Легенда о кицунэ

Лес. Всю округу уже давно окутала тьма и тишина зимней ночи. Ни одного живого существа. Лишь два силуэта куда-то бегут. Молодой парень и девушка. ... Хрупкая девушка в крестьянской одежде, которая словно не сочеталась с её изящностью, едва не спотыкалась, но всё продолжала бежать за синоби, подгоняемая лаем собак, доносящимся откуда-то сзади сквозь непроглядные ветви устрашающего леса. ... —Кадзу, я не могу больше.— на выдохе девушка прошептала хриплым от недостатка воздуха голосом. —Неведьма, осталось совсем немного. Скоро дойдём до укрытия. Там и отдохнёшь. —... Наконец, дойдя до старого сарая, они остановились и синоби начал искать вход в убежище. Кицунэ едва стояла на ногах и переводила дыхание, постоянно кидая опасливые взгляды в сторону леса. —Пушистая, иди сюда,— подозвал рукой Кадзу.—Проходи вот здесь. Миновав короткую лестницу, они оказались в небольшой уютной пещере, установленной простенькой мебелью. Мэй тут же села на пол и Кадзу стал разводить костёр, желая как можно скорее согреть продрогшую девушку. Вскоре пламя начало прогревать пещеру и вместе с тем наводить на кицунэ усталость после долгого бега. —Отдыхай, я покараулю.— гейша с благодарностью взглянула на брюнета и легла рядом с ним, не желая сегодня больше оставаться одной. Он скинул с себя куртку и заботливо накинул на девушку, не отводя взгляда с пляшущих языков пламени. —Через пару часов разбуди меня, тебе тоже следует поспать. А утром решим, что делать дальше.— ниндзя лишь кивнул и продолжил прожигать напряжённым взглядом огонь, не переставая о чём-то думать. Мэй хотела было у него спросить, но усталость уже полностью завладела телом, и та погрузилась в сон. ... Мэй проснулась от ощущения чего-то холодного на руке. Открыла глаза и сощурилась, привыкая к свету огня. На плечах всё ещё лежала куртка. Девушка резко поднялась и тут же вздрогнула от неожиданно громкого звона железа, а затем опустила взгляд на руки и наконец заметила метталическую цепь, ведущую к кандалу вокруг её запястья. Мэй резко перевела сонный и удивлённый взгляд на синоби, спрашивая хриплым после сна голосом. —Ч-что это? —Так надо, пушистая.— синоби не отводил взгляд от огня, словно специально избегая её глаз. —Сейчас не самое лучшее время для того, чтобы говорить загадками.— кицунэ дёрнула браслет, попытавшись вытащить руку, но ничего не получилось. —Ты не сможешь вытащить руку. Просто сиди здесь. —...— лиса свела брови в недоверии. —Я пойду вместо тебя в город и сдамся страже...— девушка замерла, в шоке стараясь переварить информацию сонным сознанием и несколько секунд только молчала, пытаясь выговорить хоть что-то, но только беззвучно шевелила губами. —Что?..— неожиданно сознание прояснилось и одна ужасная мысль проскочила в голову, от чего с её губ тут же сорвался крик.—НЕТ! Мэй почувствовала, как от резкого рывка неровности браслета впились в руку, проступила кровь, но продолжила стараться вытащить её. В этот момент синоби резко оторвал взгляд от огня. Он подошёл к Мэй и взял её лицо в ладони, заставляя отвлечься от боли и взглянуть на него. —Нежная, зачем причиняешь себе боль?— Кадзу стал вытирать слёзы Мэй, которые сами собой неожиданно начали выступать из глаз, большими пальцами. Кицунэ обхватила одну из его ладоней и прижала к своей груди, как бы умоляя остаться. —Кадзу, я не позволю тебе умереть из-за меня. За мою жизнь и так заплатило слишком много людей. Но только не ты. Пожалуйста. —Неведьма, мне уже давно пора ответить за все, что я сделал. И если моя смерть поможет тебя спасти, то иной судьбы я не желаю.— почти шёпотом сказал Кадзу. Он поцеловал Мэй в губы, очень нежно, а после медленно отстранился, но всё ещё не хотел отпускать её. Несколько секунд рассматривал, вглядывался в лицо, словно желая запомнить каждую черту и навсегда запечатлеть в памяти. Заставив себя оторвать от девушки свою руку, синоби поднялся и начал собираться. —И ты меня оставишь..?— Мэй опустила взгляд в пол, не желая показывать возлюбленному слезящиеся глаза, и шёпотом продолжила, словно обрекая на себя заклятье сказанных слов.—Я снова буду одна. Кадзу взял Мэй за подбородок,чтобы смотреть прямо ей в глаза. Эти родные глаза, которые в первую встречу смотрели на него со страхом и недоверием, а теперь смотрят на него с тоской, обидой, и в то же время прескорбным пониманием неизбежного. Он поднял руку и показал ей татуировку на пальце: —Мэй, помнишь? Вечность. Девушка посмотрела на точно такую же татуировку на своей руке и сглотнула ком в горле, вспоминая те опасные, захватывающие и пропитанные любовью невероятные приключения, которым пришёл конец, ибо теперь уже некуда бежать, всё кончено. Синоби осторожно наклонился и снова поцеловал Мэй в лоб. Этот лёгкий, нежный поцелуй показался таким чувственным, наполненным любовью и печалью, что кицунэ едва смогла заставить себя сдержать новый поток слёз и лишь схватила парня за руку, прижимаясь щекой к его шершавой и такой родной ладони. —Умоляю, не делай этого. Я не смогу без тебя.— Кадзу вздохнул и сел напротив девушки на колени, проводя пальцем по скуле. —Неугомонная, знаешь же, что так надо. Ты самая сильная неведьма, которую я знаю, и сможешь отомстить за меня ещё множество раз. Я останусь с тобой, пока ты снова не уснёшь. А после уйду в город.— от последней фразы сердце девушки снова сжалось от боли, и та сильнее прижалась к ладони парня, стараясь запомнить каждую его клеточку, каждую нотку запаха. А ниндзя бережно уложил её в самом тёплом углу у костра и гладил по волосам, продолжая шептать успокаивающие фразы. Мэй не хотела засыпать, вслушивалась в каждое его слово, но долгий путь и бег без отдыха целый день всё ещё вымотали её, а жар огня и голос парня убаюкивали.—Родная, однажды пройдёт много лет и, когда ты излечишься от этой боли, я вернусь к тебе.—по щеке из закрытых век скатилась ещё одна слеза и девушка заснула. Её ресницы еле дрожали от переживаний внутри. Мэй проснулась от подступившего холода. Костёр давно потух. Из щели под дверью пробивался свет. Уже наступил рассвет. Последние воспоминания вновь промелькнули в голове и внутри оказалась пустота с примесью горечи. "Зачем? Зачем он так поступил?!" Мэй не хотела воспринимать действительность всерьез. Она хотела просто закрыть глаза, а после открыв, снова увидеть Кадзу, но синоби рядом не было. От этого все внутри ещё больше разрывалось. "Ещё только светает, может я смогу его догнать и отговорить. Или сдаться самой вместо него." Мэй только собиралась встать, как тут же почувствовала боль в запястье и вспомнила главное препятствие. Она посмотрела на еле затянувшийся порез, который был совсем не существенным. Кицунэ не нашла способа лучше, чем постараться дёрнуть браслет со всей силы, чтобы без траты времени освободиться и догнатать синоби. —Давай.—сжав зубы, Мэй рванула руку. Звенья цепей звонко разошлись, но после этого, радость освобождения заменилась резкой болью. Гейша увидела, как неровности браслета разрезали кожу запястья ещё глубже, а по её фарфорово-белой ладони быстрыми струйками капала кровь. Но было не до этого. Лиса быстро оторвала ткань от костюма, но быстро отказалась от такого решения, задумавшись. "Сейчас зима, всё в снегу. По следу моей крови они найдут убежище или ещё хуже деревню синоби." Мэй ещё раз посмотрела на рану и под языком у неё неприятно защекотало в приступе рвоты, которую всё же удалось сдержать. Поджав губы и прикусив язык, она глубоко вдохнула.—"Так надо."—В руке начали слегка появляться искры, пока не разжёгся маленький огонёк. После этого она не задумываясь приложила ладонь к запястью и тут же услышала неприятное шипение запёкшейся крови и кожи. У кицунэ резко потемнело в глазах и по пещере всё же разнёсся её крик вперемешку с хрипом. Придя в себя, девушка вышла из убежища и закрыла дверь. Развернулась в сторону города и увидела чистый, блестящий снег, покрывающий всю округу. Он ещё не смешался с землёй и грязью, отчего был такой красивый. "Хоть что-то хорошее." Мэй взяла горсть снега и поднесла её к горящему шраму. Она почувствовала приятный холодок. Мурашки пробежали по всему телу. "На своих двоих до деревни доберусь позже, чем в облике лисы. Как же быстрее обратиться? Черт, долго думая я себя только задерживаю." Мэй начала думать о Кадзу. Представлять, как снова на его руках висят кандалы, как кровоточит разбитая губа. Кицунэ вспомнила его глубокие черные глаза. "Какая же я безнадежная! Я даже не могу обратиться, чтобы спасти его!" Кицунэ сожмурилась что есть мочи. Она сжала кулаки настолько, что даже почувствовала, как ногти впились в ладони. Мэй открыла глаза, но лес перед ней стал как-то значительно больше. Опустив глаза, она увидела рыжие лапы. Лиса потянулась и продрогла от морозного воздуха. Взяв в зубы одежду, она быстро побежала в лес. Одни лесные пейзажи сменяли другие, но Мэй было не до них. Протоптаных тропинок становилось все больше. "Скорее всего до деревни уже не далеко. Здесь уже лучше обратиться." Лиса подбежала к большому старому дереву и, аккуратно свернувшись калачиком, легла в углубление из корней. Закрыв глаза, она пыталась восстановить сбившееся дыхание. ... Сердце колотилось, как ненормальное, виски гудели. Мысли метались в голове, как пчелиный рой. Внутренний ком переживаний накапливался с большей силой. Мэй почувствовала резкий леденящий холод, который будто пронизывал насквозь. Она открыла глаза. Гейша лежала на своих фарфорово-белых руках. Быстро переодевшись, Мэй направилась в сторону деревни. Громких голосов становилось все больше. Было ещё только утро, но жизнь в деревне уже кипела. Крики продавцов, гул покупателей, весь этот шум окружил Мэй, вызывая неприятный звон в ушах. Здешняя обстановка сильно отличалась от умиротворённой деревни синоби, где Мэй провела уже достаточно времени, чтобы привыкнуть. Но даже всю эту суматоху смогли оглушить возгласы где-то в стороне: —Смерть синоби! —Грязное отродье! —Скоро их всех поймают! К горлу Мэй тут же подступил ком ужаса, ладони вспотели, а голова начала слегка кружиться. Кицунэ судорожно начала бегать взглядом по толпе и наконец между спинами зевак заметила в самой середине этой гущи эшафот. Первым порывом было немедля сорваться с места, пробраться как можно ближе и, возможно, сделать хоть что-то, но среди заинтересованных лиц также промелькнуло грозные лица стражников, и Мэй прикусила губу от досады и ужасного чувства беспомощности. "Торжество" начиналось и Мэй видела всё. ... На эшафот поднялся человек и вышел вперёд, оглашая имя преступника, его преступление, а также дальнейшую судьбу. Как только он обвел взглядом всех присутствующих, толпа заревела, их всех привлекало только одно - предстоящая кровь. И вот на эшафот взошёл он. Медленно, как будто пытаясь растянуть последние мгновения жизни, Кадзу поднимался, еле волоча цепи. Его лицо было измождённым, а на губе алел порез. Брови были сведены в напряжении и холодный взгляд отчуждённо смотрел в пол. Пока вдруг что-то словно позвало его, поманило, и ниндзя неожиданно поднял голову, сталкиваясь с ярким испуганным взглядом, который блестел от подступающих слёз. На мгновение взгляд синоби посветлел, словно тот получил глоток свежего воздуха, дозу облегчения, как будто это оказалось то, чего ему так не хватало перед смертью... и от такого взгляда Мэй стало ещё хуже. В нём отчётливо читалось смирение. —Умри! —Когда же от вас всех избавятся!? —Прислужник ведьмы! —Убийца! —Смерть! Кадзу не слушал крики, он не мог оторваться от глаз возлюбленной, но если задержаться ещё хоть на миг, солдаты обнаружат её. Человек на эшафоте продолжал перечислять другие преступления, не связанные с Мэй, а толпа внимала и почти молчала, было слышно лишь, как разносился шёпот. После обращения человек спросил, есть ли у преступника последние слова. Синоби кивнул и, глядя куда-то вперёд, проговорил сиплым от адской боли в области рёбер, но всё ещё чётким и уверенным голосом: "Я люблю тебя и однажды обещаю вернуться. Только дождись." От осознания, к кому обращается синоби, сердце Мэй ещё больше сжалось и слёзы наконец вышли из глаз. И тут парень медленно стал подходить к палачу. Толпа стояла в молчаливом ожидании. Лишь только тогда, когда палач взял топор, Кадзу последний раз посмотрел в глаза Мэй и беззвучно проговорил: "Прощай, Неведьма" *взмах, треск шейных позвонков и стук металла, вошедшего в деревянную плаху* Топор впился в дерево и звук от него кажется донёсся до крайних домов деревни. Мэй чуть не сорвалась на крик, но сумела прикусить ладонь и теперь стояла с широко открытыми глазами и в состоянии шока, не замечая ничего вокруг. Отрубленная, словно кукольная, голова покатилась по эшафоту. Режущую тишину разорвали радостные возгласы толпы... ... Резко, будто от головокружения, огни факелов стали сверкать как-то ярче. Блики от них становились все более неразборчивыми, они ослепляли. Шум толпы заглушился. В голове была пустота. —Мэй, всё хорошо? - парень с фотоаппаратом подошёл к девушке. —Всё хорошо, Дзенши. Не беспокойся. Просто голова немного закружилась. —Я думаю тебе стоит отдохнуть.— тихо сказал парень, а после этого громко объявил на всю студию.—Перерыв 15 минут! Мэй села аккуратно в кресло, потирая виски от накопившегося напряжения. —Ты точно хорошо себя чувствуешь?— подходя со стаканом воды, спросил Дзенши. С благодарностью девушка приняла стакан и в смятении ответила. —Вроде бы да, но... —Но? —Я как будто пережила событие прошлого заново. —Хочешь потом об этом поговорить?— с какой-то несвойственной ему заботой спросил фотограф. —Точно нет. —Мэй!– миниатюрного хрупкого телосложения девушка подбежала, обняв Мэй со спины, и друзья тут же отвлеклись от разговора. —Итами? Что ты здесь делаешь?— с поднятыми бровями спросила девушка, улыбаясь. –Помнишь, я рассказывала тебе про парня, с которым мы познакомились во время расследования по делу об убийстве музейного смотрителя? —Это когда ещё украли несколько экспонатов Японии эпохи... —Да, но я сейчас вообще не об этом.— у Итами горели глаза от нетерпения.—В общем, мы с ним начали общаться. Он мне очень нравится и я надеюсь на взаимность. Но мне интересно твоё мнение, так как ты моя подруга. Помоги мне пожалуйста, это оооооочень важно. —Хорошо, хорошо. Я поняла.— Мэй осторожно освободилась из хватки подруги. —Спасибо. После этого Итами развернулась и позвала парня, который всё это время топтался у входа и разглядывал студию. —Кадзу, иди к нам. У Мэй зазвенело в ушах. Только сейчас она обратила внимание на парня, идущего к ним размеренным шагом. Она думала может ей показалось и Итами назвала совсем другое имя. К девушкам направлялся парень с тёмно карими, практически чёрными глазами и невероятно острыми и тонкими чертами лица. Из собранного низкого хвоста тёмных волос вылезали несколько прядей и небрежно спадали ему на лоб. Чёрная водолазка с горлом, тёмные джинсы и накинутое сверху классическое пальто придавали брюнету больше стиля, а дополняла его небольшая чёрная серьга в левом ухе. —Кадзу, знакомся. Это Мэй ‐ моя самая лучшая подруга. —Здравствуй, я Кадзу. Приятно познакомиться.— с улыбкой парень протянул руку для рукопожатия. Мэй аккуратно взяла ладонь, еле касаясь подушечками пальцев, но даже так она поняла, что это те шершавые, родные для неё руки. У девушки снова начали гудеть виски, в глазах появляться волны. Руки предательски дрожали. "Этого просто не может быть, это всё не настоящее, обман и бред".