***
Некоторые избежали разрушения, те, кто поверил ей, когда она предупредила о последствиях попытки перепрыгнуть через пропасть между Бессмертным и Божественным. Но их было так мало, едва ли наберется три сотни там, где раньше было тысячи, и хотя ей удалось забрать камни с места их упокоения в храме, она знала, что, отрезанный от своего дома и его энергии, ее народ не выживет. И один за другим, в течение десятилетий, ее люди умирали. Те, у кого были самые слабые резонансы и самые слабые связи, уходили первыми, и единственным доказательством их существования был осколок силы, оставленный в наполовину смертных потомках. По мере того как ее народ все больше редел, она находила другие способы поддерживать камни, способы ослабить напряжение, возложенное на ее народ. В первые годы после падения она вероятно, никогда бы не задумалась о том, что будет делать сейчас, но время, которое быстро утекало, и страдания ее народа сделали этот выбор почти комично легким. Она нашла людей, которые могли бы стать дополнительным источником энергии для камней; еще лучше, она нашла людей, которые были готовы сделать это. И в ней росла… любовь к ним, она находила их очаровательными. Старейшины, если бы они не погибли вместе с городом, вероятно, изгнали бы ее за «непочтительные» действия по отношению к артефактам, которые ее цивилизация поклялась защищать.***
Несмотря на все ее попытки, ее народ все равно превратился в легенду, их число уменьшалось, пока не осталось только семеро, включая ее саму, чтобы нести это бремя. — Сильнейшая семерка, — цинично и устало сказал носитель пламени Тумана. Она могла только горько улыбнуться.***
Даже самые сильные не выдерживали напряжения, поддерживая свои элементы в гармонии в одиночку в течение длительного времени. Через несколько десятилетий остались только она и Туман. Скоро, подумала она, скоро останется только Туман.***
Когда пришло время, когда камни были расколоты еще сильнее, чем раньше, и выкованы в новые формы, Сепира подарила один набор молодой группе Виджиланте. Один комплект она оставила себе и завела собственную семью среди смертных, такую, которую она видела когда-то давно. В конце концов, ее родословная все еще была нужна, чтобы следить за миром. Третий набор, самый опасный, она доверила Туману, теперь называющему себя Кавахира, охранять его и управлять им, как он сочтет нужным.***
Она не удивилась, что он вернулся через день и оставил камень Неба на ее попечении. В конце концов, ей всегда было суждено умереть как Аркобалено.***
Сепира держала Небо так долго, как только могла, взывая к гармонии своей души, пока не осталось ничего, что она могла бы отдать, кроме своей жизни. А потом она именно это и сделала. И когда ее физическая оболочка разрушалась, оставляя после себя лишь тень воспоминаний, способную ходить по земле, за которую она отдала свою жизнь, которую до последнего защищала, она улыбалась. Она стала началом, Первой в цикле страданий и боли, который будет длиться в течение многих поколений. Но если есть начало, значит есть и конец, а Сепира видела конец проклятия задолго до того, как оно вообще возникло. Как Сепира была первой, так она станет последней.***
Прошло уже много лет с тех пор, как была создана система Аркобалено, с тех пор как Сепира была Небом достаточно долго, чтобы ее дочь смогла вырасти и создать свою собственную семью, и таким образом обеспечить родословную, которая чаще всего продолжала традицию своего основателя и переняла мантию Аркобалено Неба. То же самое было и с последним набором Аркобалено. Потомок Сепиры, Луче, была выбрана, чтобы стать владельцем пустышки Неба, и хотя она также решила принять проклятую младенческую форму, чтобы замедлить свою приближающуюся смерть, этого было недостаточно. Кавахира был… разочарован. Сила линии Сепиры ослабевала. Там, где его старая подруга когда-то держала Небо в течение столетия, Небеса после нее едва могли справиться даже с половиной этого времени. Даже те, кто являлся ее преемниками, не могли сравниться с ней по силе, некоторые держались только два десятилетия, может быть три, прежде чем умирали. Они растягивали время как могли. Луче держалась, пока ее дочь не стала подростком. Но вот она… Он давал девочке не больше десяти лет, после этого она умрет. Ему нужно было найти решение.***
Они думали, что Ария получила пустышку после смерти матери. Конечно, не было никаких слухов, отрицающих это, и никто из Аркобалено не знал ничего другого. До этого дня.***
Связь между Аркобалено всегда была отстраненной, особенно после того рокового дня, когда они так счастливо последовали за Луче на вершину горы и были вынуждены принять форму младенцев. Нельзя ожидать многого, если вы собираете самых сильных пользователей всех элементов, бросаете их вместе и говорите о связи, даже если в ту же группу кидаете и Небо, которое должно попытаться внести гармонию. Таким образом, в любой день Аркобалено были осведомлены о состоянии других элементов, хоть и немного отдаленно. Но Небо было от них еще дальше. Тем не менее, они все знали — чувствовали — когда Небо умирало.***
В разных частях света Аркобалено разных элементов замерли, приостанавливая свои ежедневные дела. Независимо от того, какое расстояние было между ними, как на физическом, так и на метафизическом уровне, все они могли дотянуться до одного или до всех через связи пустышек. И только сейчас, на мгновение, на очень долгое мгновение, Аркобалено почувствовали, как Небо потянулось к ним. Пламя Неба с любопытством кружилось вокруг них, практически обнимая их собственное пламя, задумчивое и странное. Пламя задерживалось, будто изучая их, прежде чем исчезнуть. Шли минуты. Аркобалено начали постепенно выбрасывать из головы это странное происшествие. И вот тогда-то это и случилось.***
Без всякого предупреждения, пламя Неба вспыхнуло, — отчаянное, решительное, скорбное — опалив связь. А потом тишина. Пламя погасло. Умерло. А потом и они начали угасать. Так и должно быть. Они не могли дышать, как-будто их душили, давили под тяжестью мира, как земля под их ногами — ногами, которыми они стояли на земле, а стояли ли? они не могли вспомнить — бились, задыхались и боролись, как звери в предсмертной агонии. Затем — боль, невообразимая боль, которую они никогда раньше не испытывали, словно огонь, струящаяся по их венам. Пламя, поняли они, это было пламя. Их пламя было насильно вырвано из их пустышек, висящих на их шеях, те беспорядочно мерцали когда они жадно, отчаянно пили пламя в тщетной попытке заполнить пустоту, оставленную после смерти Неба. И Аркобалено ничего не смогли сделать, утопая в агонии, корчась от боли, будто миллионы душ кричали в страхе, они умирали, не было ничего кроме смерти и мрака, они чувствовали только это, они уже думали, что скоро придет конец, проклятие заберет их… Отчаяние. Ни боли, ни жжения, ни удушья. Был только затяжной холод смерти, промораживающий их кости.***
Ощущение смерти исчезло. Мир пустышек снова пришел в равновесие, когда Небо вновь приняло на себя худшее из того, из чего состояло их проклятие. На мгновение, очень короткое, они снова ощутили Небо, пламя, проскальзывавшее сквозь них и даровавшее им гармонию. Затем Небо исчезло, все еще далекое и недосягаемое.***
Этот опыт заставил их бороться. Аркобалено пришли в дом Джинглио Неро, чтобы проведать Арию и ее семью. И именно тогда они узнали, что она никогда не была владелицей пустышки Неба, что когда она протянула руку, чтобы забрать ее у матери, появился Шахматноголовый. — Он забрал пустышку у моей матери и сказал, что нашел более подходящее Небо, которое будет способно принять ее, — объяснила Ария. — А он не намекал на то, кому ее отдал? — спросил Реборн, и остальные хранители согласно закивали в ответ на заданный вопрос. Хотя каждый из них с недоверием относился к Небесам. Аркобалено не нравилось, что они не знают, кто их Небо, и где оно находится. Они могут не знать Небо и не ладить друг с другом совсем (большую часть времени), но они все еще были Аркобалено, все еще были своего рода семьей, и одного из них здесь не было, они даже не знали кто это. — Нет, — ответила Ария с мрачным выражением лица. — Но мама упоминала об этом. Это Небо тоже девушка, но… она так молода. — Что ты имеешь в виду? — Когда Шахматноголовый забирал пустышку, он сказал нам, что нашел лучшее Небо, мама сказала, что она умрет еще до того, как ей исполнится восемнадцать.