Сусанно - абсолютная защита Наруто!

Лепестки сакуры медленно кружились над землей, и людям стоило только прекратить суетится, прервать на минуту свои обычные утренние дела, бросить, казалось бы, незаинтересованный взгляд... И обомлеть. Настолько сказочной была представшая картина. С деревьев, чьи тонкие стволы были изогнуты так, что во всей Конохе не было ни одной пары сакуры, точно повторяющих друг друга, слетали легкие и тонкие розовые лепестки... Они не падали градом вниз, тотчас оголяя родную вишню, нет, они отрывались от цветков по одному и планировали, полностью подвластные воздуху. В саду клана Учиха было много сакуры. Еще со времен Мадары повелась традиция сажать одну при рождении сильного члена клана. А учитывая, что шаринган почти любому даровал потрясающие способности, и клан, чей знак - веер, раздувающий огонь, был и остается сильнейшим в деревне... Да, на территории клана Учиха было действительно много сакуры. И именно на нее этим ранним утром смотрел глава - Учиха Фугаку, потомок самого Изуны, брата Мадары. - Чудесная картина, - как всегда лаконично выразилась Микото, выходя на уже частично занятую мужем веранду. - Действительно, есть на что посмотреть. А может, Фугаку смотрел вовсе и не на сакуру, а, как и предположила Микото, на двух юношей, сейчас сошедшихся в жарком бою. Итачи, его старший сын, и Шицуи, пусть и не приближенный к верхушке клана, но невероятно талантливый молодой шиноби. От этих двоих все ждали многого, и не будь он главой клана, если являлся исключением. - Да, действительно... - Фугаку медлил, боясь, что ошибся. - Ты ведь хотела поговорить о вчерашнем вечере? О... - и вновь мгновения молчания. - О джинчурики? Микото Учиха, вздохнув, подошла ближе к своему мужу и облокотилась на поручень. Когда вчера ее ошарашенный, взбудораженный сын посреди ночи влетел в гостиную, она почти мгновенно поняла, в чем дело. И без слов Итачи она решилась бы вылечить мальчика, сына ее лучшей подруги. Это гражданские и безклановые ненавидели Наруто лишь по одной указке Хокаге, у Учих, Хьюг, Яманака, Акимичи, Нара, Инзука и Абураме были другие мысли на этот счет, но... Но показательные пример Сенджу, от которых осталась одна лишь принцесса Цунаде, был достаточно ясен. Никто сейчас не стал бы перечить Хокаге. А то, что она вчера сделала... За это мог пострадать весь клан. Учих урежут в правах, будут посылать на гарантированно смертельные миссии, не давая притом возможности отказаться. И никто, ни один клан во всей Конохе им не поможет, все только порадуются, ведь, если исчезнет одно мощное дерево в чаще, остальным станет лишь легче дышать. - Да. О Узумаки Наруто. - Мико... - уловив тон жены, Фугаку поспешил успокоить ее. - Ты все сделала правильно. Темноволосая, как все Учихи, женщина развернулась к мужу, окинув его непонимающим взглядом. К чему он клонит? - На прошлом совете клана мы... Решили, что всем будет только лучше, если один неуемный старикашка заснет навечно. Я понимаю, в прошлый раз, когда был еще жив Минато и Кушина не скрывалась неизвестно где, мы не смогли. Не успели на считанные минуты... Но сейчас... Нара на нашей стороне, Хьюга... Кланы не проиграют, - уверенностью последней фразы, да и вообще всей тирады, Фугаку больше не объяснял положение дел своей любимой Мико, он скорее утешал себя, в тайне боясь, что на этот раз не обойдется. И клан Учиха будет на веки стерт с лица земли. - Надеюсь... Надеюсь, что на этот раз все получится, - сказав это, куноичи, оставив поднос с чаем мужу, развернулась, направляясь к двери. Это Фугаку может себе позволить с утра полюбоваться сакурой, ее саму ждали дела... - Мама! Обернувшись, женщина увидела спешащего к ней младшего сына. Когда ему оставалась пройти считанные метры, Саске поскользнулся, не удержал равновесие и свалился на досчатый пол. Зная, что помощь лишь еще больше огорчит маленького нинзя, Микото не двинулась с места, наблюдая, как мальчишка встает и начинает сверлить ее мрачным взглядом, будто ожидая обещания, в котором она поклянется, что никому не расскажет об этой минуте его позора. Хотя почему "будто", Саске на самом деле этого ожидает, но... Но Микото лишь усмехается. Ее младший сын, чтобы он там себе ни думал, лишь ребенок. И поразить ее, взрослую, прошедшую войну куноичи одним лишь взглядом ему не по силам. - Уже проснулся, Саске? - задала Микото риторический вопрос, следуя в столовую и зная, что сын непременно пойдет за ней. - Ка-сан! - возопил уже усевшийся около низкого стола мальчишка. - А где Аники? - Итачи-чан и Фугаку на тренировочной площадке, - ответила сыну женщина, доставая из кухонных печатей заранее приготовленный завтрак - рис в небольших плошках и тонко нарезанную рыбу. Стоило только ей это сделать, на лестнице, ведущей со второго этажа особняка вниз, в гостиную, столовую и кухню, послышались шаги. Дома в клановых кварталах всегда конструировали с некоторыми секретами, один из которых - обязательное наличие нескольких печатей в полу, реагирующих на наличие клановых признаков. Стоило человеку без определенного генома пройтись по полу с подобными секретами, как доски начинали скрипеть, оповещая хозяев о вторженце. Более того, чем больше был у "гостя" запас чакры, тем громче возмущался дом. Эта особенность была одновременно, и полезной - ведь знать о приблизительной силе врага перед битвой важно, - но и сильно вредила: стоило только осведомленному нинздя перестать подавать чакру в ноги или серьезно сократить ее количество, как доски скрипеть прекращали. Хотя некоторые индивидуумы вроде Гая чакрой управлять не учились... Так или иначе, со временем эту особенность начали использовать в несколько новом направлении. Приглашая партнеров с детьми или будущую невесту наследника на смотрины, можно было оценить потенциал ребенка, еще не умеющего сдерживать чакру. Вот и сейчас, пока Наруто спускался по лестнице, Саске и Микото дружно морщились из-за ужасного скрипа, появлявшегося при каждом шаге мальчика. И если для мальчишки это были просто неприятные звуки, то для его матери - подтверждение высокого потенциала одного из последних Узумаки. - Микото-сан? - заспанный голос блондина вырвал куноичи из мыслей. - Как спалось, Наруто-чан? - быстро сориентировалась женщина. - Садись, завтрак уже на столе. Глаза только проснувшегося мальчика, до того затуманенные, прояснились и позволили наблюдать какую-то непонятную борьбу в его сердце. В конце концов, одна из сторон одержала уверенную победу над другой, завалив аргументами, и ребенок прошествовал к столу, устраиваясь прямо напротив Саске. Вчера мальчишки пообщаться почти не успели, но даже по бросаемым друг на друга взглядам стало понятно, что одноклассники находятся далеко не на дружеской стадии отношений, а совершенно наоборот, готовы подраться в любой момент. - Ты сел на место Итачи-аники, добе, - морщась, произнес брюнет. - Не ругайся, Саске! - как-то машинально сказала Микото, тоже присаживаясь рядом с детьми. - Но он сел на место Итачи! - вспылил Учиха, указывая на мрачно-хмурого Узумаки. - Здесь всегда сидит Итачи, никто кроме него не может здесь сидеть! - Сейчас Итачи нет, - хотел защититься Наруто, но своим ответом только еще больше разозлил Саске. - Есть! - произнес старший ребенок. - Я его сейчас позову! - добавил он, вскакивая со своего места и уже успевая подбежать к раздвижной двери, ведущей на веранду, когда... - Саске, постой, - внесла свою лепту в перепалку Микото, одним тихим, но резким комментарием заставляя разбушевавшегося сына не только остановиться, но и смущенно потупить взгляд. - Наруто, будь добр, отнеси вот это на кухню, - женщина протянула блондину опустевшую тарелку из-под рыбы и, как только Узумаки исчез за дверью, все так же скрипя половицами, перевела взгляд на собственного ребенка. - Возвращайся к столу и лучше послушай, вместо того чтобы отрывать брата от важной тренировки. Наруто - гость в нашем доме, и он будет им оставаться до того момента, пока я сама, лично, не скажу обратное. Он имеет право занимать любое свободное место за столом и на диване. И не важно, место Итачи это или кого-то еще. Ты понял? - Но почему?! - возопил ребенок, - Я не хочу, чтобы он тут жил! Выгони его! Не понимаю, зачем Итачи-аники его принес... Я же лучше! Я лучше него в Академии нинздя по всем дисциплинам! Микото, услышав подобное, внимательно посмотрела на сына. Тот сидел у столика с надутыми губами. Ему всего пять. Он едва ли год учится в Академии нинздя. Он еще слишком маленький, чтобы понимать - его семья априори больше любит его, а не какого-то приблудного мальчишку, будь он хоть в сотню раз лучше. - Саске, любимый, ты и Итачи для нас с Фугаку самые дорогие на свете люди, - женщина, придвинувшись, обняла своего сына. - Наруто... понимаешь, Наруто - сын наших с Фугаку хороших друзей, людей, с которыми нас некогда многое связывало. Но потом... Потом эти люди умерли в результате несчастного случая. Вчера, когда Итачи принес Наруто, наш гость был ранен, и поэтому я приняла решение оставить его у нас на ночь. Когда же Наруто-кун выздоровеет, он вновь переедет к себе домой. Теперь ты понимаешь, в какой ситуации он оказался? - Кажется, да... - медля сказал Саске. - Ка-чан, но если это действительно так и родители Наруто-куна умерли, то почему ты не хочешь, чтобы он пожил у нас подольше? Подглядывающий из кухни Наруто, казалось, пропустил вдох. *** Вода... Как давно она не чувствовала на коже прекрасного ощущения стекающей по телу воды... Это ощущение, как оно пленит, как манит... Кушина, взяв в руки душ, съехала по стенке вниз, садясь в уголке кабинки. Пять лет назад... Пять лет назад она последний раз была на свободе, последний раз дышала чистым воздухом, которого так много снаружи и так ужасающе мало в мрачных подземельях... Пять лет назад последний раз видела сына... Что изменилось в мире за эти пять лет? В Стране Огня? В Конохе? Помнят ли ее еще? Ужасаются ли гражданские при словосочетании "Кровавая Хабаноро"? Или ее уже забыли, как давнюю историю, как не заслуживающую внимания картинку? Как бы то ни было, она, Кушина Узумаки, еще покажет всем, где ночуют биджу! Ее будут бояться. Ее будут почитать. И ее будут уважать. С такими мыслями истощенная долгим пребыванием в камере, почти лишенная чакры, львиная доля которой тратилась на поддержание организма в рабочем состоянии в агрессивной для него среде, женщина выбралась из душевой. Надеть майку-сеточку, затем темную борцовку... И вот уже, кажется, не видно выпирающих ребер. Форменные штаны на ногах... Затянуть их так, чтобы и не спадали, и не обтягивали излишне худые ноги... Что там ворчал Третий, уходя вчера вечером от камеры? "Жива еще, демонесса!", - а ведь еще чуть-чуть, и все не была бы уже не "жива", не "демонесса"! Если бы он пришел хоть на месяц позже... Нет, умерла бы. Не выдержала. Старик все удивительно правильно рассчитал: если бы Узумаки отправилась в мир иной от чужого вмешательства, то часть клетки девятихвостого, все еще расположенная в ней, исчезла, и биджу мог бы выбраться наружу... Но... Но если бы смерть наступила, скажем, от общего истощения организма... Ничего бы не произошло. Просто клетка полностью переместилась бы в Наруто, и он бы стал самым обыкновенным джинчурики. Маска. Осталось надеть только маску... Лисы. Как символично. Дверь крохотной комнатки в подземельях АНБУ распахнулась, и в коридор, темный, зловещий, будто на крыльях выпорхнула женщина. Она бежала по переходам, лестницам, залам, ничего вокруг не замечая, следуя по какому-то наитию. И откуда взялись силы у недавней заключенной? Проходящие мимо озирались на нее, желая спросить: "Что такого случилось?", "Куда она так спешит?", но любые, даже самые настойчивые, что решились погнаться, быстро оставляли любые попытки. Некоторым же была знакома подобная страсть. Не всегда, но часто самыми верными слугами Хокаге становились как раз бывшие заключенные. Но вот, все, хватит, конец рассуждениям! Небольшой, не примечательный домик на самой окраине. Здесь, в квартале гражданских, много таких саманных развалюх. Из его открытой настежь двери и выбралась красноволосая фурия. - Солнце! - дрожащим и совсем каким-то не пугающим голосом произнесла она, возводя руки к небу. *** - Как ребенок, честное слово! - усмехаясь, проговорил Третий Хокаге, с помощью шара наблюдая, как Кушина Узумаки, добравшись до полигона номер сорок четыре, закрепленного за АНБУ, плещется в нагретой солнцем воде, жарит зайцев и поедает заранее купленные на сворованные деньги данго. - Вот уж действительно, любительница почище Анко! - добавляет он, вновь всматриваясь в картинку. Неожиданно узорная печать, закрепленная как раз так, чтобы всегда располагаться под левой рукой правителя, начинает едва ощутимо вибрировать, оповещая о приближении одного из лично подчиненных воинов. Такие обычно служат либо для охраны, либо для особо опасной разведки, как, например, в этот раз. Дверь едва слышно отворилась, пропуская даже не мужчину, а парня в маске, на которой легко угадывается позывной "Воробей". - Хокаге-сама! Есть важная информация по поводу клана Учиха, за главной семьей которого Вы поручили мне слежку! - отрапортовал он, истуканом стоя перед непосредственным начальством. - И что же именно произошло? - откидываясь на спинку кресла, задал очевидный вопрос глава. - Учихи позволили Оружию деревни жить у них на правах гостя, более того, Учиха Микото решила обучать его основам, таким как обнаружение и первичный контроль чакры, - не без некоторого злорадства ответил Воробей. Ведь ему было даже слишком хорошо понятно, что после такого Учихам несдобровать. А значит, несдобровать и Учиха Итачи, которого в кругах АНБУ, скажем так, не любили. Многие считали его слишком ярким, вырывающимся за рамки обычного, а значит, затмевающим менее талантливых сотоварищей. - Вот как... - Хирузен закурил. - Как прекрасен, однако, табак из страны чая... Что до Учих, позови ко мне Хатаке Какаши, Воробей. Только когда подчиненный, все еще тихо злорадствуя, убежал, старый, но не потерявший еще всех своих былых сил шиноби позволил себе еще раз вспомнить, как вчера не в силах уснуть после посещения настоящей главной конохской тюрьмы, а не той жалкой подделки, которой пугают своих детей нечистые на руку гражданские, он судорожно придумывал, как ему вернуть полный контроль над джинчурики, раз уж Учихи все же решились на переворот. В голову тогда, как назло, не приходило ничего и впрямь действенного. И вот спустя час, за который было выпито литра два чая, не меньше, решение наконец подсказало, кажется, само провидение в виде внука Конохомару, самозабвенно разрисовывавшего растекшимися по столу и полу чернилами дело элитного бойца Хатаке Какаши. Слишком правильного, чтобы ослушаться. Слишком преданного Четвертому Хокаге, чтобы позволить джинчурики умереть. И слишком неспособного к хоть какой-то учительской деятельности, чтобы сделать Наруто Узумаки хоть сколько-нибудь опасным.