"Берег сбывшихся надежд или Инструкция по охмурению престарелых сомневающихся ежей"

Время шло, как ни в чем не бывало, как дряхлый старик с сумой и в потертой рясе. Когда то давно ударившийся головой и переставший помнить, все то что забыть преступно. Но наша память- наш щит и меч, она сама знает, что нужно знать, а что не следует и пока мы не в силах бороться с собой мы будем прозябать в счастливом неведении. С момента смерти Мартина, прошло уже больше полугода. Нет, Роза не ходила в траурном одеянии, она не пыталась застрелиться или свести счеты с жизнь, хотя честно говоря Джеки и Патрик подумывали об этом. Она просто жила тихо и обычно - работа, дом, учеба. Единственное, что иногда выдавало ее, это страшная улыбка на разрыв, до боли и до слез из глаз, но это было на столько редкой слабостью, что окружающий не близкий мир, как всегда ничего не заметил. Он просто, жил, кипел, работал, суетился. Февраль 2016 изморозь, глупость, мир понемногу сходит с ума. Все кто стремился в Евросоюз теперь уносят ноги от туда. Всеобщий хаос рубит по развитым странам, а для развивающихся государств проходит почти не заметно. Старушка Англия держится, но только потому, что она всегда умела преодолевать мировые кризисы. Когда, странны с обширной территорией стонут от разрывов, Англия тихо отсиживается на своих островах и наблюдает за происходящим. Жестоко, да возможно, но жестокость единственный ценз выживания, когда все летит к чертям. Где-то в далекой и снежной России назревает смена власти, которая может аукнуться всем. Но она назревает там уже лет двадцать, поэтому все дружно перестали на это обращать внимание, мир кроит себя снова и снова. Но как известно Апокалипсис - это всего лишь приход к чему-то новому. У Розы Апокалипсис не мог кончиться, она хотела остаться в этом состоянии, когда не нужен ни кто, на долгое время. Да, она будет возможно дружить с кем то но не более, всем скажет почему, но не сейчас. Она крикнет на весь мир, что Мартин Рейн это миф, он был и его никогда не было и не могло быть в ее скучной и однообразной жизни. Он тень, он кусок теплого хлеба с малиновым вареньем, который она положит на верное хранение в бункер своей души. Родители искренне пытались приободрить Розу, друзья вечно приставали с какими то ненужными собраниями, вечеринками, клубами. Ей ничего этого просто не хотелось, было омерзительно. Не хватка отца зияла, и кричала внутри, пытаясь перебить пустоту и смертность ожиданий. Ей было больно от того, что все-равно, ей хотелось забыть и было страшно от того, что она может отпустить. Наверное это и называется замысловатым словом любовь. Как не странно, нов этот момент отчим поддерживал ее больше всех, Джеки была слишком нужна малышу, а при ребенке можно было только улыбаться. Когда Роза приходила к родителям, Патрик просо брал ее в руки, он действительно считал ее дочерью, а она на сколько могла отцом, они просто стояли обнявшись и она плакала беззвучно, но до дрожи во всем теле. Это было самым большим антидепрессантом, мужское отеческое плече. Не важно сколько человеку лет, важно как вы к нему относитесь. Последнее время Роза очень часто ночевала у родителей, сейчас они были близки как никогда. Пока еще темными зимними вечерами и часто ночами, они играли в карты и шарады, обсуждали отвлеченные темы, Роза рисовала брата в сказочных картинах и образах. НА всех ее картинах было все кроме нее самой. В таком бешено спокойном ритме прошло еще полгода, она почти смирилась с тем, что надо начинать все сначала. Она еще наверное слишком молода, что бы умереть, рано умирать. Возможно она, что-то еще сможет сделать полезное для кого-то, кто будет нуждаться в этом. Временами к ней приходила Ллинда, это единственная подруга не требовавшая от нее ничего лишнего. Защита диплома пролетела как то на задних полутонах, нет она конечно волновалась,но защитилась и забыла. Она больше не хочет быть проектным дизайнером, она хочет помогать людям. Она просто живет, не вспоминает больше ничего и никогда ее не терзает. Роза устроилась санитаркой в реанимацию и в травматологию одновременно, она работала по 20 часов в день и почти не уставала, было даже какое-то ощущение глупой окрыленности. Работа, это все , что теперь есть в ее жизни. Люди переломанные, перекроенные лежали без возможности пошевелиться или с очень ограниченной подвижностью. Она, говорила с ними улыбалась, отшучивалась смеялась вместе с ними, просто потому что им сейчас совсем худо. Конечно, ее Мартина могли так же зашить, но прошел уде год он бы дал о себе знать, очень вероятно, его раны были не самыми плачевными - сейчас она это понимает. Она периодически просила знакомую медсестру поднимать пациентов длительно реабилитации, но все четно, никого похожего не было. "И кто такой Сендлер, которого просил найти Мартин и где его искать, особенно по прошествию года? Видимо это тот странный мужчина из кафе, но сейчас его искать бессмысленно, он может быть где угодно" - Роза сидела на сестринском посту, мешала остывший кофе и погружалась в воспоминания. "... Вот остановка, теплый дождь, странный и еще пока чужой Мартин... Встреча в парке, широкая теплая спина, за которой весь мир теряет смысл. Он мятый и пропахший пеплом и бензином в ее руках, она бы отдала очень многое, что бы миг повторился снова. Его странный выпад, страшного гнева и неучастия. Пусть бы даже он был бы, такой же злой и неуправляемый, но еще одну встречу, хотя бы одну. Нет, ну почему нельзя было просто убежать? Почему надо было ее одну спасать? Нет, это конечно все понятно, по темным улицам далеко не убежишь, но мы бы могли хотя бы попытаться, может быть были бы оба раненые, но не так сильно. Глупый, взрослый идиот. Хотя я становлюсь такой же, печально, но факт". Ричард шатаясь и смеясь бегал по квартире, за ним носился взмыленный Патрик. На кухне стояла Джеки и варила овсяную кашу с невозмутимым видом. Ее ничего не могло вывести из равновесия, даже грохот падающих вещей и ржание возгласы Патрика. Посуда уже давно вся перебита, на вкус попробовано все вплоть до папиных носков. Молодую маму невозможно напугать принципе, хотя после носков они чуть не слегли с инфарктом. Неожиданно на кухню вползает взмыленный Патрик, на котором сидит Ричард и погоняет его шариковой ручкой. - Так, замрите и не дышите - Джеки шустро достала "мыльницу". - Давай быстрее, а то я преждевременно сгину - молил Патрик. - Ничего потерпишь, назвался папашей - терпи. Да мой хороший - она хитро посмотрела на сына. Тот в свою очередь подпрыгнул на спине отца и ехидно заулыбался четырьмя зубами. - Все я капитулирую! - Патрик смеясь рухнул на пол и распластался. Джеки взялась кормить сына. Все было как обычно, всегда по новому. Был обычный день, счет времени потерял свою актуальность, может быть это была среда, пятница или воскресение. На чисто застеленной кровати военного госпиталя лежал человек, он был локально сильно забинтован, кожа на видневшихся участках голого тела была обезвоженной и потрепанной, если не всматриваться, то можно было бы подумать, что лежит старик, очень почтенного возраста. К правой руке был прибинтован катетер, капельница отщитовала какой-то неявный счет. Его правая нога была ампутированная почти по колено и валялась обрубком на белой простыне. Грудная клетка была закрыта гипсом, как щитом. Один глаз был заклеен, голова острижена под ноль. Теплый луч солнца из приоткрытых жалюзей облизала морщинистую руку, мужчина осторожно приоткрыл немного заплывший глаз, дышать было очень тяжело, он попытался оглядеться и встать, но тут же обнаружил, что не может пошевелиться. Вокруг все было скучно-белым, на тумбочке справа стоял дежурный букет цветов. Довольно странное явление. Он попытался, что-то сказать, но губы совершенно не слушались, вместо каньонных фраз, получалось беспомощное мычание. Волнение охватило сердце пациента. Через некоторое время вбежала молоденькая медсестричка, не заметив пробуждения, она схватила зеркальце с подоконника и оторопела. Глаз цвета чистого морского льда смотрел прямо на нее. - Ой, извините, вы очнулись. подождите я сбегаю за доктором, вам нельзя шевелиться, кстати. Мартин понимающе моргнул глазом. Вошел седой профессор. - НУ как ваше самочувствие? Ох и заставили вы нас понервничать мистер Рейн. Мартин попытался что-то сказать, но опять не вышло. Поэтому он осторожно поднял левую руку и медленно поднял большой палец в верх, еле заметно улыбнулся. - Позитивный настрой пол дела, значит скоро мы вас поставим на ноги. Вам наверное интересно что с вами было? Мартин моргнул. - Скажу лишь то, что вы пробыли в коме больше полугода. А теперь отдыхайте, через некоторое время вам принесут пищу, но что вам можно в такой ситуации, вы понимаете сами. До свидания. - Пока - выдавил Мартин. -Молодец, спите.. Голова сильно закружилась и Рейн вновь оказался в бездне.