В тумане утреннего дня теряют облик небеса

      −Эй, юноша. Мы разве уже закончили?       Сет насмехался.       Ровные коготки нарочно полоснули поверх отметин в виде длинных параллельных друг другу, налитых кровью полос, принудив юношу дрогнуть и вжаться в постель, подальше от когтистых ласк. Сет с почти садистским наслаждением огладил собственноручно созданные им порезы кончиком указательного пальца, его улыбка ширилась тем сильнее, чем дальше он вел вдоль вспухших шероховатых полос. Гор ничего не мог поделать — он был скован усталостью, не имея ни малейшей толики упрямства, чтобы загрести насмешливого Бога в свои руки и сковывать его до той поры, пока он не соизволит задремать, пусть и для его тела в этом не было необходимости.       Сет огладил изогнутую поясницу, в пылком желании пробраться ниже и сжать поджарую левую ягодицу. Подавив как следует этот порыв в преддверии чего-то более увлекательного, Сет произнес томным голосом:       − Разве не меня имели у всякой стены, у всякого стола или кресла, и даже темный уголок в твоем собственном храме не избежал той же участи сегодняшним днем? На твоей совести шум, который развела Исида, твоя мать, когда застала нас в источнике за делом, недостойным глаз никакого уважающего себя Бога. Хоть мне и не хватит бесконечной жизни, чтобы вдоволь насмеяться над ней.       Сет удовлетворенно заметил, как покраснели кончики ушей племянника.       Богиня Исида метала огонь и молнии, едва не осушив источник вместе с двумя Богами в нем, однако Сет все равно безостановочно громко хохотал, хлопая по голым покрасневшим плечам племянника и все то время норовив скатиться из его объятий на мокрые плиты под невысоким уровнем прозрачной воды. Обладала бы она чуть большим упрямством вместо всепоглощающей злобы и презрения, то гнала бы нерадивого братца по всему государству и не взглянув на сына, который шаг в шаг бежал бы рядом с любимым дядюшкой.              Шальной луч утреннего солнца проник через пустой оконный проем, нарочно скользнув прямо по подтянутой смуглой икре, и, остановившись на ней, дал время Сету вдоволь налюбоваться длинными ногами, слегка раздвинутыми по той причине, что ощутимые ноющие боли между ног причиняли Гору неслабый дискомфорт. Несмотря на то, что определенный орган оказался прижат к простыням весом его тела, Гор не собирался менять положение, потому как боль уже удобно притупилась. Кроме того, подставлять Сету иную часть его тела взамен той, которую он с определенными умыслами бередил, не хотелось вдвойне сильнее. С него станется и над ней поиздеваться.       Гор лежал так уже довольно долгое время в сравнении с тем, сколько времени он провел в бодрствовании. Простыни уже давно остыли, никем не потревоженные искры пыли и песка сонно порхали в пепельных солнечных лучах и звуки, сопровождающие любовную страсть, давно покинули стены дома, томясь лишь в памяти и легком физическом недуге.       Минула небольшая часть ночи; небо расцветало и разменивалось на все меньшие порывы прохладного ветра, все больше света проникало в комнату двух ее обитателей. Лишь Сет, как будто ничуть не изнуренный и бодрый, в редких случаях вещал и насмехался, а потом замолкал, словно продумывая еще более действенный план издевательств над беспомощным племянником. Изредка в такие моменты Бог Неба начинал что-нибудь бормотать, надеясь, что это отвлечет любовника от новых нападок.Его колкости то достигали ушей Гора, то пролетали мимо, так или иначе, задремал он лишь раз перед тем, как Сет принялся гладить его по отметинам на спине. Больше сон к Богу Неба не приходил.       Продолжительная тишина пришла неожиданно, и Гор, несмотря на то, что всеми силами пытался вернуться в мир снов, приоткрыл глаза и прислушался к доносящимся позади себя звукам. Ничего, кроме едва ощутимого дыхания, ему нащупать так и не удалось. Сет не пытался вновь разбередить свежие раны — Гор лишь какой-то малой долей чувств ощущал его белую ладонь, лежащую совсем близко; не предпринимал новых попыток завладеть почти бесчувственным племянником и пронзительно молчал, словно томный рассвет его сморил.       Приложив немного усилий, Гор приподнял плечи и повернулся к нему лицом. Перед его глазами предстал обнаженный торс с литым рельефом, по которому только попробуй ударить кулаком — переломаешь все пальцы вплоть до треснувшей кисти. А выше — твердая грудь, торчащие в стороны красно-розовые соски. Область чуть ниже груди и полностью крепкая шея были покрыты хаотичной россыпью темных пятен и даже отпечатками укусов. Кожа у Сета была молочно-белая, не мягкая и не слишком сухая, местами грубая и натертая. На языке Гор почувствовал солоноватый привкус, вспоминая то, как дядя изгибался под его руками и губами.       Множество раз Гор наблюдал за тем, как Сет отстаивает свое право называться Богом Войны, но даже то, как мастерски он владеет своим телом в бою не превосходило того, как он просто лежит на боку на смятых простынях, расслабленный и несколько изнуренный после длительных ласк, задумчивый, облаченный в одну лишь простыню, небрежно наброшенную на бедра лишь для того, чтобы вид его обнаженного тела не пробудил лишних вспышек возбуждения. Красный шелк волос лежал наполовину на широких плечах, наполовину на подушках, редкие локоны выбивались из прически, создавая вид очаровательной небрежности. Меж тем глаза с коричнево-алой радужкой и узким черным зрачком были на треть покрыты чернильными ресницами, отбрасывающими тень на белые щеки.       И губы, которые Гор покрывал своими губами всю ночь и до нее, и не прочь был бы покрывать их до самой вечности, эти губы не скалились, как будто угрожая каждому, кто на них взглянет, но были аккуратно смежены со слабым намеком на улыбку.       Доселе Сет глядел куда-то за спину Гора, в открытое без единого изъяна лазурное небо в прорези окна, и в тот момент даже его племянник не знал, какие мысли посещали голову его дяди, а потом он со свойственной красотой в каждом его действии опустил глаза и нашел ими чужие, пристально смотрящие на него. Любующиеся им.       В любой другой день несколькими годами ранее Сет вырвал бы глаза у обладателя такого взгляда. Негоже кому-то смотреть на Бога Войны с таким вожделением и непримиримой с презрением пантеона любовью, настолько широкой и глубокой, что свербело под кожной оболочкой, разбавляя краски раздражительности тем, что до этого места нельзя было дотянуться конечностями.       Но Гор имел на то свое право, и беззастенчиво пользовался им. Сет лишь мимолетно наклонил голову, снова поражая воображение юноши восхищающими картинками.       Выгнув изящную бровь, Сет невинно вопросил:       − Уже хочешь продолжить?       От этой мысли спина Гора как будто снова принялась саднить. С той же неохотой откликнулась и нижняя половина тела. Гор все же поерзал, собирая в голос остатки мужественности. Прошлой ночью он почти всю ее отдал Сету…       −На мой взгляд, вам было более чем достаточно.       Фраза была произнесена с некоторой долей свойственной Гору юношеской нахальности. Сет косо усмехнулся, не собираясь уступать племяннику.       −Ты так в этом уверен? Быть может, с тебя станется поработать еще немного. Кое-что, доставшееся от тебя ночью, уже успело покинуть мое тело.       Низким тоном голоса Сет почти пленил Гора и в тот момент, когда он произносил эти слова, он взял чужую безвольную ладонь и направил чуть ниже, под самое одеяло. Гор снова ощутил своей кожей горячее бедро, а затем скат упругой ягодицы и горячую промежность… В ней все еще ощущалась влажность, но вызвана она была скорее тем, что после последнего раза они так и не добрались до купален.       Улыбка Сета все ширила красивое лицо. Гор несколько мгновений ощущал под пальцами то, что сам же и оставил ночью, а потом отдернул руку, боясь того, что вскоре его мужская сила вновь возрастет и придется подчиняться Сету во всех его провокациях, даже сквозь боль, простреливающую каждую задействованную мышцу тела.       Однако мысли Гора прервались, когда Сет одним решительным движением просунул ладонь под одеяло, укрывающего бедра племянника, и томным скользящим движением скользнул между его ягодиц. Кончик указательного пальца смело надавил на плотно закрытый вход и принялся дразнить его, то входя лишь на самый кончик, то просто потирая покругу.       Почувствовав, куда стремится проникнуть дядя, Гор нахмурился. Не имея возможности толком пошевелиться, он был вынужден лишь наблюдать за тем, как в глазах Сета разгорается похоть, и чувствовать, как решителен его порыв проникнуть глубже. Пока он только нарочно притворялся заинтересованным, не приступая к действиям, словно лаская дикого льва перед тем, как вонзить в него копье. А «копье» Сета уже фривольно поднимало одеяло.       Бездонные глаза Сета с усладой впитывали чужое смущение. Кожа на щеках Гора покрылась багрово-красным румянцем. Решив сдвинуть вниз глаза, Гор запоминал ощущения, которые дарил ему Сет, пока он не надавил ему на бедро, побуждая раскрыться чуть сильнее. Два пальца Сет окунул в чашу, которую они перенесли на постель еще ночью, и смазал прохладным маслом мелкие морщинки у входа. После чего настойчиво надавил, вынуждая плотные стенки неохотно раздвигаться.       Гор тихо вздохнул и позволил себе слабо сжать подушку, а пальцами другой руки зацепиться за свисающий прямо перед его лицом багровый локон и слабо его потянуть. Улыбка на лице Сета стала еще более греховной; уже два пальца упрямо проникали глубже, и продолжали с одним и тем же темпом растягивать плотное колечко мышц. Мягкие края податливо приняли в себя три пальца, но намерения Сета почти не менялись — он лишь дразнил, выглядя при этом скучающе заинтересованным. Хуже было то, что Сет как будто не собирался приступать к более серьезным действиям, а все делал лишь для того, чтобы вдоволь насладиться чужим стыдом и охотой до большего.       Пальцы его двигались в таком тягучем ритме, что Гор невольно сжимался, чтобы задержать их в себе подольше. Лениво копилась сдавливающая тяжесть внизу живота. Член Гора медленно поднялся и уже довольно болезненно потирался о простыню, но Сет все никак не менял курса. Терпеливо проталкивая три пальца до самых костяшек, он поглаживал кончиком большого пальца упругую ягодицу, и наслаждался тихим, но вполне ощутимым прерывистым дыханием племянника. Юношеское тело, совсем недавно познавшее все краски телесного ублажения, разгорячилось до обидного быстро. Несколько минут назад оно всеми силами сопротивлялось новым утехам, а теперь предательски требовало повторения.       Сет бесстрастно распалял Гора и осознанно мучил его, зная, что долго этот юноша не продержится, пока Гор все же не прервал его своим тихим просящим голосом:       − Входи…       Сет прикрыл глаза, наклонился чуть ниже, впитав в себя сладкий аромат чужого тела.       −Готов поработать еще немного? — прошептал он.       Гор немедленно ответил:       − …Да.       Стоило попросить, добавив в оттенок голоса немного мольбы, и Бог Войны откинул покрывало и грозно навис с похотью в глазах, словно Гор был не более, чем его желанным пленником.       Одной рукой Сет массировал чужую талию, другой же без промедлений направил член прямо в отверстие. Головка слабо ткнулась между мелкими складочками кожи — Сет никак не мог обойтись без поддразниваний. Узкие смуглые бедра племянника оказались в обеих его ладонях, кончик члена протолкнулся внутрь и вошел почти наполовину, ощутимо сопротивляясь душительной силе внутренних мышц. Громкий вздох, плавно перетекший в тихий стон условно поколебал выдержку Сета, и мгновением спустя его бёдра звонко шлепнулись о плотно сжатые ягодицы. Член вошел глубоко внутрь, тараня собой стенки и выбивая еще более страстный стон. Сет задержался в таком положении, как будто впитывая ощущение горячей нежной кожи вокруг себя, а на самом деле любуясь широким раскатом плеч.       Несколько мгновений Гор сжимал и разжимал Сета внутри себя, стараясь справиться с острым дискомфортом, и вместе с тем с каждой проведенной минутой бездействия тугой спазм скручивал низ плоского живота. Бедра Гора мелко дрожали; сжав покрепче зубы он соскользнул с члена и поддался обратно — руки Сета не мешали ему, лишь мягко массировали узкую талию, как будто поощряя. Сет так же стоял на коленях, не пытаясь даже немного помочь племяннику. Он увлекся созерцанием того, как Гор напрягает бедра, преодолевая боль и стеснение, как наклоняет голову, обливаясь потом, и цепляется руками за простыню, и видел во всем этом не только завлекающую красоту, но и необузданное непреодолимое желание вбить племянника в постель, да посильнее. Чтобы стонал, брыкался и пытался увернуться от жестоких касаний Сета. Чтобы на всю жизнь запомнил.       Неожиданно Сет захотел, чтобы Гор вопил от удовольствия. Или боли.       Взять его, покорить его!       Сет поддался животному желанию, и, вынув член, резко вбил его обратно. Острый кадык Гора дернулся, он с усилием прикусил губу. Стенки кишечника крепко сжались в безнадежной попытке удушить безжалостного врага или хотя бы замедлить его, но никакие усилия не могли воспрепятствовать Сету, и всякий раз он будто шел на таран, насильно раздвигая узкий проход.       Гор зажмурился, выдыхая сквозь стиснутые зубы, и безропотно позволил придавить себя к кровати сильными бедрами Бога Войны. Безжалостный характер Сета проявился в его порывистых движениях, в остром и жутком желании обладать не менее сильным душой и телом существом. Сет нашел в племяннике соперника, которого он счел необходимым подмять под себя, покорить и доказать свое право над царствованием всего, даже того, кто почти не уступал ему ни в чем. Резкие толчки провоцировали Гора отдаляться, но Сет болезненно сжимал его бедра, почти приковывал к месту и наказывал тем, что скорость его движений внезапно возрастала.       Вскоре и этого Сету показалось мало. Он вдавил чужие плечи в кровать, выпрямился всем телом, словно длинная тонкая стрела и принялся ударять бедрами под прямым углом. Кровать под ними скрипнула и прогнулась, несколько половиц взвизгнуло, а потом усилилась громкость шлепков, которыми Сет награждал напряженные ягодицы. В своем безумстве Сету нравилось смотреть, как напрягается Гор под его телом, как, прикладывая остатки сил, мог попытаться отодвинуться или оттолкнуть ладонь, прижимающую его к кровати, словно повинного раба. Вместе с тем, Гор старался угодить своему Богу, не закрывая голос и не показывая неприязни к жестокому звериному соитию, которое было ему не так приятно. Почти всю ночь Сет услаждал его взор улыбками и своим голосом−шепчущим или кричащим− взаимностью, которую Гор и не мечтал получить от Бога Войны и Пустыни; Гор сгорал от того, как Сет принимал его, как любил его в ответ и с нежным смехом принимал его нелепую юношескую неопытность во всем, касающимся любви. Быть неблагодарным к этому сейчас Гор не смел.       Ресницы Гора задрожали, он звучно перевел дыхание и вытянул левую руку вдоль мелко трясущего тела. Найдя кончиками пальцев бедро, заходящееся короткими и быстрыми движениями, Гор робко огладил его, не сжимая и не отталкивая. Лёгкая дрожь сопровождала этот жест. Коснувшись кожи Сета, Гор ощутил прилив бурного возбуждения. Положив под себя локоть другой руки, несмотря на то, что его крепко притискивали к постели, он приподнял верхнюю половину тела и сменил угол. Сет не оставил знак без внимания. Теперь, взяв племянника одной рукой за плечо, а другой сдавив кисть его вытянутой руки, Сет подался бедрами вверх и попал по незримой эрогенной точке, от которой Гора подбросило и ослепило.       Беззвучно вскрикнул и задрожав, Гор выгнул поясницу, не робко поддаваясь на член, который взбудоражил его тело до странного необузданного удовольствия. От распирающего член возбуждения Гор почти перестал дышать. Он услышал, как сзади Сет тихо рассмеялся, словно предвкушал полную и беспринципную победу, и, продолжая притягивать к себе племянника, вошел тремя быстрыми толчками. Сет убедился, что с каждым разом он попадает прямо по внутренней точке, доставляющей возвышающее распутное удовольствие и с особым упоением продолжил насиловать отверстие, которое неожиданным образом приятно сжалось вокруг него. С каждым таким верным движением Гор неосознанно прогибался и напрягал спину, а нутром плотно облегал Сета, даря головокружительное удовольствие.       Сет быстро поддался вперед и укусил Гора за загривок. Он прижался к его взмокшей спине, потираясь сосками, входя внутрь уже несколько замедленными, глубокими толчками, чтобы не пропустить ни единого чарующего стона. Обняв Гора одной рукой, Сет блаженно жмурился. Гор был большим, горячим и мокрым, и так податливо прогибался, чтобы Сет каждый раз доставал до самого приятного места, что Бог Войны невольно умилился, каким оказывается племянник может быть покорным, если его правильно обуздать.       Гор вцепился в ладонь, мягко исследующую его слегка натянутый живот. Его несдержанные вздохи и переливчатые стоны ласкали Сету слух. В награду он поцеловал оголившуюся шею, а затем прикусил тонкую кожу под линией челюсти, вырывая с красных губ еще более разузнанный звук. Сет поборол искушение вцепиться племяннику в горло рядом с кадыком, как зверь, кусающий за ухо, чтобы приструнить, но взамен перехватил его руку, тянущуюся к собственному члену.       Нескрываемое разочарование настигло Гора, когда Сет упрямо не дал ему выпустить возбуждение, но его скорчившееся в болезненной гримасе лицо лишь больше вдохновило Сета. Не удержавшись, он перехватил племянника за подбородок и глубоко поцеловал его. Жадно ласкающий язык проник в его рот, исследуя нёбо и ровную кромку зубов. Несколько раз он обернулся вокруг языка Гора и проделал несколько движений, похожих на те, которые Сет производил своими бедрами.       Гор стоически выдержал несколько грубых толчков и судорожно сглотнул, когда оргазм подступил к головке члена. Удовольствие на миг скрутило его, и в горле встал протяжный крик, но сильная рука не дала ему согнуться. Он не видел, но Сет наверняка нарочно притиснул его, чтобы дать себе насладиться непристойностью момента.Несколько длинных белых струй очертило дугу и заляпало многострадальные простыни, во время этого Сет все еще мягко подталкивал Гора вперед бедрами и пару семенных капель скользнуло по изголовью. Вместе с тем стенки кишечника упоительно сжались вокруг члена и Сет беззвучно выдохнул от легкой боли. Он быстро довершил дело, скользнув в отверстие несколько раз, и задержался внутри, пока его собственное семя заполняло туго сжатое нутро.       Сет медленно моргнул, глядя перед собой мутным взглядом. Оргазм настиг его оглушительной усталостью, но, если он чувствовал, что просто сидеть на коленях уже не в силах, то Гор явно превосходил его в этом в десяток раз. Племянник выскользнул из его рук и и невероятно осторожным и плавным движением упал на кровать.Его ноги все так же расходились от бедер Сета, открылся вид на истерзанное место, принимавшее на себя все удары страсти. Гладкая кожа между ягодиц стыдливо покраснела, а ранее упругое и нежное отверстие сочно побагровело, края его распухли от неистового трения.Сет из-под опущенных ресниц наблюдал за ослабевшим юношей, которого лишил чистой непорочности, но не мог найти в себе ни капли сострадания к нему. Вместо нее он ощутил укол трепетной нежности и почти всепоглощающего желания укутать собой.       Сет просто лег рядом, не касаясь Гора. Их тела все еще переживали последние отголоски страсти, горячий пот скатывался с тел и остывал под размеренным сердцебиением. Дыхание обоих вскоре уровнялось, и лишь тогда Гор придвинулся ближе и обхватил Сета руками, как дитя, которому недостает тепла любимого существа.       Хотелось повторения, но двигаться хотелось намного меньше. Успеется. Впереди еще миллионы ночей, во время которых они смогут доказывать друг другу, как неистово могут любить Боги.