Анемона

Я спрашиваю каждое утро одно и то же. — Как меня зовут? Складываю руки на груди лёжа на широкой кровати. Со стороны я, наверное, выгляжу весьма плохо и болезненно. Но собеседник в дверях не отмечает этого. Удивительно, учитывая его любовь на плохие шутки по поводу моего внешнего вида. Это похоже на игру. Забавной, правда, назвать её нельзя. Ждать другого ответа, но слышать сухое (и давно приевшееся): — Твоё имя Атанасия. Я хмурюсь как и многие разы до этого, и словно пытаясь распробовать стеклянную конфету, перекатываю имя по языку. Звонкое, острое в своей утонченности и слишком длинное. Наверное такими именами называют всяких княгинь. Или их лошадей. — Сложное. Мне не нравится. — Но это твоё имя. — Нет. Оно чужое, не принадлежит мне. Черноволосый мужчина на пороге тяжело вздыхает. Устал слушать мой “бред“, бедняжка. В голове вырисовывается образ, где он удрученно закатывает глаза и брезгливо цокает. Наверняка так и есть, потому что у меня нет сил повернуть голову и посмотреть на него. Обыденное и одновременное странное утро на этом кончается. Дальше, как обычно (или как непривычно, это с чьей стороны посмотреть), будет день проведенный вдвоём. Смотреть вдвоём из окна высокой-высокой башни на лесные массивы, как вчера или неделю до этого — традиция. Пейзажи здесь и правда красивые. Не то чтобы мне было с чем сравнить... Ловлю на себе его задумчивые взгляды. И вижу, как он спустя пару коротких мгновений отворачивается. Я знаю, что он маг. Что он силен — об этом упоминал далеко не единожды, хвастаться он любил — и башня, в которой мы живём, принадлежит ему. Мне не известно, что было со мной, до того как проснулась здесь. А он не рассказывает. Да и я давно не спрашиваю. Маг показывает мне ночное небо созданное его магией. Оно расплывается тонким шлейфом из звёзд-жемчужин по стенам и потолку просторной комнаты. Рукой дотянись... Маг читает мне вслух сказки. Очень мило, учитывая его отвращение к историям про принцев и принцесс. Так смешно наблюдать за его ворчанием и бормотанием, что это чушь собачья. А мне нравится. Поэтому он продолжает читать. Я задаю ему вопросы. Просто потому что мне нечем заняться. Они могут быть самыми разными: начиная от его любимого цвета и заканчивая количеством людей, которых он убил. Я знаю, что он всегда отвечает честно. «Золотой» и «Я не считал». — Ты когда нибудь любил? Мужчина моргает тяжело, откладывая от себя глупую книжку. На его лице на секунду появляется ухмылка — наверное, хотел отшутиться — но улыбка погасла. — Лишь единожды. Я усмехаюсь. — А случайно ту, кому принадлежало твоё сердце, не звали Атанасией? В ответ мне была тишина. Но в ней можно услышать болезненное согласие. Это многое объясняет. То, почему он ищет в моих глазах что-то, чего там никогда не было. То, что он мне показывает звезды, как кому-то очень давно. То что он читает мне сказки, которые нравились Атанасии. Не мне. Пускай и имя у нас одно и то же. Только вот история разная. Я смеюсь. — Скажи честно, Лукас: из меня вышла хорошая замена?