***
Она шла уже довольно долго. В ее глазах больше не было слез очень давно, только сухая, беспросветная горечь и безразличие. Она прекрасно помнила тот вечер. Вечер, когда запретила себе плакать, и поняла всю жестокость мира. Мира, в котором она счастливо жила 13 лет, со своими любимыми братьями, с родителями, с добрыми родственниками и дружелюбными соседями. Вечер, когда все перевернулось с ног на голову. Как же удачно она задержалась у подруги в другом конце Конохи… Или думала что задержалась… Возможно ее отправили «гулять», специально… Только когда она пришла, то наткнулась уже на пепелище… Куча валяющихся вперемешку тел родственников, друзей, река крови по всей улице… Вот тогда-то, в груди все сжалось до какой то малюсенькой точки, после которой душевную боль испытывать еще больше просто невозможно… Как во сне, она бежала в сторону дома, когда ее пытались поймать джонины, размазывая слезы по всему лицу, хрипло рыдая, потому что кричать не было сил, так как воздух в легких работал со скоростью мех, не успевая выкачивать кислород наружу. Впервые познакомилась с гипервентиляцией легких, когда увидела трупы родителей и маленького брата без сознания, лежащего перед ними. Впервые поняла, что такое глухое, слепое и сжирающее внутренности отчаяние. Поняла что на нее одну слишком много боли… Тогда в больнице, сидя с маленьким, еще не очнувшимся Саске, осознала что глаза неимоверно горят, а кровь капает с подбородка. Мангеке. Как иронично. Но не подпускала врачей и на метр к себе. Виня всех вокруг в случившейся трагедии. Уже тогда поняла что чувствовать - это больно. Но не тяжелее, чем испытывать безысходность. Даже ненависть должна чем то подпитываться. Безысходность же - это усталость. Не внешняя, нет. Внутренняя. Опаляющая огнем, давящим на внутренности камнем, когда весь мир для тебя стал существовать только в бело-серых красках. Больше нет ничего внутри. И достучаться до такого человека - как кричать в стенку. 0/10 она тебе ответит хоть чем то. Спустя время он ушел. Ее маленький братик, который стал подпитываться ненавистью, в погоне за силой ушел к змее, как она называла его про себя. Орочимару. Но даже его винить она не могла. Ни его, ни Саске. Ее МАЛЕНЬКИЙ братик, оказывается уже вырос. Уйдя в себя настолько, она даже не заметила.. Не наблюдала этапы взросления, не давая ему даже призрачной поддержки. Хреновая видимо сестра. Слепо исполняя приказы Хокаге, любые, лишь бы не находиться дольше чем на несколько дней в Конохе, она бежала от себя. Идеальный боец. Не чувствующий ничего. Уничтожающий после себя все. Даже детей и стариков. И слишком поздно поняли, что ее утянуло во тьму, как любого из Учих. Но не испепеляющую тьму, а глухую. Безразличную. Что еще хуже. До ненависти можно докричаться. Ее можно исцелить. Безразличие - оно на то и безразличие. Ко всему.***
Она шла в сторону своих братьев. Она точно знала что они там. Как внутренний компас, она шла на ненависть и отчаяние, на глухие отголоски любви, на которые только способны сошедшие с ума Учихи, в своей сжирающей слепоте, и это ДАЖЕ не про глаза. Мангеке вращающимся лепестком активировалось, давая доступ обзорной сенсорике проклятых глаз. Мангеке как у Микото. Она бы гордилась своей дочерью. Она уже давно все поняла. Поняла ради всего ВСЕ ЭТО БЫЛО. Ради чего столько трупов, ради чего смерти всех родных ей людей. Залезть в архивы АНБУ когда ты идеальный боец? Что может быть проще. И что может быть проще, чем сложить два и два. Теперь она шла. Шла не примирить их. А закончить это все. Закончить их вражду. А как можно закончить вражду семьи? Пра-виль-но. Переключить их внимание на смерть другого человека. Родного человека. Жертвы, во имя семьи. Ведь Итачи пожертвовал всем, ради семьи. Теперь пора и ей. Да это и к лучшему. Ей надоело ничего не чувствовать. Даже боль физическую. Она просто не перекрывала душевной. Взглядом она просканировала местность. Ну конечно. Где же может быть возмездие, как не на одном из Убежищ клана Учиха. Огонь Аматэрасу уже почти все спалил в округе, но кто как не еще один из Учиха, сможет пройти сквозь огонь ада? Этот огонь, такой же как чувства проклятого клана. Беспощадный, не погаснет пока не спалит цель до конца. Такой же черный как и души Учих. Такой же несчастный, проклятый. Такой же - не оставляющий после себя ни-че-го. Молния, сверкнув по округе на секунду ослепила. Взрыв, мощность которого разнесла все в округе, прекратил свой гул. Спрятавшись за техникой, она увидела как Итачи наклонился и начал кашлять кровью. Что - то внутри сжалось сильнее. Жалость. Боль. Водоворот эмоций. Как же давно она не ощущала этого. Как давно она ИХ НЕ ВИДЕЛА. Сусанно Красного Воина возникло неожиданно. Так же неожиданно как и Змея в Саске, которую затянуло в воронку Тсуруги. Хм, поделом Орочимару, давно пора. Они оба измотаны. Оба еле стоят на ногах. Саске еще брыкается, но силы у обоих на исходе. Пора. Выверенным, за многие годы движением выбегает на местность, в тот момент когда Саске летит на Итачи с мечом Кусанаги. Давно уже пора было это сделать. Разделить.. Разделить свою боль, и дать вылиться ИХ боли…. Влетела между ними. Саске физически не смог затормозить, уж больно разогнался. Клинок на всей скорости входит в ее плоть и она видит его глаза, полные боли, не осознающие ЧТО он сделал. Видит глаза Саске, брата, которому должна была давать любовь и заботу, как старшая сестра… Но не смогла. Чувства начали просыпаться только сейчас… Кровь начинает литься изо рта и глаз, а так же сквозной раны на животе, между ребер сплошным потоком. Красным, как и глаза Учих. Все начинает темнеть, ее подхватывают только в сантиметре от земли. Задыхаясь от крови, от недостатка сил, она произносит: - Итачи… Я… Да..рю… тебе свои… глаза…Ты исцелишься.. с ними… Оба брата стоят склонившись над ней, у обоих в глазах боль, непонимание, слезы, осознание и больбольБОЛЬБОООЛЬ…. Собирает остатки сил. Она должна им сказать последние слова. Должна. Хоть кровь во рту мешает говорить внятно и разборчиво. И все же.. - Я… завершаю… вашу… вражду…Хватит… прошу.. вас…По...жал.. Силы стремительно ее покидают. Она уже не чувствует рук и ног. Это конец. Но в душе что то вроде удовлетворения. Успела. Она сделала то, что должна. Она их остановила. Перед тем как закрыть глаза, она чувствует теплое скольжение по щеке. Слезы… успела даже соскучиться по ним. Последний вдох дается легче всего… Только сейчас она осознает что рада. Рада за них. И тихим шепотом по ветру проносятся последние слова: "-Я буду скучать по вам мои мальчики. Я буду за вами следить, я буду вас защищать. Я вас люблю" Жизнь за жизнь. За жизнь дорогих людей. Белый свет, впереди Микото и Фугаку. Она снова маленький ребенок. И она чувствует. Чувствует все. И она… счастлива. "-Мы еще увидимся. Итачи и Саске. Живите ради сестры."