Память

Звонкая пощечина. Он привык. Почти не больно. Аккуратно заглядывает в алые глаза. Они плещутся в гневе, ярости, ненависти. Джумин уже давно не хочет вникать, почему актёр злится. Он ведь только пришёл домой. Возможно, на работе что-то случилось. –С возвращением,- тихо шепчет брюнет, разворачивается и уходит вглубь коридора. –Куда это ты направился? -словно гром среди ясного неба по комнате разносится голос блондина. Джумин чувствует, как колени начинают дрожать, а глаза застилает пеленой. Сегодня будет больно. Как же ему хотелось всё это забыть. Забыть ту радость, что он испытал рядом с этим человеком. Забыть свои краснеющие щёки от его забавных комплиментов. Забыть руку, что когда-то нежно гладила тёмные волосы, спутывая пряди. Сейчас эта рука замахивалась для ещё одной пощёчины. Глаза жмурятся в ожидании, зная, что удар снова будет отдаваться звоном в ушах. Неожиданно, она гладит мужскую щеку с такой непривычной для самого Джумина нежностью, что он распахивает глаза. Сон. Ужасно. Ужасно, ужасно, ужасно. Хотелось выть, лезть на стену от переполнявших его эмоций. Он кусал губы, чувствуя, будто слезы уже стекают. Рядом лежало это беловолосое чудо. Хотя, правильнее было его назвать отродьем. Но Джумин никогда бы не позволил себе даже так подумать. Слишком он когда-то полюбил его. Мужчина поджал колени ближе к себе, положил на них руки и уткнулся в них лицом, стараясь дышать глубоко. Что-то ломалось в нём. Странно, что оно не начало ломаться раньше. Он снова погрузился в воспоминания. На этот раз в его памяти они оба горячие, у обоих сбилось дыхание. Блондин нежно толкается в брюнета, шепча слова о самой искренней и чистой любви, пока Джумин ещё больше заливался краской. Плечи крупно вздрогнули и послышался тихий всхлип. Нет, он не должен себе позволять рыдать, пока актёр спит рядом. Он вообще не должен рыдать. Быстро вытирая слёзы, что не переставали идти, Джумин ещё больше вспоминал о том, как он видел в блондине свой свет, белый, с рубиновым отблеском. Эти воспоминания душили его. На утро он проснулся уставшим. Будто не спал вовсе. Рядом уже не было актёра. Он ушёл. Что же должен делать Джумин? Терпеливо ждать хозяина. Что-нибудь сделать в доме. Но не выходить. Если он выйдет, то будет ещё больнее, чем вчера. Блондин возращается поздно, он устал. Брюнет еле заметно напрягается. Он знает, что бывает, когда хозяин устаёт. Яркий рубин глаз останавливается на брюнете, стройное подтянутое тело подходит ближе, изящные руки кладутся на талию, а губы шепчут: "Я устал, позволь мне отдохнуть сегодня". Глупо с его стороны просить позволения. Не важно что ответит Джумин, его всё равно сегодня трахнут. Может жестко, может нет. Он не знает. Но ему всё равно. Он привык. Во время секса Джумин ничего не говорит, лишь стонет, глуша звуки в подушку. На глаза снова накатываются слёзы, когда он вспоминает, как когда-то на него смотрел не холодный красный турмалин, а приглушëнный багровый шпинель, который не ранил мужчину своей неограненностью. Слишком много случилось за год, несомненно. Взлёты, падения. Прямо как и сейчас. Но только сейчас Джумин лишь падал. Падал свободно, на дно своей жизни, на дно собственного достоинства и прекрасно это понимал. Джумин снова просыпается посреди ночи. Снова от сна, где его касаются. Он знал, что замахивался на него точно актёр. Но был ли это он, кто так нежно касался щеки. Что-то постепенно стиралось из памяти мужчины. Например, прикосновения блондина он начал забывать. Прямо как сейчас. Рядом лежит парень, мирно сопящий после всего, что сотворил с Джумином. Мужчине не мерзко. Он привык. Актёр, относится к брюнету как к вещи. Сегодня мужчину грубо оттолкнули к стене, попав в солнечное сплетение. Дышать стало труднее, но ведь Джумин не слабак, переживёт. Брюнет никогда не ударит в ответ. Они оба это знают. А значит, что использовать его будет очень удобно. Ведь оба знают, что Джумин никогда не будет сопротивляться Зену.