремительно выпархивали из дверей клубов и скрывались в тёмных провалах подворотен, группы людей вываливались из тех же дверей и шумной толпой уходили вверх и вниз по улице, в поисках такси. Охранники хмуро смотрели на посетителей, стоя возле дверей каменными глыбами. Идзаки вылетел из дверей клуба, хохочущем вихрем, метнулся к Генджи и привстав на носки, что-то пробормотал сквозь смех. Такия спокойно всучил ему недокуренную сигарету и медленно вошёл в клуб. Шун продолжая смеяться, одной затяжкой добил сигарету и затушил её о мусорку. — Миками? Спросил Юджи прокуренным голосом. Глотнул колы, смягчая горло. Мимо проскочила очередная парочка, задев Идзаки плечом, парень отрывисто кивнул и пробурчал неразборчивое ругательство. Цыкнув, Шун сделал по направлению к нему шаг, но махнул рукой и развернулся назад. — Миками. Токаджи тихо рассмеялся и выудил новую сигарету, протянул пачку Идзаки. Тёплые пальца прошлись по коже, нырнули в пачку. Коротко щёлкнули зажигалки — каждый прикурил от своей. — Они заказали рок, горланили со второго этажа, — рассмеялся Шун. К клубу подъехала машина, её двери распахнулись и оглушительные басы заполнили всю улицу, задребезжали стёкла. Идзаки раздражённо закатил глаза и подступил вплотную, устроил руку на плече у Токаджи. — На проигрыше они сиганули в толпу танцующих, как настоящие рок-звёзды. Юджи отрывисто рассмеялся, хрипло и зловеще, как старый ворон с ветки сухого дерева. Он уже хотел уточнить поймали их или нет, но тут двери распахнулись снова и на улицу вывалилась вся оголтелая толпа судзурановцев в обществе девушек. Миками горланили в начале процессии. Уже знакомая рыжая девушка, прошествовала мимо Юджи, стрельнув глазками из-под пушистых ресниц. — Все в Судзуран! — завопили Миками. Токаджи медленно тянул колу с горла и переговаривался с Тамао, на выходе с улицы их нагнал Такия с Айзавой, впереди шествовали близнецы и Идзаки в обнимку с девушками. На очередном перекрёстке, дождавшись зелёного света, Манабу запрыгнул Идзаки на спину: — Скачи мой верный конь! Шун на удивление легко воспринял такую наглость и перенёс его через дорогу. — Дебилы, — усмехнулся Генджи. Такеши был безмерно счастлив остаться в окружении теперь уже трёх девушек. Идзаки так и продолжил путь впереди с Манабу, закинув руку ему на плечо. До Судзурана добирались на десять минут дольше чем могли бы. В Идзаки проснулся знаток поэзии, поэтому они застряли на фонтане. Шун, взобравшись на его край, продекламировал наизусть «Гореть» Годзо Ёсимасу. Сорвал аплодисменты и очередную порцию восхваления. Вся толпа завалилась в спящую школу, разрывая тишину старой велосипедной стоянки. Прошлись по спортивной площадке, полюбовались на обгорелый спортзал. Бетонная коробка счастливо взирала на своих учеников верхними уцелевшими, но закопчёнными окнами. Нижний ряд окон, разлетевшихся вдребезги от огня, походил на безумную улыбку великана. В воздухе всё ещё висел отчётливый запах гари. Стая кошек с отчаянным мявом вылетела из покосившихся дверей, пугая девочек. — Как у вас здесь жутко, — пробормотала рыжая красавица. — Я спасу тебя! — Хрипло пробормотал Идзаки, теснее прижимая её к себе. Вороньё расхохоталось и двинулось дальше. Во дворе нашлась бочка с досками и бумагой, которая тут же притянула к себе Тамао и озябших девушек. Парой ловких движений, Серидзава запалил огонь. — Жаль сосисок нет, — тоскливо пробормотал Чута. — Что совсем? — коварно усмехнулась девица, устроившаяся на коленях у Манабу. Толпа снова взорвалась хохотом. Высоко в небе мелькнули огни пролетавшего самолёта. Серидзава затянул песню, девушки мечтательно вздохнули. Низкий голос Тамао отдавался приятной дрожью по коже. Айзава вытащила Генджи танцевать, тот двигался на удивление легко и уверенно, крепко прижимая её к себе. Манабу и Такеши со своими девушками медленно кружили в разные стороны, всё отдаляясь и отдаляясь от компании. Токаджи, выкинув окурок в сторону, перехватил Кёко из косолапого плена Макисе и закружил её в танце. Токио галантно протянул руку огненной красотке и всучив Идзаки свою бутылку увёл её в круг танцующих. — Какая наглость, — пробормотал Шун, пересаживаясь к Тамао. — Вот так и разбиваются мечты, — усмехнулся Чута, закидывая руку на плечо Шуну. — И не говори, глазом моргнуть не успеешь, а танцевать уже не с кем. Серидзава плавно перешёл с одной песни на другую. Передав Кёко назад Макисе, Токаджи подошёл к баку и прикурил прямо от полыхающего огня. Потянулся, вскинув руки к небу. Выбравшись из объятий Тацукавы, рыжая красавица прошествовала к огню и протянула длинные пальчики к теплу: — А великую королевскую крышу Судзурана нам покажите? Юджи мягко улыбнулся ей и заправил её выбившийся локон назад за ушко, отрицательно мотнул головой: — Нет, крыша — это святое. Туда мы никого не пускаем. — Но экскурсию по местам боевой славы я организую с радостью, — улыбнулся Шун, утягивая девушку от костра в темноту. Токаджи кинул окурок в бак и обошёл всех танцующих по широкой дуге, забрал у Чуты неоткрытую бутылку воды и направился к главному входу. В корпусе стояла гробовая тишина, с улицу звучали голоса и смех, но приглушённо. Пустые кабинеты, заваленные хламом и мебелью, стоявшей кое-как, ждали нового учебного дня. Поднявшись на третий этаж, Юджи выглянул в окно заднего двора и проводил взглядом Макисе и Кёко, прогуливающихся за ручки. Кёко что-то увлечённо рассказывала, щебетала как настоящая птичка, а Такаши влюблённо глазел на неё, смущаясь и краснея при каждом её прикосновении. Токаджи усмехнулся и двинулся к лестнице в левом крыле. В боковом коридоре зазвучали голоса и смех близнецов. Похоже места боевой славы сегодня были в цене. Поднявшись на крышу, Токаджи подошёл к самому краю и глянул вниз. Тамао всё ещё пел, судзурановцы с девушками кружились в танцах, ныряли и выныривали из темноты на свет. Теперь рыжая бестия танцевала с Чутой, алая помада идеальным тоном лежала на её пухлых губах, как и в начале вечера. Идзаки стоял с Токио и переговаривался. Тацукава пьяно улыбался и откровенно флиртовал. Делать это скрытно и ненавязчиво, он не умел. Токаджи отпил холодной воды и снова перевёл взгляд на Идзаки. Волосы теперь у него были растрёпаны, лежали непослушными вихрами. Чёлка падала на глаза, делая взгляд хитрым, лисий прищур рыскал по окружающим. После очередной шутки Шун весело расхохотался и запрокинул голову назад, обнажая точёную шею. В такие моменты он всегда резко сглатывал, заставляя кадык дёрнуться под тонкой нежной кожей. Заставляя окружающих тяжело вздохнуть. Токаджи тихо усмехнулся, глядя на то, как Тацукава отвёл взгляд в сторону. С крыши было видно хорошо, плюсы дальнозоркости Токаджи давно признал. Выудив из пачки сигарету, Юджи перевёл взгляд на небо, россыпь далёких звёзд подмигивала с чернильного неба. Прикурив, он опустил взгляд во двор: Тацукава стоял в одиночестве, Миками вернулись в круг света, Макисе неуклюже танцевал с Кёко, Такия что-то показывал Айзаве, обнимая её со спины, Чута подпевал Тамао. Идзаки уверенно двигался к зданию, твёрдый шаг и абсолютно уверенное лицо. Юджи мягко улыбнулся и привалился бедром к ограждению крыши. Прохладный ветер трепал волосы и забирался за ворот расстёгнутой рубашки, гонял стаи мурашек по разгорячённой коже. Дверь на крышу едва слышно скрипнула, Идзаки прошёл на свет уличного фонаря. Юджи медленно затянулся и прищурился, со двора послышался громкий смех, а следом громко вскрикнули испуганные девочки. Токаджи едва заметно улыбнулся, поймал тяжёлый тёмный взгляд Идзаки, отвёл глаза к сигарете, зажатой в пальцах. Шун молчал, руки спрятаны в карманах, спокойный взгляд. Красивый, спокойный, Юджи снова улыбнулся и стряхнул пепел с кончика сигареты. Пепельница, слева от него была совсем пустая, Токаджи сбил очередную пепельную шапку и придавил окурок. Сигарета испустила последнюю дымную струйку и затихла в его пальцах. Сердце предательски дёрнулось навстречу. Легко оттолкнувшись от ограждения, Юджи медленно направился к Идзаки. Каждый шаг к нему вызывал лёгкое покалывание в кончиках пальцев, хотелось прижать ладонь к его лицу, прикрыть тёмно-карие глаза. Токаджи не смотрел ему в глаза, но знал, что Идзаки неотрывно следил за каждым его движением, фокусировался на каждом вдохе и выдохе. Подойдя почти вплотную, Юджи поднял взгляд, отмечая глубокий вдох, снова мягко улыбнулся. Идзаки отрывисто выдохнул, от него пахло смесью запахов, передавшихся от всех, кто сегодня его касался. Причудливый букет перебивался его собственным отчётливым запахом, въевшимся в кожу острыми хвойными иглами. Токаджи протянул руку и пригладил отворот жилета, костяшками прижимаясь к вздымающейся грудине. Чужое сердце порывисто ухнуло в его пальцы, вызывая очередную мягкую улыбку. Не специальную, скорее инстинктивную. Идзаки перехватил его руку и подался вперёд, поцеловал порывисто и отчаянно. Как и всегда. Вкус чужих сигарет, ставший привычным, расцвёл на языке мятным вихрем. Со двора послышался новый взрыв смеха, потонул в оглушающем стуке сердца о рёбра. По соседней улице пронеслась скорая помощь с мигалками, на секунду залила переулок синими и алыми всполохами. Шун качнулся назад, разрывая поцелуй, тягуче улыбнулся, так что всё дрогнуло в груди. Юджи в очередной раз за вечер терпеливо улыбнулся, покачал головой и подался вперёд, слизывая с рассечённой губы, выступившую каплю крови.