Антисимвол мира в лице Катсуки

Эйджиро и Изуку со всей дури бегут к бездыханному телу блондина, вскоре другие сообразили и тоже сломя голову погнались за первыми. Кажется, так, они не бежали даже во время турнира. Некоторые спотыкались, но вставали и продолжали бежать, некоторые пытались в начале взять какие-то вещи с собой, ведь красная лужа около него говорила явно не о хорошей погоде. – Бакуго! – один из первых закричал Киришима, он его лучший друг, возможно Катсуки так не считает, но красноволосый всё ещё скучает за теми днями проведёнными вместе, сначала он был рад, что красноглазый стал более спокойный, но потом друг начал отдалятся и не подпускать к себе никого, потом пошли высшие балы на любом тесте, полное спокойствие и море рассуждений в битве. Его будто подменили, всё стало так не естественно. Для Эйджиро, что недавно с ним подружился, возможно, неправильно судит так о человеке которого знаешь всего несколько месяцев, но ведь и Деку беспокоится об этом, значит он таким не был никогда. Двое добежали до места происшествия быстрее всех, Катсуки лежал в луже собственной крови, его глаза были закрыты, из-под слегка порванных шорт виднелись полностью замотанные в бинты ноги, от майки не осталось ничего, бывший предмет одежды тряпкой пропитанной кровью лежал под блондином, грудь и пресс также были перемотаны, но похоже Катсуки содрал из своей спины всё и бинты не стали исключениям, эти тряпки всего лишь кое-как прикрывало торс, Изуку первый решился спуститься по ступенькам образовавшегося кратера, следом за ним спрыгнул и обладатель квирка: «Закалка». Деку спустился к Кач-чану и перевернул того на спину, увиденное его ужаснуло, вся кожа на плечах была содрана, а старые раны на талии, вновь открылись и темной массой выпускали из себя всю старую, не успевшую свернуться кровь. На глазах у Эйджиро начали появляться капли влаги. Как? Как они не заметили всех этих повреждений, они видели, что он ходил с длинными рукавами в жару, тогда почему не спросили? Думали, что он не ответит, нет были уверены в этом?! Они просто забили на это, им казалось, что Бакуго сам во всём разберётся, он же такой крутой и независимый, но он все-равно человек, ему, как и всем больно, возможно он не показывает, но все-равно чувствует. Наверное, они забыли, что он не робот, ему удаётся всё идеально, но он по-прежнему человек, что может пострадать и умереть. Последнего Киришима боялся больше всего, он не хочет терять его, впервые он чувствует что-то такое, сердце больно сжимается каждый раз как Катсуки корчиться и мелко подрагивает у него на руках, когда каждый раз приглушено стонет, в то время как Деку пытается зажать рану чтобы уменьшить кровопотерю. Когда все просто стоят и смотрят на то, как они теряют Бакуго. – Какого хрена, ты стоишь, Иида?! Живо беги в академию за исцеляющей девочкой, мне плевать как она окажется здесь прямо сейчас, хоть на спине тащи. – Изуку впервые поднял голос на старосту, сейчас он не чувствовал никакой вины, ему было абсолютно плевать, что тот может обидеться, Кач-чан намного важнее. И именно сейчас, когда тот перестал его задирать, ему почему-то казалось, что скоро всё может вернутся на круги своя, что всё может быть, как и в детстве, они вновь будут улыбаться и гулять вместе, обсуждать новых героев и радоваться каждой победе. Но если Катсуки умрёт, то больше ничего не будет как прежде. Тем временем Иида наконец-то сообразил, что его причуда сможет им помочь и принялся со всей своей скорости бежать в академию. – Разойдитесь! – стальной голос Шото пробился в подсознание каждого, они как по команде расступились и пропустили новоприбывшего. Он шел медленно, наблюдая как из тела блондина льётся всё больше красной, наверняка вкусной жидкости, запах метала сводил сума, вид как кто-то пытается руками испортить эту прекрасную картину неимоверно бесил, хотелось убрать эти конечности и с ухмылкой слизывать у всех на глазах вкусную кровь, но годами проработанной маске на лице удавалось скрыть это желание, не полностью, но всё же удавалось. У Тодороки слишком светились глаза, но сейчас всем было не до этого. Подойдя, он присел около израненного тела и грубо убирая руки Деку, вновь наблюдает эту прекрасную картину открытой раны, с трудом подавив ухмылку, тот зажигает небольшой огонь на пальце и подносит к самой большой ране на лопатке, с характерным шипящим звуком кровь моментально сворачивается и припекает рану не давая жидкости и дальше выходить из глубокого и широкого прореза, Катсуки рефлекторно вцепился к колено Киришимы и сильно сжал его, с сомкнутых губ вырвался довольно громкий полу-стон полу-крик. Тодороки мельком облизнул губы, это укрылось от всех, кроме пыльного взора духа, что практически спас жизнь Бакуго. Делая так со всеми ранами, гетерохромийный продолжил молча получать кайф от своих действий, закончив с самыми большими и средними порезами, кровь продолжила хлестать только с маленьких, незначимых ран. Тодороки поднял Катсуки на руки и пошел с ним в сторону общежития, его верхние конечности спокойно держали лёгкое тело блондина, по ощущениях ему не дашь больше 60 кг. Это ровно половина того веса, с которым работает Шото в спортзале. Голова Катсуки была прижата к груди Тодороки, а руки, что держали красноглазого под коленками, уверенно, но незаметно для всех, кто остался сзади, поползли к внешней стороне бедра. Поглаживая накаченные ноги, Шото довольно быстрым шагом удалялся с площадки. – Эй погоди, что ты делаешь, мы должны дождаться прихода исцеляющей девочки?! – слух Тодороки неприятно резал этот голос, что доносился из толпы, какой-то парень выбежал вперёд и принялся доказывать свою правоту. – А где ты был, когда Катсуки истекал кровью? – голос гетерохромийного сейчас звучал с неприсущей ему насмешкой, его очень смешила такая дерзость парня, сейчас, когда жизни Бакуго ничего не угрожает он принялся играть роль спасителя. Поздно! Надо было пытаться сделать хоть что-то, хотя бы орать своим писклявым голосом на всю улицу, может, глядишь, какой доктор проснётся и поможет. Но теперь поздно, блондин уже в паутине, надо было раньше спохватиться и не дать хищнику самому забрать жертву. Всё! Теперь поздно! Слышали когда-то выражение: «Маньяк не отпустит жертву пока не наиграется, даже если весь мир встанет на защиту пострадавшего он продолжит его трахать на глазах у всех.» – Ты! Пока Катсуки истекал кровью просто стоял и наблюдал, а сейчас решил героем стать?! Совсем с головой не дружишь? Да и будет вам известно, что исцеляющей девочки сейчас нету в городе, она на ежегодном семинаре докторов и Иида врятли в такое время сможет найти кого-то из учителей. – из толпы послышались странные разговоры, похоже учеников не так волновали доводы, что предъявил Шото, как то, что в монологе проскакивало имя блондина, а то, что его по имени назвал сам Тодороки вызывало дикое изумление. Цыкнув языком на это сборище идиотов, гетерохромийный поспешил ретировать себя и нового посетителя в свою обитель. Их комнаты были прямо друг над другом, если Катсуки жил на третьем этаже, то Шото на четвёртом, возможно это совпадение, а возможно судьба, это не важно, важно лишь то, что Шото слишком возбуждён от мыслей, что же можно сделать с Бакуго в таком состоянии. Пока тот раздумывал над перспективами, тень продолжила свой путь вслед за ними, ему было страшно за своего хозяина, да именно хозяина, Катсуки сам того не понимая создал себе друга, но слишком маленький запас понимания атомного строения, сделал существо незаконченным. Последние шаги и разноволосый с Катсуки на руках приблизился к злосчастной двери. Поворот ключа, и они внутри, проходя к кровати гетерохромийный мельком глянул на замочек, что висел на дверце маленькой прикроватной тумбочки, это был своеобразный сундучок сокровищ, правда только для озабоченных психопатов-садистов, коим и является Шото Тодороки. Да! Хладнокровный, вечно спокойный сын Старателя Шото Тодороки, является полным садистом, что уже на протяжение двух месяцев наблюдает за блондином. Почему именно за Катсуки? Да всё очень просто. Он красивый, невероятно умный и умеющий находить выход практически из любой ситуации, а что самое главное – не покорный. Вид сломленного Бакуго, что послушно ползёт к его ногам с сердечками в глазах невероятно будоражил его истинную сторону каждый раз, как Шото задумывался над этим. Поставив предмет своего увлечения на кровать животом, гетерохромийному, вновь предстала картина израненной спины, желание взяло верх и оказавшись над блондином, Тодороки придвинул свои губы к небольшой всё ещё кровоточащей ране, языком он прошелся по дорожке крови, из сомкнутых губ Катсуки послышался протяжной стон, нет это не наслаждение, это боль вперемежку с липким ощущением слюны на коже, пока что, он не чувствует ничего приятного в этом. Как и казалось Шото у Катсуки очень вкусная кровь – сладкая, в меру вязкая, густая и очень горячая, этот вкус на языке сводил сума, хотелось впиться в шею зубами и прокусить нежную кожу жадно проглатывая такую важную жидкость. За несколько минут, на спине уже не было ни капельки крови, но унывать у садиста в планы не входило, есть куда более важное занятие. Тодороки принялся снимать с Катсуки одежду, хотя из одежды осталось только шорты и нижнее бельё. Черные свободные боксёрки быстро сползли с прямых, сексуальных ног блондина, сейчас на глазах Шото, он был абсолютно нагим, тонкая шея, не слишком широкие плечи, отличная, упругая, большая грудь, тонкая талия, круглые бедра и красивые, стройные ноги. Даже один вид заставляет кровь приливать к щекам и залипать на этой красоте, но помахав головой в разные стороны, Тодороки принялся располагать тело блондина. Руки он завёл за спину, корпус перевернул на половину в бок, свел ноги в согнутом положении под зад и в конце повернул лицо в сторону. Достав телефон из тумбочки, Тодороки подобрав самый идеальный ракурс и сделал несколько щелчков по кнопке на сенсорном экране. С характерным звуком фотоаппарата, телефон запечутлил эту позу, Разбудить Бакуго не удалось даже, когда гетерохромийный случайно задел того ногой слезая с кровати. Ну, впрочем, не удивительно тот потерял добрых три литра крови, учитывая выдержку Катсуки он скоро проснётся, значит у Шото не так много времени чтобы всё подготовить. Разноволосый натянул на блондина его боксёрки и уложил на спину. Пододвинув небольшой стульчик на колёсиках, парень уселся в него и принялся фотошопить кадр. Как не посмотри, а телефон и приложения в нём слишком интересные чтобы пропустить, несколько минут и у тебя есть компромат, который в жизни не существует. Долго возиться с программой не было нужды, приделав на руки верёвку, заплаканные глаза с неописуемой похотью в них, не забыв поменять цвет с голубых глаз на красный, осталось только добавить следы от рук и губ, после – укусы и всё готово. Фотография получились будто настоящая, в горле застрял неприятный ком, живот снизу завязался в узел, в штанах стало неимоверно тесно, это выглядело настолько возбуждающе, что Шото взял себе на заметку повторить такой скриншот в жизни. Со стороны послышалось громкое мычание, через губы, Бакуго просыпался, отложив телефон в сторону, разноволосый уселся в кресло на против. В ожидание, Тодороки отметил всё. Катсуки просыпался медленно, пытаясь открыть глаза он случайно задевает поднятой рукой старую рану на ноге, шипя от резкого покалывания, беловолосый разом открывает свои прекрасные омуты. – С возвращением, спящая красавица! – гетерохромийный медленно смакуя каждое сказанное собой слово, потянулся к перебинтованному и не сдерживаясь ухватился за ногу в том же месте, красноглазый уцепился в простыни и смял их в руках, но ни одного звука не произнёс. – Может объяснишь, какого чёрта с тобой происходит? – Тодороки говорил на поддельных эмоциях, но именно это ему и нужно в данный момент. – Отвали, Половинчастый! Я не обязан перед тобой отчитывать! – как казалось сейчас Бакуго, он единственный кто лжёт и говорит просто, для уверенности в этой тупой лжи, он не пытается обмануть Шото, он пытается обмануть самого себя, главное не впутать никого в то, что сейчас ему кажется страшным. – Да хватит уже вести себя как ребёнок! Ты думаешь, что за тобой будет кто-то бегать и спрашивать раз за разом что с тобой, не тяни кота за яйца и выговорись уже. – Тодороки ухватился за лицо блондина поворачивая того к себе, но Катсуки старательно избегал его взгляда. Он прекрасно знал насколько тот пронзительный, посмотреть ему в глаза, равно шепотом, за одну минуту, пока ты смотришь в эти большие блюдца, рассказать абсолютно всё. – Если кто и ведёт себя как ребёнок, так это ты. Всегда было плевать на меня, а сейчас решил прийти на помощь, я не хочу иметь с тобой ничего общего, полудурок. Да и на чистоту, на хрен тебе это надо, своих что ли проблем нету. Иди со своим волнением куда подальше, я тебе ничего не должен. – внутри Бакуго сейчас происходила невероятная борьба, одна сторона кричала в ухо: гнать куда подальше эту лицемерную тварь, а другая: доверится и попытаться улучшить ситуацию в их отношениях. – Вот как. Ничего не должен?! А как же жизнь, если бы не я, ты б уже лежал на столе морга с разрезанной грудиной, весь бледный и на пути к гниению. Я спас тебя от смерти, так что хватит упрямиться и выкладывай все тузы на стол! – вскакивая с насиженного места, Тодороки специально повышает голос и откидывает кресло на зад, для большей драматичности он эксцентрично машет рукой и злобно смотрит на беловолосого, а того в свою очередь пробивает дрожь в теле. Такого разъярённого Шото, Катсуки видит впервые, его глаза светятся безумием и злобой, грудь медленно, но прерывисто поднимается и опускается от утяжелённого дыхания. На секунду красноглазый желает провалиться под землю лишь бы не видеть этого парня таким, буря отрицательных эмоций, что скопилась на прекрасном лице, заставляла ужаснуться и прогнуться под её обладателя всех, кроме Бакуго. Он был стойким как оловянный солдатик из той сказки, наверное, он один из не многих, кто так отважно смотрит в его, пораженные гетерохромией, глаза. – За жизнь спасибо, рано или поздно искуплю свой долг, но не стоит прикрываться этим. Ты спас мою жизнь не ради меня. Просто вить, хотел перед учителями покрасоваться, так?! А сейчас если твой гнусный план раскрыт, я уйду к себе. – боль в спине была невыносимой, но блондин не смел пропустить это чувство на моральный уровень, пускай он её заложник, скоро всё пройдёт, а до тех пор он и дальше спрячет всё за безразличием. Первый шаг дался очень тяжело, ребро неприятно захрустело и грозилось усугубить итак печальное положение ещё большей трещиной. Второй был легче, другая сторона похоже практически не пострадала. А третий уже был невозможным, ребро отдалось обжигающей болью к голове, в глазах неожиданно заплясали темные пятна, весь мир закружился в стремительном вальсе. Ноги подкосились, а тело приготовилось к новой порции боли от падения, но всё оказалось куда лучше. Практически около пола его тельце подхватили накаченные руки разноволосого. – Какой же ты упрямый. – подхватив Катсуки на руки Тодороки уложил его обратно на кровать. – Я не хочу тебе вреда, хватит видеть во всём подвох, мне правда хочется узнать тебя получше. Приглядись! Этим молчанием ты делаешь плохо всем. Мидории больно видеть, как ты спокойно пропускаешь его слова мимо ушей. Он сам говорил, что твой характер оставался неизменным всегда, а сейчас ты будто бы отдалился от него ещё сильнее. Не причиняя боли, ни моральной, ни физической. Но несмотря на это ты отдаляешься. Делаешь вид, что тебе всё равно, но это не так. Тебе же больно видеть, как угасли ваши отношения с Эйджиро, ты смотришь таким… таким взглядом на него, будто он последний кому ты доверял, но все-таки и тот предал тебя, а ведь всё совсем наоборот, ты первый начал рыть пропасть между вами. Да и меня твоё изменение не обошло боком. Знаешь, я уже так привык к твоим вечным закидонам с соперничеством, что мне плохо без них, такое ощущение, что меня вновь обделили вниманием, я натерпелся этого, теперь, я вновь хочу, чтобы меня замечали и ты начал это делать, возможно с недобрыми намереньями, но мне было приятно. Так что начни вновь меняться, хочешь, можешь быть настоящим только со мной, я пойму и помогу тебе. – такой искренности от себя Тодороки никак не ожидал, просто увидев и поняв, что злобой и напором Бакуго не сломить, он решил попробовать быть мягким и похоже хоть немного, но это работает. Катсуки закрывает глаза и не обращая внимания на сильную муку, что испытывает его тело сейчас, обдумывает свои дальнейшие действия. С одной стороны, парень хочет доверится ему, это поможет унять душевную боль, тоску за Эйджиро, стыд перед Изуку, но с другой, ему страшно кому-то доверится, вдруг тот просто воспользуется их дружбой, может это просто спор или желание, а возможно это всё для его корыстных целей, сказать точно он не мог, но догадок есть миллион, и какая-то может оказаться правдой, последнего боятся надо было больше всего. Блондин не умел думать позитивно, мысли, что крутились в голове были только плохие, но найдя в себе смелость откинуть их подальше, Бакуго решил рискнуть. – Зачем тебе моё доверие? – его голос был слегка охрипшим от морального сотрясения, но это придало ему ещё большего спокойствия. Казалось умиротворённость этой картины мог нарушить только дьявол. Тодороки думал, что же ответить красноглазому, если тот неправильно подберёт слова, то потеряет единственный возможный шанс на продвижения их отношений, а этого гетерохромийному, хотелось меньше всего. – Понимаешь, я хочу человека, что сможет поддержать, кто не отцепится от тебя пока не узнает причину грусти, кто просто молча, одним взглядом успокоит, кто откроет тебе свою душу и попытается добиться взаимности, кто будет понимать просто, смотря в глаза! Я хочу человека, что будет иметь столько же проблем, сколько и я! Хочу человека, что вместе со мной забьёт хер на общество! Просто хочу человека, что будет верен только мне! – Шото говорил всё это с улыбкой на лице, с настоящей или нет не знаю даже я. Но то, что слова взяли нашего главного героя за душу это я знаю наверняка. Повернувшись лицом к глазам разноволосого, Катсуки приоткрыл губы всё ещё размышляя над ответом. – Я уловил поток твоих мыслей, но почему именно я?! Разве нету какого-то закомплексованного парня, что изольёт тебе душу, а заодно и диррект своими проблемами? – хоть и прозвучало это довольно грубо, но Тодороки смог уловить всё, что хотел сказать ему Бакуго. – Мне не нужен закомплексованный отаку-задрот, мне нужен человек, что решает свои проблемы, не говоря никому как это тяжело. Да и чего греха таить: мне нужен ты, Катсуки. – ладонь Шото дотронулась к щеке Бакуго, тот слегка вздрогнул, от холодных пальцев, ласкающих его щёку. Но отодвинутся не попытался. На это было две причины. Первая: это будет чертовски больно. А вторая: ему нравилась эта ласка, это чувство именно то, что красноглазому никогда не удавалось почувствовать. И сейчас, когда как казалось ранее, абсолютно незнакомый человек, более того – противник, так просто дарит ему столько любви от простого прикосновения, всё начинает приобретать краски и смысл. – Я не собираюсь рассказывать тебе абсолютно всё, но кое-что, ты узнать обязан.