Последняя ночь

      Она никогда ничего не боялась. Она сама внушала людям страх. Всегда сильная, беспринципная, властная. Она достигала своих целей всеми возможными и невозможными способами при любых обстоятельствах. Ей казалось, что она все может. А потом в ее жизни появился опасный дикий зверь. Она почему-то решила, что сможет его приручить. А в итоге она потеряла над ним всяческий контроль. Да что там она? Он сам себя контролировать перестал!       Она помнила момент удара с точностью до миллисекунды. Она никогда не забудет его обезумевший взгляд, жаждущий крови. Щека до сих пор горит адским пламенем. —Спокойно, Ира, соберись! Ну ударил он тебя разок, но станет же он тебя убивать, наверное. Господи, как же страшно, — несчастная женщина пыталась успокоиться уже битый час. Она переминалась с ноги на ногу, не решаясь войти в подъезд. Каждый раз, когда она поднимала взгляд на окна собственной квартиры, страх накатывал на нее с новой силой. Там горел свет. —Ну за что мне все это? Павлов, Аскеров, Кривицкий, Алеников… Почему вокруг одни уроды? — нет, она не плакала. Павлова Ирина Алексеевна никогда не плачет, даже если очень больно, — так все хватит нюни распускать! Пойди и вышвырни этого козла из своей квартиры и из жизни. Вдох-выдох— она успокаивается и уверенным шагом заходит в подъезд, поднимется на нужный этаж и замирает. Былая смелость вдруг куда-то улетучилась. Уже разворачивается, чтобы уйти, но дверь неожиданно открывается. —О, а я уж думал, ты останешься ночевать на улице, —произносит пьяный Алеников, пропуская Павлову в квартиру. —Ты что здесь делаешь? —спрашивает спокойно, как будто ничего из ряда вон выходящего и не произошло. На лице легкая улыбка, словно это и не она вовсе дрожала от страха две минуты назад. —Тебя ждал. Смотрел в окошко и гадал: решишься зайти или нет. Но знаешь, я был уверен, что ты зайдешь, потому что ты невыносимая идиотка, которая ради своей должности пойдет на все и будет терпеть все, что угодно. Дура! — крикнул Анатолий и подошел к женщине максимально близко. Он смотрел ей в глаза. Что он хотел в них увидеть, мужчина не знал. Но продолжал смотреть пристально, не моргая. — Убил бы тебя, честное слово, — с трудом подавляя в себе желание придушить Ирину Алексеевну, произнес Алеников. —И что, собственно, тебя останавливает? — она была совершенно невозмутима. В душе появилось какое-то странное, непонятное спокойствие. И она понятия не имела, что оно предвещало. —Боже, ты вообще в этой жизни что ли ничего не боишься? — вот теперь он начинал по-настоящему злиться: кулаки сжались, глаза потемнели, — стерва! И я понимаю, почему Кривицкий от тебя сбежал. —Пошел вон! — крикнула женщина, что есть мочи. От воспоминаний о некогда любимом мужчине внутри все сжалось. —Ты действительно считаешь, что после того, как ты угробила моего сына, ты сможешь меня так просто выбросить из своей жизни? — злость Анатолия Борисовича достигла своего апогея. —Твоего сына угробила не я. Не я довела его до самоубийства, не я дала ему пистолет. И я не нанималась ему в няньки и не обязана была следить за ним. Это был твой ребенок, и в том, что произошло, виноват ты и только ты, — Ирина Алексеевна выпалила это на эмоциях и тут же пожалела об этом. Инстинкт самосохранения сработал слишком поздно.       В это же мгновение жгучая боль пронзила все лицо. Удар был настолько сильным, что женщина не удержалась на ногах. Щека снова горела, а в глазах предательски щипало. Павлова надеялась, что он сейчас уйдет, но Анатолий стоял неподвижно и с нескрываемым удовольствие смотрел на то, как ей больно. —Ну так что, ты по-прежнему такая же бесстрашная? —и он засмеялся так мерзко, что Павлова просто мечтала оглохнуть в этот момент.       В этот момент она отчетливо поняла, что он никуда не уйдет. Она видела его безумные глаза, видела, как ее страдания доставляют ему удовольствие. Она все так же сидела на полу и держалась за щеку, пытаясь хоть как-то облегчить боль. В голове не было ни единой мысли. Несчастная женщина мечтала только о том, чтобы это все поскорее закончилось. —Ну надо же, опять та же щека. А я смотрю, вы, Анатолий Борисович, традициям не изменяете, — Ирина Алексеевна пыталась не показывать свой страх. —Я ненавижу тебя. Из-за тебя одни неприятности. Если бы не ты, мой сын был бы жив. Но и этого тебе было мало. Ты решила репутацию мою испортить. Кто ты такая, чтобы взятки в министерстве налево и направо раздавать? Тварь!       Он схватил ее за волосы, вынуждая подняться. Он снова посмотрел ей в глаза. Теперь удар пришелся на другую щеку. С каждым разом он бил ее все сильнее и сильнее. Попутно рассказывая ей, как он ее ненавидит.       Она не кричала, не плакала, не вырывалась. Видимо, в данной ситуации смерть—единственная возможность прекратить все мучения. Она из последних сил смотрела в его затуманенные гневом глаза и понимала, что эту ночь она не переживет…