Касания

      Армин тянется к руке, ластится словно дворовая кошка, которая наконец-то получила долгожданное тепло. Жан проводит по макушке плавно, нежно и чувствует, как только высохшие волосы распадаются, проходя между пальцев. Жан повторяет это каждый раз, когда видит грустного Арлерта, задумавшегося о чем-то не самом приятном для него, или после миссии, в которой Арлерт вновь проявил себя прекрасным командором. Он и не успел понять, когда маленький человек, бедный и незаметный, вырос. Всегда бегающий за Эреном и ищущий в нем защиту, стал стратегом, способным разработать план в трудных условиях.       Жан прикасался к Армину невзначай. Раньше он не особо касался его, только случайно, проходя мимо, или на тренировке, только там было не до наблюдения за Арлертом, но после нескольких раз заметил — Армин тянется за рукой. Жан чаще и чаще в качестве поддержки, и не только из-за этого, хотя Жан не признавался, проводил по любой из частей тела Армина. Скользнуть вдоль руки или растрепать волосы на макушке — то, что стало постоянным. Армин присаживался возле Жана, уставшего после тренировки, который немного надавливал на плечо, призывая опуститься, и после немой просьбы ложился на колени Жана, и отдыхал после очередной тренировки, позволяя Жану поглаживать ключицы или плечи в какому-то своем ритме. Жан перебирал рассыпающиеся волосы, разглядывая переливы на рассыпающихся по его коленям золотистые пряди. Криштайн мог, подойдя со спины, погладить по бокам, вызывая мурашки по всему телу и почувствовать на своих руках более маленькие.       Армин всегда приходил в казарму позже. Он задерживался с Ханджи на тренировках или очередных собраниях, куда Армина допускали из-за распоряжения Эрвина. Жан не ждал его, конечно нет, просто так получалось, что Криштайн оставался до прихода и неловко предлагал помочь ему с ремнями, которые он и сам мог снять их, за несколько лет они изучили их вдоль и попрёк, но Жан, сам не осознавая этого, хотел снова почувствовать тепло Армина и получить в ответ нежную смущённую улыбку и ели слышное спасибо. Тихо и умиротворённо. Моменты лишь для них, прерываемые Эреном, захотевшим что-то узнать у друга в самый неподходящий момент, или Конни, который подзывал Жана и отпугивал Армина этим. Но Армин возвращался.       Криштайн помнит все те моменты, когда Армин спасал его от верной смерти. Застреленная солдатка королевской гвардии и спасение Жана от титанов во время поимки Женской Особи, зная, что это может стоить жизни не только Жана, но и самого Армина. Арлерт не казался тем, кто может убить кого-то, будь то человек или титана, но делал.       Жан помнит всё отчаянье Армина в Шиганшине. Мальчишка, испуганный ситуацией и не видящий выхода, просил его, Криштайна, руководить. Криштайн был в десятке лучших выпускников, но он попал туда не из-за своих стратегических навыков, ведь если это бы учитывалось Арлерт точно бы занял одно из мест. Жан не мог здраво рассуждать при виде маленького обугленного тела, некогда бывшим его другом, и его держала только вера в правильность решения Леви, каким бы оно не было. Стая мыслей, похожая на голодную саранчу, сносящую все на своём пути, забивало здравый смысл и хотелось лишь спасти ещё живого, страдающего от ожогов, парня, чтобы просто узнать его намного лучше, чем в тот момент. Он мог снова потерять друга.       Жан помнил план по свержению короля. Особенно он помнил подставное похищение. Из всех солдат выбрали их. Армина, которого переодели в Хисторию, и Жана, ставшего на время Эреном. Жану пришлось смотреть на чужие неприятные прикосновения к маленькому телу. Чужие руки касались Арлерта там, куда даже Жан боялся прикоснуться. Руки оставляли тёмные следы, которые никогда не смоются и будут всю жизнь напоминать о давних моментах, отравляя тело без каких-либо доказательств. Видеть отчаянный взгляд, устремлённый на него, и бороться с желанием выскочить в ту же секунду. Нельзя было отходить от плана.       Армин избегал касаний, даже самых незначительных, неловко обходя или отводя руки касающегося, но для нескольких людей, включая Жана, было своеобразное исключение. Криштайн тоже боялся испугать Армина и напомнить о прошедших события, но Арлерт позволял Криштайну погладить его по волосам или по другим частям тела, и это снова стало привычно и спокойно для них. Эрен косо смотрел на них, когда Жан приобминал Арлерта, который не пытался избежать прикосновений, но будто мнение Эрена было важно для Криштайна, даже если это касалось его друга детства, которого он знает намного лучше.       Когда Жан влюбился в него было непонятно. Отрицание. Оно преследовало Криштайна долго. Любиться в парня будучи парнем — такого быть не должно. Все парни должны жить и обеспечивать своих девушек, которые работаю лишь по дому, или быть солдатом, защищая остатки человечества и в первую очередь думать, как выжить за стенами, а не влюбляться в других парней. Поэтому Жан не делал этого. Абсолютно точно он не влюблялся в Армина.       А потом резко пришло принятие. Они солдаты и если есть те, кому все дозволено, то это они. Они могут умереть во время любой вылазки, а возможно даже в стенах, и запрещать им любить кого-то нельзя.       Но он слышал разговоры своих товарищей на волнующую его тему и, как бы ему не было неприятно от осознания участников слухов, он молчал. Слухи были об Армине. Ещё в кадетском корпусе были сплетни, о том, что Армин слишком тесно общается с Эреном и, что они точно больше, чем друзья. Но в разведкорпусе их стало ещё больше и Эрен точно слышал их, возможно и Армин, но очень хорошо делал вид, что не знает. — Да я говорю вам, они точно заходили дальше, — Конни громко, почти крича, доказывал, что он прав и знает, — ты видел, как они смотрят друг на друга? Сразу видно, что между ними есть что-то.       Жан сидел по левую руку от Конни и, игнорируя все слова своего друга, продолжал размеренно есть свою порцию. Арлерт не присутствовал на обеде, так же, как и Эрен; Микаса сидела отдалено, кидая тяжёлые взгляды на кучку сплетников. Не первый раз такое происходило в её присутствии, и она уже никак не реагировала, кроме красноречивых взглядов. — Их обоих сегодня не видно. Не думаю, что в ближайшее время нам стоит заходить в казарму: не каждый готов увидеть такое, — в разговор вклинился Флок, который игноровал всю агрессию, исходящую от Микасы, и раздувал пламя сплетен, добавляя факты и уточнял моменты, утверждая, что это правда, и он своими глазами видел, — Криштайн, а ты что притих? Неужели ревнуешь Арлерта? — Быть такого не может! Жан точно не будет ревновать парня. Он же не такой как они. — Почему ты так уверен в этом? А может Жан не хочет нам рассказывать, что он влюбился не в девушку, — Флок приблизился к Жану, приподнимая голову, будто смотря с высока, и гордливо улыбаясь.       Криштайн выдохнул, сдерживая порыв гнева в сторону Флока, и вышел из-за стола, и, махнув рукой на вопрос Конни, пошёл в казарму, и почти уйдя из комнаты, услышал в след какой-то крик от Форстера.       Криштайн, вопреки ожиданиям всех всё ещё сидящих в столовой, не увидел ничего такого; он даже не заметил Эрена в казарме. Армин сидел на своей койке и устало потирал запястья. Он посмотрел на Жана, услышав, что дверь открылась. Жан прошёл к своей койке, кивнув парню, и прислушался. В комнате не было слышно разговоров и по взгляду, радостному и теплому, Арлерта Криштайн думал, что он ничего не слышал. Вроде.       Для Жана было два варианта: слухи правдивы, и тогда у Криштайна появлялся призрачный шанс на ответ, если его любовь к парням не распространялась только на Эрена, или они ложны и Арлерт снова становиться недоступны.

***

      Армин, только закончивший с очередной тренировкой под руководством Ханджи, облокачивался на плечо Жана. Сил хватило лишь на то, чтобы смыть слизь, которая осталась на Армине после выхода из титана. Мокрые волосы пропитывали влагой рубашку Криштайна и, собираясь в капли, стекали дальше по торсу. Они сидели в казарме на койке Армина, место Жана было верхнее и взбираться туда никто из них не хотел, в полной тишине, которая иногда разбавлялась громким голосом Конни или Саши. Никто ещё не пришёл в казармы. Обед ещё не закончился, только двое — Криштайн и Арлерт — ушли с него. — Армин, — Жан тихо позвал его, немного поворачиваясь в сторону парня. Армин в ответ промычал и тоже повернулся в сторону Криштайна, который проглаживал лежащую рядом кисть. Жан был готов глупо улыбаться. Армин, в которого Криштайн безвозвратно влюбился, был рядом. Он всегда был рядом. Расслаблялся и нежно улыбался Жану, как должен был улыбаться своей жене. От таких мыслей, всё чаще посещающих его, неприятно кольнуло в груди, но отступать нельзя было, — ты в порядке? — Не беспокойся так обо мне. Я уже стал титаном, способным отращивать отрубленные конечности, а ты все спрашивает об моем состояние. — Я другое хотел спросить у тебя, но все боялся, что ты не захочешь отвечать, — Армин выжидающе посмотрел на Криштайна, — ты же слышал какие слухи ходят про тебя и Йегера? — Конечно слышал, — Армин отвёл взгляд в потолок, — давно знаю их, но не предавал особого значения. — Почему ты не реагируешь на слухи? Йегер начинал драку с Флоком из-за них, — Армин усмехнулся, и Жан взглянул на него. Передние волосы уже высохли. Криштайн зачесал их назад и отпустил, раскладывая их как ему нравилось. — Это все равно неправда, так что я не понимаю зачем обращать на это внимание, — Армин убрал мешающую прядку, упавшую на глаза, и Жан мог полностью видеть лицо парня и наблюдать каждую эмоцию, проскакивающую в блестящих глазах, — Почему ты так резко об этом спросил? О нас говорят с кадетского училища, и ты только сейчас решил узнать. — Просто, — Криштайн нерешительно протянул руку к лицу Армина и провёл кончиками пальцев по скулам, и убрал руку перед тем, как продолжить говорить, — ты мне нравишься, — Жан взглянул на Арлерта, продолжающего наблюдать за Криштайном, — не как друг, а как парень, человек, с которым я хотел бы провести, возможно короткую, жизнь, и мне бы хотелось узнать, есть ли у меня хоть малейший шанс на взаимность.       Криштайн смотрел на Армина ровно, не отводя взгляда. Несколько мгновений, в которые Армин ничего не говорил, отбивались в голове Жана, как церковные колокола, проходя по всему телу, но он продолжал держать лицо, не выдавать своего переживания. Армин положил руку на шею Криштайна и подтянул его к себе, настолько близко, что губы Криштайна обдало тёплым дыханием. — Что же, Жан, шанс у тебя есть, — Армин легко коснулся губ Криштайна и улыбнулся. Криштайн резко перевернул Армина и положил его на кровать, возвышаясь над ним, — Но ты уверен, что тебе правда нужно это? Все же у меня есть ограниченный срок жизни. Я не хотел, чтобы ты сильно привязался ко мне. Тебе же нравилась Микаса, да? Почему не она? Она сильная и сможет долго прожить, — с каждой фразой голос Армина становился все тише и тише, а лицо теряло только что присутствующую радость. Он угасал словно маленький огонёк. — Мне нравилась Микаса, но знаешь, в тебе я нашёл больше, чем в ней. Твоя отвага в бою и смекалка поразили мне больше, чем боевые навыки Микасы. Признаюсь, при первой встречи я считал, что ты способен лишь бегать за Йегером, но ты превзошёл все мои ожидания. Ты искренний и именно этим ты меня покорил. Мне уже не важно сколько ты будешь жить — я проведу все время с тобой. Душа моя, ты веришь мне? — Жан переплёл пальцы с пальцами Армина и, приподняв их, поцеловал тыльную сторону.       Армин кивнул, и Жан снова взял инициативу, коснувшись губами плеча Армин, которое он успел обнажить. Руки Жана пробираются дальше, под форму, оглаживая новые для него участки тела. Жан знал, что Армин чувствительный к любым прикосновениям, но он находил места на теле Армина, касаясь которых по телу парня пробегали мурашки. Руки Криштайна спускались все дальше и дальше, трогая те места, которые представлять Жан не осмеливался — ему было бы стыдно перед Армином за очернение светлого образа, пока запястья не схватили. — Сюда кто-то идёт, — Армин быстро убрал руки Криштайна от своей груди и приподнялся, смотря в проём, — Жан! — Армин пытался увернуться, но Жан все же быстро мазнул губами по линии челюсти. — Я наконец-то признался тебе, и ты хочешь лишить меня счастья? — Жан, взяв руки Армина в свои, поцеловал его в нос и повернулся в сторону двери, наблюдая за проходом, откуда раздавались шаги, приближающиеся к ним, поглядывая на Армина, расположившегося под Жаном. — Ты хочешь, чтобы кто-то узнал о нас? — Армин предпринял попытку сесть, но Жан не двигался, все так же держа Армина за руки. — Пусть знают, они никак не изменят мои чувства к тебе, — шаги резко прекратились. В казарму потягиваясь вошёл Конни. Он недоуменно взглянул на Криштайна и высовывающегося из-под него Армина, который засуетился, пытаясь придумать отговорку. — Конни, ты все непра…- уж было начал оправдываться Армин, но Жан перебил его. — Конни, ты все правильно понял, — твёрдо и уверено сказал Криштайн, ожидая любой реакции от Конни, даже самой худшей для них. Армин спрятался за спину Криштайна, только немного выглядывая. — А…я…так Флок говорил правду, — непонимающий взгляд Спрингера метался между двумя парнями, — я не могу тебя понять Жан. Как можно любить парня… но я не смогу отвернуться от тебя. Мы же столько прошли вместе. Ты же никак не изменишься, да? — Конни не дождался ответа и продолжил, — значит меня это не касается, и не такое видели. Только, Жан, будьте тихими.       Конни прошел к своей койке, пытаясь принять этот факт, чтобы было видно по его задумчивому лицу, что бывало очень редко. Жан опустил голову, смотря на Арлерта, который закрыл лицо руками и что-то бормотал. Криштайн погладил тыльную сторону руки Армина, привлекая внимание к себе. Армин убрал руки ото лица и немного грозно посмотрел на Жана. — Похоже в рассказах Флока Йегеру придётся уступить мне место, — Криштайн улыбнулся и снова быстро поцеловал Армина в скулы, и отодвинулся, смотря в ту сторону Конни. В казарму стали приходить солдаты.